Форум » Дела давно минувших дней » Автодесант-экспедиция по Себежскому району » Ответить
Автодесант-экспедиция по Себежскому району
Алексей Трашков: В этом году наши приграничные города Опочка и Себеж отметили свой 600-летний юбилей. Связывает их полоцкая трасса, проложенная в 1773 году по указу Екатерины II. Дорога знакома всем, хотя и срывается к Себежу странным г-образным аппендиксом. При этом мало кто знает, что раньше существовал Большой летний Опочецко-Себежский тракт. Был он, как струна, и хорошо виден даже на трехверстной карте Шуберта XIX века. Именно на эту забытую дорогу 17-19 октября, на исходе золотой осени, и направился автодесант «Курьера» и Центра воинской славы Псковской области. И не напрасно… Олег КОНСТАНТИНОВ, Псков-Опочка-Рубежное
Ответов - 37 новых, стр:
1 2 All
Алексей Трашков: Бабушка Лиза Деревня Одерёво. 70-е годы прошлого века. – Бабушка, бабушка Лиза, – приставал я в детстве к своей, стоящей у печки, бабуле. – А где найти много-много патронов и оружия?! Для сведения: Елизавета Степановна НИКОЛАЕВА родилась в 1895 году, в юности служила у барыни Оржешко в Ямищах . После Первой мировой войны, смертельных газовых атак и революции с коллективизацией похоронила мужа, лесника Ивана. Пережила три переселения и одна воспитала 6-х детей... – Отстань, внуцок, пока мамка не заругала, цорт с ними, – нажимая на опочецкое «ц», говорила мне бабуля. – На большаке, за Пивницей и Топоровом ручьем, этого добра хоть отбавляй. На озеро Рубежное ехать надо, к Заверняйке. Про Пивницу к тому времени я уже знал: там русские воины две недели праздновали некую великую победу над литовцами, да так, что пиво лилось рекой. Однако детской душе была ближе история про героическую смерть солдатиков, да так, чтопо коже бежали мурашки. Выстрел предателя – В начале войны мы всей своей деревней Одерёво прятались от немцев в лесу (7-10 июля 1941 года), – начала свой рассказа бабушка Лиза. – Я тогда, чтобы покормить дома скотину, взяла своего Ваню (сын, единственный кормилец, Николаев Иван, погибнет после войны в армии, в карельской Пряже). Только дошли до Пивницы, как показались телеги и рота людей с винтовками. Я прижала Ваню, вдруг слышу: «Не бойся, Лизка, свои!». Это был Микеня из Дубров. Имя его я, конечно, забыл, но во время десанта его подсказал Алексей РОГОВ из Ямищ… Подвод, по словам бабули, было очень много. На них лежали с оружием окровавленные и перебинтованные красноармейцы. – Мы пошли в Одеревку, а они поехали по большаку, – продолжила бабуля. – Потом мужики рассказывали, что солдаты отступали из Прибалтики через Слободу, вот и взяли в проводники Микеню. Тот попросил винтовку, довел до озера, сказал, что дальше дорога прямая, а сам поднялся на Песчаную гору и выстрелил. Говорят, таким образом дал сигнал немцам. Наши солдаты мужественно вступили в неравный бой, но фашисты били в упор. Раненые отстреливались, разворачивали подводы, рвали упряжь... Все озеро было красное от крови! Эти слова я запомнил на всю жизнь. Для сведения: 3 июля 1941 года по приказу №9 командира 21-го механизированного корпуса генерал-майора ЛЕЛЮШЕНКО и начальника штаба полковника АСЕЙЧЕВА силы 21-го механизированного корпуса (остатки 185-й мотострелковой дивизии и авиадесантной бригады) отступали с востока Латвии к Себежу, Томсино и Опочке. Позже я проезжал с родителями пару раз мимо озера Рубежного к бабушке. В памяти остались узкая дорога у самого уреза воды, высокий холм и… смертельный холодок по коже. Полвека спустя Прошло почти 45 лет. Нет уже ни моей бабушки Лизы Николаевой с её словами «уцись, внуцок», ни соседей – деда Павлюка и деда Федьки, угощавших меня мёдом с узой и пускавших в баню по-черному, ни самой Одерёвки. Но, видно, судьбе было угодно, чтобы я вновь вернулся сюда. Произошло это благодаря губернатору области Андрею ТУРЧАКУ, который после «горячей линии» в «Курьере» дал добро на экстремальную экспедицию по забытой дороге. Так, в одной точке пересеклись воспоминания детства и журналистские планы. Последними вестями про Рубежное были те, что и наши там порядком побили немцев. Похоронены они были в Заверняйке, напротив магазина, но потом увезены. Могилы наших неизвестны. Костя Буевич: полегла рота На искомую Летнюю дорогу мы повернули на 15-м километре. Она была порядком разбита лесовозами. Само место – не узнать. Рубежное озеро явно отодвинулось: вдоль берега топкое болото, а дорога поднялась на гору. Впрочем, практически сразу Константин БУЕВИЧ со своей командой нашли старинные монеты и крышку от курительной трубки, что, как минимум, подтверждало наличие тракта. Вблизи озера были извлечены сломанные кольца и детали от конской упряжи. А вот стреляные наши и немецкие гильзы, а также спрессованные «рубашки» от неразорвавшихся гранат были обнаружены лишь на подходе к озеру. С опочецкой стороны мы нашли тубусы от немецких 75-миллиметровых снарядов и гильзы от 23-миллиметровой авиационной пушки. – Если взять за основу, что наши положили здесь 12 фрицев, то для начала войны эта очень большая цифра, – признался мне вечером у костра Константин Буевич. – Значит, красноармейцев было около роты. Но у меня больше вопросов. Где останки солдат, оружие? Могил поблизости нет. Ответ пока один – в озере? Слободской большак Кстати, года полтора назад мне удалось узнать еще одну «рубежную» историю, уже из уст бывшего партизана, директора школы Виктора Павловича ПАРАМОНОВА. – 10 июля по дороге в Опочку в лесу отступающие красноармейцы обстреляли колонну немецких машин с живой силой. Погибло 12 немцев. За них фашисты расстреляли 11 мужиков в Заверняйке и 12-го в Закатах, а также троих красноармейцев, вышедших с поднятыми руками из кустов придорожья («Книга памяти», т. 7, стр. 354-367). Когда я позвонил в Опочку Виктору Павловичу, он не исключил, что это звенья одной цепи. По его словам, местные жители и сейчас называют Летнюю дорогу Слободским большаком (у Пивницы он как раз поворачивает на Заборовье и Афанасьеву Слободу). Песчаная гора Подтвердился рассказ ветерана и словами правнучка 57-летнего Николая Ильича СМИРНОВА, который в 1941 году был расстрелян в числе остальных в Заверняйке. Вот что я прочел в Живом журнале его родственницы: – В лесу, недалеко от деревни Заверняйка, (место «Чернозёмная канава» под «Песчаной горой») красноармейцы обстреляли немецкий обоз Красного Креста. Погибло 12 немецких военнослужащих... Вольно или невольно приходит мысль, что гибель отступающей роты и убитые жители Заверняйки – следствие предательства Микени из Дубров. Новые свидетели Во время нашей экспедиции подтвердил эту версию и Алексей Алексеевич РОГОВ из Ямищ, назвав имя предателя и дополнив, что на наших солдат была устроена засада с двух сторон. Сопровождавший нас Алексей НИКИФОРОВ из Себежа рассказал, что в середине 90-х встретил на Рубежном деда из Копотиловки. Старик рассказал, что немцы здесь много наших положили, а потом ходили прямо по трупам и добивали раненых. Уже после войны мужики кошками вытаскивали из воды горы оружия. Выходит, права была моя бабушка Лиза. Круг замкнулся. Месть… предателю Лишь единицы спаслись в той бойне. Те, кто переплыл озеро (честно признаюсь, дело почти невероятное см. фото), прятался в деревнях и ушел к партизанам. Проводник Микеня стал полицаем и после войны сам прятался. Но уже выжившие солдаты его выследили. – Пришли следом в избу, а Микени нет, – вспоминала бабушка. – Но тут спасшийся солдат Ерёма заглянул под каптур печки, а этот цорт Микеня там спрятался. Полицая вытащили и забили вилами на глазах жены и детей. Так жестоко отомстили врагу за не менее жестокую смерть на озере Рубежном. – Когда вырастешь, внуцок, и если захоцешь патронов и оружия, поезжай на это озеро, – заключила бабуля. – Может, люди вспомнят про безымянных солдатиков. Земля им пухом, хотя какой в воде пух… Оружия мы не нашли, зато патронов – сколько хочешь. А про солдатиков «6-й роты» времен Великой Отечественной войны я вспоминал. Звезды в ту ночь были очень яркими. Не спалось. Казалось, каждая из них смотрит на меня. А может, это были души убиенных? Дальше наш путь лежал к Белой Козе, где опочецкий Сусанин – Иван СОРОКИН совершил подвиг, а еще к Топорову ручью со спящими братьями-великанами, и к Пивной горе, упомянутой в 1668 году в писцовой книге Себежского уезда. Но это уже совсем другая история. Олег КОНСТАНТИНОВ, Псков-Опочка-Рубежное Продолжение следует. ps Скачать газетный вариант статьи можно по адресу: https://cloud.mail.ru/public/AbAi/fwnDKz1oL
Алексей Трашков: Автодесант: секреты Пивницы и Топорова ручья Вокруг – пустыня Дальше наш путь лежал в Себежский район, к горе Пивница, на родину моих предков. Вокруг – вековые сосны. Однако, чем дальше мы удалялись в лес, тем тоскливее становилось на душе: некогда бойкий большак, связывавший в XVI-XVIII веках приграничные города, превратился в убитую лесовозами дорогу. Даже наш проводник Алексей НИКИФОРОВ, порой, терялся в жутких ответвлениях, идущих к делянкам. Всё чаще мы оказывались среди голых сопок и пней (см. фото). Тут же по обе стороны большака возвышались курганы. Это говорило о том, что искомой дороге намного больше лет, чем можно предположить. По исследованиям археологов, могильники относятся к I-II тысячелетиям нашей эры. Я попробовал было вести подсчет курганов, но после 10-го сбился... Убивало другое, большинство из них были раскопаны черными копателями. В довершение ко всему, через гребни могильников, то здесь, то там, шли глубокие противопожарные рвы. Видимо, не заметили, или извечное человеческое любопытство.. .Наш Сусанин Мы без проблем проскочили Белую козу (символ кратковременной удачи). Ещё в 70-х годах прошлого века считалось, что это одно из самых гиблых мест. Когда мои родители его проезжали, то говорили: «Теперь-то мы дома, у бабушки, до Одерёвки рукой подать». Как я понимаю, именно здесь, по руслу ручья, наш псковский Сусанин Иван СОРОКИН вел к Лебединому озеру фашистов из Остриловского гарнизона. Перед этим лесник успел предупредить партизан о незваных гостях... За что и получил орден. По словам бывшего народного мстителя Виктора Павловича ПАРАМОНОВА, около озера Лебяжье (Лебединое) располагался базовый лагерь 3-й Калининской партизанской бригады. Но ни табличек о подвиге, ни указателей. Обидно… Братья великаны Едем дальше, впереди другой ручей – Топоров. С ним вязана замечательная легенда. Про неё я узнал от своей троюродной сестры Елены ШЕНДО из Новополоцка. В детстве она приезжала на родину своих дедов (Лобановых) в деревню Одерёво, где и записала эту историю: «На одной стороне леса жил великан по имени Старик, а на другой стороне – его младший брат Старина. Жили мирно и дружно. Но однажды крепко поссорились. Да так, что старший великан кинул в сердцах топор в младшего. К счастью, топор Старика не долетел до Старины, вонзился в землю, и откуда ударила вода. Так образовался ручей, который люди назвали Топоров. Ручей этот о сих пор сохранился. А рядом – могила старшего брата великана Старика. Вокруг много грибов, и деревенские любили сюда приходить. Говорят, и могила младшего брата где-то рядом». Проезжая мимо, мы не могли не остановиться. Каково же было удивление, когда, поднявшись наверх, кроме грибов, я не обнаружил ни одного кургана, лишь длиннющую вытянутую гряду. «Вот так опровергаются легенды», – подумалось про себя. Лишь вернувшись в Псков и подняв записи археологов, понял, что это не гряда, а 100-метровый могильник! Да-да, именно так. Читаем строки из археологического паспарта: «У Топорова ручья местность сильно заболочена... Курган №2 – длинный размерами: 112 метров на 8-10метров на 0.4-1метр, ориентирован СВ-ЮЗ, с ровиками по длинным сторонам. Представляют интерес как погребальный памятник к. 1 тыс. – н. 2 тыс.н.э». Вот и не верь после этого преданиям. Кто знает, может и на самом деле здесь жили великаны. Пивная гора Едем дальше, через пару километров еще одна славная точка. По словам моей бабушки, Елизаветы Степановны НИКОЛАЕВОЙ (рассказавшей о погибших солдатах на Рубежном озер), у деревни Одерёво, на горе Пивница, наши воины «две недели бурно отмечали большую победу над литовцами и варили пиво». Отсюда, мол, и название. К слову, «урочище Пивная гора» упоминаются в Писцовой книге Себежского уезда в 1668 году, когда в очередной раз прокладывали границу между псковскими и литовско-польскими землями. Если учесть, что в XV-XVI веках основным напитком предков было пиво, и его приготовленное считалось делом общественным (готовили целыми деревнями), то слово Пивница-Пивная гора наполняется новым смыслом. К тому же, согласно утверждениям белорусских исследователей, в те времена место приготовления пива носило сакральный характер. Во время варки собравшиеся пели особые праздничные, обрядовые и ритуальные песни. Так что выбор Пивницы, находящийся на середине пути между Себежем и Опочкой, был более чем оправдан. И ещё нюанс: если учесть, что основной компонент пива (сусло) бродит от 3 до 14 дней, то и большие сроки – двухнедельного пиршества на Пивнице – вполне подтверждаются. Со слов местных жителей, записанных Еленой Шендо, в середине 50-х годов сюда приезжали в экспедицию питерские ученые с миноискателями и долго что-то искали. Что обнаружили – покрыто мраком. А вот еще запись из дневников Елены: «Моей матушке Анисии рассказывала бабушка Маша, что через Пивницу шло большое войско после какой-то битвы. Было очень много раненых и убитых. Мертвых хоронили в курганах, а потом на горе долго праздновали и поминали усопших. Да так, что пиво лилось рекой!» Только факты А теперь заглянем в исторические хроники: «17-29 июля 1535 года прошел «большой воевода» Иван Микитич Бутурлин с ратью и «нарядом» ставить на озере Себеж город». На следующий год здесь победно проходила рать воеводы Бориса Горбатого (дорога отряда отражена на карте 1535-36 гг., см. фото). Возвращались обратно, естественно, по этой дороге. Чем не повод отпраздновать становление Себежа? В 1634 году полк опочан вез здесь из Себежа в Опочку образ Пресвятой Богородицы «Умиление». И вот еще одна победа: «в 1654 году – Себеж отвоеван русскими». Впрочем, таких знаковых дат было несколько. Но из тех же летописей известно, что в 1668 году, во время очередного определения линии границы, гора эта официально называлась Пивной, а значит, именно в это столетие и могло быть празднество на сакральном месте. По словам жителей, недалеко от Пивницы в дерево «вросла» старинная двухстворчатая металлическая иконка (ныне украдена), а ближе к деревне находился камень с отпечатком маленького следа (Божией Матери). Увы, в 80-х годах, когда расширяли дорогу, камень был куда-то вывезен. Новые находки На Пивнице мы работали с поисковиками полтора дня. Гора частична разрыта дорожниками под карьер, а охотники устроили здесь тир – место для проверки ружей. Тем не менее, нам удалось найти многочисленные детали конской пряжи и другую атрибутику той поры (см. фото). Но это требуют дополнительного исследования. А вот монет, которые бы сузили поиск даты победоносного сражения, пока не встретили. Будем считать, что начало положено. Не обошлось и без других открытий: напротив Пивницы поисковики обнаружили неизвестную могилу, которая позволила говорить о конкретных героях и датах. Но и это уже совсем другая история. Олег КОНСТАНТИНОВ, Псков-Опочка-Пивница Продолжение следует
Алексей Трашков: АВТОДЕСАНТ: Одерёво. деревня, которой больше нет Здесь фашисты хотели уничтожить две партизанские бригады, но у них ничего не вышло, поэтому жгли дома вместе с жителями и убивали заложников. Увы, имена и могилы наших героев до сих пор неизвестны ОТ АВТОРА: не успели журналисты и поисковики Центра воинской славы до конца подтвердить во время автодесанта по Летнему опочецко-себежскому тракту легенду о Пивнице (где наши предки праздновали в XVI-XVII веках знаковую победу над литовцами), как всплыла новая задача: найти следы утраченного захоронения партизан и узнать подробности жестокого боя. Могила без… голов Опушка леса, перекресток дорог на Левохново и Заболотье. Впереди – обезлюдевшая деревня Одерёво, слева – Пивная гора, справа – мистическая болотина. Из рассказов старожилов я знал: «это могильник, и нечего ходить по человеческим косточкам». Но где эти кости – никто толком не ведал, даже мои родственники. Лишь после того, как к нам присоединился друг и проводник из Себежа Алексей Никифоров, мы нашли полутораметровый кованый крест. Было видно, что лет 40 сюда не ступала нога человека. На перекрестии – «1942 г.». Неужели это единственный свидетель легендарного боя с фашистами отрядов Марго, Лисовского и Самсона? Командир поисковиков Константин Буевич тут же распределил обязанности, и я увидел, как работают настоящие профи: Михаил Романов, Сергей Калинин, Евгений Рабович. С помощью металлоискателя и щупов они установили, что захоронение идет в сторону Пивницы, что глубина больше метра. В ход пошли лопаты, вскоре Костя приказал покинуть траншею и сам продолжил поиски, но уже с помощью скребка, чтобы, не дай Бог, не нарваться на фронтовые «подарки». То, что стала «дарить» земля, повергло меня в шок: это были не просто кости, а их фрагменты, разорванные на части. Причем проявлялись они в невероятных местах – где должны были быть руки – лежали ноги, и наоборот… Потом мы нашли целые подошвы (45-го размера), подбитые гвоздями, они были проложены берестой (которая, как мне объяснили, идеально сохраняет тепло). Далее пошли рассыпающиеся в руках медные пуговицы, голенища от валенок, замки от командирской сумки и фрагменты ручных гранат РГД-33 системы Дьякова... Но с журналистской точки зрения, самым ценным для меня оказался карандаш, спрятанный в узкий тубус. Медальонов не было, не было и… голов. – Здесь захоронены, минимум, два человека, – высказал вслух свои мысли Костя Буевич. – Могилу вскрывали не раз, но делали это далекие от поисковой работы люди. По раздробленным костям можно говорить, что погибли бойцы от взрыва гранаты или снаряда. Одному было от 17 до 24 лет, второй уже взрослый мужчина. Оказывается, это можно определить по сросшимся (или нет) коленным чашечкам и суставам. Отсутствие голов говорит о том, что погибших перезахоранивали. Сразу после войны в этом вопросе не церемонились, счет шел, как бы это дико ни звучало, на головы, остальное просто не брали. Слово старожилу В своих записях я нашел фамилии погибших в Одерево партизан: Завьялов Станислав, 1926 года рождения, из деревни Раменье (Новосокольнического района), Шалаев Иван, 1910 г. р. (Кировский р-н Калинин. обл.), и Ефимов Василий, 1925 г.р. (Ромашковский р-н Калинин. обл.). На обратном пути в деревне Ямищи мы заглянули к 78-летнему Алексею Рогову, который в юности жил неподалеку. Он подтвердил, что могила относится к декабрю 1942 года, что в ней погребены «бойцы, которые шли организовывать в тылу партизанское движение». Ну, а крест сковал левой рукой кузнец из деревни Одерёво Андрей Цыганов (правая была изувечена на войне). Чуть позже уже Алексей Никифоров вспомнил от стариков, что после войны в Пивницу приезжала мать одного из погибших и забирала тело. Не исключено, что это был третий партизан. Потом могилу вскрывали во второй раз, и головы двух народных мстителей перезахоронили в Томсино. Но это были не все открытия. Михаил Романов из Пустошки, вернувший к жизни не один десяток имен, подвел меня к вскрытой могиле и указал на крест. Сначала я ничего не понял… Надписи на кресте – Смотри внимательно, – сказал собеседник и провел рукой по перекладинам. – Видишь эти ржавые точки – это следы от краски, значит, здесь были написаны имена погибших. Все отчетливо стало видно, когда мы облили металл водой. Сомнений нет – это фамилии. И местные жители знали, какие. Уже за компьютером, внимательно изучив левое крыло креста, у меня не оставалось сомнений, что там было написано: ШАЛАЕВ Иван. На правом, как можно предположить, ЕФИМОВ Вася. Первому партизану было 32 года, второму, как и говорил Константин, 17 лет… Фамилии одного и другого (кроме Завьялова) выбиты на братском кладбище в Томсино. Но ведь половина человеческих останков – здесь! Что же это за бой? Заглянем в официальные сводки, спрессовав строки исследователей, латышских и русских партизан: – С 4 на 5 декабря 1942 года отряд латыша Вилиса Самсона вместе с вновь образованной 4-й Калининской бригадой В. Лисовского перешел линию фронта между станциями Локня-Насва. 60 километров без отдыха по глубокому снегу, а тут еще внезапно усилился мороз, сковавший панцирем влажную одежду и обувь. Колонна все чаще стала растягиваться, ослабевшие падали, не имея сил подняться. – 12 декабря партизаны остановились на отдых в деревне Адерёвы (Одерёво – ред.). Здесь встретились с разведчиками 5-й бригады В. Марго. – 14 декабря, ночью, немцы дважды атакуют нас в селе Адерово. Вовремя поднимаем тревогу, и противник, неся большие потери, вынужден отойти. В этих боях немцы потеряли 216 человек ранеными и убитыми. Особенно отличилась партизанская группа А. Поча и пулеметчик отряда Имант Судмалис (товарищ Андерсон, позже – Герой Советского Союза). – Второе наступление было в 6.30 утра. Разведчики доложили, что враг с северной стороны в составе батальона быстро приближается к деревне. На рассвете увидели длинную колонну, которая шла прямо на нас. И здесь раздается пулеметная очередь. Фашисты прямо на наших глазах падают, как скошенные. Через несколько минут все кончено – колонны врага уже нет. (А. Рашкевиц «Наш Имант», Н. Никитенко «Партизанские комбриги, люди и судьбы») Мысли вслух Но это только верхняя часть айсберга. Как оказалось, будущий легендарный комбриг В. Марго был вызван в деревню Одерёво, где расположился штаб новой рей-дирующей 4-й бригады капитана Лисовского. 100 партизан Марго по приказу начальника оперативной группы 3-й ударной армии Кривошеева должны были переподчинить Лисовскому, но центр НЕ знал, что у Марго уже свыше 600 бойцов! К счастью, благодаря тактической хитрости комбрига (сеансу связи по рации), штаб отказался от своей затеи. Но было поздно. Немцы преследовали с фронта латышей и Лисовского и обрушились всей мощью на Одерёво. В итоге деревня стала свидетельницей одного из первых открытых героических боев партизан, а также невольной заложницей «разборок» командования. Но об этом никто не знал. Слово одерёвцам Вот что говорят сами жители о бое, и об этом нет ни в одном официальном источнике. Из воспоминаний моей матери Нины Николаевой (Лобановой), на момент боя ей было 7,5 лет: – Зимняя Никола была. У матери по случаю праздника на печке стояла самогонка. А тут партизаны с фронта. В нашем доме остановилась охрана латышей, у дяди Феди – их начальство, у Павлюка внизу – русское. Два дня печки топили и в баню ходили. Все ноги были вспороты (стерты) до крови. Не ели неделю, рады любому куску мяса. С ними были три женщины-латышки, помогали в доме готовить лепешки… Сутки жили, наелись, бабушка самогонки дала, так даже песни попели. Спали на полу, вповалку, на соломе. На третий день только успокоились, а тут немцы от Левохнова и Пивницы. Крепко держали латыши оборону. Молодцы. Если бы не они, то всех бы нас сразу спалили. На той стороне деревни, у Пивницы, немцы тоже наступали, одну избу с тремя беженцами спалили, другую гранатами забросали. Люди живьем сгорели. Когда латыши стреляли, я сидела на кровати и смотрела в двери. Окна были закрыты одеялами. Один немец подполз близко, до нашего хлева, но его латыши убили, а ещё троих – в силосной яме. Ночью пули летели, как дождь, как фейерверк или как снег, только мелкий-мелкий. Все небо было в ярких точках. Когда стало светло, снаряды стали взрываться со стороны Пивницы. Началась такая страсть, что не вспомнить. Латыши ушли по канаве к Боброву, а русские, от Павлюка – ручьем в Дуброво. Мы зачем-то побежали в сторону Ямищ, в лощину, к Чертову камню, который водит людей по кругу. Вот и нас он водил потом по горящей деревне. А я, как кошка любопытная, всё выглядывала из-за камня, а там немцев видимо-невидимо, густым косяком шли и стреляли. Когда поравнялись, то брата Ваню забрали, а нас развернули живым щитом. Мы шли впереди, они сзади, а вокруг горели дома. Ужас... Немцы погнали нас до Шадурихи, потом - от Пивницы, вокруг деревни, к Левохнову, думали, что всё заминировано Но Бог миловал. Нас, напуганных и вымотанных, отпустили. Дети зашли в уцелевшую баню Данилы, а взрослые пошли за салом, разрывать пожарища. Но это нас не спасло. За первой цепью немцев пришла вторая – это оказались финны (и так было – не раз). Всех выгнали, пулеметы наставили. Сильно злые были. Стариков – в одну сторону, молодых – в другую. Тех, кто помоложе, забрали собирать убитых фрицев. Больше мужиков никто не видел. И Ваня с ними оказался, но убежал (его у Чертова камня забрали). В норку звериную спрятался, а немец над ним встал и сверху пописал. Ваня не шелохнулся. Вот и остался жив. Потом ему деревенские сказали, что нас немцы живьем спалили, он плакал, не шел домой. Но нам повезло, а нашего дядьку, Федьку-Николаевщинку, Кирилла и Тимофея Жукова немцы убили около Левохново. Могилы их так и не нашли, хотя долго искали. Вечная им память! Спаслась чудом только наша корова. Деревенские потом передавали бабушке: «Иди, Лизка, твоя корова обгоревшая бродит». Как оказалось, она в последний момент выскочила со двора, уши и хвост все были обгоревшие. Мы держали её до тех пор, пока не пришли чужие партизаны и не забрали. Бабушка очень плакали, детей мал-мала меньше, мужа нет, но нас никто не послушал… Жена умирала дважды А вот воспоминания моего отца, Василия Константинова, в то время ему было 11,5 лет: – В многострадальной деревне Одерёво, со стороны Пивницы, жил брат моей матери Александр Титович с женой Настей и дочерью Фросей. Во время боя они спустились в подвал. Когда дом начал гореть, Титович несколько раз умудрялся тушить огонь, но бой продолжался. Дом было не спасти. Пришлось всем выбираться наверх. На глазах у дяди была смертельно ранена его жена Анастасия. Дочь Фрося получила ранение в бедро. Пожар подгонял дядю принимать быстрые решения. Он на руках отнес дочь в избу соседа Жукова. Прибежал за женой, а та мертва. Взял и перенес к раненой Фросе. Дочь перевязали разорванными простынями, а когда бой стих, ушел с ней известными ему тропами в Заборовье, перед этим выгнав скотину с горящего двора. …К слову, ночью, во время боя по фашистам, из деревни Крутово ударил из пулеметов местный партизанский отряд (Марго), приведя врагов в страшное замешательство. Это позволило латышским партизанам без боя оторваться от гитлеровцев. В следующую ночь Александр Титович вернулся на пепелище. Увы, дом Тимофея Жукова сгорел дотла. Прах убитой жены вознесся с огнем и дымом в небеса. Так было угодно Господу Богу. Мороз свирепствовал, с каким-то жутким завыванием лаяли собаки, за Пивницей в лесу выли волки. Стоял жуткий смрад, черные печные трубы смотрели ввысь к звездам, вопрошая: Господи, за что такая напасть?! По рассказам моей будущей тёщи, Елизаветы Степановны, они не единожды смотрели смерти в глаза. Помнит все это и моя жена, Нина Ивановна, одетая в худую шубенку, с котом на руках. Дети и старики были согнаны к колхозному амбару, где ждали смерти. Но судьбе было суждено, чтобы они выжили. Роковой бой, роковые сутки страха и переживаний смели с лица земли целый колхоз «Красный Одеревёц». Список убитых и сгоревших жителей Одерёво: Николаев Федор Николаевич, Жуков Тимофей, Куранов Кирилл Иванович, Куранова Варвара Самуйловна, Павлов Роман, Титова Анастасия Ивановна (жена Титовича), Николаева Анна Ивановна (дочь бабушки Лизы, будет смертельно ранена немцами в марте 1942-го у Пивницы), три беженки и подросток из крайней избы (имена неизвестны). Вместо эпилога В Пскове я повторно пробил по источникам бой в деревне Одерево, и, к своему удивлению, нашел ещё 9 геройски погибших бойцов 4-й бригады. В том числе радистку Марию Гурскую, надо думать, «решившую» судьбу бригады Марго. К слову, четырех фамилий до сих пор нет на братской могиле в Томсино. И ещё маленькое чудо. На сайте «Наш себежский форум» пару лет назад были опубликованы фотографии из архива немецкого солдата Otto Bartsch, сделанные в Себежском районе во время карательных экспедиций. Каково же было моё удивление, когда на некоторых из них моя матушка с дрожью в голосе признала горящую Одерёвку. Жутко, но факт. Вот вам и иллюстрации к неизвестному бою (см. фото). В заключение я связался с главой Себежского района Леонидом Курсенковым. Выслушав меня, собеседник заверил, что они сделают к летним праздникам в Томсино перезахоронение останков из Пивницы и впишут имена погибших героев в общие списки. Почему-то хотелось в это верить. Быть может, потому, что впереди нас ждала деревня Костучиха, где не было столь эпохального боя, но где молодой партизан подорвал себя гранатой, совершил подвиг, и где власть помогла нам установить крест. Но об этом в следующем материале. Олег КОНСТАНТИНОВ, Псков-Одерёво (Продолжение следует) Список погибших партизан в Одерёво, из оперативных сводок +ЕФИМОВ Василий Федорович, 1925-1942 гг., боец 4-й бригады, убит в бою 14 декабря. Похоронен в дер. Адерево. +ШАЛАЕВ Иван Васильевич, 1910-1942гг., боец 4-й бригады, 15 декабря убит. Похоронен в дер. Адерево. +Харченкова Т. Ил., ряд., 1918 г.р., Калинин. обл., Кесовогорский р-н, д. Воробьево, убита 14.12.42 г. Похоронена в д. Одерево. +Смирнов Николай Дмитриевич, 1925 г.р. Калинин. обл., Сандвский р-н, д. Лукино, убит в бою (1)4.12.42 г. Похоронен в д. Адерёво. +Мезо(а)к Аркадий Вильгельмович, 1925 г.р. Калинин. обл., Кесовогорский р., убит в бою 14.12.42 г. Похоронен в д. Адерёво. +Карманов Степан Макарович, 1923г.р., Новосибирская обл., Юрга, завод, Садовый 16, убит в бою 14.12.42 г. Похоронен в д. Адерёво. +Фисенко Гигорий Архипович, Бежецк, ул. Коммуны 10, погиб 14.12.42 г, 4 бригада. +Куркин Алексей Григорьевич, 1923 г.р. Калинин. обл., Молоковск. р, д.Залужанье. Убит в бою 14.12.42 г. Похоронен в д. Адерёво. –Гурская Мария Николаевна, 1923 г.р., Челябин. обл., Копейск, шахта 20, барак 5 кв. 20, погибла (1)4.12.42, д. Идерёво, радистка 4-й Калининской бригады похоронена в г. п. Россоны («ПАРТЫЗАНЫ – ЖЫХАРЫ ІНШЫХ РАЁНАЎ І АБЛАСЦЕЙ»). –Ларионов Виктор Иванович, 1921 г.р., Удмуртия, Шабалинский р., Освитецкий участок, командир отделения, погиб, д. Одерево 13.12.42 г. –Кудрявцев И. А. 1923 г.р. разведчик 4-й бр., Калинин. обл, Сандовский р., д. Улитино, отец Кудрявцев А.Л. Погиб (1)4.12.42 г. – ЗАВЬЯЛОВ Станислав Владимирович, 1926 г.р., дер. Раменье (Новосокольнический район). Призван в 1942 г. Рядовой, 4-я бригада. Убит 14.12.42 г.. Похоронен в дер. Адерево. Знаком «–» указаны фамилии, которых нет на братской могиле в Томсино.
Алексей Трашков: АВТОДЕСАНТ: КОСТУЧИХА. ПОДВИГ ПАРТИЗАНА Барские Ямищи Забытое Богом село Ямищи с тремя жихарями встретило нас безмолвием. А ведь здесь в XIX веке была усадьба Якова ЗОТОВА, который управлял соседним владением поэта Гавриила ДЕРЖАВИНА (Ермолово, Кониново, Чепелёво, Жаворонки, Леохново...). Потом усадьба принадлежала Анне ОРЖЕШКО (полагаю, родственнице писательницы Элизы Оржешко). По словам моей бабушки Лизы, служившей в имении, все очень любили барыню. Она же была и крестной всех моих репрессированных предков по николаевской линии. В прошлом году на кладбище в Себеже удалось найти благодаря исследователю Роману Чернову фамильное надгробие матери и дочери Оржешко (Анны и Валерии). Постамент сброшен. Можно было бы восстановить, но кому это надо? Здесь же, вблизи Ямищ, на Чепелёве сохранились кресты XIV-XVI веков и древняя часовня с камнем и следом Богородицы (залит цементом). В самом имении ещё видны остатки парка и два заплывших пруда. Этой весной на горе лежал огромный жернов от мельницы Оржешко, но кто-то его умыкнул. Рядом - Крутовское озеро, где ещё в 80-х годах водились карпы. Ничего теперь нет. Ни старого, ни нового. Даже телефон у старожилов Пелагеи и Алексея Роговых почти год не работал (связь наладили благодаря губернатору Турчаку после «горячей линии» в «Курьере»). ...Но вот и Костучиха, с конца XIX века здесь жил мой прадед Тимофей, перебравшийся сюда из Синозерья. Впрочем, нас интересовал подвиг 18-летнего партизана Михаила ИВАНОВА и гибель его семьи. Могила, которую нам показал последний жихарь Костучихи, дед Володя АБРАМОВ, заросла лесом. Мы её, как могли, очистили и установили не без помощи главы района Поклонный крест. О самой трагедии хочу рассказать устами моего отца Василия Константинова, который в 13 лет видел все своими глазами. Володя и саночки «Зимой 43-го в нашу землянку постучалась беженка и попросила покормить сынишку 4 лет. О себе ни слова! Моя матушка Настя посадила их за сколоченный из досок стол. Беженку звали Люба, сына Володя, шли из-под Ленинграда. – Мамочка, ты теперь меня на саночках в горку не свезешь, – сказал, доедая кашу, малыш. – Почему, сыночек? – Потому что я наелся! Сидящие вокруг женщины заплакали. – Так вот, Любушка-голубушка, – выдохнула тётя Нюра ИВАНОВА. – Пойдем ко мне, поживете, окрепнете и будешь искать свою родню. Под Себежем сейчас небезопасно. Люба согласилась, не ведая о роковом будущем. Подорвал фрицев и себя Партизанский отряд Леонова, в котором воевал сын тёти Нюры, попал в засаду. Вырвавшись с боем, раненый Михаил отпросился к родителям. Утром по наушничеству предателя фашисты окружили землянку... Вышел хозяин, дядя Афанас, потом тетя Нюра с сынишкой Геной и беженка Люба с Володей. Последним появился старик-беженец (имени не знаю, поставить случайное – взять грех на душу). Офицер пересчитал всех и направился с солдатом к землянке. Тут раздался взрыв, затем второй. Наступила тишина. Первыми вытащили гитлеровцев. Затем отец осторожно положил на обочину растерзанного сына. Фрицы перерезали ему горло и, опьяненные кровью, на глазах Афанасия, учинили расправу над его семьей: заставили погрузить убитых немцев, бросили через трубу в землянку гранату и поехали в гарнизон Гришманы, где закрыли заложника в бане. В пуху и крови Когда всё стихло, меня послали в разведку. До сих пор перед глазами упавшая ничком тётя Нюра, державшая под мышкой буханку хлеба, рядом – сын Гена и беженка Люба, здесь же прошитый очередью старик. Володя, срезанный в голову выстрелами из автомата, успел отбежать к кустам смородины метров 10. Сам Михаил – весь в пуху и крови, лежал лицом к солнцу с перерезанным горлом, без кисти руки. В воздухе витал запах крови. Какая-то пичуга надсадно плакала на краю сада, отпевая убиенные души. Полоска тучи перекрыла солнце. Собрались соседи. Женщины тихо плакали. Не заставили себя ждать и партизаны... Они выкопали в саду общую могилу из бревен, уложили трупы, сделали накат и под треск автоматных очередей пообещали мстить. Судьба Афанаса Часовым, охранявшим дядю Афанаса, оказался чех, калякающий по-русски и видевший своими глазами расстрел. Ночью открыл засов бани и сказал: «Веди меня до партизан». Так была спасена жизнь Афанасия, который берегом разлившейся реки Веть довел чеха до поста партизан. По рассказам очевидцев, Афанас долго болел, перенес тиф, был на могиле, посидел у изголовья креста и ушел... Больше его никто не видел. Когда умер и где похоронен – неведомо. Но это еще не всё. В районе Прихаб был расстрелян отец Афанасия, запасной унтер-офицер царской армии Филипп Иванович ИВАНОВ с дочерью Френей и внуком Геной. Могилы их неизвестны. ОК: когда я дома набирал эти строки отца, к окну неожиданно прилетели голуби и стали ворковать. Словно чьи-то ожившие души. Ягоды и разлука В день освобождения Костучихи рядом с убиенной семьей похоронили Доню Семенову с внучкой Валей. Они пошли на взгорки собирать землянику, чтобы угостить солдат и получить буханку хлеба. Неожиданно появился самолет фрицев и сбросил две бомбы. ...Летом 1947 года властям дали команду: сделать братскую могилу в центре Томсино. Туда свезли 8 солдат из Клина-Костучихи и погибших в округе партизан (в том числе из Пивницы, как это делалось, мы знаем, см. №45). Сына Нюры и Афанасия тоже перезахоронили. Большинство сельчан было против, мол, пусть покоится с матерью! Но власти разлучили семью. И нет здесь должного памятника, прославляющего героизм земляков, есть только братская могила в запущенном виде. Не на века. Да и откуда знать новому поколению о трагедии, разыгравшейся на краю Костучихи». Василий КОНСТАНТИНОВ. 1995 г. Вместо эпилога Летом 13 июля 1944 года в Костучихе и на самом деле погибли 8 гвардейцев. Было это у Никитиной горы, впрочем, наши «катюши» накрыли пушки фрицев. Мы с поисковиками установили в архивах имена наших солдат. Только четверо увековечены в Томсино, остальных, как и в Пивнице, старые власти потеряли (см. список). К счастью, глава района Леонид Курсенков заверил нас, что справедливость восторжествует. Еще маленький штрих: во время освобождения Костучихи солдатами 7-й гвардейской стрелковой дивизии их встречали старики, женщины и дети. Вместо флага дед Марко размахивал красной рубахой. По словам отца, эту картину заснял военный корреспондент. Как знать, быть может и сейчас его снимки пылятся в архивной дивизионной подшивке? Конечным пунктом нашего десанта стало Томсино. Здесь, в склепах уничтоженной Покровской церкви, мы обнаружили расстрельное место и узнали тайну про Томсинскую икону Покрова Божией Матери. Олег КОНСТАНТИНОВ, Псков-Костучиха, фото Олега Константинова Список погибших жителей: Иванов Михаил, герой-партизан (перезахоронен); Иванова Анна (Нюра); Иванов Гена; беженец-старик (Ф.И.О. неизвестны); беженка Люба; 4-летний сын Володя; Иванов Филипп Иванович, унтер-офицер царской армии; дочь Френя и внук Гена; Семёнова Евдокия (Доня); внучка Валя (Ф.И.О. неизвестны). СПИСОК ПОГИБШИХ СОЛДАТ +Михайлов Борис Алд, гв.ряд, 1922 г.р., убит 13 июля 1944 г., юг-восток 200 м.; +Горелов Евсей Григорьевич, гв.ст. с-т, 1902 г.р.; +Дитятин Иосиф Степанович, гв.ряд., 1896 г.р.; +Ципля Дмитрий Фимович, гв.ряд.1925 г.р.; +Плохих Михаил Иванович, гв.ряд., 1925 г.р. - Мардашов Николай Алд., гв. ряд., (сестра, Москва, Васильева Елиз. Алд.); - Коротченко Василий Макарович, ком. отд., Кемер. обл., Прокопьевск; - Дворецкий Илларион Тарасович, 1901 г.р. гв. ряд., Омская обл., жена Матрена Мих-на.
Алексей Трашков: Автодесант: Томсино. Забытые святыни Это древнее порубежное село по праву сегодня может стать центром паломничества на старом летнем Себежско-Опочецком тракте Кресты и обитель Основание Томсино ученые связывают с периодом псковско-литовского владычества в себежском приграничье. На межевых картах 1770 года здесь уже были и село, и деревня. Однако история этого места уходит в куда более древние времена. На берегу реки Веть до сих пор сохранилось старое Полю(у)шинское кладбище, которое в приходских книгах называлось Казихино. Была там в конце XIX века и старинная часовня. Сейчас остались могучие каменные кресты XIV-XVI веков «Четырехконечные, изготовленные из известняка. В средокрестии, на лицевой и тыльной сторонах, выбит шестиконечный крест». По воспоминаниям старожилов, раньше на горе находился древний монастырь. Мне довелось подняться в октябре этого года на высоченный мыс, который огибают реки Веть и Каменка. Невольно напрашивалась мысль, что здесь могли быть и обитель, и забытая порубежная крепость. Но оставим этот вопрос историкам. Владельцы имения Томсино встретило нас хорошо сохранившимся вековым парком, пока не очищенными барскими прудами и двумя чудными новенькими часовнями. Они возведены земляками на месте уничтоженного в войну Покровского храма, в котором были склепы с приделами святителя Николая и великомученика Георгия, Бориса и Глеба и святителя Тита. После присоединения к Речи Посполитой здешние земли 14 марта 1623 года были пожалованы «в конкретном размере (30 уволон) за воинские заслуги Гавриилу Медунецкому, жены и детям и потомкам, пока род его существовать будет» (вот вам и условное время основания Томсино). К слову, чуть позже родственники Гавриила Медуницкого геройски сражались на войне с Наполеоном. А в 1675-1677 годах в здешней округе жили казаки-переселенцы Донской и Морской станиц, оставив о себе память. Не отсюда ли и названия деревень: Федька Рубан – Рубаново, Савка Барсуков – Барсуки, Парфешко Астриловской – Острилово, Янка Шутов – Шуты, Куксанов – Куксиха… Но вернемся к святыне, к 1719 году относится первое упоминание деревянного Покровского униатского храма Себежской суррогации. Несколько слов из дневника опочецкого купца Ивана Игнатьевича ЛАПИНА за 1826 год, 6 августа: «Был на ярмарке впервые в Томсине , где были приехавши для богослужения из Рима 8 ксендзов и жили 2 недели, наставляли народ почитать Бога и проч., что называют миссиею; и это случается чрез 30 лет; и я торговал 10 рублей, причиною сему миссия». Покровская церковь была передана православному духовенству в 1838 году (по другим данным, в 50-м). Но в 1839 году здесь ещё служил греко-униатский священник Викентий ПИОТРАШКО, а в 52-м уже был православный псаломщик Иванъ ЛАПЧЕВСКИЙ, получавший жалование в 122 рубля 40 копеек. В это время в Томсино находились сад, корчма, воловая мельница (чуть позже водяная) и винокуренный завод, кроме того, действовало три ярмарки – 2 мая, 6 и 29 августа. После участия в польском восстании 1863 года томсинские земли отошли госказне, к не менее родовитым, но уже русским дворянам – Василию Антоновичу ЧЕРНЕНКО и в 1888 году статскому советнику, уездному предводителю дворянства Василию Антоновичу ЧУЙКЕВИЧУ. Именная икона Однако меня больше всего поразил и другой факт. В метрических книгах псковского архива за 1903 год удалось найти сенсационное сообщение. В храме была своя уникальная святыня – Томсинская икона Божией Матери. При этом 28 августа совершались крестные ходы из приходов. Именная икона (вспомним Старорусскую, Тихвинскую), без сомнения, чудотворная и является большой редкостью, а это явно поднимает статус Томсино. Но ныне об этом факте никто ничего не знает. Не исключено, что следы святыни надо искать как в православных, так и в униатских источниках (под Невелем, в порубежных Плиссах, до сих пор есть чудные общие лики). Томсинская Покровская Богоматерь была утрачена в 1930-31 годах, когда атеисты сдали чекистам активных прихожан, старосту, батюшку и сделали из церкви Народный дом (клуб). Хочется верить, что святыня все же обретет сама себя. Да и в божницах у стариков и сейчас могут стоять копии утраченной Покровской иконы (для несведущих – лик Богородицы с полотенцем, см. возможные варианты, стр. 17). Имена страдальцев В этом храме служил старостой и репрессированный брат моего прадеда Михаил НИКОЛАЕВ. Как значится в архивных документах ОГПУ 3 февраля 1930 года: «Николаев проводил антиколхозную агитацию, осуществлял сбор подписей на средства по окраске храма в 1928 году. Всего было собрано 312 руб.». А во время допроса не побоялся открыто заявить: «…Я повинуюсь Христовым писаниям. Я ходил и служил в (Покровской) церкви, потому что верю Христовым писаниям». За эти слова предка лишили имущества, конфисковали «пачку документов и переписку, книги, церковные дела и 6 иностранных монет», а затем сослали в Кемь – сборный лагерь перед Соловками. Далее следы теряются. Жена Михаила, Мария Федоровна, сыновья Иван и Петр были отправлены в Пермь. Моему двоюродному деду, Павлу Николаеву, подкупив охрану, удалось спасти одного племянника, Петра, который выпрыгнул из поезда, потом перебрался в Питер и геройски воевал на фронте (сын погибнет позже после службы на атомной подлодке). В Томсино никто из них больше не приезжал. Старший сын Михаила Николаева, Федор, был выселен с семьей за пределы погранзоны, в Идрицу, в войну вернулся в Одерёво, но был расстрелян фашистами после памятного боя в декабре 1942 года . Средний сын Степан НИКОЛАЕВ также оказался репрессирован, его дочь София ВАСИЛЬЕВА после войны учительствовала в Ямищах, и все её очень уважали. Мне удалось найти потомков своих николаевых-лобановых-константиновых в Себеже, Новополоцке, Красноярске... Впрочем, таких страдальцев в томсинской округе было немало. А еще я понял, что на самом деле означает слово «земляк». Десятки неизвестных мне себежан, узнав, что мои предки из Одерёво-Костучихи-Синозерья, бескорыстно помогали вернуть из небытия многие забытые имена и факты. В том числе батюшек из Покровского храма. Ещё выяснилось, что сын последнего Томсинского священника Андрея Забелина, младший лейтенант, командир стрелкового взвода 129СП Константин Андреевич Забелин геройски погиб 29 июня 1942 года под Ленинградом, на левом берегу Невы, у деревни Арбузово. Мать, ЗАБЕЛИНА Анна Герасимовна, перед войной проживала в Витебске по улице Коммунистической, 15/3 (извещение № 583). Самого отца Андрея расстреляли 3 декабря 1937 года. Правда, арестовали его уже в селе Палицы Новосельского района (Псковской области). Тайны старого склепа В августе прошлого года вместе с поисковиком Костей БУЕВИЧЕМ удалось обнаружить на стене томсинского склепа следы от пуль пистолета (на уровне груди). Кого расстреливали здесь, пока покрыто тайной. Но это не просто склеп, а фамильная усыпальница дворянина Василия Антоновича ЧУЙКЕВИЧА. В 1906 году 5 апреля здесь похоронили его внучку Наталью Родзевич (1 год 9 месяцев) – дочь губернского секретаря Алексея Николаевича Родзевича и Софии Чуйкевич. Через три года – 1 декабря 1909 – младенца Шурочку Родзевича. И приходская книга как раз раскрыла секрет: усыпальница Чуйкевича была записана там как Александро-Невская церковь (читай, придел). Вот такая она, дорогая святыня. Прошлым летом, во время закладки фундамента новой часовни, Алексей Никифоров нашел мраморное надгробие Шурочки и сохранил его для истории. Собрав всё воедино и обследовав склеп, мы с Костей и Алексеем пришли к выводу, что здесь было не 6, а 12 ниш (по центру отчетливо видны следы от сломанных перегородок). В фамильной святыне председатель колхоза устроил картофелехранилище. Сейчас склепы зарыты (как нам сказали, для безопасности, чтобы не обрушались). Но я не сомневаюсь, что после озвученных фактов томсинцы очистят-таки святыню, возведут над склепом-усыпальницей кровлю и восстановят нижний Александро-Невский придел. По воспоминаниям жительницы Томсино, ныне себежанки, Любови Николаевны ГОРЯЧОНОК, «на сводах склепа было нарисовано синее небо и звездочки». Подвиг учителя С Покровским храмом связан и подвиг учителя-военрука в самом начале войны. Приведу воспоминания своего отца Василия Константинова, записанные им из уст очевидцев: – 9 июля 1941 года два десятка немцев в полдень приехали в Томсино на мотоциклах. Навстречу из Нардома вышел военрук Томсинской школы с винтовкой наперевес и потребовал предъявить документы. Увы, смелый учитель тут же был сражен автоматной очередью. Фашисты сперва зашли в магазин, помочились в углах и направились к Нардому, бывшей Покровской церкви, на фасаде которой, вместо иконы, висел портрет Сталина. Он тут же был изрешечен в клочья. Постреляли немцы и в зале, внутри дома-церкви, а потом уехали в сторону Опочки по большаку. Что стало с убитым героем, увы, я так и не догадался спросить у отца…. По словам Любови ГОРЯЧОНОК, фамилия военрука могла быть Петров, но больше этого мне никто не подтвердил. Удалось найти лишь архивные данные: «ПЕТРОВ Николай Павлович, младший командир, 1916 года рождения, призван из Томсино (за четверо суток до войны) на 45-дневные сборы вместе с ШПАКОВЫМ Алексеем Сафроновичем и ЯКИМОВЫМ Алексеем Ульяновичем». Не исключено, что это и есть тот самый военрук, который, возможно, был отпущен домой. Чем не повод для поисков? Надгробия и источники Но и это еще не всё. В центре Томсино в XIX веке стояла деревянная Екатерининская церковь, позднее на её месте возвели двухэтажную школу. Ныне – руины. Вблизи удалось найти фрагмент круглого каменного креста. Как знать, быть может, и здесь поставят Поклонный крест, как это делают добрые люди в поруганных местах. Могу предположить, что появление храма святой Екатерины было противовесом находящемуся рядом польскому кладбищу, которое сейчас на грани исчезновения. Благодаря Алексею Никифорову удалось обнаружить неизвестные польские надгробия уважаемых томсинцев, в частности, Леона Сабатковского, а также четкий большой прямоугольник от фундамента каплицы (часовни), возможно, первого Покровского храма 1719 года. А ведь это тоже часть нашей порубежной истории, которую нельзя забывать. Вместо послесловия В конце хочу сказать пару слов о потенциале и резерве Томсино. Согласно исследованиям ученых вдоль реки Веть бьют целебные серно-железистые источники, причем в огромном количестве (говорят, предки об этом не только знали). Сейчас – всё бесхозное. В Чехии каждый аналогичный серно-железистый источник имеет свое название, стоит на учете, принося людям исцеление и прибыль... Будем надеяться, что у нас просто время еще не подошло. Целью нашего десанта, кстати, поддержанного губернатором Псковской области Андреем ТУРЧАКОМ, как раз и было обнаружение утраченных имен, забытых и памятных мест. Томсино находится на полпути между Себежем и Опочкой... Рядом – ещё одна легендарная гора – Куксиха. Здесь проводятся встречи партизан и местных жителей. Так почему бы обнаруженный нами тракт не сделать действующим? Как минимум, раз в году молодежь и паломники-экстремалы могли бы поклониться подвигу предков на Рубежном озере, Топоровом ручье, Белой козе, Пивнице, в деревнях Одерево, Ямищи, Клин, Костучиха и финишировать в Томсино или на уже «обжитой» Куксихе, а, может, и на Себежском кургане партизанской славы. Но пока можно довольствоваться малым, Летний опочецко-себежский большак открыт. Как заверил меня при встрече глава Себежского района Леонид КУРСЕНКОВ, который на деле поддержал нашу экспедицию, на следующий год на братской могиле в центре Томсино будут увековечены имена партизан и красноармейцев, которые мы обнаружили вместе с поисковиками. Чем не повод для обновленного автодесанта? Олег КОНСТАНТИНОВ, Псков-Томсино Ими нужно гордиться БОШНЯК Иван Константинович, гарнизонный полковник и саратовский комендант (имение Прихабы) и МУФЕЛЬ Карл Иванович, генерал-майор, командир 24-й легкой полевой команды, премьер-майор (имение Гришманы), герой русско-турецкой войны, участвовали в подавлении Пугачевского восстания, получили имения вблизи Томсино. У Пушкина упомянуты в приложениях к «Истории Пугачева» и в «Замечаниях о бунте». 1705г. – ПЕТР I приезжал в Себеж. Хочется верить, что – по Опочецкому-Себежскому тракту, через Одерёво-Ямищи-Костучиху-Томсино. МЕДУНИЦКИЙ Иосиф Каземирович, владелец имения Томсино, окончил войну под Парижем, был награждён за храбрость орденами Святой Анны 3-й степени, Св. Владимира 4-й степени и Золотой шпагой (ныне в Ефремовском районе Тульской области сохранилось их второе родовое село МЕДУНЕЦКОЕ). ЧУЙКЕВИЧ Петр Андреевич, писатель и переводчик, автор книг: «Подвиги казаков в Пруссии» (СПб., 1810); «Рассуждения о войне 1812 г.» (СПб., 1813); «Покушение Наполеона на Индию 1812 года». Надо думать, родственник Василия Антоновича Чуйкевича, которому позже принадлежало Томсино. КРУЗЕНШТЕРН Константин Алексеевич, гвардии штабс-капитан, в 1911 году 20/24 июля был в Томсино, в Покровском храме на венчании у своего друга Николая Васильевича Чуйкевича. Позднее офицер лейб-гвардии Семеновского полка, служил в свите Николая II. С лета 1919 года – начальник отдела внешних сношений Северного корпуса, генерал-майор. Умер в эмиграции в 1962 году. ЧУЙКЕВИЧ Николай Петрович и ЧУЙКЕВИЧ Сергей Петрович, офицеры российской Белой гвардии («Энциклопедия гражданской войны»). ШОЛОХОВ Михаил, писатель, автор «Тихого Дона», в 1940 году, до августовской встречи со Сталиным, приезжал в Себежский 11-й Погранотряд ОГПУ (из воспоминаний журналиста Михаила Розенцвайга). Не исключено, что был в д. Морозовка, под Томсино, где и стояли пограничники.
Кащейдер: У меня тоже были в свое время две экспедиции. В 2009 и в 2010 годах. Потом еще выезд был в Пожинки, который пока так и не оформлен статьей. С позволения, потом могу сюда выложить. В свою очередь буду раз поучаствовать в экспедициях в новом сезоне.
440Гц: Олег Константинов пишет: Как значится в архивных документах ОГПУ 3 февраля 1930 года: «Николаев проводил антиколхозную агитацию, осуществлял сбор подписей на средства по окраске храма в 1928 году. Всего было собрано 312 руб.». А во время допроса не побоялся открыто заявить: «…Я повинуюсь Христовым писаниям. Я ходил и служил в (Покровской) церкви, потому что верю Христовым писаниям». За эти слова предка лишили имущества, конфисковали «пачку документов и переписку, книги, церковные дела и 6 иностранных монет», а затем сослали в Кемь – сборный лагерь перед Соловками. Далее следы теряются. Жена Михаила, Мария Федоровна, сыновья Иван и Петр были отправлены в Пермь. Моему двоюродному деду, Павлу Николаеву, подкупив охрану, удалось спасти одного племянника, Петра, который выпрыгнул из поезда, потом перебрался в Питер и геройски воевал на фронте (сын погибнет позже после службы на атомной подлодке). В Томсино никто из них больше не приезжал. Старший сын Михаила Николаева, Федор, был выселен с семьей за пределы погранзоны, в Идрицу, в войну вернулся в Одерёво, но был расстрелян фашистами после памятного боя в декабре 1942 года . Средний сын Степан НИКОЛАЕВ также оказался репрессирован, его дочь София ВАСИЛЬЕВА после войны учительствовала в Ямищах, и все её очень уважали. Мне удалось найти потомков своих николаевых-лобановых-константиновых в Себеже, Новополоцке, Красноярске... Впрочем, таких страдальцев в томсинской округе было немало. А еще я понял, что на самом деле означает слово «земляк». Десятки неизвестных мне себежан, узнав, что мои предки из Одерёво-Костучихи-Синозерья, бескорыстно помогали вернуть из небытия многие забытые имена и факты. Олег, читая историю Вашей семьи - плакала навзрыд, не только по Вашим... Охватила душу необъяснимая боль и отчаяние - сколько таких судеб страдальцев по Руси, и люди не научились эти потери помнить - снова по накатанной колее, на те же грабли... Не могу, не могу Вам объяснить до конца всей безнадёги, охватывающей душу. Как слаб, туп и темен человек в своём неведеньи, и в том, что он творит против себя и близких. И как легко очередному узурпатору взять от человека жизнь, имущество, легко сломать судьбу и предать забвению, предварительно отняв здоровье и опозорив ни за что, ни про что... Надеюсь, Вы-то хорошо понимаете, в чём моя моя боль и скорбь...
Joker-Point: С огромным интересом без отрыва прочитал данное повествование, а затем еще раз и еще. Мой интерес связан с тем, моя покойная бабушка в период войны проживала в деревне Зуево Томсинской волости и рассказывала, что вытворяли каратели. Читаю, а её лицо стоит перед глазами. Добрый добрый взгляд и слова: пойди внуцок- молоцка испей. Пусть всем земля будет пухом. Жаль пустеет псковская земля.
Олег Константинов: Друзья, спасибо за добрые слова. Деревня Зуёво, из разговоров родителей, у меня тоже на слуху. Вообще, как я и обещал, Алексею Трашкову год назад, это только начало. Очень много обалденной фактуры осталось за кадром. По деревне Боброво вообще есть щемящие журналистскую душу факты и воспоминания моего бати - времен ВОВ - о любви и смерти в объятиях друг друга окруженца и местной девушки. Не сомневаюсь, что-то в материале спорно, требует уточнения или детальной расшифровки. Буду раз всем мнениям. А вообще я мечтаю, что общими усилиями мы найдем-таки рано или поздно следы иконы Томсинской Покровской Божией Матери, раскроем склеп-усыпальницу в Томсино и обустроим там Александро-Невский придел с музейными экспонатами, приведем в порядок польское кладбище в Томсино и место у бывшей Екатерининской церкви. Ну а об истриии и судьбе Полюшинского (Казихского) погоста-монастыря, пока даже и мечтать не могу. Это будет общая святыня, но значительно позже... Словом, предлагаю обсуждать конкретные идеи и направления. Как из забытых Богом мест - сделать почитаемые, заслуживающие того святыни. Не знаю, как форумчане относятся к власти, я - всегда настороженно, но уважительно. По крайней мере тогда и к тем, кто откликается по делу и идет навстречу. Так, глава вашего района Леонид Курсенков пообещал мне уже повторно, после публикации, что к 9 мая 2015 года будут перезахоронены обнаруженные нами останки, а имена забытых солдат и партизан увековечены. Думаю, смогу убедить его и насчет значимости Томсинского склепа-усыпальницы. Если у кого-то есть другие идеи-мысли по Томсину и Себежской дороге - готов обсуждать. Наверняка что-то упущено, подсказывайте, звоните в любое время, кроме понедельника, так как я сдаю в этот день в печать газету "КурьерЪ", где мой Автодесант и был опубликован (тел.8-921-215-24-74). Всем добра и успехов.
Кащейдер: Олег Константинов пишет: Не сомневаюсь, что-то в материале спорно, требует уточнения или детальной расшифровки. Буду раз всем мнениям. А вообще я мечтаю, что общими усилиями мы найдем-таки рано или поздно следы иконы Томсинской Покровской Божией Матери, раскроем склеп-усыпальницу в Томсино и обустроим там Александро-Невский придел с музейными экспонатами, приведем в порядок польское кладбище в Томсино и место у бывшей Екатерининской церкви. Добавлю еще по своей степи: Найдем следы чудотворной Себежской иконы Божией Матери, отыщем описание или планы Рыковской католической часовни и уточним наличие православной часовни на Часовенском кладбище (там кстати крест - почти копия томсинского), приведем в порядок мемориальный знак и кладбище в Поженках.
Олег Константинов: Да, ещё спас Роману за предложение о совместных поисках, а Людмиле за щемящую душу слезу и правду о власти... Есть у меня мысли и о новых экспедициях в Томсино и Левохново, в Афанасьеву Слободу и в Синозерье (глаза загребущие, а руки коротки, что будет в реальности пока не знаю:)). Знаю, что у меня не все получилось и в этот раз. Так, вырваться удалось в октябре, а хотелось и в августе. Еще пришел к выводу, что неделю надо брать за свой счет и больше общаться со стариками. На следующий год, если состоится выезд (работу ведь никто не отменял), буду держать в курсах, до того как...
Олег Константинов: Чуть позже выложу сюда список батюшек, которые служили в Покровском храме с 18 века, чтобы можно было их помянуть нынешним святым отцам.
assa: Олег Константинов пишет: Думаю, смогу убедить его и насчет значимости Томсинского склепа-усыпальницы. Добрый день) Удалось убедить?
Алексей Трашков: Автодесант: вторая жизнь Себежского тракта Фото Олега Константинова Новые факты и фотографии из экспедиции на юг области ОТ АВТОРА: в октябре состоялся автодесант «Курьера» и поисковиков Центра воинской славы по летней Опочецко-Себежской дороге XV-XVIII веков. Участники акции побывали на Рубежном озере, где погибла «6-я рота» времен войны; на Топоровом ручье подтвердили реальность легенды о великанах; на Белой козе – историю о подвиге опочецкого Сусанина. Кроме того, исследовали гору Пивницу, где псковичи отмечали победу над литовцами; ещё обнаружили забытое захоронение партизан вблизи Одерёво, где фашисты хотели уничтожить бригады Марго и Лисовского. В заключение восстановили в Костучихе могилу героя-партизана, а также рассказали о подвиге военрука в Томсино, о поруганных склепах, польском кладбище и неизвестной доселе чудотворной храмовой Покровской иконе. Со слезами на глазах Накануне Нового года в «Курьере» прошло открытие фотовыставки и «круглого стола» на эту тему. Кстати, среди первых посетителей экспозиции был и губернатор Андрей Турчак, который высоко оценил себежский проект (№50). Как оказалось, солидарны с ним и читатели. Тамара ЯКОВЛЕВА, Пустошка: «Хочу поблагодарить вас за серию статей о родном крае. Ничего подобного о нашей глубинке ранее не печаталось. А она заслуживает большего! Край действительно уникальный. Было бы печально, если бы его история была забыта. Вы сделали очень нужное дело. Спасибо! Но старая дорога Опочка-Себеж (это действительно ваше большое открытие!) Томсиным не заканчивается. По пути следования остались маленькие деревеньки с одним-двумя жителями, которые скоро канут в вечность. Они тоже хранят легенды и были ушедших веков. Успехов в вашем благородном деле». Любовь ГОРЯЧОНОК, Себеж: «Вы пишите о подвиге школьного военрука (Петрова) в первый день оккупации Томсина и спрашиваете, откуда он родом. Так вот, сам Петров из деревни Гришманы, там жили его мать и брат, который тоже погиб от ранения. Петров похоронен на Рыбницком кладбище». 440 Гц, (отклик с сайта): «Читая историю семьи Николаевых из Одерёв, плакала навзрыд, не только по Вашим. Охватила душу необъяснимая боль и отчаяние. Сколько таких судеб страдальцев по Руси, и люди не научились эти потери помнить…». Роман ЧЕРНОВ, Псков, исследователь старины: «У меня тоже были две экспедиции и выезд в Пожинки. Буду рад поучаствовать в ваших автодесантах. Добавлю «по своей степи»: найдем следы чудотворной Себежской иконы Божией Матери, отыщем описание Рыковской католической часовни и уточним наличие православной часовни на Часовенском кладбище (там, кстати, крест - почти копия томсинского). Приведем в порядок знак и кладбище в Пожинках». Joker-Point, (отклик с сайта): «С огромным удовольствием, без отрыва, прочитал ваши материалы, затем еще и еще раз. Мой интерес связан с тем, что покойная бабушка в войну жила в соседнем Зуево и рассказывала, что вытворяли каратели. Читаю вас, а её лицо перед глазами, добрый-добрый взгляд и слова: «Пойди внуцок - молоцка испей». Жаль, пустеет псковская земля. Пусть всем земля будет пухом!» История любви и смерти Обобщил эти отклики на «круглом столе» Константин Буевич, командир поисковиков Центра воинской славы региона, без которых данная экспедиция была бы невозможна. - Для меня знаковым стало то, что нам удалось не только дать вторую жизнь Себежскому тракту, но и найти забытые могилы в Пивнице, Костучихе и Томсино. Теперь главное - перезахоронить останки, увековечить имена детей и героев. Ну, а поисковики всегда готовы к новым десантам. Хочется добавить: невозможно объять необъятное. За рамками экспедиции, увы, остались судьбы ныне живущих жителей, чудная история любви и гибели офицера-окруженца и девушки из Боброво, зверства карателей у Лысой горы и на Куксихе. Не говоря уже о том, как верно подметила Тамара Яковлева, себежский тракт Томсиным не заканчивается. А потому верим, продолжение следует. Всем спасибо! Олег КОНСТАНТИНОВ, Псков http://www.province.ru/pskov/news/item/1701-avtodesant-vtoraja-zhizn-sebezhskogo-trakta
Алексей Трашков: Автодесант - 1: останки 8 растрелянных беженцев валялись на земле фото Олега Константинова Только факты: восемь безвинно загубленных в годы войны душ обрели покой на месте древнего храма святых первоверхо́вных апостолов Петра и Павла у озера Синее. ОТ РЕДАКЦИИ: журналисты газеты «КурьерЪ» вместе с поисковиками из Красногородска без малого неделю трудились в медвежьем углу Синозерья, где верст на 15 теперь нет ни одной души, хотя раньше обитало 2,5 тысячи православных русичей. И именно в этом неспокойном приграничье Екатерина II жаловала земли героям русско-турецких войн. Испокон веков здесь жили святые праведники и отъявленные контрабандисты. Журналисты газеты трижды пытались сходу исследовать Синее озеро, но каждый раз оно подбрасывало новые загадки («Тайны и золото Синозерья» №14, 08. 04.2014, «Духов день для французов» №23, 10.06. 2014, «В гостях у Сталина» №26, 01.07.2014). И вот очередная экспедиция. Если быть до конца честным, то стала она возможна благодаря губернатору Псковской области. Осенью прошлого года Андрей Турчак пришел на традиционную «горячую линию» в «КурьерЪ» и был удивлен фотографиям автодесанта по старому Себежско-Опочецкому тракту. Тогда нам удалось вернуть из небытия имена убитых солдат, беженцев и жителей окрестных деревень. Ну, а ещё записать воспоминания последних старожилов и сделать немало краеведческих открытий («КрЪ» №№ 42,43,44,45,46,47,51). По сути, глава региона дал отмашку на эту экспедицию. Как удалось установить, в стране и сегодня живут выходцы из Синозерья, которыми можно и должно гордиться, но о них никто ничего толком не знает. А напрасно. Наши журналисты попытались устранить эту досадную оплошность. …и генералы дали добро Само Синозерье находится на стыке Себежского и Красногородского районов и впервые упоминается в псковских летописях в конце XV века (1469 год). «То яжь Зимы месяца марта в 8 день пришедше Немци ратию на миру на Псковскую землю на Сине озеро, и побиша пскович 26 муж, а хоромы пожгли». Но жизнь здесь била ключом исстари. Об этом говорят многочисленные курганы и стоянки славянских, угро-финских и балтских племён. Но все это богатство, боюсь, до конца останется ещё неизученным и неучтенным. Как и любое энергетически аномальное место, Синозерье и сейчас не пускает случайных людей. Три месяца мы не могли въехать сюда, пока по стечению обстоятельств не сменили состав экспедиции и не дождались, когда генерал-майор Александр Мурзин даст личное добро на работы в погранзоне. К слову, командир псковских пограничников оказался не на словах, а на деле поборником сохранения псковских воинских традиций, и в день Крещения Руси вместе с комдивом десантников Алексеем Наумцом побывал в генеральской экспедиции на Чудском озере, на месте Ледового побоища (см. «КрЪ»№31, 04.08.15г., «Экспедиция на море ратной славы»). В итоге после такой поддержки в автодесант выехали: журналист Олег Константинов, проводник из Покровского Виктор Тарабанов, подводный охотник из Пскова Алексей Малов, а также опытные красногородские поисковики Вячеслав Ефимов, Сергей Болотов и Петр Алпатьев. Нашим Ангелом-хранителем по приграничью вновь стал прапорщик Сергей Фролович. Волею судеб именно Сергей сделает одно из главных открытий в конце нашей экспедиции. Но об этом не сегодня... Не лейте слёзы Согласно Интернету и прогнозу погоды, в Синозерье должны были стоять сплошные дождливые дни, но знаток старины, писатель Дмитрий Игнатьев, отправлявший нас в десант из Красного, оказался то ли кудесником, то ли пророком. - Не лейте слезы раньше времени, в Синозерье всегда своя погода, - сказал на полном серьезе Дмитрий. - Здесь аномальная зона и облака ходят по кругу. Все будет зависеть от того, с какими мыслями вы туда придете. И как в воду глядел. Мы ехали с хорошими. И дождя действительно не было. Если в прошлый раз мы буквально плыли на колесном тракторе-шассике Виктора Тарабанова по затопленной по самую раму синозерской дороге, то в этот раз вокруг нас не было ни единой лужи. Дорога, конечно, от этого не стала менее «убитой» (вот куда надо бы заглянуть нашему думцу Александру Васильеву с его командой), так что к целому ряду мест можно было пробраться только пешком (к тому же замурованному бюсту Сталина). Но это будет позже, а вот на искомую «синюю» точку мы приехали на полтора часа раньше намеченного. Обоз ушёл на дальний кордон Первым делом надо было проверить легенду 200-летней давности о том, что зимой 1813 года во время отступления французов на озере Синем был сильный бой. Такой, что по весне вода была синей от всплывших трупов французских солдат (у солдат Наполеона действительно была синяя форма – О.К.). Мы намеревались выборочно исследовать под водой восточную оконечность озера Синего. Для этой цели уговорили присоединиться к экспедиции опытного подводного охотника, псковича Алексея Малова. В его распоряжении были: специальный гидрокостюм, ружьё, ласты, маска… И ещё - искреннее желание помочь нам в добром деле. Увы, воды Синего не дали ни нам, ни нашему «Ихтиандру» даже шанса для детального изучения дна. Алексей сделал не одну попытку погрузиться на заветную глубину, включал свет и подводную камеру, но видимость оказалась никакой, всего 40-50 сантиметров. Это было равносильно тому, что искать иголку в стоге сена. - Я не исключаю, что поздней осенью, месяца через два, вода в Синем устоится, будет более прозрачной, и тогда можно надеяться на результат, – с горечью в голосе признался нам Алексей после очередного подъема из бездны Синего озера. - В ином варианте надо искать другие пути обследования дна. Но сама по себе легенда о неизвестном бое с отступающими французами исходя из масштабов Синего и стратегического места его нахождения, безусловно, имеет право на жизнь. Одним словом, сгинувшие в Синозерье французы, а в этом участники экспедиции уже не сомневаются, не позволили с первого раза раскрыть нам место боя, своего погребения и сокровенную тайну необычного наполеоновского обоза через Синее озеро. Но нас это не особенно и расстроило, поскольку главной задачей экспедиции была Великая Отечественная война – поиски останков, пограничной заставы и обследование неучтенных прикордонных фортификаций линии Сталина. И здесь Синозерье пошло нам навстречу. Назад к святыням Но обо всём по порядку. Сегодня в Синем нет ни одного православного храма, а когда-то было целых три. Но в разных местах и в разное время. Так, доподлинно известно, что в 1793 году бригадир, дипломат, дворянин и герой кавказской войны Иван Лаврентьевич Львов воздвиг на берегу Синего озера у брода новый деревянный на каменном фундаменте трехпрестольный храм в честь Петра и Павла (покровителя рыбаков), один придел был в честь Успения Божией Матери, другой – во имя Николая Чудотворца. Лично у меня нет сомнений, что и ранее здесь также была православная церковь или же монастырский скит. Но поскольку таких данных нет даже у всезнающих исследователей этих мест Николая Меньшова, Андрея Алексеева-Борецкого и Юрия Конова, то и утверждать не берусь. Добавлю только одно, что на месте старого храма в этот день нам довелось найти российские монеты 1735 и 1750 годов. Через 100 лет, в 1891 году, этот древний Петропавловский храм сгорел от удара молнии. Вместо него сначала поставили две избы и сделали молельный дом во имя Николая Чудотворца, позже превратили в кладбищенскую церковь. А уже в 1905 году освятили новый храм Петра и Павла. Деньги на доброе дело выделил в 1901 году из столицы Священный Синод - 17 тысяч царский рублей! Церковь была огромной, из красного кирпича, на двухметровом гранитном фундаменте (аналогичная до сих пор стоит в Латвии, в Вецслободе). Богоборцы закрыли храм в 1929 году и выселили местных жителей. Окончательно святыню разобрали на плотину и печи в 50-х годах. Сейчас остался только остов из карельского гранита и поклонный крест, поставленный потомками синозерцев (см. «КрЪ»№14,08.04.2014). Но речь идет о первоначальном, 37-метровом сгоревшем храме. Пожар, судя по всему, был такой, что плавилось стекло и лопались камни. Они и через 100 с лишним лет черные и крошатся от прикосновения. В прошлом году, прямо на земле, в притворе исчезнувшего храма, мы увидели незахороненные человеческие кости явно времен минувшей войны. Зарывать глубоко было нечем, а потому лишь прикопали до лучших времен. Черепа всплывали один за другим И вот мы снова на этом месте. Надо было видеть горящие глаза поисковиков. Территория бывшего храма была разбита по квадратам, и работа закипела. Больше всего меня удивило то, что вслед за первыми останками на глубине каких-то 10-20 сантиметров стали появляться другие. Первый череп, второй, третий, берцовые кости, кости рук… И все свалено в беспорядочном виде. Петр Алпатьев и Сергей Болотов внимательно всматривались в черепа, складывая их на земле, но нигде не было следов от пуль, не было и истлевшей одежды, нательных крестов и каких бы то ни было личных предметов. И вдруг среди взрослых черепов оказался совсем маленький, грудного ребёнка, а потом, судя по сгнившим зубам, старческий. Один из черепов был разбит на кусочки. Поисковики предположили, что это, скорее всего, семья беженцев, которую убили где-то поблизости, в поле, но лет 10-20 назад черные копатели извлекли крупные кости, забрали крестики, личные вещи и сбросили у бывшего притвора храма. Если бы это были останки местных жителей и их нашли, то похоронили бы по-человечески. Но что делать нам? Оставить посреди исчезнувшего храма мы не могли. Ждать нового десанта – долгая песня. Идея пришла сама собой. Виктор Тарабанов достал из прицепа бензопилу, нашел растущий (в два кулака) дуб и мастерски сделал из него прямоугольные брусы. Из них мы и сложили, как в конструкторе, православный крест. Он не тянул на архитектурный шедевр, но, наверное, был самым красивым и знаковым, что я видел в своей жизни. Далее все косточки и черепа были уложены нами на метровой глубине – друг к дружке. Сверху поставили сработанный Виктором Тарабановым крест, а пограничник Сергей Фролович прикатил первый каменный гранит из разбросанного фундамента. Следом каждый из нас сделал то же самое. Получилась рукотворная голгофа. - Хочется, чтобы каждый путник, кто придет сюда, положил свой камень, - сказал кто-то из моих новых друзей, и с этим трудно было не согласиться. Салют и души погибших… Красногородский поисковик Вячеслав Ефимов поставил на камень найденный здесь же патрон, вытащил пулю и зажег порох. Получился неожиданный и памятный салют. Автор этих строк прочел вслух «Отче наш» по безвинно убиенным душам, первое, что вспомнилась в эту минуту. И вдруг на металлоискатель Сергея Болотова села божья коровка. Он аккуратно взял её и пересадил на только что сработанный крест. Божья тварь поползла к цепочке от лампады, найденной поисковиками на месте сгоревшего храма. - Ради таких минут стоило жить и стоило сюда ехать, - сказал самый старший из нас, в прошлом офицер-подводник из Видяево, Петр Алпатьев. – Это и есть наша сейчас работа. Я не один сезон проводил на Невском пятачке, а каждый раз, как впервые... На базовый лагерь мы ехали молча. А мне казалось, что там, на небе, эти восемь спасенных, но поименно неведомых нам безвинных душ улыбаются нам и благодарят. Это была первая, слегка приоткрытая нами тайна Синозерья. Олег КОНСТАНТИНОВ, Красногородский район, (продолжение следует). P.S. По возвращении в Псков отец Владимир Георгиев, настоятель храма Алексея человека Божьего с Поля, узнав о нашей находке, первым провел заупокойную службу по безвинно убиенным праведникам Синозерья. http://www.province.ru/pskov/news/item/2546-avtodesant-ostanki-8-rastreljannyh-bezhencev-valjalis-na-zemle PS Газетный вариант статьи можно скачать Часть 1 Часть 2
Алексей Трашков: Автодесант-2: героиня Синозерья Ольга командовала мужиками целого района! На снимке: Ольга Вастенкова с редактором газеты «КурьерЪ» Фото province.ru Во время войны, уводя в тыл колхозное стадо, Ольга Андреева вышла из дома в одном летнем платьице, а когда добрались с томиком Пушкина до Ярославской области, был уже декабрь. И это стало началом боевой биографии «железной» девушки… ОТ АВТОРА: автодесант «Курьера» набирает обороты. Нам удалось познакомиться с выдающимися людьми родом из Синозерье. Среди них Ольга Ильинична ВАСТЕНКОВА, в девичестве Андреева, – ветеран Великой Отечественной войны, почетный гражданин Великих Лук. Это замечательная, не сломленная судьбой женщина, в чьей жизни отразилась ушедшая эпоха. Дети купались на границе Ольга Ильинична родилась в 1922 году в Красногородском районе, в селе Синозерье, где в те годы проходила граница между РСФСР и Латвией. – Да, я родилась и жила в Синозерье. Знаю и соседнюю деревню Ровново, у меня мама с бабушкой оттуда. Мне рассказывали, что дедушка с бабушкой очень любили друг друга и умерли в один день в 20-м году. Думаю, их жизни унёс свирепствовавший тогда тиф. Места, где мы жили, очень красивые. Рядом с селом на берегу находилось большое барское имение. В двух шагах – озеро Синее, которое сейчас стало в половину меньше прежнего. А сама территория в разные годы истории переходила из рук в руки, от одного государства к другому. Граница шла как раз по речке Синей. Но дети с разных берегов часто купались в реке вместе. Бывало, подплывали друг к другу и обменивались то мылом, то завернутым в бумажку сахаром. На снимке: Ольга среди подруг Со слов Ольги Ильиничны, все жители Синезерского края были исключительно православные. А вот в уездном Себеже в основном жили евреи. Из Синозерья туда добирались пешком через лес. Ранее Синозерье входило в Себежский уезд. В деревне был свой очень хороший батюшка, отец Дмитрий Николаевич ФРИДРИХ (чуть раньше Дмитрий Чистовский – ред.). – Помню, как-то он пришел к нам в Рождественский пост, а мать засуетилась, мол, простите, в избе ничего, кроме скоромного, нет (древнерус. скором – «жир, масло», то есть продукты, не дозволенные в пост: мясо, яйца, молоко, сливочное масло, сыр, творог, сметана – прим. ред.). А он отвечает: «Ничего страшного. Есть не грех, грех – людям плохо делать». Эти его слова «грех – людям плохо делать», я запомнила на всю жизнь. Актриса «повесилась» на колокольне Одно из ярких воспоминаний детства Ольги Ильиничны – увиденный спектакль. В воинской части, а точнее, на пограничной заставе в Синозерье, когда приезжие красногородские артисты играли «Преступление аббата Муре» по одноименному роману Эмиля Золя. Перед глазами маленькой девочки пронеслись не только фантастические книжные образы священника Параду и обесчещенной им Альбины, но и самые что ни на есть реальные картинки: когда «повесившаяся» на колокольне артистка спускалась вниз мимо «священника» на веревке. На снимке: Вецслобода, таким был каменный храм-близнец и в Синозерье; Проходило это антирелигиозное действо на фоне огромных окон величественного каменного храма Петра и Павла, находящего как раз напротив заставы. Увиденное повергло в шок всех синозерцев, старых и молодых (да и сейчас стоит перед глазами моей героини). Случилось это незадолго до закрытия церкви. Чуть позже, в 1929 году артистов заменили солдаты в буденовках, которые ходили по домам и требовали выбросить из красных углов иконы. Бабушка отказалась и спрятала их в сундук. Не помогло. А в 1929 году семью Оли выселили в Красногородский район, на пустой хутор Мухино. Чуть ли не в каждой деревне стояли военные. Всех жителей отселяли подальше от границы. – Страшное творилось дело, что и говорить, – вспоминает о пережитом наша героиня. – Прибежала я с улицы и кричу: «К нам солдаты едут!» Это было перед Пасхой, но ещё снег лежал. Пришли и сказали отцу: «Илья, ты арестован!». Так всех мужиков тогда из нашей деревни увели. Было это в 1928 году, когда колхозы организовывали. После того бабам сказали: «Вот вы вступите в колхоз, и ваши мужики вернутся и тоже вступят». Конечно, все побежали записываться. Только через год к нам вернулся наш папа. Где сгинули мужики, которые не пришли, никто не знал. А отец ничего нам не говорил. Территория вдоль границы делилась очень строго: мы жили в первой линии с особыми паспортами. Мы могли выезжать, а к нам со второй и третьей линий никто не мог приехать. Думаю, к 1930 году в Синозерье и соседних деревнях никого не осталось. Церковь (Петропавловская – прим. ред.) достояла почти до войны. Потом остатки разбирали на печи. На снимке: дореволюционная карта местности; Не раз была на том свете В 1939 году Ольга Ильинична вступила в комсомол и вместе с другими учениками средней школы сооружала пограничные полосы. После окончания курсов в 1940 году при Идрицком педучилище начала работать в Исской начальной школе в Пушкиногорском районе. Решила поступать в Ржевский учительский институт, но планы перечеркнула вой-на. У нашей героини сложная судьба, Ольга и сама не раз обманывала саму смерть. – Я уже несколько раз на том свете была, – спокойно заявляет Ольга Ильинична. – Поэтому, наверное, так долго и живу (в декабре Ольге Вастенковой исполнится 93 года – прим. ред.) Война началась, когда мне исполнилось 19 лет. Братья, их было четверо, маленькие. Отец с матерью эвакуировались, а меня оставили дома. Папа сказал: «Охраняй дом, пока бой не пройдет… Мы съездим, а потом вернемся». Думали, что война быстро закончится. Но начавшийся бой продлился не три дня, а 4 года. Отца по пути призвали в армию, в декабре 41-го он погиб под Торжком. Мать с младшими детьми эвакуировали в Ярославскую область. – Они уехали, а мне вместе с несколькими подростками вручили колхозных коров и отправили в Ярославскую область угонять стадо от немцев, – вспоминает собеседница. – Я ушла тоненькая, как былинка, в одном летнем платьице с томиком Пушкина в руках. Топали под бомбежками и обстрелами, но все вместе с коровками дошли до конечной точки. Сейчас, миленькая, вспоминаю и думаю, как мы шли и что мы ели? Помню только один момент. 41-й год был очень урожайный, а по дороге везде валялось… белье. Мы простыню нашли, расстелили среди кустов малины и трясли, а потом ягоды в кучку в простыню собирали и ели. Без маршрутов и карт из Красногородска вышли 3 июля, а добрались до места в декабре. Мылись в русской печке В девятнадцать Ольга ушла на фронт. Призвали в Мышкинском районе Ярославской области. – Это потом уже, будучи в армии, я стала радисткой отдельного полка связи в составе Первой воздушной армии, а вначале была рядовым в батальоне аэродромного обслуживания, – вспоминает Ольга Ильинична. – За полгода удалось помыться один раз. Остановились где-то, а там бань не было. Мылись в печах русских. Я первая и пошла, высокая была, печку стопили, и я полезла туда мыться. А в печке расстелили солому, чтобы не обжечься. Вот я и лезла туда в печку, как гадюка на животе. Залезала с тазиком. Потом выползала и на улице водой уже обмывалась. Двигались вслед за линией фронта от Москвы на Смоленск. Освобождали Минск. За эти бои Ольга Ильинична награждена орденом «Красной Звезды». Потом её часть направилась в сторону Германии. В Прибалтике Ольга была тяжело ранена. – После госпиталя мне выдали документ, что я ограниченно годная к военной службе, а так как война шла к концу, таких уже домой отпускали. Меня оставляли в Москве, но я решила поехать домой, посмотреть на избу. На снимке: Ольга Ильинична в центре (Москва, 1950 год); Из Москвы Министерство просвещения отправило меня в Великие Луки. А я поехала мимо них в Красногородский район. Там и осталась. Мухино уже было стерто с лица земли. Приехала в Красногородск, и меня сразу направили в школу – работать учителем начальных классов. В школе, как могли, приспосабливались к послевоенной обстановке. Буквы учились выводить не в красивых тетрадочках в глянцевых обложках. Дети писали на старых газетах. Её мужики стали первыми в области Вскоре Ольгу назначили заведующей районным народным образованием, потом вторым секретарем райкома партии. Дослужилась Ольга и до первого секретаря Красногородского райкома партии, стала первым человеком района. Было это в те же 50-е годы, отработала на посту 5 лет. – Я сильно плакала, – смеется сейчас Ольга Ильинична. – Не соглашалась. Боялась отвечать за весь район, за народ, за хозяйство. Это ведь сложное дело, если по-настоящему работать, а не руками махать. В тот период было трудно. После войны восстанавливали хозяйство. Мужчины говорили тогда уходящему первому секретарю райкома: «Сергей Степанович, трудно будет ей с нами, мужиками». Я же молодая была, около тридцати лет всего. А он сказал: «Ничего, она у нас сильная, справится». И я прислушивалась к старшим. Мужчины были крепкими хозяевами в колхозах. В результате в соревновании среди районов области Красногородский занял первое место – за успехи в развитии сельского хозяйства. И получили тогда на район премию – автомобиль. Было это в 1954 году. – О, миленькая моя, тогда сажали все культуры, которые растут на нашей земле, – вспоминает Ольга Ильинична. – Много льна. Кукурузу внедряли, пробовали такую трудоемкую культуру, о которой вы даже и не слышали – кок-сагыз. Когда я приходила в поле к женщинам, на вопрос, что они делают, те отвечали: «Пропалываем кок-загнись…». Слово о мужьях С родными не виделась долго. Когда вернулась после фронта в Красногородск, мама с 4-мя братьями была еще в Ярославле. Один братик погиб. Ольга ездила туда к ним, а потом мама переехала и жила с Ольгой. – Супруг мой служил во время войны в той же части, где и я. Потом когда меня перевели в другую часть, мы переписывались. А когда закончилась война, Петр Терентьевич написал в Красногородск и приехал ко мне. Вот такая история. Но мы с ним долго не жили. Он вскоре умер. – Это от него вы получили фамилию Вастенкова? – Ой, я уже забыла, что второй раз была замужем, – искренне смеётся Ольги Ильинична. – За Эдуардом Вастенковым. От первого мужа фамилия была Шабанова. Жизнь большая. Так сложилось, что и второго мужа схоронила. Жизнь доживаю одна. Не было тогда Лук После работы в райкоме партии Ольга стала директором большого детского дома. – Сейчас мои воспитанники из детского дома пишут мне, приезжают. Одному, он в Ростове живет, уже 60 с лишним лет. Хорошие детки были. Дети погибших ленинградцев в войну. А потом же я работала 10 лет директором школы-интерната в Великих Луках. Тоже мои детки были многие, и я их люблю. Когда она в первый раз была в Великих Луках в декабре 1944-го года, проездом из госпиталя, вокзала не было. Разрушен. И на вокзальной площади в ожидании поезда все сидели на чемоданах, у кого что было. Город просматривался насквозь. А утром потянулся дым. Но не из труб, а из-под земли – из землянок, в которых жили оставшиеся люди. Не было Лук как таковых. За послевоенные десятилетия город отстроили, восстановили. Далеко не последнюю роль в его восстановлении сыграла несломленная Ольга Вастенкова. Подвиг, который она совершила вместе с теми поколениями, не измерить привычной мерой. Невозможно объять необъятное и поведать обо всех превратностях судьбы этой великой женщины. Надеюсь, о жизни Ольги Вастенковой снимут фильм и напишут не одну книгу. Наталья ГНУТОВА, Великие Луки – Красногородский район На снимке:озеро Синее во время автодесанта-2015. http://www.province.ru/pskov/news/item/2604-avtodesant-2-geroinja-sinozerja-olga-komandovala-muzhikami-celogo-rajona PS Газетный вариант статьи можно скачать здесь
Алексей Трашков: Один помирил грузинского царя Ираклия с царем Соломоном, второй покорял горы Кавказа, а третий рисовал красавиц и увековечивал космонавтов. ОТ АВТОРА: Автодесант газеты «КурьерЪ» продолжает открывать забытые имена выдающихся людей псковского приграничья. В прошлом выпуске я рассказала о железной хозяйке Красногородска родом из Синозерья, Ольге Ильиничне Вастенковой («Автодесант-2: несломленная Ольга», №38), сегодня моё повествование сразу о троих мужчинах. Да ещё каких... Первый хоть и не родился в этих местах, но его имя навеки увековечено в истории загадочного и незаслуженно забытого края у озера Синее. Наш дипломат Бригадир, дворянин, дипломат и герой кавказской войны. Согласно исследованиям ученых, Иван Лаврентьевич Львов был старшим сыном Смоленского губернского прокурора Львова и даже дальним родственником князя Григория Потёмкина. Доподлинно известно, что в 1770 году, в самый разгар русско-турецкой войны, посланник Картли-Кахетинского царя Ираклия князь Андронников возвращался от российского императорского двора в Грузию в сопровождении капитан-поручика лейб-гвардии Преображенского полка, бомбардира Ивана ЛЬВОВА. Командированный с дипломатической миссией в Грузию с высочайшей грамотой царю Ираклию Львов надолго остался при нём в качестве поверенного в делах. Одна из выдающихся дипломатических побед нашего героя – это союз царя Ираклия с царем Имеретинским Соломоном в августе 1773 года. Другая – выступление соединенных союзных грузинских сил против турок со стороны Кавказа. А еще Иван Львов оставил нам бесподобную по стилю переписку со своим шефом, главой русской внешней политики, графом Никитой Паниным (1718-1783). На снимке: граф Никита Панин(1718-1783), глава русской внешней политики, шеф Ивана Львова; Только факты Как известно, победа над поляками и турками (1772-74) расширила западные и юго-западные границы России. После первого раздела Речи Посполитой Россия завладела большей частью великого княжества Литовского, где располагались имения Виленского воеводы, князя Станислава Радзивилла. Одно только Себежское – насчитывало 239 деревень и 4548 душ мужского пола. В конце августа 1774 года оно было разделено на 16 частей. Как результат, 17 октября 1775 года бригадиру и герою Ивану Львову Екатерина II пожаловала Синозерскую долю Себежского имения. Оно состояло из усадьбы в Синозерье с деревянным господским домом и парком, фольварка Козадавля и 9 деревень, которые располагались при реке Синяя и озере Синее. Крепостных было 246 душ мужского пола. В это время получали в округе наделы не только дворяне, участники русско-турецкой кампании, но и отставные солдаты. Что касается соседей, то, как указано в материалах Алексеева-Борецкого, новые владения нашего героя с западной стороны граничили с имением Озупино («Заречье») «вельможного пана» Фелициана-Михаила фон Зарембы де Калинова (не от него ли и берёт своё название деревня Калинково? – ред.), а в усадебном парке была выстроена небольшая реформатская часовня. При чем здесь Иван Львов? – спросите вы. Дочитаем абзац до конца. В разделе «Венчания» приходской книги Озупинской часовни запись гласит: «Год 1781. Месяца Октября, 4 дня … совершено венчание благородного господина Ивана Львова, бригадира войск Российских, с благородною девицею Анною Забелловной (дочерью капитана Его королевского величества короля Польского)». Впрочем, сыновей своих Львов крестил в православной вере. И это не случайно. В 1793 году Иван Лаврентьевич построил на берегу Синего озера у брода новый деревянный, на каменном фундаменте, трехпрестольный храм в честь Петра и Павла (покровителей рыбаков). Уверена, сделал это герой Кавказа на месте более древней церкви. Так, известно, что согласно Писцовой книге Дмитрия Хвостова Синозерско-Петровская губа значилась в 1558 году. А значит, был в это время и более ранний храм. Подробнее см. в газете «КрЪ» №37 «Автодесант-1: новый крест Синозерья». Своё имение Львовы продали лишь в 1859 году Павлу Булычеву, правда, с отдельной припиской, что сын Александр и дочь его, Дорота (Дарья) Ивановна Львова, имеют право жить здесь до конца своей жизни (остальные Львовы перебрались в Молузи – ред.). К слову, нашему редактору Олегу Константинову удалось найти в метрических книгах Синозерской церкви невозможное – запись о смерти дочери героя русско-турецкой войны: «ЛЬВОВА Иванова Дарья (Дорота), помещица имения Козадавли, дворянка-девица 83 лет, евангелического вероисповедания скончалась от старости и погребена на приходском Синозерском кладбище в 1878 году, отпел её и. п. псаломщика Иоанн Петров Сапунов». На снимке: выписка из Метрической книги Синозерской церкви Петра и Павла; Сегодня имения Синозерье и Озупино разделены границей, но итог печальный. От усадебных домов остался лишь фундамент. Православная церковь и реформатская кирха разрушены, родовые кладбища сравнялись с землей. Надгробия похищены. Не исключено, что они покоятся в основании плотины на реке Синей или в убитых лесовозами лесных советских дорогах. Этот вопрос еще ждет своего исследователя. Парк почти исчез, и только отдельно стоящие липы и заросший пруд напоминают о былой красоте. Подробнее об этих и других фактах можно узнать у местного жителя Виктора Тарабанова и в научных работах таких исследователей себежской и красногородской стороны, как Николай Меньшов и Андрей Алексеев-Борецкий, за что им всем низкий поклон (ссылки см. на сайте газеты). Наш альпинист Следующий герой родом уже из Синозерья, хотя об этом почти никто не знает. Виктор Аврамович ТУР (04.09.1933) – известный советский и российский альпинист, живет в Москве. На снимке: альпинист Виктор Тур; Мы договорились об интервью, и в назначенный час после пары гудков в трубке раздался бодрый, жизнерадостный мужской голос. Даже на расстоянии чувствовалась сильная энергетика. Разговор зашел об отце. – Да, я действительно родился на границе. Мой отец был заместителем командира погранзаставы в Синозерье Красногородского района Калининской области, кадровым военным ОГПУ. Правда, в 1934 году его перевели на каналы в Подмосковье, потом в Монголию. В войну отец воевал на Кавказе. У меня хранится много его фотографий, в том числе со службы. Только факты-2 Виктор ТУР окончил Московский лесотехнический институт (1956), инженер. Альпинизмом начал заниматься в секции МХПУ имени Калинина с 1948 года под руководством бесстрашной «укротительницы» гор Валентины Чередовой, которая вместе с братьями Абалаковыми впервые в мире покорили Дых Тау. Не менее важные победы были и у Виктора Тура. Есть в биографии нашего героя и особая строка: с 1981 года в инициативной группе, в которую входил Виктор ТУР, разрабатывался новый вид соревнований – ЛЕДОЛАЗАНИЕ. Определены правила соревнований, проведены опытные состязания среди участников альплагерей ущелья Адыл-су на леднике Кашкаташ. В итоге этот вид прочно вошел в программу Всероссийских соревнований по альпинизму и даже должен был анонсироваться на Олимпиаде в Сочи. Собеседник обещал прислать копии отцовских снимков. Но тут же признался, что и ему тоже нужна помощь. В прошлом году он попытался восстановить в наших архивах документы о своем месте рождения, однако должного контакта не получилось. Быть может, эта публикация поможет выходцу из Синозерья. Впрочем, псковские музейщики, в частности Юрий КОНОВ, также разыскали наградной лист на отца Аврама Тура. На снимке: наградной лист Аврама Мироновича Тура, В документе подтверждается, что синозерский пограничник служил ещё и на Кавказе, был представлен к награде. Будем верить, что это только начало поисков. Наш художник Как оказалось, с исчезнувшим Синозерьем связаны и другие знаменитые имена. – У меня был старший брат Юрий, известный художник, профессор, – с гордостью поделился с нами Виктор Аврамович. – Он, конечно, родился чуть раньше, но все равно связан с Синозерьем. Про него издан буклет снимков натуры. Вообще, брат обладал уникальным даром рисовальщика. И это не просто слова. Юрий Аврамович ТУР (23.02.1930 – 2006 гг.) – член Союза художников СССР, архитектор, педагог, скульптор, профессор кафедры академического рисунка знаменитого МГХПУ имени Строганова. На снимке: рисунок с натуры художника и профессора Юрия Тура. Как напишут в аннотации к его работам: «Приверженность рисунку и наброску, творческая плодотворность, огромная любовь к этому виду творчества снискали Юрию Туру славу лучшего рисовальщика Строгановки». Этот же факт подтверждают и его ученики. Достаточно посмотреть на работы художника, которые мне посчастливилось найти на просторах Интернета. И мы летали Но и это еще не всё. Если будете в Актобе (бывший Актюбинск в Казахстане), задержитесь у памятника летчику-космонавту Виктору Ивановичу ПАЦАЕВУ (открыт 4.06.1976). Скульптором был именно наш Юрий ТУР . На снимке: памятник Виктору Пацаеву, скульптор Юрий Тур. Бронзовый бюст отлили в Мытищах, основание памятника выполнено из розового украинского гранита. Пятиугольная стела символизирует пятиугольный значок космонавта. Она сужается книзу, изображая пламя, вырывающееся из-под ракеты при взлёте. Юрий Тур знал лично Виктора Пацаева при жизни. К сожалению, наш разговор с Виктором Аврамовичем был прерван. Но история на этом не закончена. Автодесант в Синозерье продолжается. В следующий раз журналисты попытаются открыть место самой погранзаставы и дворянской усадьбы вблизи озера Синее. И там, поверьте, не обойдется без сенсаций. Красногородск-Синозерье http://www.province.ru/pskov/news/item/2631-avtodesant-3-diplomat-alpinist-hudozhnik-i-vse-iz-sinozerja ps Газетный вариант статьи можно скачать здесь
Алексей Трашков: Автодесант-4: ТАЙНЫ НЕСКУЧНОГО ИМЕНИЯ На границе с Латвией журналисту «Курьера» удалось найти следы двух забытых пограничных застав, а также барскую усадьбы кирасира, в которой мог бывать… Александр Пушкин. Имена синозерцев Речь шла о бойком военно-историческом перекрестке, находящемся на стыке себежско-красногородских земель и Латгалии. Увы, сегодня здесь на 10-15 верст нет ни одной живой души. Журналисты обнаружили место, где стоял древний храм Петра и Павла. Здесь же были найдены останки как минимум 8 беженцев, убитых в годы войны. По православному обычаю мы поставили рукотворный дубовый крест и произвели перезахоронение. Рассказали и о выдающихся людях Синозерья. Первой нашей героиней стала Ольга Ильинична ВАСТЕНКОВА – дочь раскулаченных и высланных с приграничья родителей, участница Великой Отечественной войны, в 30-лет командовавшая всем Красногородским районом, а чуть позже ставшая Почетным гражданином Великих Лук. Следом поведали о других синозерцах – дипломате и герое русско-турецкой войны Ивана ЛЬВОВЕ, а также о братьях Викторе и Юрии ТУРАХ. Один был основателем скалолазания, второй – художником и профессором в знаменитой Строгановке. Если быть педантичным, то в прошлом году мы рассказали и об Иване ФРИДРИХЕ, сыне последнего синозерского священника Дмитрия ФРИДРИХА, – известном фольклористе и собирателе невероятно ёмких антисоветских частушек. Увы, как оказалось, не обо всех вспомнили. Очаровательная правнучка! Теперь о маленьком чуде или мистике, кому как будет угодно. Честно говоря, за два года автор этих строк обследовал по Синозерьею почти все архивы, библиотеки и закутки всемирной паутины. И вдруг в сентябре, в день выхода очерка о водружении креста на месте сгоревшего в 1891 году храма, на моем компе высветилось сообщение: – Здравствуйте! Ищу сведения о селении Синезерье – мой прапрадед Дмитрий Чистовский был священником в приходе Святых Апостолов Петра и Павла. То ли это уже на территории Латвии, то ли наше. Есть ли туда дорога? Как добраться? Осталось ли что от храма? Предки – потомки – откликнитесь! Призыв этот за подписью Ларисы ЧИСТОВСКОЙ был отправлен еще пару лет назад, образно говоря, во Вселенную, и вдруг попал ко мне. Дело в том, что Дмитрий ЧИСТОВСКИЙ был предпоследним священником храма Петра и Павла. Более того, служил здесь с 1880 года вместе с моим двоюродным прадедом А(О)нисимом КОНСТАНТИНОВЫМ, который 30 лет был старостой в этой же Синозерской церкви. Я думал, что следы родственника по линии отца навсегда потерялись в Синозерье, а следы священника – в северных полтевских приходах Витебской губернии. Ан, нет. Но представить, что через 120 лет встретятся их потомки, было просто невозможно. Оказывается, когда ты занимаешься Синозерьем – возможно всё! Лариса, правнучка батюшки, не только сохранила фамилию Чистовская, но и рассказала мне, что прадед уехал к сыну Ивану, был награжден в 1917 году набедренником, служил в Полтево (там так же, как и на озере Синем, произошел бой с французами), был репрессирован в первую волну вместе с дочерью Марией, но вернулся назад, снова служил и скончался в 1924-25 годах. Лариса – внучка деда Ивана, у которого было 4 сыновей и одна дочь. Все достойные сыны Отечества. – Младший погиб в Сталинградской битве, его потомки живут в Харькове, – сообщила мне Лариса Чистовская. – Старший сын сражался в «финку» и в ВОВ, был полковником, преподавал в Минском суворовском училище. Средний участвовал в разработке самолета ЯК, возглавлял отдел в московском НИИ, я его внучка. Потомки дочери уехали за границу. У Ларисы сохранился фотоснимок деда Ивана начала прошлого века. Еще моя собеседница страстно интересуется историей семьи и уже не верила, что найдет кого-либо в Синозерье. Будем откровенны, это чудо удалось сотворить благодаря губернаторскому гранту и нашему автодесанту. Погранцам на заметку Двигаемся дальше. Если взглянуть на карту, то станет ясно, Синозерье находится с одной стороны озера Синее, имение Нескучное – с другой. С северной – жил герой кавказской баталии Иван ЛЬВОВ, с южной – дворяне РОДЗЕВИЧИ, младший из которых был студентом университета в Санкт-Петербурге, губернским секретарем и в 1902 году женился на дочери генерала Чуйкевича из Томсино (см. «Томсино. Забытые святыни», №47, 2014 г.). В советское время в Синозерье и Нескучном находились пограничные заставы. Первая относилась сначала к 10-му Островскому, а потом к 31-му Красногородскому погранотряду; вторая, в Нескучном, – к 11-му Себежскому погранотряду. Вопрос, где сейчас эти заставы? Согласно исследованиям Романа Никитина и Владимира Тыльца (см. на сайтах «Погранец» и «Героико-патриотический форум России»), 31-й Красногородский погранотряд формировался с 5 по 21 октября 1935 года: «1-й погранучасток с комендатурой в пригороде Красный: 1 застава – д. Столбово, 2 застава – д. Самульцево, 3 застава – д. Гор. Бор, 4 застава – д. Лямоны. 2-й погранучасток с комендатурой в д. Мозули: 5 застава – д. Павлушево, 6 застава – д. Ольховка, 7 застава – д. Слободинец, 8-я застава – д. Синозерье. С декабря 1937 года командиром отряда стал старший лейтенант Антон ЗИНОВСКИЙ». В последующие два года – член Красногородского райкома ВКП(б). ОК: а это значит, что в родном для нас Синозерье командир Зиновский бывал не раз, поэтому после открытия нами имени Аврама Тура мы можем записать в наши синозерские «святцы» ещё одно. В июле 1940 года майор Антон Зиновский – начальник 88-го Шепетовского погранотряда. Погибнет 12 октября 1941 года под Вязьмой, при выводе полка из окружения. Не там искали! Мы вместе с красногородскими поисковиками облазили с левой стороны Синозерье, нашли оконные щеколды от храма и даже баню священника, а вот заставы, в которой юная Оля Андреева (Вастенкова) смотрела бередящую душу антирелигиозную пьесу по роману Золя, так и не смогли обнаружить. Всё выяснилось по возвращении домой, когда я доложил о результатах экспедиции Ольге Ильиничне. – Так, Олежка, дорогой, вы же не там искали, – заметила с присущей ей энергией 92-летняя землячка. – С левой стороны от храма заставы не было! Она стояла за кладбищем. Кладбище было с правой стороны. Оттуда всё видно, через кресты, как на ладони. Если ты меня туда свезешь, то я смогу тебе показать. Да и душа просится. Я не стал расстраивать Ольгу Ильиничну, так как убитую дорогу на озеро Синее сегодня не выдержит даже губернатор. К счастью, после этой беседы я вспомнил свою первую ноябрьскую поездку: холм от храма, отдельно стоящее дерево и поляну, через которую резко убежал спасенный нами от охотников лось-шильник. А ведь там, получается, как раз и была застава! Это вторая мистическая подсказка. Первая – про кладбище, но разгадать я её тогда не смог. Одним словом, благодаря подобным параллелям и мозговому штурму с Ольгой Вастенковой, можно утверждать, что место Синозерской заставы нами установлено, пусть и заочно. Ну, а красногородцы могут поставить памятный знак, как они сделали этим летом чуть выше по линии границы («В Столбово застолбили заставу первыми», «КрЪ», №23). Всем было нескучно! С другой заставой, в Нескучном, нам повезло сразу. Но для начала процитирую отрывки из воспоминаний Антонины ПОПЕНКОВОЙ, записанные поисковиками из отряда «Забытый батальон» и размещенные на одноименном сайте. И хотя речь идет о деревне Сляжево, находящейся чуть южнее нашего Синозерья, но сведения о границе и Нескучном бесценны. – Мы жили на хуторе Тужилово, это возле Калинково, – рассказала поисковикам Антонина Кирилловна. – Недалеко, в сторону Синего озера, до революции, в поместье Нескучное жил помещик Родзевич. Дом стоял по противоположную от Сляжево сторону горы. Там сейчас кусты роз одичавших остались. Фундамент разобрали на печи. Старожилы поговаривали, что в поместье к Родзевичу приезжал Пушкин. ОК: данное утверждение показалось мне фантастичным. Мол, не иначе, как сляжевские крестьяне перепутали Нескучное с Лямонами, куда Пушкин и на самом деле приезжал к Пещурову в 1825 году (находятся севернее, в 10-15 км). Но забудем минут на десять о Пушкине и углубимся в рассказ Антонины Попенковой. – Волость была до дальнего берега Синего озера. Там церковь Петра и Павла стояла. Дорога ровная. Раньше помещики за каждую колдобину крестьянам плетей давали. Мужиков много, все крепостные. Сам Родзевич жил в Нескучном до 1917 года, а потом уехал за границу. Потом было две пограничных заставы: одна в Нескучном, а вторая в Калинково. В Тужилово – стрельбище. ОК: но мы-то с вами знаем уже и про заставу в Синозерье! – Из Нескучного пограничники также ходили. В Калинково застава большая была, возле границы бараки стояли, для начальников – двухэтажное здание. Когда война началась, они всё взорвали. Контролировали границу от хутора Веприцы до дальнего берега озера Синее... Дозорная дорожка непрерывно бороновалась. Не дай Бог, корова перейдет! 100 рублей штраф. Денег нет – боронуй своими силами. Запрещалось громко ругаться… до Латвии около километра. Они должны были думать, что нам тут здорово живется. Первые пограничники – колмыки, скуластенькие. У некоторых девок даже дети рождались с колмыцкими чертами. Потом пришли украинцы... Вдоль всей границы, от Веприц до Синего озера, были луга. Мужики, которые выходили на косьбу, обязаны были быть чисто одетыми, чтобы их могли видеть радостно работающих в поле. Еще обязательно забивали теленка или барана и варили на лугу, чтобы запах чувствовался. Час работаешь, потом отдых. Обязательно брали с самой гармонь во время отдыха. Мужчины косили строем, бабы тоже. В Сляжево и в Калинково были паровые электростанции. Не во все дома электричество было проведено, а на столбах лампочки должны были гореть. Латвийцы смотрели на эти наши сенокосы под гармошку, освещенные улицы деревни и завидовали. А жили мы тяжело и скудно. Что до войны, что после. Сами латвийцы жили еще хуже нас – ездили на заработки в Курляндию. В этих местах заработать было можно только сбором клюквы, грибов. ОК: уточню, именно ягодами и грибами зарабатывают и сейчас себе на жизнь местные жители. Об этом мне рассказал наш проводник Виктор Тарабанов из Покровского. – Сразу после начала войны через наши места убегали из Латвии евреи. Пограничников уже не было, вот они и ломились через границу. Много их прошло. Заходили в нашу деревню, спрашивали дорогу на Себеж или Опочку. Отец мой и другие мужики деревенские рисовали им схемы дорог, по которым можно было дойти до Себежа, Опочки и как можно было обойти их. Только одним объяснят, как пройти – приходят другие... Так и бежали – «цепочкой». Никакого добра с собой эти бежавшие не имели. Шли только с тем, что можно было унести в руках. ОК: рискну предположить, что среди таких вот беженцев могли быть и те, чьи останки мы нашли на месте Петропавловского храма (см. «КрЪ» №37, 2015г.). – Мы боялись ходить в сторону застав, так как раньше пограничники всегда запрещали приближаться к их казармам. И на наше озеро Синее нам запрещено ходить без их разрешения. ОК: запрещено и в наши дни, так как это пограничная зона. И шутить с этим не рекомендую. Зато попрошу читателей внимательно прочитать два следующих откровения Антонины Кирилловны Попенковой. – Когда в 1941 году через нашу деревню отступал отряд регулярной армии, он остановился на отдых в здании бывшей погранзаставы в Нескучном. И пока солдаты отдыхали, на них случайно наскочили два немецких мотоциклиста. Эти немцы ехали по дороге, что из Латвии шла, и искали проезд на Себеж. Наши солдаты этих немцев в плен взяли. Одного тут же на месте расстреляли, а второго сожгли во флигеле, что рядом с заставой был. А еще перед войной, по словам этой незнакомой мне потрясающей рассказчицы, «перед войной начали наши на горе в Нескучном дот строить, не достроили, бросили». ОК: к слову, как я выяснил позже, сам «дот» всё же достроили. Но исходя из приведенного выше текста, задачи перед собой на берегу озера Синее мы определили четко: 1. Найти место заставы-имения в Синозерье. 2. Проверить версию с Пушкиным. 3. Изучить на горе Нескучной тот самый «дот». Застава в розах Сегодня в Нескучном на самом деле НИЧЕГО нет. Но очень помогли воспоминания Антонины Кирилловны. Еще в прошлом году, когда мы с Виктором Тарабановым впервые пошли к горе Нескучной, то у подножья дивились несметному числу цветущих роз. Более того, на разных фотографиях у меня всплывали невесть откуда блики и шары. Как я теперь понимаю, это сгустки энергии на месте непогребенных душ и имения. Теперь о результатах. Розы уже отцвели. Поисковики Вячеслав Ефимов, Сергей Болотов, Петр Алпатьев, пограничник Сергей Фролович и автор этих строк детально обследовали Нескучное. Подтверждаю: камни фундамента усадьбы и стволы парковых деревьев срыты по оба края образовавшегося поля. В центре отростки от старой парковой липы. В ближайшем лесочке из черной ольхи – безымянный ручей. Дальше, через еще одно поле, забытая латышская дорога и речка Перновка, по которой и проходит граница. Среди валунов попадались искусно сточенные граненые камни. Мои друзья нашли множество предметов дворовой утвари: металлические накладки от мебели, замочки от шкатулок, ложки, осколки битой посуды и… стреляные советские гильзы времен Первой и Второй мировых войны. Все это подтверждало версию, что застава находится среди роз! Мне лично посчастливилось найти пару старых кирпичей, правда, без маркировок (говорят, вблизи Мозулей был кирпичный заводик). Но больше всего повезло пограничнику Сергею Фроловичу. В одном из кустов роз наш гид обнаружил странную железную пластину. При более внимательном осмотре все испытали шок. Это была обгорелая литая дверка от печи. С чуть ли не родовым гербом. На ржавом железе четко просматривался шлем кирасира, палаш (сабля) и карабин. Именно такое вооружение было у тяжёлой конницы – кирасиров начала XIX века. Лично у меня нет никаких сомнений, что эти атрибуты именные, вылиты по заказу Родзевичей, один из которых и был кирасиром. С радостью оставляю эти факты для краеведов. По горячим следам получилось найти в гербовнике лишь Родзевичей из Рудницы, а также установить, что даже в 1878 году семья Родзевичей был связана с лошадьми. В частности, Николай Яковлевич заведовал военно-конским участком в Себежском уезде. Ну, а что же Пушкин? К утверждению сляжевских старожилов, что в Нескучном бывал Пушкин, можно относиться скептически. Да и откуда он здесь, если учеными «истоптана» вся жизнь гения. Но тут намедни обнаружил у Александра Сергеевича два чудных стихотворения: «К боронессе М.А. Дельвиг» (1915 г.) и «К Маше» (1816 г.). Адресованы они младшей сестре лицейского друга Антона Дельвига – Марии Антоновне ДЕЛЬВИГ. А вот в замужестве она оказывается… РОДЗЕВИЧ! Да-да! Чем черт не шутит? Быть может, речь идет как раз о «нескучных» Родзевичах?! Выбор за вами! Друзья, оставим эту загадку на суд исследователей творчества Пушкина. От себя на примере «французского» Синозерья замечу, что легенды сохраняются в памяти народной 200–300 лет. Да, и ещё: никак не могу объяснить другой факт. На карте Генштаба за 1927 год деревня (фольварк) Бриково, находящаяся рядом с имением (заставой) в Нескучном, почему-то официально записана… Пушкино?! Как хотите, так и думайте. Быть может, выходцы из окрестных мест помогут в раскрытии этой тайны? Олег КОНСТАНТИНОВ, Красногородский район, Синозерье http://www.province.ru/pskov/news/item/2656-avtodesant-4-tajny-neskuchnogo-imenija ps Газетный вариант статьи можно скачать здесь: Часть 1часть 2
Алексей Трашков: Автодесант-5: бункер в горе Нескучной и спрятанный бюст Иосифа Сталина На границе с Латгалией журналисту «Курьера» и красногородским поисковикам удалось найти следы «бездонного» бункера времён Второй мировой войны, а также залитый бетоном бюст Сталина ОТ АВТОРА: согласно исследованиям военных историков, «в 1939 году на участке Красногородского 31-го отряда были усовершенствованы и отремонтированы старые и построены новые инженерно-технические сооружения, признанные образцово-показательными на самом высоком уровне». Не сомневаюсь, что аналогичная картина была и на стыке – в соседнем 11-м Себежском погранотряде. Бронекупол… был! На одной из высоких точек нашего приграничья, горе Нескучной, также возводились бетонные укрытия. Подтверждением тому – воспоминания ныне здравствующей Антонины Попенковой из деревни Сляжево: «Перед войной начали на горе в Нескучном ДОТ строить, не достроили, бросили. Долго возле него потом куча гравия лежала большая. Еще один недостроенный ДОТ остался в Островских, на поле (у Сляжево)». Оно и понятно, почему бросили. Граница переместилась на Запад, а здесь с июля 1940 года стали создаваться «зоны пограничного заграждения». Чтобы поставить жирную точку в десанте «Синозерье-2015», мы решили обследовать саму гору. Еще во время предыдущих десантов знаток местных стёжек-дорожек Виктор Тарабанов заявил мне: «На горе ничего нет!». Каково же было его удивление, когда на вершине чуть было не провалился в 3-метровый бетонный колодец (см. фото). Почерпнутая информация с себежского сайта, что это был бетонный командно-наблюдательный пункт, подтвердилась. Да и бронеколпак мы не увидели. Выходит, на самом деле ДОТ не достроили? Мои друзья-поисковики Вячеслав Ефимов, Сергей Болотов и Петр Алпатьев после часовой работы в один голос заявили: бронеколпак был! Видны неаккуратно срезанные автогеном металлические крепления, внизу минимум один этаж. Ну, а чтобы ДОТ не стал братской могилой, должен быть и выход. Вход в бездну был завален камнями и глиной. Радость наша оказалась безмерной, когда щуп Петра Алпатьева провалился до самой ручки. Сомнений не оставалось – внутри основные помещения! – Вообще, ДОТ этот практически рабочий, – подчеркнул Вячеслав Ефимов. – Нигде в округе, даже на линии Сталина, я не видел, чтобы бетон был обработан гудроном, который идеально сохранился и сейчас. Как удалось выяснить, за Нескучной, на одном из соседних холмов есть большая и толстенная бетонированная площадка. Что под ней – неведомо! Возможно, еще один бункер (речь идет не о сляжевском – О.К.). Подземный «городок» Но и это не всё! Подтвердились в тот день и выводы поисковиков. Родной дядя нашего гида, пограничника Сергея Фроловича, Николай Тимофеев из Покровского, развеял даже мои невольные сомнения и заставил говорить о горе Нескучной с придыханием! – Могу со 100-процентной уверенностью заявить, что и после войны на ДОТе был двигавшийся во все стороны бронеколпак с пулеметным гнездом, а внутри, этажом ниже, находилось довольно просторное помещение для отдыха личного состава, человек 12-15, склад и еще минимум две-три бетонированных комнаты, – подчеркнул, не моргнув глазом, собеседник. – Мы там пацанами бегали. Больше всего нас поражал 30-40-метровый подземный ход к глубоченному колодцу, расстояние как до той бани (сказал мне Николай и показал у дома на соседнее здание, находящееся за дорогой, – О.К.). В колодце постоянно была вода. Потайной ход вёл и наружу – к тыльной стороне горы. По нему можно было пройти внаклонку. Бронекупол мужики срезали и сдали на металлолом, благо железо после войны было в цене. Ну, а вход не раз заваливали. К слову, Владимир БУМАКОВ – командир Себежского поискового отряда «Забытый полк», в 90-е годы офицер-пограничник на этом направлении, удивился нашей информации о бронекуполе, но в принципе подтвердил всё остальное, добавив, что бункер потом охраняли вохровцы. С Владимиром я познакомился на той неделе. Собеседник двумя руками поддержал наши автодесанты и пригласил в гости на другие себежские объекты. Ещё на горе Нескучной мы приняли мудрое решение: самостоятельно «взломом» бункера не заниматься. Чтобы не навредить! Возродим бункер Сегодня можно сделать вывод, что не известные нам приграничные доты не входили в линию Сталина (та шла восточнее). Они являлись если не едиными защитными сооружениями застав, то напрямую связаны с пограничниками. Вывод: если мы не имеем ни одной сохранившейся на границе заставы, то почему бы не сделать бункер на Нескучной базой для будущего музея, который объединил бы наработанные по заставам и усадьбам материалы. Сегодня эта идея кажется безумной, но завтра, при должной прозорливости властей и командования, могла бы стать реальностью. Вопрос к власти Так почему бы нам 86 лет спустя не расколдовать наше царство-государство через ту же гору Нескучную? Почему бы не сделать реальностью военно-патриотические десанты по Синозерью для юношества, солдат, учителей и любителей истории? Почему не очистить цокольный этаж храма Петра и Павла, не окультурить два кладбища у древнего храма, не поставить знаки на имениях-заставах дипломата-героя Львова и кирасира Родзевича в Синозерье и Нескучном? Почему бы не провести масштабную экспедицию на озеро Синее по определению места битвы с французами в 1813 году? Это ведь наша с вами история Псковщины. ТОЛЬКО ФАКТЫ Ещё о знаменитостях. В апреле 1916 года в соседнем Люцине (Лудза) бывал по дороге к новому месту службы в 5-й Александрийский гусарский полк прапорщик и поэт Николай Гумилёв. В имении Крыжуты жила жена его брата, Дмитрия Степановича, Анна Андреевна Гумилёва. В 1929 году писатель, царский офицер и белогвардеец Юрий Галич (Гончаренко, 1877–1940 гг.), «находясь на латвийском берегу болотистой пограничной речки Синюхи» (Синей), оставил нам такую запись: «Взор жадно прикован к заповедной черте. Тщетно силится глаз пронизать зеленую чащу (Синозерья – О.К.), чтобы взглянуть, хотя бы мельком, что творится в фантастическом царстве, в заколдованном государстве». Сталин ждёт нас в болоте Что касается обнаруженного вблизи горы Нескучной бюста Сталина, то буду краток. В середине 50-х годов во время развенчания культа Сталина один из трех имеющихся в Красногородске бюстов Сталина был убран с центральной площади, залит бетоном, вывезен на лесовозе и спрятан в болоте. Эту информацию мне удалось подтвердить у разных жителей города и района в прошлом году, после чего сделать вылазку в болото вместе с журналистами Рен-ТВ. Неясным оставался размер вождя. Поскольку привезти в болото генератор мы не могли, то ничего не придумали лучше, как проверить бетон на прочность вручную. Результат налицо: кувалда сломалась пополам, цемент «смеялся», крошился, но не поддался. – Тогда народ работал и бетонировал на совесть, – пошутил Петр Алпатьев. – Иначе бы репрессировали, как и многих здесь живших синозерцев. Изучив глыбу, докладываю: постамента под бюстом нет! Выделяющиеся справа и слева квадраты – это плечи вождя. Над головой – больше метра бетона. Сам бюст точно не из бронзы или другого металла, скорее,из мрамора. Не сомневаюсь, со временем Сталин станет прекрасным экспонатом в том же бункере на горе Нескучной. А пока… Пока мы с вами можем только представить: каким бы ОН мог быть (см. фото). Если честно: не хочется, чтобы Верховного главнокомандующего вывезли черные копатели. Информация о находке была озвучена мною ещё прошлым летом, но ни власти, ни псковские партийцы, ни музейщики не проявили интереса. Словно мы иваны, не помнящие родства. Олег КОНСТАНТИНОВ, Красногородск–Себеж, Нескучное–Синозерье http://www.province.ru/pskov/news/item/2670 PS Газетный вариант статьи можно скачать здесь ************************************** Статью можно скачать здесь
Алексей Трашков: Под Себежем потомки дворян ехали по усадьбам предков, а нашли черепа младенцев Пятница, 15 Июль 2016 12:55 Автор: pskov Раздел: РЕПОРТЁР Экспедиция журналистов «Курьера» и друзей из Пустошки по имениям дворян МЕДУНЕЦКИХ и ЧУЙКЕВИЧЕЙ в Себежском районе обнаружила неизвестный доселе древние артефакты и поруганные святыни ОТ РЕДАКЦИИ: 8 июля, за неделю до празднования Дня Себежского края, журналисты народной газеты вместе с участниками XII Пустошкинских краеведческих чтений под руководством уроженки этих мест Тамары ЯКОВЛЕВОЙ совершили в некогда обширном порубежном Себежском уезде «разведку боем» по усадьбам и погостам бывших владений магнатов МЕДУНЕЦКИХ. По уезду, который 300 лет переходил из рук в руки. Так что наша экспедиция – чем не подарок к дню рождения?! Заявили о себе словом! Так получилось, что в эпицентре поиска оказалось село Томсино. И вновь не обошлось без совпадений и мистики (кому как угодно). Если в самих чтениях приняли активное участие потомки МЕДУНЕЦКИХ – Владимир КОНДИБОР и Маргарита МЕДОНЕЦКАЯ, то за пару дней до форума на автора этих строк вышел праправнук второго владельца усадьбы ЧУЙКЕВИЧЕЙ в Томсино – Сергей ГУБАРЕВИЧ. Потомок по материнской линии заинтересовался томсинским автодесантом по летнему себежскому тракту и экспедицией в Синозерье. – Моя 87-летняя тетушка Галина Михайловна ЧАНЦЕВА – внучка Алексея Николаевича РОДЗЕВИЧА и Софьи Васильевны ЧУЙКЕВИЧ (единственный ребенок их старшей дочери Оксаны) – со слезами на глазах попросила поблагодарить томсинцев за восстановленные часовни на месте уничтоженного храма и сохранить в нем спасенное во время вашего десанта надгробие младенца Шурочки, – сообщил мне Сергей Александрович. – Ещё могу вам подтвердить, что Чуйкевичи на самом деле связаны семейными узами с родом Родзевичей из имения Нескучное. Далее собеседник чуть ли не слово в слово (не читая самих текстов о Синозерье) подтвердил нашу пушкинскую версию, что один из Родзевичей был женат на Марии – сестре Дельвига, которой Пушкин посвятил божественные строки («КрЪ», «Автодесант-4: тайны нескучного имения», №13.10.2015г.). А это уже победа, которой не радовался разве что ленивый. В качестве ответного жеста праправнук Чуйкевича передал «Курьеру» рукописный план-схему томсинского парка и ряд редких фотографий (в том числе интерьер кабинета усадьбы в Томсино). Это можно было бы назвать сенсацией, но не будем забегать вперед. Так, через 100 лет «КрЪ» невольно стал связующей ниточкой между двумя знаменитыми дворянскими родами, вписавшими в историю Себежского края и России немало славных страниц («КрЪ», «Томсино. Забытые святыни», №47, 25.11.14г.). Если Медунецкие уже оформили свои воспоминания в книгу («Медунецкая история: от войта до певца»), то Чуйкевичи, чудом сохранившие воспоминания предков, только готовят их к публикации. Все эти исторические откровения способны не только усилить значимость усадьбы в Томсино, но и сделать её при должном отношении центром притяжения гостей на себежской земле. Польское кладбище – часть нашей истории Оказавшись в родовом имении Медунецких–Чуйкевичей, участники автодесанта обследовали польское кладбище, где нашли фундамент католической каплицы или кирхи. Здесь же рядом лежало массивное гранитное надгробие Леона Сабатковского – дворового человека Медунецких (потом его дети перейдут в православие и будут тесно связаны с Чуйкевичами). Об этом я узнал из метрических книг XIX века, это подтвердил на чтениях и Владимир КОНДИБОР. К сожалению, католическая часть истории нашего себежского края незаслуженно замалчивается, а могла бы стать связующей ниточкой двух культур и религий. Уже не говорю о том, что забытое место последнего приюта первых обитателей Томсино (упоминание села как раз и связано с передачей земли Гавриилу Медунецкому) вправе стать знаковым для села и туристов из-за границы. Поиск в парке Затем 14 участников десанта (получив на руки схемы) провели в парке так называемый квест, совместив имеющийся рукописный план парка Чуйкевичей с реалиями природы. Спасло то, что ранее неравнодушные томсинцы вместе с Леонидом КУРСЕКОВЫМ начали уборку территории от самосева. И хотя у селян впереди море работы, нам удалось привязать к карте местности два больших пруда и несколько 300-летних дубовых и липовых аллей. Активно помогали в поисках московский ученый и себежанин в душе Николай Меньшов, пскович Леонид Васильев и семья защитников старины Никифоровых, принимавшие участие в прежних десантах. – Жаль, что не удалось сходу определить Аллею любви, ведь там гости загадывали желания, – выдохнул со знанием дела Алексей НИКИФОРОВ, который и водил нас по знакомым с детства дорожкам. – Думаю, теперь это реальный повод подключить всех томсинцев, и это будут захватывающие поиски. Главное – пусть каждый определит сам Аллею любви, утраченный пруд и барский дом, а последний не совпадает ни с одним из ныне построенных зданий. Кроме того, на территории парка нами было обнаружено три шедевра времен неолита. В том числе камень-следовик, на котором человеческие стопы (такое чудо видел впервые!) преломляются под острым углом и переходят на вторую половину камня. Увы, о всех этих реликвиях сегодня никто не знает. Говоря о камнях, нельзя не упомянуть и про погост на левом берегу реки Веть в устье реки Каменки. Козихи – забытый монастырь? На почти неприступном 20-метровом мысу (разделенным рвом) находятся три огромных каменных креста XIV–XVI веков с нанесенными стрелами и пока не прочитанными надписями (по типу изборских, но это уже приграничные «обереги» юга псковской земли). Сейчас здесь деревенское кладбище. Еще участники экспедиции обнаружили домотканые полотенца ручной работы, которые могли бы стать украшением любого музея. По рукописным данным исследователя этих мест, томсинского учителя Якова Ивановича ЛАНШТЕЙНА (увы, следы замечательного краеведа безвозвратно утеряны), раньше тут находился древний монастырь, но после прихода литовцев обитель была разграблена и уничтожена. Рискну предположить, что на данном месте могла быть и крепость-форпост. Но тема эта учеными не разработана, а экспедиций сюда вообще не было. Не исключено, что название этой обособленной и неприступной обители-островка могло быть связано с деревнями Козихи и Каменка. В самой реке Веть нам удалось обнаружить чудо-камень, в котором неведомым образом было сделано абсолютно круглое сквозное отверстие диаметром со столб. Словом, одни загадки и экспонаты для показа. Не говорю уже про забытые бьющие вдоль реки минеральные источники. Согласитесь, дворяне в случайных местах не селились. Идол и косточки На этом интригующем месте можно было бы поставить точку, сказав, что еще в уникальном по красоте Себежском крае мы посетили медунецкую Дубровку, Белькино, оставив за дождливым бортом Карелы, Иваны, Клин... В двух первых бывших имениях на кладбищах были обнаружены фрагменты фундамента храма Успения Богородицы и Ильи Пророка, железные купольные кресты, каменный идол с глазами, носом и обрубленными под крест руками. Но прежде чем о нём говорить, надо показать ученым. Что мы и намерены сделать. Впрочем, не обошлось и без печальных находок. Так, на одном из этих родовых погостов дворян мы нашли прямо на земле вымытые дождем кости двух годовалых младенцев и взрослого человека. Как предположили участники экспедиции, случилось это во времена богоборческого режима, а останки находились в одном из склепов. Косточки мы собрали и закопали у новой часовни. Как позже пообещали нам местные власти, останки будут преданы земле по православному обычаю. Не исключено, что это может быть еще одна из сенсаций, но уже связанная исключительно с семьей Чуйкевичей. Когда мы возвращались назад, Маргарита Медонецкая, вдохновлённая нашим автодесантом, призналась автору: – Спасибо «Курьеру» за открытия и поездку. Отдельно – за обнаруженный факт в архивах о Томсинской иконе Покровской Божией Матери («КрЪ» №47 25.11.2014г). Получается, что это и наша общая семейная святыня. Теперь я верю, что рано или поздно она проявится и даст о себе знать. Олег КОНСТАНТИНОВ Псков-Томсино-Себеж Фото автора ОТ АВТОРА: подробное описание парка в Томсино и дома содержится в биографическом романе февраля 1917 года «Страницы жизни». Автор – Ирина Алексеевна ГАЙ (17.11.1914-05.03.1993, в девичестве РОДЗЕВИЧ – младшая дочь Алексея Николаевича РОДЗЕВИЧА и Софьи Васильевны ЧУЙКЕВИЧ). В настоящий момент родственник Сергей ГУБАРЕВИЧ готовит роман к публикации в интернете, и вскоре читатели «Курьера» смогут с ним ознакомиться. P.S. Справка от Владимира Кондибора. В составе автодесанта по Себежскому краю активное участие принимали: Тамара Максимовна Оганисян - внучка Антонины Игнатьевны Медунецкой; дочь Ольги Владимировны Черняевой (дочери Антонины Игнатьевны) с мужем и дочерью Анастасией Ивиной. К сведению: Антонина Игнатьевна Медунецкая (1897г.р.) - (в замужестве - Черняева) - это дочь Игнатия Казимировича Медунецкого. Игнатий Казимирович Медунецкий (1858г.р.) - (в книге под №56) - это сын Казимира Иосифовича Медунецкого (1834г.р.) - (в книге под №36), сосланного в Сибирь после восстания 1863-64г.г. Тамаре Максимовне Оганисян в марте этого года исполнилось 70 лет. Получается, что XII краеведческие чтения в Пустошке (доклады по роду Медунецких) и поездка в Себежский район как бы приурочены к юбилею старейшего представителя ветви Казимира МЕДОНЕЦКОГО (из Томсино). На групповом снимке в парке Медунецких-Чуйкевичей села Томсино. Второй ряд: Трофимова, Медонецкая Маргарита, Оганесян Тамара, Ивина Анастасия, Брень Лариса, Яковлева Тамара, Юринова Елена, Никифорова Елена. Первый ряд: Оганесян А., Меньшов Н., Кондибор В., Никифоров А., Константинов О. http://www.province.ru/pskov/news/item/3749.html
НЕМО: Алексей Трашков пишет: «разведку боем» по усадьбам и погостам бывших владений магнатов МЕДУНЕЦКИХ Интересная статья. Только вот Медуницкие, никогда не были магнатами, даже на уровне Себежского уезда. (ит. и испан. magnate, от лат. magnus - великий) Человек- крупный феодал, имеющий право участвовать в управлении страной. Но здесь есть очень интересный нюанс. "В Памятной Книге на 1862 год = Константин упоминался дважды = по Дриссенскому и по Себежскому уездам." А вот в Памятной Книге на 1865 год = Константин вообще не упоминается... По-видимому, сказалось участие его сына в Восстании 1863-64г.г. Его сын Казимир попал в «Списки политических преступников, лишенных по суду прав состояния, имущество коих подлежит конфискации в казну». Вполне возможно, что именно после этого, Константин Иванович (=Янович) потерял свои имение Дубровки в Себежском уезде и д. Зябки в Дриссенском уезде. Хотя это только предположение... Не исключено, что в поэме Пушкина "Дубровский", писатель использовал всё тот же мотив. При создании романа Пушкин отталкивался от рассказа своего приятеля П. В. Нащокина (Нащокин был крёстным отцом первого сына Пушкина — Александра; был приглашён в крёстные и ко второму сыну) о том, как тот видел в остроге «одного белорусского небогатого дворянина, по фамилии Островский, который имел процесс с соседом за землю, был вытеснен из именья и, оставшись с одними крестьянами, стал грабить, сначала подьячих, потом и других». В ходе работы над романом фамилия главного героя была изменена на «Дубровский». Действие происходит в 1820-е годы и охватывает приблизительно полтора года. Название было дано роману издателями при первой публикации в 1841 году. В пушкинской рукописи вместо названия стоит дата начала работы над произведением: «21 октября 1832 года». Последняя глава датирована «6 февраля 1833 года». Обычно, название усадьбы, носит название своего хозяина, или основателя. Исходя из этого, можно предположить, что имение Островского называлось Островно. А имение Троекурова, могло носить название Курилово, возможно, их было три. Сюжет очень интересный, и в тоже время, может стать местной достопримечательностью. Пушкинское наследие: "По следам дворянина Дубровского (Островского)".
НЕМО: И судя по всему, Дубровский (Островский) во время следствия, находился в себежской тюрьме - т.е. в современном музеи.
Алексей Трашков: PS к статье об экспедиция журналистов «Курьера»
Joker-Point: Дай бог в веках суметь всем нам хранить историю ПРАРОДИНЫ своей. Её стремления к свободеединению с ЕВРОПОЙ и борьбу с московскою ордой. Москва против Руси Алексей Широпаев: "Москвитяне изъявляли остервенение неописанное..." update: 16-07-2016 (09:48) ! Орфография и стилистика автора сохранены Всегда правители Северо-востока - Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо, Александр Невский, Иван Калита, Симеон Гордый, Василий Темный - хотели подмять Новгород, который, как пишет Л. Гумилев, "устойчиво сохранял свои западнические симпатии". Особо примечателен в этом ряду достаточно успешный антиновгородский поход Василия Темного (1456 г.), продиктованный прежде всего стремлением Москвы ликвидировать Новгород как альтернативный центр собирания русских земель. Уничтожить же Новгородскую цивилизацию, эту жемчужину Северной Европы, украшение Ганзейского союза, довелось его сыну, трусоватому, по-азиатски жестокому и хитрому Ивану Васильевичу III. Итак, в 1471 году Иван III совершил свой первый поход против независимого государства и предал Новгородскую землю геноциду, приказав "убивать без разбора старых и малых" (Костомаров). Как отмечает Н. Карамзин, "Москвитяне изъявляли остервенение неописанное...". По подлой традиции под одними хоругвями с москвичами шла татарская конница, уже видевшая в Иване нового хана (кстати, на время похода великий князь поручил Москву своим сыновьям Ивану и Андрею, а также татарскому царевичу Муртазе, бывшему у него на службе; позднее, в 1518 году, сын Ивана, Василий, при приближении к Москве войск крымского хана, уехал из столицы, оставив ее на своего зятя, татарского царевича Петра). Разбив новгородский отряд у Коростыня, москвичи резали пленным новгородцам носы и губы и, изувеченных, отпускали в Новгород - для устрашения (татарская школа!). Решающая битва состоялась 14 июля 1471 года на реке Шелони. Московские летописцы утверждают, что рати Новгорода сразу же в беспорядке побежали; новгородский же летописец, напротив, "говорит, что соотечественники его бились мужественно и принудили москвитян отступить, но что татарская конница, быв в засаде, нечаянным нападением расстроила первых и решила дело" (Карамзин). Был заключен выгодный для Москвы договор, но само это говорит о том, что Новгород даже теперь все еще оставался государством. В результате этой войны "Новгородская земля была так разорена и обезлюдела, как еще не бывало никогда во время прошлых войн с великими князьями" (Костомаров). Более того: Иван Васильевич превзошел в данном случае самого Батыя, который при жизни так и не добрался до Новгородчины. Но зато дотянулся теперь, из могилы, рукой великого князя московского. Следующий, роковой для Новгородского государства поход Ивана III состоялся в 1477 году. Поводом для похода послужило челобитье, поданное Ивану некими новгородскими послами. В этом челобитье, явно не отражавшем мнение новгородцев, и, вполне возможно, сфабрикованном при подсказке Москвы, великий князь именовался не "господином", как обычно, а "государем", в чем можно было усмотреть стремление Новгорода "под руку Москвы". Провокаторов-послов новгородцы казнили, а коварный Иван получил повод для окончательной расправы с ненавистным ему русским государством. Вновь вместе с москвичами на северную твердыню русскости шли татары. В конце ноября 1477 года татаро-московские полчища взяли Новгород в непроницаемую осаду, при этом развернув террор на остальной территории республики. В январе 1478 года новгородцы, истомленные голодом и болезнями, приняли условия московского деспота, суть которых сводилась к одному: "Вечевому колоколу в Новгороде не быть!" Новгородцев привели к присяге Ивану, по которой каждый обязан был доносить на ближнего, если услышит от него что-либо о великом князе - зараза бесчестия, привитая татарским кнутом, поползла и на Север. Новгородская Русь, самостоятельная и самодостаточная, страна Садко и Буслая, драккаров и кельтских крестов, превратилась в заурядную провинцию Московской Неруси. Новгородцы не смирились с этим, продолжая сопротивляться включению в Евразийский Проект. Русское национально-освободительное подполье Новгорода, вновь установив контакты с кровнородственной Литвой, готовилось к восстанию. Узнав об этом, Иван осенью 1478 года в который раз пришел с войском на Северо-запад. Московская артиллерия методично расстреливала осажденный Новгород. В конце концов обессилевший русский город сдался. По приказу Ивана схватили 50 руководителей подполья и подвергли их пыткам. В итоге схватили еще 100 человек, которых пытали и вместе с остальными казнили. Более тысячи семей купеческих и детей боярских, т.е. цвет народа, были высланы из Новгорода и распылены по городам Московии. Спустя несколько дней под конвоем из родного города погнали еще семь тысяч семей. Поскольку дело было уже зимой, множество ссыльных умерло по дороге, так как людям не дали даже собраться. Уцелевших рассеяли по Московии, новгородским детям боярским давали поместья на чужбине, а вместо них вселялись московиты. Эта картина геноцида очень напоминает раскулачивание-расказачивание, когда в очищенные от "генетических контрреволюционеров" станицы заселяли крестьян из центральных регионов. Парадигмы Проекта "Россия" поразительно устойчивы. Новгород не сдавался. В конце 1480-х годов обнаружился заговор против московитского наместника. Множество новгородцев было арестовано, многих казнили. Более семи тысяч человек было выселено из Новгорода, на следующий год выселили еще тысячу. Новгородских землевладельцев переселяли в Московию, давая им там поместья, а Новгородчину наводняли помещиками-московитами. Патриотические историки часто обвиняют Новгород в "измене", указывая на сближение республики с Литвой, ставшее ответом на московскую экспансию. При этом "забывают", что Господин Великий Новгород был самостоятельным государством, обладавшим правом выбора исторического пути. Забывают и то, что Андрей Боголюбский, обосновавшись в лесах Северо-востока, заложил первый камень особого культурно-государственного феномена - Московии. Собственно Русь осталась в Киеве, Литве и Новгороде. Московия сформировала, повторяю, особый, уже не русский тип культуры, государственности и личности, причем решающим фактором в этом процессе стало пребывание Москвы в составе Орды, а если брать шире - в составе Монгольской империи. В конечном счете москвитяне - это особый психологический тип, особая порода - протосовки - сформировавшиеся под татарами на примерах подлости собственных князей. Очевидно, здесь скрыты причины той лютой ненависти москвитян к новгородцам, что проявилась во время походов Ивана III. Отсюда же и массовые принудительные переселения новгородцев, проводимые Москвою, суть которых не столько в стремлении рассеять, разобщить "крамольников", сколько в желании растворить ненавистную кровь, извести породу. А это уже, так сказать, "расовая политика". Москва и Новгород - это разные страны с общим языком, как скажем, нынешние Франция и Бельгия. Москва не имела на Новгород никаких прав - ни юридических, ни моральных, и потому "присоединение" Новгорода есть, в действительности, обычная захватническая война. Характерно, что Иван, возвращаясь в 1478 году из антиновгородского похода, тащил за собой обоз из трехсот возов с награбленной добычей - обычное дело для оккупанта. Собственно русское (т.е. европейское) государство погибло вместе с новгородской свободой. После падения Новгорода начинается эра безраздельного господства Московии-России-Совдепии, имеющей не русскую, но евразийскую природу. Так называемое Государство Российское ("московское", "советское"), существующее поныне, есть (в большей или меньшей степени) Система отчуждения и геноцида русских людей. При Иване Васильевиче произошло то, что обычно называют "свержением монголо-татарского ига". Далеко не всех в Орде устраивало неуклонное перемещение политического центра евразийской "империи" с берегов Нижней Волги в Кремль. В 1480 году на Ивана III двинулся хан Ахмат, желавший "пригасить" все возраставшую роль "Московского ханства". Иван Васильевич трусил, "смирялся и молился о мире", и даже отправил свою жену, Софью Палеолог вместе с казной на Белоозеро. "Змиемудрые" московитские стратеги советовали ему не вступать в бой, а бежать: "...так делали прадед твой Димитрий Донской и дед твой Василий Дмитриевич". Иван готов был так и поступить, но от бегства его удержали настроения в народе. К тому же и сила московского войска впечатляла - 180 тысяч человек. Осенью 1480 года, спустя сто лет после Куликовской битвы, произошло известное стояние на Угре. Но и тут Иван Васильевич продолжал колебаться и даже послал Ахмату челобитье и дары с просьбой "не разорять своего "улуса", как он называл перед ханом свои русские владения" (Костомаров). Переговоры были прерваны резким посланием Вассиана, побуждавшего Ивана к сражению. В ноябре великий князь начал отход с Угры, как утверждают историки, с намерением дать бой Ахмату в полях под Боровском. Однако московская рать, привыкшая к малодушию Ивана, решила, что тот струсил и вместо планомерного отступления началось общее бегство. Ахмат вполне мог, ударив с тыла, запросто смять москвитян. Однако татарина подвела его же азиатская хитрость: он решил, что Москва, постигшая ордынскую военную премудрость, совершает обычный для татар заманный маневр - и сам ударился в бегство. Ведь он хорошо помнил, что ровно сто лет назад, на Куликовом поле, московиты уже использовали, по словам Л. Гумилева, "типично татарский прием", спрятав в небольшой роще засадный полк, решивший исход битвы. Наступил т.н. "конец ига". В действительности произошло, как метко отмечают евразийцы, "перемещение ханской ставки из Сарая в Москву" - точно так же, как ранее евразийский центр сместился из Итиля в Сарай (примечательно, что, по словам Л. Гумилева, при строительстве Сарая использовались кирпичи из развалин хазарской столицы). Уйдя с Угры, Ахмат как бы сказал Ивану: "Теперь ты "царь"!" Орда превращалась в государство Московское. Естественно, отныне Москва нуждалась в новом статусе, который подчеркивал бы ее господствующее положение и при этом соответствовал бы культурно-религиозным особенностям "Московского ханства". Такой статус предусмотрительный Иван Васильевич в полном соответствии с логикой Проекта "подыскал" задолго до стояния на Угре. В ноябре 1472 года он обвенчался с греческой царевной Софьей Палеолог, племянницей последнего императора Византии, погибшего при взятии Константинополя турками. Гербом Московии стал византийский двуглавый орел. "С этих пор, - пишет Н. Костомаров, - многое на Руси (на Неруси! - А.Ш.) изменяется и принимает подобие византийского... В придворном обиходе является громкий титул царя (который в действительности говорил о преемственности власти московских властителей не столько от василевсов, сколько от ордынских "царей" - А.Ш.), целование монаршей руки (эта азиатчина для Московии, прошедшей сарайскую выучку, была нормальной - А.Ш.), придворные чины... значение бояр, как высшего слоя общества, упадает перед самодержавным государем; все сделались равны, все одинаково были его рабами. Почетное наименование "боярин" становится саном, чином (азиатскому режиму не нужна аристократия, ему нужна послушная номенклатура, желательно как можно менее родовитая - А.Ш.); в бояре жалует великий князь за заслуги (причем жалует кого угодно, хоть татар, был бы крещеный; налицо первые признаки окончательной расправы над русской родовой аристократией, учиненной позднее Грозным - А.Ш.)". Вместе с тем, активно усваивалось и ордынское наследие (причем азиатчина ордынская образовала весьма органичный синтез с азиатчиной византийской): "...битье кнутом - позорная торговая казнь - стала частым повсеместным явлением; этого рода казнь была неизвестна в Древней Руси; сколько можно проследить из источников, она появилась в конце ХIV века и стала входить в обычай только при отце Ивана Васильевича" (Костомаров). Вообще нравы устанавливались соответствующие "ханской ставке". Так один немецкий врач, имевший несчастье не вылечить татарского князя Каракуча, бывшего на московской службе, был по настоянию Ивана Васильевича зарезан "как овца" татарами под мостом на льду Москвы-реки. Примечательно, что ранее этот несчастный пребывал в почете у Ивана. Итак, если в прошлом сарайские ханы резали "как овец" русских князей, вызванных ими в ставку, то теперь великий хан московский, усвоив науку, пускал кровь неугодным. Парадоксально, но этот "оргазм" азиатчины получил европейское архитектурное оформление (подобно тому, как эпоха Андрея Боголюбского была ознаменована созданием храма Покрова на реке Нерль). Желая, чтобы столица и внешне соответствовала своему статусу, Иван развернул в Москве большое строительство. В частности, решили возвести Успенский собор в Кремле. Однако в полудикой Москве хороших зодчих было не сыскать, и возведенные поначалу стены и своды рухнули. Для сравнения: приблизительно в те же годы Брунеллески успешно возводил грандиозный (до 40 метров в диаметре) купол собора Санта Мария дель Фьоре во Флоренции. Так вот оттуда, из Италии, пришлось вызывать Аристотеля Феоравенти, который и воздвиг в 1479 году Успенский собор, ставший одним из шедевров европейской архитектуры (кстати, именно европеец Феоравенти по злой иронии судьбы командовал московской артиллерией во время осады Новгорода 1478 года). Вообще практически весь Кремль, включая характерные стены и башни, построен итальянцами (сравните с замком Сфорца в Милане). Москвитяне позднее возвели на башнях конусовидные надстройки, дав повод, кажется, Бунину заметить: "В Кремле есть что-то киргизское". Как слабый голос домонгольской Руси, все еще звонил вечевой колокол во Пскове, но дни его были сочтены. Псковичи, не поддержав в свое время Великий Новгород в надежде на московскую милость, теперь расплачивались за свое малодушие. Путем хитрости и вероломства великий князь Василий, сын Ивана, вынудил псковичей снять вечевой колокол. Вновь заработала обычная московская карательная машина, и около трехсот псковских семей, надо полагать, лучших семей, были в течение одного дня выброшены из родного города и направлены на жительство в "Третий Рим". Псков пришел в упадок, культура и торговля оскудели. Н. Костомаров приводит свидетельство посла императора Священной Римской империи о том, что "прежние гуманные и общительные нравы псковичей с их искренностью, простотою, чистосердечием, стали заменяться грубыми и развращенными нравами"... Алексей Широпаев rufabula.com
НЕМО: Алексей Трашков пишет: PS к статье об экспедиция журналистов «Курьера» Вот, на мой взгляд, интересное направление, в рамках "Автодесант-экспедиция по Себежскому району", маршрут возвращения А.С.Пушкина из южной ссылки в имение Михайловское. А именно, последняя часть маршрута, направление из Витебска до Михайловского. По подорожной, маршрут должен был пролегать, из Витебска на Полоцк, из Полоцка на Опочку, кстати, через Себеж. Но поэт применил "тактическую уловку", и поехал в направлении на Невель, дальше, через имение Нащёкина .........?, и имение Колпино, принадлежавшее Врангелям фон Губенталь. Эта дорога проходила параллельно ныне существующего отрезка Киевского шоссе. И судя по всему, поворот на старую дорогу находился в районе н.п. Усть-Долоссцы. Неоконченный роман Александра Сергеевича Пушкина «Дубровский» был своего рода развлекательной популярной литературой своего времени. Остросюжетная линия с разбойниками и борьбой за любовь и свободу привлекала читателей XIX века, привлекает их и в наши дни. Сюжет напоминает рассказы о Робин Гуде. Владимир Дубровский, молодой дворянин и гвардейский корнет, остается без имения в результате обмана помещика Троекурова. Кирилл Петрович Троекуров является самым авторитетным человеком в своей губернии, и никто не смеет с ним спорить, именно поэтому ему удается так легко отобрать у отца Дубровского его Кистеневку. Старик не выносит этой трагедии и умирает, а сын выходит на большую дорогу и становится разбойником. Аудиокнига «Дубровский» расскажет о том, как сложилась его бандитская жизнь, какую роль в ней сыграл французский учитель танцев, как и при каких обстоятельствах он сражался с медведем и, наконец, смог ли он спасти от неравного брака даму своего сердца, осталось только послушать ее онлайн. Несмотря на то, что Александр Сергеевич Пушкин планировал в «Дубровском» три тома, а написал только два, это произведение не теряет свою популярность вот уже больше 150 лет. http://www.rosbooks.ru/load/detskij_razdel/audiobiblioteka_shkolnika_slushat_onlajn/aleksandr_pushkin_dubrovskij/10-1-0-252
НЕМО: Долгие годы так и считалось, что поводом для написания «Дубровского» послужил рассказ П.В. Нащокина о «дворянине-разбойнике». В качестве доказательства этого факта литературоведы располагали лишь пересказом русского историка, литературоведа, издателя и биографа П.И. Бартенева (1829-1912), который выглядит так: «Он (Нащокин – прим. Н.Б.) рассказывал Пушкину про одного белорусского небогатого дворянина по фамилии Островский (как и назывался сперва роман), который имел процесс с соседом за землю, был вытеснен из имения, оставшись с одними крестьянами, стал грабить сначала подьячих, потом и других…» Но откуда же история эта стала известна Нащокину? Советский литературовед Н.Н. Бельчанинов выяснил, что у отца П.В. Нащокина было имение в Себежском уезде Витебской губернии. До 1860 года этим имением владела младшая сестра Павла Войновича. Считалось, что от неё, по всей вероятности, и услышал впервые Нащокин рассказ об Островском. Но, как оказалось, Нащокин видел Островского, когда тот сидел в остроге. И автором приведённого выше рассказа «Прототип Дубровского. Из неопубликованных воспоминаний современников» является всё тот же Павел Войнович Нащокин. В романе нет и точных дат, указывающих на то, в какое время жили его герои. Разбирательство в уездном суде происходило «18… года октября 27 дня…» Есть лишь косвенные данные, которые указывают на то, что отец русского барина Пётр Ефимов сын Троекуров был коллежским асессором и кавалером, что «в 17… году августа 14 дня» приобрёл имение, а сын его генерал-аншеф Кирила Петров сын Троекуров, «с 17… года почти с малолетства находился в военной службе и по большей части был в походах за границами…» Военные походы, надо полагать, времён Александра Васильевича Суворова (1730-1800). Правда, есть и более точные даты. Разбирая бумаги, Владимир Дубровский находит письма матери, адресованные отцу из Кистенёвки в армию во время его Турецкого похода. Очевидно, Пушкин имел ввиду русско-турецкую войну 1787-1791 годов. В рассказе помещицы Анны Савишны Глобовой о том, как она встретилась с Дубровским, есть упоминание о его портретном сходстве с русским генералом Кульневым, одержавшем ряд побед во время русско-шведской войны 1808-1809 годов. И, наконец, в романе есть ссылки на два юридических документа – на указ от 29 ноября 1752 года и от мая 1818 года, по которым решался спор о праве на владение имением. Последняя дата указывает на то, что описываемые события происходили, видимо, в царствование Александра I. Нет, всё-таки одну точную дату Пушкин назвал: мундир, в который одели покойного старика Дубровского, был сшит в 1797 году. Это было уже время царствования Павла I. А вот о том, где происходили события, описанные в романе, точного указания места нет. Пушкин не называет ни губернии, ни губернского города. Рассказ же автора романа о дремучих лесах, берёзовых рощах, роскошных лугах читатели соотносят с природой средней полосы России. Лишь в описании имения князя Верейского есть указание на то, что «Волга протекала перед окнами, по ней шли нагруженные барки под натянутыми парусами и мелькали рыбачьи лодки… За рекой тянулись холмы и поля…» Надо полагать, события происходили в Нижегородской губернии, где находились имения Пушкиных Болдино и Кистенёвка. Именем Кистенёвки, как известно, Пушкин назвал в романе имение Дубровского. Впервые в Себежском уезде упоминается отец Павла, Воин Васильевич, в 1786 г., как владелец части озера Свибло (тогда Витебской губернии). В более позднем документе за 1808 год говорится о том, что поручик и кавалер Воин Васильевич Нащокин состоял по Себежскому повету помещиком, и за ним числилось «всемилостивевше пожалованных по третьей 1795 года ревизии крестьян Уклеинского вой-товства 709 душ» мужского пола. В этом же документе указывается, что после смерти Воина Васильевича по духовному завещанию имением владеет его жена Клеопатра Нащокина. Основным имением в данный период является д. Старицы Себежского уезда. Затем до 1860 года этим имением владела младшая сестра Павла Войновича, Анна. После её смерти (8 февраля 1860 года) имение перешло к её племянникам, детям Павла Воиновича: поручику Александру Павловичу, младшему сыну Андрею и жене штабс-капитана Клеопатре Васильевне Колюбякиной (урожденной Нащокиной). В документе говорится о том, что имение Старицы состоит в Киселевской волости Старицкого сельского общества из 10 селений и 232 душ крестьян: 1. Михеево (39 душ), 2. Леонтьевец (Дарственный заем) (18), 3. Дворище (31), 4. Лешково (18), 5. Сутоки (21), 6. Зимари (10), 7. Дюбово (7), 8. Грицково (32), 9. Сысоево (27), 10. Павлово (29). http://smi60.ru/2015/01/29/iz_istorii_roda_pavla_voinovicha_naschokina_i_ego_potomkov.html
НЕМО: Что, "Овес нынче дорог?" https://youtu.be/BNva39DvjjI?list=RDBNva39DvjjI
НЕМО: Графиня де Шарни Действие романа происходит во время Великой французской революции, в период с 6 октября 1789 года по 15 февраля 1794 года. А этот роман, про Дубровского (Островского), действие происходит, накануне, или во время Польского восстания 1830-31 года. И в первой части романа, на мой взгляд, речь идёт именно о порубежье Витебской и Псковской губернии. Но в конце романа, автор, неожиданно, привязывает местность где происходят события, к реке Волге. Разрыв контекста виден невооружённым глазом. Таким образом, что бы не искушать судьбу, А. С. Пушкин из разряда, межнациональной проблемы, переводит её в бытовую плоскость. Но если внимательно проанализировать весь текст, то на мой взгляд, действие происходит именно на стыке Себежского уезда, с Псковской губернией. Если поднять документы владельцев имений примерно за 1830 год, то можно обнаружить и главных героев этого романа. Ближайшие "конкуренты", на роль помещика Островского, по тексту не проходят. Территория, на которой происходят действия, могла войти в состав Российской Империи, только по первому разделу Речи Посполитой, т.е. в 1772 году. В общем, это загадка А.С.Пушкина, с 12 неизвестными, на мой взгляд, разгадана. Вот, собственно, это я и хотел сказать. С другой стороны, привязка к Себежскому Краю, такого известного произведения А.С.Пушкина, может сослужить хорошую службу.
Автор: НЕмо, а ссылка на маршрут? У него есть автор!
НЕМО: Автор пишет: НЕмо, а ссылка на маршрут? У него есть автор! Есть понятие подорожный лист. В нём определяется маршрут следования. У Пушкина, при возвращении из южной ссылки, этот маршрут должен был пролегать, начиная от Витебска, на: Полоцк-Себеж-Опочка-Михайловское. И занимать не менее 2-3 дней. Но поэт прибыл в Михайловское немного раньше. При этом известно, что он останавливался в имении Колпоно, у Врангелей фон Губенталь, и предположительно в Старице, имении Нащёкина. Таким образом, конечная часть маршрута, могла пролегать через Старицы и Колпино, а это старая дорога, параллельная современному Киевскому шоссе, на этом участке. Предположим, что историю про помещика Островского (Дубровского), он услышал от Нащёкина, в имении Старица? Тогда это 1824 год. Но судя по контексту, романа Пушкина, эти события могли произойти не ранее 1828 года. Автор, специально "опустил" таким образом даты, что бы цензор, не смог понять, где, и в какое время происходят события. Затем плавно, перевёл их на Волгу. Что касается героев романа, то на мой взгляд, можно установить. Кто являлся владельцем имения Курилово и имения Островно, Себежского уезда, Вит. губ., с 1828 по 1832 год? И ситуация проясниться. Если это так, то дворянин Нащёкин видел дворянина Островского (Дубровского) в остроге уездного центра, т.е. в Себежском остроге-современном музее. А это, сами понимаете, БРЕНД.
полная версия страницы