Леонид Бородин - совесть и боль ушедшей эпохи.

Форум » Наука, культура. » Леонид Бородин - совесть и боль ушедшей эпохи. » Ответить

Леонид Бородин - совесть и боль ушедшей эпохи.

440Гц: ПИСАТЕЛЬ-ДИССИДЕНТ ЛЕОНИД ИВАНОВИЧ БОРОДИН «...мирочувствование Бородина неотделимо от Родины, от исторической отечественной мистерии. На примере жизни его, так доверительно нам открытой, видим, что Родина не пустой звук, что любовь к ней — не фразерство, не идеология, а формообразующая человеческую личность закваска, наполняющая жизнь высоким смыслом и содержанием. Смыслом, религиозно выводящим за грань эмпирического теплохладного бытия.» Юрий Кублановский Рассказать о судьбе Леонида Бородина хочу в связи с тем, что в Перми закрывается мемориал памяти политический репрессий советского периода "Пермь-36", в котором он отсиживал, как советский диссидент, в ряду других известных людей. А в конце 80-тых, после освобождения Бородина, мне посчастливилось пожить у него на даче в Подмосковье (близ Сергиева Пасада) по приглашению друга в период подготовки сценария к одноимённому фильму известного произведения Леонида Ивановича "Женщина в море" и самой услышать кое-что из биографии и личных переживаний писателя. Некоторым образом у меня есть моральный долг перед памятью Леонида Ивановича - гораздо позднее, когда уехала из Москвы, спустя добрых полтора десятка лет как потеряла связь с тем кругом, в журнале "Москва", где был главным редактором Леонид Бородин - вдруг вышла хорошая и редкая по тем временам подборка стихов Геннадия Кононова...

Ответов - 21

440Гц: Пермь в осаде 27.07.2012 года Газета "За человека" От редакции. Около года назад Пермский край посетил крупный русский писатель и гражданин Леонид Бородин (1938-2011), став одним из гостей просветительского проекта “Русские Встречи”. Уже в ноябре Леонида Ивановича не стало. Бородин знаменит как автор замечательной прозы – повестей «Год чуда и печали», «Женщина и море», «Ловушка для Адама» и др., за которые он получил множество литературных премий. И не менее известен как участник русского подпольного националистического движения позднесоветского периода. В 60-е годы он стал одним из активистов Всероссийского социал-христианского движения освобождения народа. В итоге – несколько отбытых лагерных сроков. Во время которых к Бородину пришла писательская муза… Предпринятая поездка в Пермь стала его последним и очень трудным для него путешествием. Он дал тогда целый ряд интервью газетам, радио и телевидению, посетил музей-квартиру своего друга Виктора Астафьева в Чусовом, Этнографический парк реки Чусовой Леонарда Постникова, а также выступил в Пушкинской библиотеке перед широкой аудиторией с публичной лекцией на тему: “Русский народ, русское государство, русская религия”.

440Гц: Все чудеса Урала Пермский край. Мемориальный музей Пермь-36

440Гц: Экскурсия в музее репрессий "Пермь-36"

440Гц: Мемориальный музей политических репрессий "ПЕРМЬ-36" попал под репрессии.

440Гц: Талант в муках ума и совести К юбилею писателя и общественного деятеля Леонида Бородина А мог бы руководить страной... Фото предоставлено редакцией журнала «Москва» Юрий Архипов - переводчик, литературовед. 14 апреля (2013г. (Л.И.) исполнилось 75 лет со дня рождения писателя Леонида Ивановича Бородина (1938 – 24 ноября 2011). В издательстве журнала «Москва», который Бородин возглавлял вплоть до своей кончины, выходит семитомное собрание его сочинений. Кроме прозы, стихотворений и публицистики сюда вошли интервью Бородина за много лет. Главное достоинство издания – в попытке наиболее полно представить наследие писателя, включая и ранние его произведения, лирику и даже венок сонетов. Собрание сочинений предваряет вступительная статья литературоведа, переводчика Юрия Архипова. Предлагаем читателям ее фрагменты. Юрий Архипов Двадцатый век стал историей, и его литературные достижения ныне вполне обозримы. Как огоньки на просторной карте Родины сияют они навстречу и нам, и будущим поколениям. Вспыхивая не только в точках обеих столиц, но и в самых разных уголках невиданной нигде в мире протяженности. Вот вологодцы Рубцов и Белов, куряне Воробьев и Носов, кубанцы Кузнецов и Лихоносов, алтаец Шукшин, поморы Шергин, Абрамов, Личутин. И еще многие, многие прочие «провинциалы». Справа, на дальней иркутской окраине, поражает литературным блеском и мудростью своя звездная троица: Вампилов, Распутин, Бородин. Они из тех классиков, чье значение и всеприсутствие в литературе будет со временем, конечно же, только увеличиваться и нарастать. Особенно это касается Леонида Бородина. Он – так сложилась судьба – словно все больше и больше выступает из тени. Долгое время, пока Бородин отбывал свои сроки, его печатали только за рубежом. У нас он практически не был известен. А когда вернулся к полноценной писательской деятельности, началась кутерьма перестройки; в ее смутные и поначалу так обнадеживающие годы читающий люд интересовался газетами больше, чем книгами. Лишь когда поостыла горячка внезапных перемен и наступило опамятование, вспомнили и о новой художественной литературе. И недавний узник совести Бородин смог в полной мере раскрыться не только как константино-леонтьевской закалки публицист, но и как художник слова. Он возник в пространстве слова весомо, грубо и зримо, чтобы утвердиться среди самых профильных писателей века. Как писатель Леонид Бородин не улавливается привычной сеткой определений, почти на автомате прилагаемых к современной ему литературе. Он не «деревенщик» и не «городской» из числа не менее именитых его ровесников, дружно выступивших в свое время – в начале 70-х – в когорте так называемых сорокалетних. Он – всеобщий, «всешный», как и вменялось прежде в обыкновение любому национальному классику. Отсидевший более десяти лет «за политику», он тем не менее не был и привычного образа диссидентом. Проведший лучшие годы жизни в лагере, Бородин меньше всего думал и вспоминал о лагере. Почти лагеря не замечал. Удивляя этим собратьев по перу в ту пору, когда лагерная тема стала модой. Казалось бы, кому, как не ему… Такая конъюнктура! Ведь в политику из литераторов (как обозначал себя в анкетах не кто иной, как Ленин) устремляются, как правило, люди недаровитые – на репетиловских основаниях. Шумим, братец, шумим. И одна у них всех вымечтанная сласть – власть. Самодовлеюще прущая сила, готовая крушить все вокруг ради своих бессмысленных мечтаний или чаще пустого самоутверждения. Хотя, помнится, когда чешский писатель Вацлав Гавел (из поколения Бородина и в одни дни с ним покинувший наш бренный мир) стал президентом страны на ее переломе, многие и у нас размечтались, чуть ли не взревновав: мы-то, со славой самых «литературоцентричных» на всем белом свете, разве не заслужили такой улыбки фортуны? И стали – в уме – гадать: а кто бы мог потянуть эту ношу? И сошлись на том, что, кроме Бородина, даже и обсуждать-то некого. Только у него есть продуманная программа переустройства страны, выношенная к тому же в условиях многолетней отсидки – именно за эту программу. Нет сомнений: случись такая редкостная удача, стань он лидером страны, и мы бы зажили по-другому. И страна бы не распалась, и богатства ее не разбежались бы по чужеземным офшорам и банкам. И культура не отпрыгнула бы (отрыгнув) от столбовой дороги Традиции в грязноватые обочины чужебесия и беспутья. Леонид Бородин был не разрушитель, а защитник здоровых, разумных устоев. Классический, образцовый, как из хрестоматии, государственник по основному своему призванию. Чаще всего человек разумный приходит к такому мировоззрению с годами, медленно созревая. А Бородин словно с ним родился. Это ведь надо было еще отроком избрать себе поприще: поступил в школу милиции, чтобы служить Порядку. Осознанно избрал не такую уж популярную стезю, понимая всю важность скреп и веря в то суровое послевоенное время в мудрость вождя. А как только разуверился в ней вместе с зашатавшейся под весенними ветрами страной – немедленно подал рапорт об увольнении. И позже – студентом, аспирантом – основывал нелегальные общества и кружки или вступал в них, чтобы противостоять официальной лжи, искать пути к переустройству страны, к возвращению ее в собственную историческую колею. Рисковал свободой и жизнью, но до конца стоял на своем. Предпочитая тюрьму и суму расставанию с родиной, высылке на «благополучный» Запад. Писатели такого стояния за идею, такого тождества мысли и жизни не только в советской, но и в мировой литературе ХХ века – наперечет. Лоуренс Аравийский, Андре Мальро, Эрнст Юнгер… Кого еще вспомнить? Разве что любимого поэта Леонида Бородина – Николая Гумилева. Ни в чем никакой расплывчатости, приблизительности, никакого двоедушия и лукавства в помыслах – ни перед читателем, ни перед собой. Ни перед Богом. Душа моя чиста – как сказал поэт поколения Рубцов. Несгибаемое упрямство в отстаивании своей внутренней, тайной свободы их роднит. Но Бородин, как никто в поколении, стремился сделать тайное явным. Раздумья, сомнения, иной раз мучительнейшие, но только внутри себя; а наружу, к читателю, всегда выходил с четким, продуманным, решительным выводом. Был строг, собран, подтянут – не только во внешнем облике своем, чуравшемся всякой расхлябанности. Но и в публицистике, но и в прозе. Его строгая проза графична – прямые, четкие, нередко порывистые молнии-линии, черные на белом, но – вот чудо! – с целой гаммой тончайших оттенков. Вероятно, подошло бы ей и сравнение с работой скульптора: осязаемый объем оживленного камня. Или, может быть, еще ближе: неожиданный, дивный труд кузнеца, выковывающего из металла нежную розу. Словесный аскетизм Бородина сродни чеховскому. Но это Чехов, помнящий о ритмах экспрессионистов, выступивших в 20-е годы под опекой Ремизова и Андрея Белого. Чехов, положенный на лекала конструктивистов с их архитектурно расчерченной композицией. Чехов, обогащенный и великими предшественниками, впитавший в себя аналитизм Толстого и страстные душевно-духовные углубления Достоевского. Тоже, кстати (или здесь некстати об этом?), потомка литовских людей, вышедших к Руси из Речи Посполитой (родной отец Леонида Ивановича – литовец Феликс Шеметас был расстрелян в 1938 году. Фамилия и отчество писателя – по отчиму, его воспитавшему). Словом, Бородин, как всякий большой писатель, – это новация, опирающаяся на сращение и возделывание богатейших традиций. Советская власть, покаравшая Бородина казематами за его ерепенистое свободомыслие, как раз и выковала нам на радость и в поучение большого писателя, достигшего в своем узилищном уединении предела отпущенных ему возможностей. Карая, она возвысила его и укрепила. Разумеется, исходный материал для такой цели нужен был соответствующий: мощный дар и сильная воля. Дар оказал себя и в застенках – пророс там, где казалось бы ничто не в состоянии расти. Воля помогла не сломаться там, где ломаются почти все. Особенно тяжким оказался второй срок. В первый раз его посадили, как считал сам Бородин, за дело: ведь он со товарищи готовил как-никак свержение существующей власти. Во второй раз на него – словно бы на какой-то античный манер – ополчился сам рок. Доброхоты переправили его сочинения не куда-нибудь, а в западногерманский «Посев». А именно это издательство советские бдящие органы считали почему-то – то ли по недоразумению, то ли по всегдашней некомпетентности своей – особенно опасным и вредоносным. В самих-то сочинениях Бородина, собственно говоря, не было ничего крамольного. Однако факт сотрудничества с подобным издательством – да и вообще с заграницей – представлялся закомплексованной власти смертельной опасностью. Заставили же во многом близкого Бородину лагерника Шаламова подписать жалкое письмо в «Литературную газету», в котором чудом выживший на Колыме писатель мертвыми словами, исторгнутыми из зажатого рта, открещивался от своих зарубежных издателей. Бородин таких писем никогда бы подписывать не стал, за что и получил ничем формально не оправданный срок, который должен был свести его в могилу. Писателя, слава богу, спасла вовремя подоспевшая перестройка. Выпущенный в 1987 году на свободу писатель окунулся в водоворот очередных роковых перемен в своем отечестве. Его и самого носило по волнам, как щепку. То он раздает направо-налево скопленные западными издательствами гонорары, то кормит семью, зарабатывая извозом. То он безработный, то главный редактор большого литературного журнала… Впечатления роились и напластовывались друг на друга, как в калейдоскопе. Страна дыбилась и клубилась прожектами – что ни день оказываясь на новом распутье. Бородин в это время писал много передовиц и статей в своем журнале – писал продуманно, ясно, умно, как всегда; только вот была ли отдача, бог весть. «Внезаметку» проходили публикации и его новых художественных произведений. Даже такого со свежим дыханием романа о новой Смуте, как «Трики» (1998). Трики – это три товарища, школьная еще сплотка, попавшая в кутерьму очередного российского обвала-провала. По привычке они тянутся еще друг к другу, пересекаются в давно опробованных и присвоенных вроде бы точках с ума сошедшей столицы, но жизнь, множа одиночества, уже их разметала. Автогерой, как всегда у Бородина, силится прежде всего понять происходящее. Но куда там – в очередной раз взвихренная Русь прячет от пытливца концы и начала своей идейной и событийной мельтешни. Не услышанным остается его призыв сохранять достоинство перед лицом внезапно, как с барского плеча, дарованной свободы, смирять суету распоясавшихся эмоций. Вновь и вновь убеждаешься – до чего же верен себе Бородин, как же он прям, устойчив и честен, и всегда в ладу со своей совестью. Его мысль, его перо, его дело было тем нравственным стержнем, одним из немногих в то смутное время, который оставлял надежду на возрождение России. В последние два десятилетия жизни и творчества Бородин был уважен многочисленными наградами и премиями, как зарубежными, так и отечественными. Среди тех, которыми особенно дорожил сам, следует выделить премию Александра Солженицына (2005; Леонид Иванович отправился на вручение, не щадя себя после инфаркта), премию «Ясная Поляна» (2007), премию «Капитанская дочка» (за историческую повесть «Царица смуты»). Успели вручить ему свои награды также Русская православная церковь (орден преподобного Сергия Радонежского), правительство Москвы и Союз писателей России. Не миновали нашего мастера своими отличиями также французы и итальянцы, еще со времен Анны Ахматовой внимательно следящие за наивысшими достижениями текущей русской словесности… Хотя почти все эти награждения проходили как-то узкоцехово, камерно – без того всеобщего резонанса, который был Бородину по рангу и который мог и должен был хоть что-то вразумляющее всколыхнуть в массах читателей или хотя бы в слое литературных критиков. * * * Лучший ввод в творчество Бородина – его повесть-сказка «Год чуда и печали». Все в ней дышит трепетной радостью первоначала: детство, изведывание природы, переживание первой любви, мечты и фантазии, наплывающие на реальность. Последнее станет метой писательской манеры Бородина: его мысль материальна, придуманное у него всегда не менее реально, чем увиденное и пережитое, сон и явь переплетаются органично, как равновеликие жизненные ценности, дополняющие друг друга, расширяющие границы бытия. Романтический настрой внутри жесткого, временами жестокого реализма – как сердцевина, только и делающая жизнь достойной ее про-живания, из-живания. Пусть кто-то скучный и трезвый назовет это фикцией, но ведь фикция, «фикшн» и есть художественная литература. И мы, читатели, любим ее уж никак не менее литературы документальной, хотя и не забываем об ее выдуманной природе. Собственно, мы и читаем, чтобы этой выдумкой обогатить свою жизнь и даже – вот чудо-то! – узнать о себе то, чего раньше не знали. Леонид Бородин дает нам в этом смысле редкостную возможность прошагать с ним полвека и полстраны – от послевоенных лет до шального первоначального накопления, от байкальских журчащих истоков до серокаменного мегаполисного устья, присваивая себе его ощущения и переживания реальности. Он – в этой повести особенно – удивительным образом, тактично и незаметно, навевает нам свое представление о любви как о вечном единстве чуда и печали, и безнадежен тот читатель, кого писатель не в силах чудом своего слова вернуть к собственным душевным истокам. Думается, однако, что таких читателей найдется немного, слишком велика бородинская магия, чтобы против нее устоять. Природа свята, красота мира – Божий дар, нетленная данность, грубые, корыстные вторжения в нее – кощунство. Эти открытия двенадцатилетнего мальчика бережно хранит в своей душе и зрелый писатель. Что и придает повести особое лирическое обаяние. Очередная русская исповедь сына века – не менее щемящая и проникновенная, чем ее классические предшественники от Аксакова до Бунина. * * * Повесть Бородина «Третья правда» выделяется особой ладностью построения, особой прописанностью деталей. Как на диво, сработанная из какой-нибудь лиственницы шкатулка. Недаром сам этот слоган – третья правда – стал чуть ли не формулой мировоззрения Бородина. Третья правда – не расхожая, на всех словесных торжищах проштемпелеванная, одноцветная, лозунговая, плакатная правда-ложь. Не красная и не белая. А живая, народная. Правда того народа, которого всякая, сменяющая друг друга власть норовит загнать в стойло. Как, например, бегущего от любого хомута героя повести, отшельника Селиванова. Не враг я власти! Она мне враг! Миллионы русских людей могли бы выдохнуть этот сдавленный крик вместе с Селивановым. И – вместе с Бородиным. Хождения героя по жизни – хождения среди людей, чьи души путанее самых запутанных троп. А как распутаешь этот клубок, как уврачуешь душевные раны, как остановишь агонию суеты и пустоделицы? Не человеческое это дело – судить эту жизнь. Но рассудит ли ее и Всевышний? Господи, я верую, помоги моему неверию. Вырви из сердца семя смертной тоски. Основной мыслительный посыл Бородина, главная его душевная скорбь и мука. Полифонизм Достоевского обретает у Бородина четкость музыкальной грамоты. Неслиянность отдельных правд не мешает по-толстовски дотошному разглядыванию каждой из них. Обоих великанов – и Достоевского, и Толстого – так и хочется снова взять в руки после чтения Бородина. И опять свербит эта крамольная мысль: а достиг бы Бородин таких глубин, если б его не отрешили насильственно от повседневных сует? Пути Господни неисповедимы. Достоевский – Шаламов – Солженицын – Бородин. От узника к узнику поэтапная эстафета. Владимирка русской литературы. http://www.ng.ru/ng_exlibris/2013-04-18/4_borodin.html

440Гц: Если не придёт дерзкий... Юрий Беликов, Леонид Бородин Он даже комнату свою в собственной квартире по привычке именует камерой. Посему вид самих камер, когда почти что через четверть века он вновь узрел барак особого режима «Перми-36», ощутимого впечатления на него не произвёл. В 60-х годах Бородин был приговорён к шестилетнему сроку, который тянул в мордовских лагерях. До «Перми-36» во Владимирской крытке провёл почти три года. А это тюрьма пострашней. Поэтому, по его признанию, снова въехав на машине времени в гудящие ворота зоны, никаких негативных, а тем более страдальческих эмоций не испытал. И это — несмотря на ту «перспективу», что здесь, в селе Кучино под Чусовым, могла завершиться его судьба. Второй срок исчислялся десятью годами лагеря и пятью — поселения. Прикиньте, когда он должен был завершиться, если нынешний главный редактор журнала «Москва» и лауреат премии Александра Солженицына оказался на нарах «Перми-36» в 1982 году. Показательно, что тогдашний шеф КГБ Юрий Андропов более всего опасался не националистов из республик и не диссидентов-западников, а тех, кто проповедовал «русский взгляд». Итог всем известен: развал империи под названием СССР. Леонид Бородин, будущий автор многих романов и повестей — таких, как «Царица Смуты», «Божеполье», «Третья правда», «Ловушка для Адама», «Год чуда и печали»,— был одним из немногих, кто этому противостоял. Освободился досрочно — в 1987-м. И вот теперь он вновь стоял перед цепочкой знакомых бараков, только ставших музейными объектами. О чём он думал, о чём вспоминал? — Леонид Иванович, не ощутили ли вы, что музей политических репрессий «Пермь-36» превращается в некоего кентавра наших дней? Став ежегодным гражданским форумом и фестивалем «Пилорама», вчерашняя политзона, с одной стороны, представляет из себя тусовку либералов из бывших республик СССР и либералов нынешнего российского розлива, которые, сойдясь, учиняют токовища, больше обращённые к прошлому, нежели к настоящему: дескать, какой был Советский Союз тюрьмой народов. А с другой стороны, «Пермь-36» превратилась в пляжно-курортные угодья, куда, ничуть не интересуясь сходкой правозащитников, на берега Чусовой устремляется с надувными матрасами и спиртным местный народец. В общем, многотысячный отдых в местах не столь отдалённых... — По-видимому, это действительно так. Судя по рассказам тех, кому довелось там побывать. Но сегодня мне не хотелось об этом думать. Я как бы заново перебирал в памяти своих сокамерников, хотя они и не были моими единомышленниками. Я их всех по-своему, по-тюремному любил. С кем-то больше общался, с кем-то меньше. В бараке особого режима нас было тридцать. Стал считать. Досчитал до двадцати. Потом потихонечку начал припоминать остальных. Но всё равно два-три человека из памяти выпали. Наверное, это были полицаи. Но вспоминал не только о политзэках. Допустим, хорошо помню начальника нашего отряда Кондратьева. Единственный человек на зоне, которого мы почти уважали. Уважать надзирателя — это, в общем-то, нетипично. Другие надзиратели делали всё, что можно делать по закону. А Кондратьев не делал того, что не требовалось. Вот не требуется лишний шмон — он этого и не делает. И вообще, человеком был очень спокойным, никогда не хамил. Никаких издёвок в голосе. Простой русский мужик. Я двух таких знал. В мордовском лагере был ещё Ваня Хлебодаров, тоже офицер лагерной службы. При нём надзиратели не матерились. И когда Ваня дежурит в зоне — спокойствие полное. И — абсолютное уважение к Хлебодарову. — Представлялось ли вам, тогдашним политзэкам, что в бывшей зоне будут выступать рокеры, поэты-балагуры типа Игоря Иртеньева и сатирики образца Виктора Шендеровича? — Даже в кошмарном сне не представлял. Как я погляжу, они тут себе турбазу устроили?! — И то, что сегодня, остановившись у стенда в Чусовском этнографическом парке, на котором руками его основателя, заслуженного работника культуры России Леонарда Постникова, рядом с фотографиями ваших товарищей — Василя Стуса, Балиса Гаяускаса и других — помещён портрет Шендеровича, вы выразили недоумение, я вас прекрасно понимаю. Но Постников совместил эти снимки неслучайно. Потому что, увы, шендеровичи — сиречь нынешние надзиратели «Перми-36». Ни один серьёзный русский, национально мыслящий поэт здесь не выступал. Это о чём-то говорит? — Грустно слышать о том, что наша зона превращается в рок-концерты и смехопредставления на костях. — И чем дальше, тем ощутимее качественное изменение по отношению к «Перми-36» как к музею политических репрессий. По крайней мере, в его сегодняшнем воплощении в качестве фестиваля «Пилорама». На памяти такие стихотворные строки, принадлежащие пермскому автору Александру Зубкову: Ночь. Пилорамы вздыбленные звенья, Крест-накрест расчертившие луну. Здесь закалялась воля поколенья, Готового распиливать страну. Строки жёсткие — по отношению к вам. Не думали ли вы, что придётся столкнуться и с таким взглядом на то, к чему были причастны? И нет ли в нём, в этом взгляде, теперешней правоты? — Если уж на то пошло, я был и остался всхсоновцем. Мои взгляды сформировались в шестидесятые годы. В том числе — в мордовских лагерях. С тех пор ничего во мне не изменилось. По своей психологии я никогда не был разрушителем. Более того, готов был пожертвовать чем угодно, чтобы только не допустить никаких разрушений в стране. Так уж я воспитан был с детства. Например, бабушку свою спрашивал: «Бабуля, когда Сталин умрёт — его сын будет править?» Это что такое? Это монархический взгляд. И Сталина я любил патологически. Помню, в детском хоре пел: «Сталин — наша слава боевая, Сталин — нашей юности полёт!» Никто не мог взять эту верхнюю ноту. Только — я. — То бишь Леонид Бородин брал верхнюю — сталинскую — ноту? — (Смеётся.) В экзистенциализме есть такое понятие — интенция. Это — направленность. Так вот, если этот факт моей любви к Сталину отрубить от Сталина и от меня — сам по себе он положителен. — Моя мама о своих детских впечатлениях говорит так: «Я представляла, что Сталин — как Бог. И спрашивала себя: „А как же он какает? Наверное, у него — белые какашки?“». — (Смеётся.) А я и в мыслях себе такого не позволял!.. Когда поступил в школу милиции, у меня напротив тумбочки висела фотокарточка девочки, в которую я был влюблён, и фотопортрет Сталина. — Но всё-таки, если вернуться к вопросу о «воле поколенья, готового распиливать страну», не вы ли в журнале «Москва» писали о том, что «националисты, в основном украинцы и прибалты, „русофобились“ на глазах, формируя в своих рядах будущих лидеров „самостийности“»? — В какой связи я это говорил? В связи с работой КГБ. В отличие от московского комитета, пермские гэбисты — типа полковника Афанасова и прочих — настолько были неумными людьми, что своим поведением и поступками муссировали националистические чувства. Допустим, офицер КГБ Василенко начал критиковать Армению, и сидевшие в лагере армяне стали после этого ярыми противниками России. Но... Шендерович — гораздо больший русофоб, чем, положим, Аршакян или Горынь. Это просто лютый русофоб, у которого буквально голова трясётся, когда он говорит о России. Или там — какие-нибудь Ганапольский с Венедиктовым. Между национализмом сидевших в политзоне и русофобией этих юрких и ловких ребят — никакого сравнения! — Жупелом «националист», особенно в сочетании с прилагательным «русский», у нас принято пугать обывателя. — После того как я уволил из редакции журнала «Москва» одного человека, про меня начали говорить: «Бородин, наверное, никогда не был русским националистом!» Правда, я никогда им не был. Потому что, как русский человек, считаю для себя это несколько унизительным. Национализм может быть у малых народов. — Но согласитесь: о русском национализме сейчас твердят в открытую. — Не только в открытую. Они и есть, русские националисты разных крыльев: атеистические, православные — всякие. Но само понятие «националист» меня не пугает, потому что это, во-первых, не перерастает в нацизм, во-вторых, если речь о наших доморощенных националистах, они между собой практически не могут ни о чём договориться. Причём — не по принципиальным вопросам. И в-третьих, пока всё это находится на маргинальной стадии. Хотя они сейчас издают журнал «Вопросы национализма». Я уважаю их любовь к русскому народу и желание улучшить его положение, но не согласен с методами, которые они предлагают. — Тогда поговорим о методах, но — самого Бородина. Для этого — углубимся в ваше прошлое, когда вы входили во Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа (ВСХСОН), которым руководил Игорь Огурцов. Иногда Бородина сравнивают с Достоевским. Например, повесть «Ловушка для Адама» написана, как считают некоторые критики, не без влияния «Братьев Карамазовых» и легенды о Великом инквизиторе. Но есть и перекличка судеб. Вы с Фёдором Михайловичем оба — бывшие «террористы». Я намеренно закавычиваю это слово. Ходит даже слух, что вы, будучи всхсоновцем, замышляли убить секретаря обкома КПСС... — Чушь собачья! Никого в жизни никогда не хотел убивать. — Тогда поставлю вопрос иначе. Известно, что Достоевский серьёзно пересмотрел свои взгляды петрашевца, трансформировавшиеся затем в написание романа «Бесы». А что сказал бы нынешний Леонид Бородин Бородину времён его членства во ВСХСОНе? — Я не был террористом. Во ВСХСОНе об этом даже не могло быть и речи. Нам запрещалось применять оружие. Правда, я купил пистолет. Но школа, в которой я тогда работал, сгорела, и он вместе с ней — в тайнике. Когда у кого-то из членов нашей организации мы обнаружили пистолет, он сдал его нашему архивариусу. Там его и взяли, этот маузер тысяча девятьсот восьмого года. У всхсоновцев было правило: мы только вербуем людей и только создаём подпольную организацию. Придёт время, когда займёмся вооружением... — Вы делали ставку на участие армии? — Нет, мы делали ставку на дворцовый переворот. В наших разговорах это выглядело так: советская власть представляет пирамиду, и право самостоятельного решения имеет минимальное количество людей. Это минимальное количество можно взять на квартирах. Вот и весь переворот. Если взбрыкнёт — подставим пистолет к виску министра обороны. И он по телевидению сообщит: «В стране всё спокойно. Никому не шевелиться и не оттопыриваться». — Но всё-таки — с потенциальным применением оружия? — Безусловно. Мы допускали, что где-то будут промахи, и КГБ окажет нам сопротивление. Конечно, программа Игоря Огурцова была фантастичной. Во-первых, народ совершенно был к этому не готов. Огурцов писал: «Народ готов — мы не готовы». А я к тому времени уже прошёл через строительство Братской ГЭС, житьё в Норильске. Как говорится, поболтался в народе достаточно и видел совершенно другое: он не был готов ни к чему антикоммунистическому, сколько бы в том самом народе ни ворчали... — Но в программе ВСХСОН было записано: «Социализм не может улучшаться, не подрывая своих основ». Вы этой формулы придерживаетесь по-прежнему? — Да. А так и произошло. Как только социализм начал либерализироваться, он начал разлагаться. Вот как пуля: ей нужен винт в стволе. Так и социализм может существовать только в тоталитарном варианте. Тоталитаризм спадает — и налицо признаки разложения социализма. Но дело в том, что социализм, в отличие от стран народной демократии, в СССР существовал уже много лет. И он органически слился с народной психологией. Поэтому крах коммунистической системы непременно привёл к краху империи, хотя тогда мы это слово не употребляли. То есть мы были уверены, что коммунисты не просто уйдут с исторической арены — они развалят страну. — И, собственно, были против коммунистов потому, что они неизбежно разрушат империю? — Мы были против всего, что они делали. Но этот тезис — о неизбежном развале империи — был основополагающим. — Буквально вчера встретил одного своего старого друга. И мы оба пришли к некой печальной сентенции, что выключены из этого времени, где серые побеждают и выигрывают. И уже вряд ли с ним совпадём. Мой друг сказал: «Тогда, во времена СССР, условно говоря, десяти процентам, включая диссидентов, было душно, а девяносто процентов населения жизнь вполне устраивала. Сейчас девяноста процентам невмоготу, а десять процентов довольны». Такие вот песочные часы. Только вместо песка — человеческие судьбы... — Но из этого ничего не получится. Никакого социального взрыва, гражданской войны или общего народного выступления. — Однако ещё один узник «Перми-36», живущий в Благовещенске прозаик Борис Черных, в письме к другому бывшему сидельцу политзоны, известному московскому экономисту и публицисту Льву Тимофееву, написал примерно следующее: «Сидели бы мы в лагерях и сидели. Чего бы не сидеть? Но такого раздрая, который произошёл в стране, и унижения наших стариков не допустили бы». — Старики были и при советской власти унижены. В своё время я наблюдал, что творится в деревнях, видел этих нищих старух с двенадцатирублёвой пенсией... — Не сравнивайте это с происходящим в наших деревнях сегодня. А если в целом — с тотальным положением бедствующего народа. Вы же с этим-то не можете не согласиться? — Конечно. Несравнимо. Но при этом я опять-таки говорю: недовольство, которое существует в народе, оно ни во что не материализуется. Знаете, вот есть мнение. А есть убеждение. Что такое убеждение? Это сигнал к действию, обязанность к поступку. Если у тебя есть убеждения, ты должен действовать вопреки своей безопасности или чему-то другому. В этом отличие от мнения. Мнение ни к чему не обязывает. Поэтому существующее народное недовольство — оно беспоследственно. Сегодня народ ни на что не способен. — Вы — об угасающей пассионарности? — Это — само собой. Россия вырублена хорошо. По-моему, мне рассказывал Игорь Шафаревич: его потряс тот факт, что крестьяне, сжигая помещичьи усадьбы в тысяча девятьсот пятом году, отрезали коровам вымя. Крестьяне!.. Представляете?! Для них ведь это священно. Как надо было совершенно сдвинуться по фазе, чтобы дойти до такого? Можно убивать помещиков, но резать вымя у коров?! Что теперь? Во-первых, народ разделён. На коммунистов и некоммунистов. На верующих и неверующих. И эти ямы не затягиваются, как следовало бы ожидать, а всё углубляются и углубляются. Уже выросло целое поколение, которое воюет с православной церковью. Исходя из принципа этой разделённости, уже невозможна гражданская война или что-то в этом роде. Мы на дне. Сейчас осталось только зарасти ракушками. Если к власти не придёт дерзкий. В начале девяностых я написал такую статью: «Когда придёт дерзкий». И заканчивалась она: «Пусть придёт дерзкий и возьмёт за шиворот...» — Программа ВСХСОН держалась на трёх китах: христианизация политики, христианизация экономики и христианизация культуры. Однажды вы заметили, что до этого не доросла ни одна из существующих в России партий. Объясните, как вы себе представляете христианизацию? — Не как — я, а как её представлял Огурцов. Скажу так: были моменты, которые в программе Огурцова я не понимал. Но главное, на чём она основывалась, для меня была тревога за Россию. Что такое, к примеру, христианизация политики? В Верховном совете, или как он там будет называться,— одна треть священнослужителей. И они имеют право вето на любое решение правительства. Причём это вето — не обязательно запрет. Нет, идите и подумайте. С точки зрения христианства и пользы для народа. То есть мы считали: если выстроить сто человек неверующих и сто человек верующих, среди верующих будет больше хороших людей, чем среди неверующих. Это — условно говоря. Что касается христианизации экономики, здесь гораздо сложнее. Историк Соловьёв, считающийся позитивистом, пишет, что православная церковь внесла в формирующуюся нацию понятие сострадания и благотворительности, чего никогда до этого не было. Наших калик — несчастных и отверженных — христианская церковь включала в человечество и брала на себя известные обязанности по отношению к ним, в то время как языческая вера их исключала. Поэтому, в нашем представлении, экономика должна была строиться по принципу наибольшего благоприятствования для нуждающихся. Потому что в России большинство народа живёт в недостатке. Как вышел в своё время из создавшейся в США ситуации Рузвельт? Строительство дорог спасло Америку от основательного краха. Людей заняли работой. То есть экономика должна работать, всё время оглядываясь на ту часть населения, которая находится на нижнем уровне состоятельности. Иными словами, всякая экономика ради экономики и получения прибыли аморальна. Безусловно, прибыль неизбежна и обязательна — иначе зачем экономика? Но прибыль должна быть обращена в сторону бедных. Это не благотворительность. Это то, что я называю дать удочку, а не рыбу. Что касается христианизации культуры, то журнал «Москва» полностью выдерживает эту концепцию. — Когда-то вы написали исторический роман о Марине Мнишек «Царица Смуты». И произошло это на той самой политзоне «Пермь-36». А потом началась смута новейшего времени — перестройка и последовавшая за ней болтанка страны. Получилось, предвосхитили? — Действительно, я начал писать этот роман, когда ещё в обществе не было никаких социальных предчувствий. Но, очевидно, сработало подсознание: вдруг я заинтересовался этой темой. Сразу заказал в Москву — жене и моим друзьям — чтоб они немедленно слали мне материалы по Смутному времени. Я получал документы — толстенные письма, которые иногда шли по пять штук в неделю. С первоисточниками — письмами Марины Мнишек, текстом её дневника, письмами Заруцкого. Здесь, в зоне, я написал первую главу. Она полностью вошла в будущую книгу в том виде, в каком я её переправил домой. А принцип сегодняшней смуты прост: коммунисты практически уничтожили православие. Но и коммунизм оказался фикцией. Мы живём в состоянии отсутствия веры. А без веры народ жить не может. Хоть какой-то, но — веры. Вот американцы верят в свою избранность. У нас — особенная ситуация, которой не было ни в одной стране. Дело в том, что коммунистическая идея по объёму своему равна христианству. Она также химически вошла во все споры народного бытия. И рухнула. Но ни один завод не пошёл на защиту своих парткомов. Русь даже не шелохнулась. — Смотрите, какая штука: существовала идеология, которая нас всех якобы угнетала. Каждый, в разной степени, ощущал это на себе. Хотя, допускаю, наберётся заметный процент людей, у которых эти ощущения отсутствовали. Но вот идеология схлынула. И человек предстал незащищённым перед собственной природой. И такое в человеческой природе обнаружилось, что люди в растерянности развели руками. Сейчас многие смотрят ток-шоу «Пусть говорят» с Андреем Малаховым. Возможно, сей человечек с истошным голосом для кого-то свет в окошке. Но именно в его передаче люди перестают стесняться быть гадкими. И это следствие того, что в сегодняшнем обществе нет некой сдерживающей узды. Как бы ни были нам ненавистны парткомы и профкомы, но если человек сдвигался — запивал и начинал ходить налево от законной жены... — ...это было невыгодно коммунистам. — За человеком — на уровне морального кодекса строителя коммунизма — следили, его направляли в нужное русло. Сейчас человек целиком и полностью отдан самому себе. И он не знает, что с рухнувшим на него «наследством» делать? Ему требуется помощник. А помощник — идеология, которой нет. — Не буду утверждать категорически, но я считаю, что сначала необходимо чёткое установление государственности. Может быть, авторитарной. Солженицын ведь из Америки писал, что после падения коммунизма, возможно, России надо побыть в авторитарном режиме. Это вариант Китая. И я тогда полностью был с ним согласен. Вот я, например, курю три пачки сигарет в день. Мне врачи говорят: нельзя резко бросать. Просто нужно время. Хотя, если наше время оценивать по глубине, то я, конечно, пессимист. — Тогда не кажется ли вам, что в сегодняшней России писатель, если он честен перед самим собой и людьми, обречён на отсутствие отзвука, на пустоту и бессмысленность собственной жизни, и усилия его прокручиваются вхолостую, если учесть, кто сейчас на плаву, кем якобы зачитываются и с кем устраивают встречи на телеканалах (я помню только одну встречу с вами — на канале «Культура»)?.. — ...и то она была юбилейной. Во-первых, мы знаем, в чьих руках телевидение. Во-вторых, основные рейтинговые каналы не рискуют связываться с такими, как я. Они предпочитают иметь дело с людьми предсказуемыми. А Бородин... Неизвестно, что я скажу. Что касается писателей, возьмём Пелевина. Он везде. Между прочим, писатель-то он хороший. Но дело не в этом. А в том, что он умеет себя подавать. Он сам себе менеджер. Кто-то этого не умеет, а кто-то не хочет, как, например, я. Мне уже наплевать. Я стар. Потом, прекрасно понимаю, что из моих изданных книг ни одна не разошлась полностью. Сейчас у меня в компьютере — две небольшие повести, но, по-видимому, я их уже не закончу. Неохота писать. Более того — противно. В двенадцатомм номере журнала «Москва» за две тысячи десятый год вышла моя последняя повесть «Хорошие люди», которая висела у меня в компьютере лет пять. В шестом номере этого года — коротенький рассказ «Поединок» на четыре странички. Это про моего отца. У меня такое ощущение: всё, что я хотел сказать, я сказал. — Но ведь и суммарные усилия всех гениев русской литературы на наших с вами глазах сходят на нет, потому что в России сегодня правит бал иная ценностная шкала! Достоевский, Толстой, Лесков, Чехов, Бунин, Солженицын, Астафьев, Распутин... Как потрудились эти люди на пашне преображения человечества! Казалось, вот-вот — и красота спасёт мир. Но не спасает. — Когда Дима Васильев, который создал потом общество «Память», а в мои времена был при Илье Глазунове помощником, снял о нём фильм, то известный в ту пору всемогущий председатель Гостелерадио СССР Лапин разнёс его фильм по-страшному. Потому что Васильев впервые показал взрыв храма Христа Спасителя — нашёл хронику. И Лапин тогда кричал: «Что это такое — красота спасёт мир?! Танки Устинова спасут красоту и мир!» Поэтому вы правы: сейчас уже о красоте говорить не приходится. Но пессимист я знаете почему? Сейчас уже меньше, но в начале девяностых мы в журнале «Москва» постоянно получали проекты спасения России. Причём это звучало так: «Если вы меня не напечатаете, я подам на вас в суд! Потому что, если что-то случится с Россией, виноваты будете вы!» Даже Ельцину писали, что Бородин отказывает в публикации. Чаще всего все эти прожекты были абсолютным бредом. Но каждый из их авторов старался предложить некий вариант. В отличие от этих многочисленных «спасителей», у меня нет варианта. Варианта, который я мог бы хотя бы вообразить, и чтобы он с обратной отдачей меня стимулировал. Вот — в чём мой пессимизм. Но это не значит, что я не верю в Россию. Я всё-таки полагаю, что мы выкарабкаемся. Не может быть, чтобы этот народ исчез. Хотя и такой вариант вполне реален. В этом случае я всегда обращаюсь к опыту смуты семнадцатого века. Если бы спросили человека того времени о том, что вокруг творится, он бы однозначно ответил: «Конец Руси!» Казаки грабят, поляки грабят. Бояре скурвились. Четыре или пять самозванцев. Это же обалдеть можно! Если про первого самозванца — Отрепьева — ещё ходили сомнения: а ну как он действительно — чудесным образом спасшийся царевич Дмитрий? — то по поводу второго уже никто не сомневался: авантюрист и проходимец. И тем не менее, шли к нему на поклон — все бояре, вся Москва. И вот в ту смуту фактически произошло чудо. Когда бояре вдруг позабыли все распри и съехались выбирать царя. И по сути, выбрали царя-изменника. Потому что Романовы были союзниками поляков. Они выходили вместе с поляками из Кремля, когда побеждало ополчение Минина и Пожарского. Но приехал из Польши освобождённый Филарет и, в общем, осуровил ситуацию — не дал разгуляться боярам. Хотя свой митрополитский чин он получил из рук тушинского вора, прекрасно зная, кто он такой. И сегодня у меня есть надежда на нечто подобное. http://magazines.russ.ru/din/2011/4/be44.html

440Гц: ВСТРЕЧИ с ЛЕОНИДОМ БОРОДИНЫМ ч.1

440Гц: МУЗЕЙ "ПЕРМЬ-36" СПАСЁН. Всем, кто следит за судьбой музея политических репрессий "Пнермь-36", с радостью спешу сообщить, что утвержден состав Общественного совета музея «Пермь-36». Судьба Мемориального музея истории политических репрессий «Пермь-36» - в руках девяти основных членов Совета и двух «резервных». Сегодня состоялось первое заседание Общественного совета музея «Пермь-36». В нем приняли участие члены правления АНО «Пермь-36», пермский омбудсмен Татьяна Марголина, губернатор Пермского края Виктор Басаргин, экс-омбудсмен России Владимир Лукин, главный федеральный инспектор по Пермскому краю Олег Веселков, глава Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов и другие. Заседание продлилось около часа, меньше запланированного, по всем вопросам повестки участники быстро нашли соглашение. Во-первых, Правительство Пермского края и АНО «Пермь-36» заключили соглашение о партнерстве в развитии Мемориального музея истории политических репрессий «Пермь-36», и Общественный совет поручил сторонам начать разработку программы развития. Во-вторых, утвержден состав Общественного совета. Возглавил его Владимир Лукин, бывший омбудсмен России. Своими заместителями он назначил Татьяну Марголину, Уполномоченного по правам человека в Пермском крае, и Алексея Фролова, руководителя администрации губернатора. Трех членов Совета предложила некоммерческая организация «Пермь-36», которая основала музей на территории вывшего лагеря ГУЛАГа близ села Кучино Пермского края. Также трех членов Совета предложило и Правительство Пермского края, учредитель государственного музея «Пермь-36». В состав Совета вошли: министр культуры Пермского края Игорь Гладнев, заместитель председателя правительства Пермского края по социальным вопросам Надежда Кочурова, помощник полномочного представителя Президента РФ в Приволжском федеральном округе Сергей Валенков. В резерв Совета включен Алексей Чусовитин, советник Алексея Фролова. Интересы АНО будут представлять члены его правления: исполнительный директор Татьяна Курсина, научный руководитель Леонид Обухов и президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов. В случаях, когда Алексей Симонов не сможет присутствовать на заседаниях, его место будет занимать председатель Российской общественной организации «Мемориал» Арсений Рогинский. - У нас на каждом заседании будет паритет: три человека от власти и три человека от общественников, - прокомментировала Татьяна Марголина, Уполномоченный по правам человека в Пермском крае. – Мне кажется, это очень важно для сбалансированности подхода. Кроме того, она рассказала, что заседание прошло легко и быстро, благодаря постоянному взаимодействию на протяжении октября всех заинтересованных лиц. «Заседанию предшествовала дневная и ночная работа по электронному согласованию всех документов и решений этого совета», - отметила Марголина. На заседании также был утвержден и первоначальный состав экспертного совета музея, в который включены музейные работники, историки-исследователи, общественники-просветители. «Мне кажется, это позволит и государственному, и общественному музею работать конструктивно в очень скором будущем», - заключила Татьяна Марголина. - Музей политических репрессий – это музей, который отражает одну из самых тяжелых, страшных, трагичных историй нашей страны. Знать эту реальную историю – значит быть патриотом России. Политическим дискуссиям о сегодняшнем дне в «Перми-36» не место, его главная сверхзадача – показать новому поколению, что жить в обстановке гражданского конфликта, остервенения и белой пены на губах, невозможно, такое нельзя допустить вновь, - прокомментировал Владимир Лукин, председатель Общественного совета музея «Пермь-36». Виктор Басаргин, губернатор Пермского края, поблагодарил всех участников первого заседания за принятые решения и подтвердил их легитимность соответствующим указом «О Совете по развитию Мемориального музея истории политических репрессий». http://perm.rbc.ru/perm_topnews/31/10/2014/954887.shtml

440Гц: Тюрьмы ГУЛАГА (фото)

440Гц: 10 декабря в Москве стартовал проект Последний адрес. Таблички на домах, из которых забирали людей в годы репрессий и куда они больше уже никогда не возвращались. Из некоторых домов людей забирали этажами и подъездами. О Тухачевском, Гумилеве, Вавилове, Мандельштаме знают все, а о простых кондукторах и кооператорах не помнит никто. Похожий проект есть в Берлине – там небольшие таблички вмонтированы в тротуар.

440Гц: Направлено: Губернатору Пермского края Виктору Басаргину Спасти от развала общественный музей истории ГУЛАГа! Роберт Латыпов Пермь, Россия Обращаемся ко всем неравнодушным гражданам и общественным объединениям поддержать открытое письмо Пермского краевого отделения общества «Мемориал» в адрес губернатора Пермского края о тревожной ситуации вокруг известного памятника жертвам ГУЛАГа – Мемориального музея «Пермь-36». Уважаемый Виктор Федорович! Ассоциация жертв политических репрессий и Пермское краевое отделение общества «Мемориал» выражают тревогу и возмущение тем, что в последние месяцы творится вокруг Мемориального музея «Пермь-36». Для тех, кто пострадал в годы сталинских репрессий, кто потерял самых родных и близких людей, кто пережил огромные лишения и годы бесправия, Мемориальный музей был и остается Памятником невинным жертвам, нашим родителям, погибшим в лагерях и тюрьмах ГУЛАГа. Деятельность такого музея на территории Пермского края являлась для нас подтверждением того, что федеральные и краевые власти сделали выводы из прошлого и готовы сделать все возможное, чтобы не допустить повторения национальной трагедии XX века. Однако события последнего времени заставляют нас усомниться в этом. С вашего ведома, господин губернатор, была затеяна сложная и никому не нужная интрига с превращением общественного Мемориального музея в бюджетную организацию. На протяжении более 20 лет над созданием уникального Памятника истории подвижнически трудились тысячи гражданских активистов и волонтеров, представлявших не только Пермский край и многие регионы нашей страны, но и молодых людей из зарубежных стран. «Пермь-36» стала известной всему миру, само ее существование свидетельствовало о том, что новая Россия идет в будущее, навсегда отказавшись от тоталитарного наследия. Но оказалось, что одного росчерка пера чиновника может хватить, чтобы обесценить физический и интеллектуальный вклад сотен общественников, энтузиастов, чтобы поставить крест на будущем Мемориального музея. Нам известно, что по вашему указанию была создана рабочая группа, в состав которой вошли представители краевой администрации, правительства и члены правления Автономной некоммерческой организации «Мемориальный центр «Пермь-36». Несколько месяцев шли переговоры о путях решения проблем развития Мемориального музея. В конце концов, был согласован текст Соглашения между Правительством Пермского края и АНО «Пермь-36». Казалось, компромисс достигнут, можно приступать к работе. И вот тут будто включился невидимый властный рубильник: правительство Пермского края без объяснения причин Соглашение не подписывает, финансирование музея прекращено. Министерство культуры в лице министра Гладнева, открыто и беззастенчиво нарушая трудовое законодательство и достигнутые ранее договорённости, увольняет директора недавно созданного бюджетного учреждения Татьяну Георгиевну Курсину. Сегодня Министерство культуры Пермского края фактически остановило работу музея – экскурсии не проводятся, отключено электричество, не подается вода. При этом «Пермь-36» открывают для проведения съемок провокационной телепередачи на НТВ, обливающей грязью не только создателей Мемориального музея, но и – мы убеждены в этом – вас как губернатора Пермского края, правительство региона. Особое возмущение вызывает у нас тот факт, что «экскурсию» для телевизионных провокаторов доверили проводить бывшим надзирателям колонии «Пермь-36», а также представителям пресловутого движения «Суть времени». В вышедшем телесюжете бесконечно повторяется идея неосталинистов о том, что в колонии «Пермь-36» якобы отбывали наказание исключительно бандеровцы и пособники нацистов. И из этого делается вывод о том, что и сам музей строится на профашистской и антигосударственнической идеологии. Хотим напомнить, что в колонии, действительно, сидели разные заключённые, в том числе и осуждённые за военные преступления в годы войны. Но их было, во-первых, меньшинство, а во-вторых – и это главное – не им посвящён музей. Не о них рассказывают выставочные экспозиции и экскурсоводы музея, а о тех более 50 процентов заключённых пермских колоний (Пермь-35, Пермь-36, Пермь-37), которые в 1970–1980-х годах были репрессированы по политическим мотивам. Кроме того, большая часть экспозиций музея посвящена памяти о жертвах репрессий более раннего, сталинского периода. И те и другие реабилитированы как жертвы незаконных политических репрессий, восстановлены в правах на основе российского законодательства, а также законодательства стран, входивших в состав СССР. Эти факты не могут отрицать даже ярые противники музея. Они лишь могут это скрывать, а значит, – намеренно вводить общественность в заблуждение. Уважаемый Виктор Федорович! Указом Президента РФ вы введены в рабочую группу по доработке Федеральной целевой программы по увековечению памяти жертв политических репрессий на 2014-2018 гг. Мы радовались, когда узнали, что губернатор Пермского края назначен членом этого важного рабочего органа. Но сегодня на фоне событий вокруг «Перми-36» жертвы политических репрессий, все, кто знает реальную историю тоталитарного периода, испытывают недоумение и боль. Многие старые люди вновь чувствуют себя униженными, они говорят о наступлении новых репрессий. Мы хотели бы, чтобы вы, Виктор Федорович, знали об этом. Надеемся, вы приложите все силы для успешного завершения работы над Федеральной целевой программой по увековечению памяти жертв политических репрессий. В том числе потому, что Мемориальный музей «Пермь-36» включен в проект Федеральной целевой программы в качестве одного их трех музейно-мемориальных комплексов памяти жертв ГУЛАГа общенационального значения. Хотели бы сообщить вам, что члены краевого общества «Мемориал», жертвы политических репрессий на протяжении семи последних месяцев пытаются пробиться к вам на приём, чтобы обсудить и проблемы музея «Пермь-36», и вопросы социального обеспечения пожилых людей, пострадавших в годы сталинского террора. Сделать это так и не удалось. Группа преданных вам чиновников стеной стоит на дальних подступах к вашему кабинету. Они, как мы поняли, защищают губернатора не только от «ненужных» посещений, но и ограждают вас от «ненужной» информации о реальных проблемах края, в том числе и о ситуации с музеем «Пермь-36». В связи со сказанным предлагаем: - возобновить переговоры и подписать Соглашение между правительством края и АНО «Пермь-36»; - восстановить Т. Г. Курсину в должности директора бюджетного учреждения. По нашему мнению, должностные лица, нарушившие её трудовые права, должны быть строго наказаны; - возобновить деятельность Мемориального музея на основах заложенного в проекте Соглашения принципа общественно-государственного партнёрства. Мы считаем, что у вас, губернатора края, у правительства региона есть все возможности вернуть ситуацию с Мемориальным музеем к исходной точке. Не сомневаемся, что все проблемы могут быть решены путем переговоров. Разумеется, в том случае, если будет проявлено уважение к нам, репрессированным, ко всем людям, причастным к созданию уникального Мемориального комплекса. Правление Пермского краевого отделения общества «Мемориал» и Совет Ассоциации жертв политических репрессий г. Перми https://www.change.org/p/%D1%82%D1%80%D0%B5%D0%B1%D1%83%D0%B5%D0%BC-%D1%81%D0%BF%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8-%D0%BE%D1%82-%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B2%D0%B0%D0%BB%D0%B0-%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%BC%D1%83%D0%B7%D0%B5%D0%B9-%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B8-%D0%B3%D1%83%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B0-%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%BC%D1%8C-36

440Гц: Подписать петицию "Требуем спасти от развала общественный музей истории ГУЛАГа "Пермь-36"" на Change.org. можно тут: http://www.change.org/p/требуем-спасти-от-развала-общественный-музей-истории-гулага-пермь-36?recruiter=158487050&utm_campaign=signature_receipt&utm_medium=email&utm_source=share_petition Спасибо! Людмила

440Гц: Сюжеты НТВ про «Пермь-36» – это пасквиль с выраженными признаками политического доноса Роберт Латыпов Пермь, Россия 13 февр. 2015 'г'. Общественная коллегия по жалобам на прессу обнародовала результаты рассмотрения заявления сотрудников АНО «Пермь-36» в связи с выходом в эфир телеканала НТВ в июне 2014 года скандальных телесюжетов, обвиняющих музей «Пермь-36» и его сотрудников в переписывании истории и прославлении бандеровцев и фашистов. В заседании приняли участие такие известные эксперты и журналисты, как Даниил Дондурей, Виктор Лошак, Леонид Никитинский, Николай Сванидзе и другие. Вел заседание сопредседатель Коллегии, правозащитник, специалист по профессиональной этике, председатель Палаты медиа-аудитории Юрий Казаков. В экспертном заключении, подготовленном к заседанию экспертом Общественной Коллегии, кандидатом философских наук Каринэ Назаретян, в частности отмечалось, что в обоих сюжетах НТВ были нарушены два главных принципа профессии: принцип беспристрастности и принцип правды. В первом же пункте Решения Коллегии отмечено, что материалы НТВ не имеют отношения ни к журналистскому расследованию, ни к профессиональной журналистике как таковой. Не найдя в исследуемых материалах НТВ базовых признаков профессиональной журналистики, Коллегия отнесла оба текста к разряду специфической квазижурналистской продукции. Подчеркнув при этом, что в данном случае телезритель имеет дело не с «отступлением от норм» журналистской профессии, а с другим, не журналистским профессионализмом, к рабочему инструментарию которого относятся подтасовка фактов, подмена понятий, манипуляция сознанием. Что касается содержательной характеристики материалов, то по мнению Коллегии, они могут рассматриваться как пасквиль с выраженными признаками политического доноса. Общественная коллегия обратилась к факультетам журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова, а также факультетам журналистики других вузов с просьбой обсудить состоявшееся решение со студентами, изучающими профессиональную этику. Заседание Общественной коллегии состоялось в конце января в Москве в Центральном доме журналиста. На заседании рассматривалось заявление сотрудников АНО «Пермь-36» на публикацию телеканалом НТВ сюжетов (подготовленных корреспондентом Ильей Ушениным) «Спонсоры из США открыли в Перми музей «националистов-мучеников» Украины» (программа «ЧП», 03 июня 2014 г.) и «Пятая колонна» прославляет бандеровцев на деньги США: расследование НТВ» («Профессия – репортёр», 07 июня 2014 г.). Большая часть заседания проходила в закрытом режиме. Решение также выносилось за закрытыми дверями. На сайте Коллегии можно найти полный пакет документов по рассмотрению этого вопроса, включая сам текст решения, расшифровку сюжетов, заключение эксперта и т.д. http://www.presscouncil.ru/index.php/praktika/rassmotrennye-zhaloby/4458-zhaloba-muzeya-perm-36-na-syuzhety-iz-chp-i-professiya-reporter-ntv?showall=1&limitstart=

Joker-Point: Путиноиды они фашисты по своему положению и в соответствии с определением понятия. Тут кстати думаю будет уместно разместить нижеследующую информацию: «Новая газета» пригрозила «Ридусу» судом за клевету на корреспондента 18:04, 14 ФЕВРАЛЯ 2015 НОВАЯ ГАЗЕТА Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов потребовал извинений от издания «Ридус» и журналиста Анатолия Шария за сообщения об употреблении военным корреспондентом «Новой» Павлом Каныгиным наркотических веществ. В случае, если извинения Каныгину и «Новой» принесены не будут, Муратов пообещал обратиться в суд. Речь идет о заметке «Журналист „Новой газеты“ вышел в прямой эфир „разнюханным“» , опубликованной на «Ридусе» 13 февраля. В настоящее время материал удален с сайта издания, но доступен в кэше Google. В нем приводится запись с Youtube-канала Анатолия Шария, в которой он предполагает, что Каныгин вышел в эфир украинского телеканала «Громадське» в состоянии наркотического опьянения. Такой вывод Шарий сделал на основе жестов журналиста — Каныгин неоднократно касался своего носа. В статье также приводится комментарий врача-нарколога Николая Влацкого, который назвал состояние Каныгина в эфире украинского канала «на 99 процентов» похожим на наркотическое опьянение. Влацкий сообщил «Ридусу», что корреспондент «Новой газеты», по всей видимости, употребил кокаин или наркотическое вещество из семейства амфетаминов. Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов отмечает, что Павел Каныгин не пьет, не курит и не употребляет наркотиков, а его жесты в эфире «Громадське» объясняются врожденным нервным тиком и недавней операцией на органах дыхания, от последствий которой журналист пока не оправился. Муратов также отметил, что врача-эксперта, на которого ссылался «Ридус», ему найти не удалось. Сам Каныгин также опроверг, что употреблял наркотики. Post by Павел Каныгин. Если в течение 24 часов сайт, распространивший информацию («Ридус»), неизвестный мне «медиаэксперт Шарий» и врач-эксперт не принесут Павлу Каныгину и «Новой газете» глубоких и проникновенных извинений, мы встретимся в суде. Где предъявим результаты экспертного обследования П. Каныгина, рентгеновские снимки и свидетельства врачей. → НОВАЯ ГАЗЕТА Павел Каныгин работает военным корреспондентом «Новой газеты». В издании неоднократно выходили его репортажи из мест боевых действий на востоке Украины. Такова методика идеологического оболванивания и лепки образа врага, выполняемого гос СМИ.

440Гц: Joker-Point пишет: Путиноиды они фашисты Надо ли делать такие грубые обобщения?... Ведь определение "путиноиды" - очень размыто, мы все - тоже путиноиды, ибо живём в "эпоху путина" и ему вторим уже самим пребыванием тут - а культ этой личности как раз придают такие вот выражения. О никчемном человеке так много не говорят... вот и мораль.

Joker-Point: Согласен, что некорректно, но опыт общения с апологетами путинизма в части ведения братоубийственной войны на территории Украины, ярко показывает не только их безразличие к судьбам людей, но и полное одобрение бойни с не скрываемым желанием ее расширения. Конечно огромную роль тут играет тотальная пропагандистская круглосуточная промывка мозгов и все же превращение "Homo sapiens "в существо условного зоологического объединения в виде стада рода "Chlorocebus"- наводит на мысль о массовом умопомешательстве общества. Это явление можно проследить на генезисе ряда постоянных посетителей форума, которые позиционировали себя некоторое время тому назад в качестве нейтралов, а по прошествии нескольких месяцев склонились к одобрямсу, а теперь уже готовы к непосредственному участию в "борьбе" за так называемый "русский мир". P.S. Если считаете, что я сделал грубые обобщения, то прошу у уважаемого форумного сообщества извинения и не возражаю, если мой пост с этим высказыванием будет удалён, исходя из этических соображений.

440Гц: 3 марта 2015 'г'. — Автономная некоммерческая организация «Мемориальный центр истории политических репрессий «Пермь-36» (АНО «Пермь-36») прекращает свою деятельность и начинает процедуру самоликвидации. Все попытки переговоров с администрацией Пермского края о сохранении «Перми-36», как настоящего музея истории политических репрессий в СССР и как уникального исторического памятника, оказались безрезультатны. Все возможности АНО «Пермь-36» выстроить партнёрство власти и общественности в этом вопросе исчерпаны. Ещё 30 сентября 2014 года на очередном витке переговоров, во время встречи с главой администрации губернатора, ныне ушедшим в отставку, руководство АНО «Пермь-36» сообщило, что готово к любому варианту развития событий, в том числе к полному сворачиванию своей деятельности на территории комплекса. Фактическое отлучение автономной некоммерческой организации от созданного ею мемориального музея произошло почти год назад. С тех пор ситуация не изменилась. Не имея возможностей для выполнения уставных целей и понимая бесперспективность дальнейших переговоров, Правление АНО «Пермь-36» приняло решение о прекращении деятельности АНО и начале процедуры ликвидации общественной организации. Мы благодарим за поддержку и постоянную помощь наших партнёров из Пермского и Международного Мемориалов, Уполномоченного по правам человека в Пермском крае Татьяну Марголину, председателя Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Михаила Федотова, бывшего Уполномоченного по правам человека в РФ Владимира Лукина, президента Фонда защиты гласности, председателя Правления АНО «Пермь-36» Алексея Симонова, а также сотрудников администрации Президента РФ, ставших инициаторами многих переговоров, которым, к сожалению, не суждено было завершиться. Но более всего мы благодарим тысячи людей, знакомых и незнакомых, которые оставили свои подписи и заявления в защиту музея. Сердечное спасибо всем вам. Ваша поддержка придает нам силы не прекращать нашей деятельности по осмыслению трагического опыта отечественной истории. Сейчас эта работа будет носить более академический и камерный характер, но мы будем продолжать её. Правление и коллектив АНО «Пермь-36» Справка Более двадцати лет назад общественная организация при поддержке Администрации и Правительства Пермского края начала работы по сохранению уникального комплекса лагерных построек эпохи ГУЛАГа на территории бывшего «учреждения» ВС-389/36, более известного под наименованием «Лагерь «Пермь-36», и созданию в них Мемориального музея истории политических репрессий «Пермь-36». За эти годы отреставрированы и восстановлены почти все здания и сооружения на территории памятника, который был включен в список 100 уникальных памятников мира независимой экспертной организации World Monuments Watch, стал кандидатом на включение в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Мемориальный музей истории политических репрессий «Пермь-36» получил за эти годы широкую общероссийскую известность и международное признание, был включен в качестве одного из трех музейно-мемориальных комплексов национального значения в концепцию Федеральной программы и Государственной политики увековечения памяти жертв политических репрессий. Начиная с 2012 года, отношение властей края к памятнику и музею кардинально изменилось. Полностью прекратилось финансирование реставрационных и восстановительных работ, продвижение памятника в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, прекращена разработка программы развития музея, необходимая для включения его в Концепцию государственной политики увековечивания памяти жертв репрессий в качестве одного из трех музейно-мемориальных центров национального значения. Воспользовавшись тем, что большая часть недвижимого имущества комплекса является государственной собственностью, власти края создали в 2014 г. государственное учреждение «Мемориальный комплекс жертв политических репрессий», которое не только заняло бывший лагерь, но и захватило имущество, принадлежащее АНО «Пермь-36». АНО была полностью отстранена от музея. Под давлением общественности власти края в 2013 – 2015 гг. неоднократно заявляли о готовности сотрудничества по дальнейшему развитию музея, но практические переговоры всякий раз срывались. Неоднократно менялись и условия. Министерство культуры, массовых коммуникаций и молодежной политики Пермского края и некоторые его структурные подразделения, вопреки достигнутым ранее договоренностям о внесудебном решении спорных вопросов, возбудили несколько арбитражных исков к АНО «Пермь-36».

440Гц: После Пилорамы Проект "После Пилорамы" - это общественный отклик на “пустоту”, образовавшуюся в гражданской жизни после закрытия международного форума “Пилорама”, много лет проходившего на территории уникального музея истории политических репрессий "Пермь-36". "Пилорама" была пространством свободного общения, творчества, исторической рефлексии и осмысления прошлого, настоящего и будущего. После смены губернатора Пермского края, произошёл, по сути, рейдерский захват государством некогда общественного музея “Пермь-36”, а проект “Пилорама” был закрыт. Спустя два года после этого неравнодушные к судьбе форума горожане объединились, чтобы провести общественный фестиваль собственными силами. Это будет уже не “Пилорама” - основные мероприятия пройдут в городе, проект делают другие люди да и масштаб его будет иным. Однако мы отчасти продолжаем, отчасти переосмысливаем “пилорамную” миссию, именно поэтому так называется наш фестиваль. “После Пилорамы”. Чтобы свободно говорить, думать, творить и действовать, не нужно ни разрешения, ни одобрения, ни бюджетной поддержки. Свобода - лишь выбор, и мы способны сделать его самостоятельно. Будь нашим соучастником. Поддержи свободный фестиваль! История проекта Можно сказать, что история проекта “После Пилорамы” началась в 2013 году, когда прошла последняя “Пилорама”. За две недели до начала международного гражданского форума власти заявили о серьёзном урезании бюджетной поддержки. В условиях сжатых для принятия решения сроков, общественный совет форума пришёл к мнению: лучше отказаться от форума в Кучино сейчас и провести “Пилораму-2013” в городе, позднее, осенью. Пермская общественность ждала форума в 2014 году, но его основатели Виктор Шмыров и Татьяна Курсина были не готовы заниматься организацией. Конфликт из-за музея “Пермь-36”, попытка его сохранить отнимали все силы. Тогда неравнодушные к ситуации пермские журналисты Юрий Бобров и Игорь Лазарев провели у стен музея “гражданский пикник”, на котором собрались единомышленники, также небезразличные к судьбе “Перми-36” и форума “Пилорама”. Несмотря на препятствия, чинимые силами пожарных, устроивших именно в тот день и именно возле музея учения, разговор у стен бывшей политзоны длился несколько часов. Тогда решили: проводить “Пилораму” необходимо. В облегчённом варианте. Без бюджетной поддержки. Не в Кучино и не в музее “Пермь-36”, куда нас просто не пустят, а в городе. И каждый сделает ровно то, что сможет. В 2015 году мы собрались вновь и начали работу. Мы - это журналисты Анастасия Сечина, Владимир Соколов, общественные деятели Игорь Аверкиев, Светлана Маковецкая, Роберт Латыпов, Ирина Кизилова, Надежда Агишева, политолог Виталий Ковин, организатор фестивалей Светлана Чергик. Мы действуем при полном одобрении и моральной поддержке общественного совета международного форума "Пилорама". На что нужны деньги? Проект не предполагает финансового участия каких-либо государственных органов или субсидий из бюджетов. Он реализуется на деньги партнёров мероприятия и личные средства организаторов. Изначально договорились делать "на свои", но в процессе выяснилось - совсем без привлечения денег со стороны не обойтись. Игорь Аверкиев, один из организаторов: - «После Пилорамы» создается в атмосфере полной свободы - никакой официоз на организаторов не давит. Ни государственный, ни гражданский, ни спонсорский. Денег нет. Изначально договорились, что каждый делает то, что может сам и на свои. Но и в этом случае оказалось, что без денег не обойтись (есть общие расходы, многое хочется сделать лучше чем «без денег» + есть замечательные проекты, но без самофинансирования - очень жаль если пропадут). Поэтому мы обращаемся за материальной помощью. Сейчас мы собираем прежде всего на песенную часть фестиваля. Эта история оказалась самой непростой. Звучали даже предложения отказаться от неё, но в итоге мы всё же сошлись на том, что без творческой, песенной, такой объединяющей части фестиваль потеряет долю притягательности и шарма. Деньги нужны не только на песни. Например, понадобятся средства, чтобы арендовать автобус и отвезти пермских политрепрессированных в музей “Пермь-36” (мы собираемся сделать это в завершающий день фестиваля). Нужны деньги, чтобы подготовить материалы для совместного создания ленд-арт объекта в Кучино, под стенами музея “Пермь-36”. Ну и будет совсем здорово, если у нас всё таки появится возможность привезти в Пермь нескольких интересных столичных и зарубежных экспертов на лекционно-дискуссионную часть. Нам нужно немного. Два года назад, чтобы спасти “Пилораму-2013”, не хватало трёх миллионов рублей. Нам не хватает 100-150 тысяч рублей. И мы очень рассчитываем на вашу поддержку. Вкладываясь в этот фестваль, вы тоже становитесь создателем проекта и соучастником нашего "праздника непослушания". По нашему общему мнению, это классно )) Согласитесь, вообще будет очень здорово, когда гражданский, общественный фестиваль станет по-настоящему "народным". Подробности о проекте “После Пилорамы” Основные события фестиваля пройдут на различных площадках в Перми с 8 по 11 июля. Символическое выездное мероприятие пройдёт в Кучино 12 июля. Тема фестиваля в 2015 году — «Мосты в будущее». Мы хотим понять, как жить сегодня в этом городе и в этой стране, чтобы завтра стало другим. Мы знаем, что мост, ведущий в будущее, возводится сегодня, но опирается он всегда на опыт прошлого, о котором нельзя забывать. О вчера, сегодня и завтра мы и будем говорить. Аудитория фестиваля. Гражданские активисты, журналисты, студенты. Водители троллейбусов, бармены, столяры и менеджеры среднего звена. Неважен профессиональный статус. Важно, волнует ли человека происходящее в стране и Пермском крае, готов ли он говорить об этом и действовать, чтобы что-то изменить. Программа находится в стадии формирования, списки приглашённых экспертов уточняются, переговоры с исполнителями ведутся. Все события мы планируем упаковать в четыре смысловые линейки: Линейка «Город, в котором можно». Включит в себя песенный фестиваль (в весьма необычном формате) и все публичные акции. Планы у нас не то чтобы наполеоновские, но серией милых флешмобов не ограничимся. Скажем также, что публику ожидает и новая жизнь давно забытых форматов, и собственные «изобретения» организаторов. Линейка «Местный говор». Это, конечно, наша любимая «говорильня». Линейка включит в себя все мероприятия дискуссионно-лекционного пространства, кино-гражданский салон, проект «Живая библиотека» (цикл встреч с интересными людьми один на один). Линейка «Завтра начинается вчера». Сюда попадут акции, посвящённые сохранению памяти — мы упорно продолжаем считать, что оно крайне важно для будущего. В рамках линейки состоятся акции «Возвращение имён», «Последний адрес» и «Топография террора», а также тематическая выставка. Линейка «Будущее сейчас». Полагаем, название в расшифровке не нуждается. Она про то, что мы делаем сегодня для завтра. И про то, что ещё не делаем, но можем. В линейку войдут каскады презентаций стратегий будущего и успешных практик, а ещё серия практических мастерских и тематический фото-кросс. Особняком в череде мероприятий стоит символический «гражданский пикник» в Кучино 12 июля. Попытаемся попасть в Музей «Пермь-36″. Поговорим о том, как прошёл фестиваль и вместе создадим на поляне, у стен бывшей зоны, ленд-арт объект. http://planeta.ru/campaigns/poslepiloramy

Алексей Трашков: Иосиф Кобзон - Это было,было,было....(LIVE1991) Эта песня исполнялась единожды после эфира ее сразу же запретили, а из эфира вырезали один куплет. Роберт Рождественский ПОЗАПРОШЛАЯ ПЕСНЯ Старенькие ходики. Молодые ноченьки... Полстраны - угодники. Полстраны - доносчики. На полях проталинки, дышит воля вольная... Полстраны - этапники. Полстраны - конвойные. Лаковые туфельки. Бабушкины пряники... Полстраны - преступники. Полстраны - охранники. Лейтенант в окно глядит. Пьет - не остановится... Полстраны уже сидит. Полстраны готовится.

440Гц: МИНКУЛЬТ ОСТАЛСЯ НЕУДОВЛЕТВОРЕННЫМ 24.08.2015 18:40 Суд отказал госучреждению, управляющему музеем «Пермь-36», в иске против общественной организации, создавшей этот музей В арбитражном суде Пермского края завершился процесс по иску госучреждения культуры «Мемориальный комплекс политических репрессий» к АНО «Пермь-36» о взыскании штрафа за так называемый несвоевременный возврат имущества. Речь в иске шла о здании штаба бывшей колонии «Пермь-36», которая усилиями АНО «Пермь-36» и волонтеров была поднята из руин, восстановлена и превращена в знаменитый музей истории политических репрессий. Госучреждение вместе с поддерживающим иск министерством культуры Пермского края требовали взыскать с АНО «Пермь-36» 1 492 075 руб. 75 коп. По утверждению истцов, руководители АНО «Пермь-36» и после отлучения общественной организации от музея продолжали заниматься хозяйственной деятельностью на территории мемориального комплекса, довели здание штаба до неудовлетворительного состояния, а также выдумали историю о создании рабочей группы при правительстве Пермского края по подготовке Соглашения между Правительством края и АНО «Пермь-36». Представители ответчиков доказательно и аргументировано опровергали все доводы истцов. Бывший директор АНО «Пермь-36» и один из основателей музея Виктор Шмыров не раз указывал на истинные причины развязанной против общественной организации судебной войны: - Для меня и для всех здравых лиц несомненно, что министерство культуры Пермского края использует любые методы и приемы, чтобы парализовать деятельность нашей общественной организации и фактически уничтожить ее. В итоге суд отказал в удовлетворении исковых требований в полном объеме. Прямая речь Бывший исполнительный директор АНО «Пермь-36» Татьяна Курсина, она же – бывший директор госучреждения, чья кандидатура была утверждена на той самой рабочей группе, в существование которой отказывается верить минкульт, выступая в прениях, так аргументировала свою позицию: - АНО не нарушало срока возврата имущества, так как за два месяца до окончания срока действия договора безвозмездного пользования в Протоколе заседания рабочей группы, созданной Губернатором Пермского края В.Ф.Басаргиным во исполнение прямого Указа Президента РФ о сохранении музея «Пермь-36», было закреплено важнейшее условие переговоров между Правительством Пермского края и Правлением АНО «Пермь-36»: «С момента подписания Соглашения дирекция АНО «Пермь-36» должна расторгнуть все три договора безвозмездного пользования недвижимым имуществом мемориального комплекса в д. Кучино». Протокол представлен суду за подписью руководителя рабочей группы – вице-премьера Правительства Пермского края Н.Г.Кочуровой и подписью секретаря заседания Ясыревой Л.А., помощником уполномоченного по правам человека в Пермском крае. Упорно отказываясь от фактов деятельности рабочей группы по созданию Общественного Совета и солидарных действий власти и общественности для развития мемориального комплекса «Пермь-36», истцы обнаруживают вопиющую неосведомленность, граничащую с некомпетентностью и профнепригодностью. Все это весьма основательно дискредитирует руководство Пермского края. Пагубность усилий горе-руководителей из Министерства культуры и руководства ГАУК по уничтожению общественного музея «Пермь-36» уже дало свои плоды. Сегодня можно уверенно заявить, что место одного из 3-х национальных памятников по истории ГУЛАГа, которое в Федеральной программе по увековечиванию памяти жертв политических репрессий было уготовано мемориальному комплексу «Пермь-36», занял Московский музей ГУЛАГа. Проиграли все - регион, власть, общественность. Возникает вопрос: «Вы считаете, что имеете право и далее управлять вверенной вам отраслью?» Тогда нас всех можно поздравить с этим успехом. Отчет о выполнении госзадания ГАУКом находится в свободном доступе в интернете. В нем информация аж о 15000 посетителях за 2014 год. К сожалению, отсутствует лишь один факт, свидетельствующий о колоссальном уроне, который ГАУК нанес всемирно известному памятнику «Пермь-36» - это распиленные ворота шлюза, которые являлись бесценным историческим артефактом. Для АНО «Пермь-36» это время было критическим. Все его международные проекты - Летняя школа музеологии, Школа прав человека, летний Волонтерский лагерь и другие, под надуманными предлогами оказались сорваны. Это было связано с серьезными репутационными потерями не только музея «Пермь-36», но и всего Пермского края. Чрезвычайно важно учесть, что при действующем договоре безвозмездного пользования АНО «Пермь-36» до сих пор не смогло воспользоваться своими интеллектуальными ценностями. По договоренности с архивным управлением Пермского края предметы из музейных фондов, книги из научной библиотеке и документы из архива (который находится на территории комплекса в опечатанном виде) еще летом 2014 года - все это должно было быть передано в формате отдельных коллекций в Государственный архив Пермского края. Уже более года руководство ГАУК незаконно препятствует АНО «Пермь-36» в доступе и пользовании своим имуществом… http://www.perm36.ru/ru/novosti/novosti/897-minkult-ostalsya-neudovletvorennym.html

440Гц: — Это — само собой. Россия вырублена хорошо. По-моему, мне рассказывал Игорь Шафаревич: его потряс тот факт, что крестьяне, сжигая помещичьи усадьбы в тысяча девятьсот пятом году, отрезали коровам вымя. Крестьяне!.. Представляете?! Для них ведь это священно. Как надо было совершенно сдвинуться по фазе, чтобы дойти до такого? Можно убивать помещиков, но резать вымя у коров?! Что теперь? Во-первых, народ разделён. На коммунистов и некоммунистов. На верующих и неверующих. И эти ямы не затягиваются, как следовало бы ожидать, а всё углубляются и углубляются. Уже выросло целое поколение, которое воюет с православной церковью. Исходя из принципа этой разделённости, уже невозможна гражданская война или что-то в этом роде. Мы на дне. Сейчас осталось только зарасти ракушками. Если к власти не придёт дерзкий. В начале девяностых я написал такую статью: «Когда придёт дерзкий». И заканчивалась она: «Пусть придёт дерзкий и возьмёт за шиворот...» http://magazines.russ.ru/din/2011/4/be44.html

полная версия страницы