Форум » Наука, культура. » Учимся учиться. » Ответить
Учимся учиться.
440Гц: Хотим ли мы учиться? Нравится ли нам прислушиваться к мнению других? Готовы ли пересматривать свои убеждения во славу истины и дальнейшего развития? Этим начинанием я обязана участникам ICE и Chibisovitc, которые в последние дни активно донимали меня в личной переписке поучениями, разоблачениями и уличениями. И всё, видимо, по делу. Я вначале вела переписку в личке, но потом увидела бесперспективность таких диалогов, потому что никто никого не услышал, ни я их, ни они меня. Мы друг другу - не авторитеты, и мнение другого - слушать не умеем. Тогда пришла в голову мысль, что учиться можно опосредовано, ссылаясь конкретно на Святых Православных Отцов, на мысли мудрецов, на конкретные источники с мыслями тех, кому было что сказать...
Ответов - 62, стр:
1 2 3 All
440Гц: О Цое и жизни • Марина Журинская 15 августа 1990 года, умер музыкант и поэт, лидер рок-группы «КИНО» Виктор Цой. О нашем великом современнике, о поисках Христа в искусстве, о свободе творчества и свободе веры — лекция Марины Андреевны Журинской, прочитанная в московском храме святителя Николая Чудотворца в Кленниках. Марина Журинская. Фото Юлии Маковейчук Сначала — нечто предваряющее. Когда на меня в связи с Цоем обрушились некоторые не вполне правильные слова, я вдруг поняла, от чего погибнет мир. Мне пора переходить на такие обобщения. Мир погибнет не от ядерной войны, не от экологической катастрофы, не от наркотиков и не от СПИДа. Мир погибнет от того, что он стремительно утрачивает дар ученичества. Пресекается всякая историческая традиция! Главным считается самовыражение. «Каждый человек имеет право на самовыражение». А если ему выразить нечего, но он все равно выражает, потому как имеет право? Что он может выразить, об этом же никто не думает. Все аргументы в споре теперь: «ящетаю» и «мнекаатся». И если человек говорит: «я считаю», неполиткорректно ему сказать: А вы неправильно считаете. Как же это он неправильно считает, когда это его самовыражение!? Я что, против его личности выступаю? Я человек неполиткорректный. В свое время я преподавала в Православном университете. Первокурсники – народ лихой: «святые отцы рекоша» раз, «святые отцы рекоша» два. Третий раз сказала: Всё, никаких анонимных ссылок на святых отцов. Будьте добры – имя, фамилия, отчество, произведение и точный текст. После этого все сильно затихли. Через какое-то время набрался храбрости студент, которого вы, наверное, теперь знаете как иеромонаха Димитрия (Першина) и процитировал Максима Исповедника. Тогда я тогдашнего Мишу Першина слегка сгребла в медвежьи объятья, и на уровне точного текста стало абсолютно очевидно, что никаких противоречий между тем, что утверждаю я, и тем, что пишет преподобный Максим, просто нет. С тех пор всё стало тихо. А потому что по сути возразить было нечего. Так что давайте без святых отцов обойдёмся, разве что опять-таки там имя, отчество, фамилия и точный текст. Но я всячески приветствую всяческий разговор, прямо по ходу изложения. Только по делу, пожалуйста: не «мнекаатся», а что-то более серьёзное. И ещё для того, чтобы можно было понять, что я не от себя призываю всех к усиленной умственной деятельности, я хочу обратиться к тексту Евангелия. Место, которое обычно как-то тихо пропускают, это в 13-й главе Евангелия от Матфея, где Спаситель говорит, что тому, у кого есть, тому прибавится, а у кого нету – у того отнимется и то, что имеется. О чём этот разговор? О чём речь? Что прибавится и что отнимется? — Ум! Умственные способности. Которые, во-первых, надо иметь, а во-вторых, развивать. Те, которые пренебрегают умственными способностями, их теряют. Ничего в этом нет удивительного и мистического. Да, мозги жиром заплывают! А если пианист не тренируется, то он теряет мастерство. В своё время в музыкальной школе при Консерватории для первоклассников-пианистов осенью обязательно был такой урок: одевали детишек и говорили: «Дети, мы сейчас пойдём на улицу». Все шли в ближний переулок, становились перед домом, где была открыта форточка. И преподавательница говорила: «Дети, вы слышите гаммы?». Да, там игрались гаммы. Это играл Эмиль Гилельс, второй пианист страны после Рихтера. Он играл гаммы 4 часа в день. Все великие балерины – 6 часов в день у станка. Есть в этот день спектакль или нет в этот день спектакля, она надевает гетры и 6 часов вымучивает своё тело, казалось бы, уже тренированное донельзя. То же самое с мозгами. Много лет назад мне сказал это отец Александр Мень (не знаю, прочёл он это у психологов или это было его собственное наблюдение): «Если женщина к 40 годам понимает, что нельзя превращаться в клушу, она должна задать себе интеллектуальную гонку». Какую угодно: Псалтырь или Евангелие учить наизусть, древнегреческий учить. «Евгения Онегина» учить, в конце концов, но бешеную интеллектуальную гонку. И не ссылаться на то, что у неё умственная работа. Должна быть умственная сверхнагрузка. Тогда можно пережить этот самый кризис среднего возраста и не расклякситься. Теперь уже кончились страшные шоки по поводу того, что христиане про рок пишут, и вообще зачем это, кому это нужно. Но я вам могу сказать, как это началось. Есть у меня любимый поэт, Алексей Константинович Толстой, у него есть моё любимое стихотворение «Против течения». Вообще христианин должен жить против течения. Потому что нельзя отмахиваться: ну да, ну все мы грешные, а мы чем лучше, а мы чем хуже… Нельзя. Христос шёл против течения. «А Я говорю вам!», – это всё время было – против обычаев, против привычек, но не против библейской традиции, а против ее увядания, против дряблости духа. Сейчас в это страшное время, время разделения это хуже всего. Церковь это не миновало. Есть такой очень смешной и очень грустный анекдот церковный, о том, что экуменизм – это доброе отношение между двумя православными приходами, а супер-экуменизм – это доброе отношение внутри одного православного прихода. Мы-де хотим великую процветающую страну, для этого нам нужно этих убить, этих раскатать об асфальт, этих намотать на гусеницы танков, этих послать на войну. Войны нет? — Начнём войну! Чтобы всё было хорошо — этих в тундру, этих в тайгу, этих на лесоповал, этих просто посадить. И тогда всё будет прекрасно. Не будет! Не будет, понимаете? Причём это же глобальное заблуждение. Это всё пережиток марксизма. Когда я работала в Институте языкознания, у нас был аспирант из Латинской Америки. Вообще он был коммунист. При этом он был левый коммунист, троцкист. Он ненавидел Советский Союз за то, что тот отказался от пламенных идеалов коммунизма. Это не мешало ему получать повышенную стипендию как иностранному аспиранту, – это он считал правильным. Все наши аспиранты получают гроши, а он в 5 раз больше – это правильно. Это он не погряз в буржуазности. Он ходил с перекошенной желтой мордой, смотрел на всё с отвращением. Наконец, его спросили, к чему сводится его идея? Что нужно-то? - Всё очень просто – нужно бороться за всеобщее счастье. - А как бороться за всеобщее счастье? - Надо убить всех, кто не хочет всеобщего счастья. - Хорошо, допустим, есть такие изверги, которые не хотят всеобщего счастья, хотя представить это себе трудно. Возьмите на улице человека и спросите: вы хотите всеобщего счастья? Разве он скажет – пусть всё летит в тартарары? но у убитых же останутся родственники и знакомые. Вы что думаете, они будут счастливы? - А их тоже надо убить! Понимаете? Эта идея разделения приводит к теоретически чистому случаю, остаётся 1 человек среди горы трупов. И поэтому надо быть за людей, а не против. Понимаете? Старые жительницы Маросейского храма, большая часть их сейчас уже переселилась в Царство Небесное, были очень хорошие женщины, но как они презирали всех, кто не маросейцы… Наши – не наши. Христос сказал: «Кто не собирает со Мной, тот расточает». А что Он собирал? Он людей собирал. Потому что Он хотел, чтобы все спаслись и в разум истины пришли. А сейчас уже появилась такая вольная манера: если задаётся вопрос, то его нельзя задавать в неприемлемой для нас форме. А откуда взять приемлемую форму? Но начинается сразу крик: «Идите, идите отсюда, вы не наш, нечего вам в наши дела лезть». Что тогда называть миссионерством – объясните мне, простому человеку. Если есть «мы» – и есть «они». И есть миссия. В чем заключается миссия при такой постановке вопроса? Отец Николай: При таком подходе получается, что миссия в том, чтобы ещё кого-то сделать нашим. Если есть мы и они. М. А. Журинская: А как сделать нашим, если все не наши отвергаются? - Воспитать. М. А. Журинская: А как воспитать? - Силой. Отец Николай: Объяснить, что все не наши – плохие. М. А. Журинская: Именно. Или будь с нами, или мы тебя размажем по стенке. Вы знаете, я видела миссию, и это было ужасно. Есть такая специальная миссионерская служба, которая ходит по больницам. Я-то считаю, что главная роль, которую православные миссионеры должны играть в больнице, – это мыть там туалеты или что-то ещё в этом роде. Но это совсем по-другому. В палату на 6 человек приходят две дамы и говорят: мы сейчас будем благовествовать. Причём такие у них лица, я бы сказала, нерасполагающие. Главное – у них на лицах написаны важность и уныние. Одна потребовала себе стул, села, развернула тетрадочку. Вторая была второстепенная, она стояла и говорила наизусть. Та, которая с тетрадочкой, следила по тетрадочке и время от времени ее шепотом поправляла. Суть благовествования состояла в том, что православные стяжают благодать. Они её стяжают и стяжают. Когда они её уже совсем стяжали, они получают право благовествовать — и благовествуют. Сначала было сказано, чтобы вопросов не задавали. Если у кого есть вопросы – обращайтесь к духовнику. Но если они с нуля миссионерствуют среди людей нецерковных, откуда те возьмут духовника? А если они не в состоянии отвечать на вопросы, так что они тут делают? В общем, с миссией мне совершенно непонятно. Я-то считаю, что миссия – это привлекать людей. Это великая идея. А в чём заключается апостолат мирян? Кто может сказать своими словами? Что это такое? Ведущий: Любовь к ближнему? М. А. Журинская: К ближнему. То есть православные христиане в миру должны просто светиться счастьем. Понимаете? Как мир в твоей душе проявляется? Так и проявляется – когда человек светится. Тысячи вокруг тебя спасутся. Люди должны тянуться сами и говорить: «Почему вы такие счастливые? Мир же ужасен, кругом всё ужасно! А вы ходите, как по воздуху. Почему?». И тут надо ответить: «Потому что мы христиане, потому что Бог даёт». Это и есть апостолат мирян. И понимаете почему я обо всём этом говорю? Потому что я считаю, что наши рокеры (кстати, они по большей части христиане, и очень, так сказать правильно держащиеся) объединяют людей. И это их искусство тоже объединяет людей. Рок – это ведь совершенно народная стихия, общедоступная. Это наследник того, что всегда называлось площадным искусством и это понятие в положительном смысле употреблялось. Это искусство площадей, искусство, которое выходит к людям, это искусство, им доступное. На концертах Бутусова я всегда удивляюсь, потому что каким-то образом он объединяет людей в любви, понимаете? Приходят люди как люди, интересно, в конце концов, рок-концерт. Посмотрим, послушаем. Уходят – просто какое-то согретое взаимным теплом сообщество людей. Я терпеть не могу всякие интервью, потому что интервьюеры Вячеслава Бутусова, который в Церкви уже лет 20 и больше, преследуют призывами покаяться и бросить своё гнусное занятие. И мне это всё страшно надоело. Однажды приехал ко мне Владимир Легойда, я показала ему кусочек из кинохроники прошлогоднего фестиваля «Рок над Волгой» и говорю: «Видите? Бутусов поёт про Христа: «Видишь, там, на горе, возвышается крест». С ним поёт четверть миллиона народа, и у них лица другими становятся. Это – миссия. Понимаете?». (продолжение следует...) http://www.pravmir.ru/o-viktore-coe/
440Гц: продолжение :О Цое и жизни • Марина Журинская Марина Журинская и Вячеслав Бутусов на презентации «Архии». Фото Юлии Маковейчук Но тут у нас такой ещё сложный вопрос, мы должны понять — каждый для себя — природу творчества. Ничего у нас не получится, если мы не поймём, что творчество от Бога, что творческие способности людям даёт Бог и никто другой. Супротивник не может дать никаких творческих способностей, ему нечего давать, он пуст. У него ничего нет. Он может только привлекать людей пустыми фантомами, и эти люди становятся его орудиями. Да! Творчество можно предать, дар Божий можно предать. Все дары Божьи можно предать. Действительно, мир так устроен, что всё, что существует в мире – существует во благо, и всё это может быть употреблено во зло. И наше дело тут — бдительность и трезвость. Разумная, совершенная, на твёрдом основании веры стоящая трезвость. Я не хочу сказать, что всякий человек, играющий рок, возносится в общество ангелов, но я могу сказать, что был юбилей Бутусова, и снималось «Достояние республики». Я там была. Вы знаете, такого сообщества таких прекрасных людей я не помню, когда видела. То есть, это доброта, это благородство, это полное устремление навстречу друг другу. Там было 2 трибуны: рокеры и журналисты, которым Эрнст велел задавать острые вопросы. Журналисты не могут иначе, кроме как хамить. Поэтому все состояло в том, что журналисты хамили, а рокеры отбивали их хамство, но исключительно вежливо. И каждый раз, когда слово произносили журналисты, я стонала: «Почему они такие глупые?» На что Сергей Галанин, он же СерьГа, который сидел рядом со мной, дружелюбнейшим сердечнейшим голосом говорил: «Работа у них такая». Там была такая замечательная женщина, (она мало здесь известна, потому что она в основном в Англии живёт и работает), –прекрасная узбечка, Севара Назархан. У неё сценическое имя в Англии – Севара Эльф. Она действительно такая маленькая, невероятно изящная, с фантастически прекрасным голосом. Спиричуэлский тембр. Она своё отпела и немного раньше уходила, ко мне подошла и на прощание сказала: «Знаете, я вам завидую. Я мечтаю дожить до ваших лет и стать такой, как вы». Это потому, что я про творчество сказала, что творчество и свобода в Боге – это две совершенно неотъемлемые вещи. А от православного дождёшься чего-нибудь хорошего, чтобы он тебе сказал. Сами понимаете. Я не признаю разделения в искусстве. Когда серьёзные люди говорят об источниках рока, чисто музыкальных, называют всё, что угодно. Это правильно. У меня была такая замечательная шутка, я дома говорила завлекательным голосом кому-нибудь из гостей: «Хотите послушать большую рок-вариацию на тему Бетховена?» – «Конечно, хотим», – говорили. Ну и я врубаю. Трам трам, папам-папам, — Бутусов, «Элоиза». Действительно, он взял тему Бетховена, «К Элизе». Потом, уже после статьи о Цое, у меня произошла статья, которая называлась «Фатум, он же рок». О единстве мирового искусства. А потом я уже на «Правмире» опубликовала статью про Цоя, про поэтику… Она называется «Поэтика души». О том, что есть невероятно сильное пасхальное ожидание в песне Цоя «Апрель», но это надо еще понять. Тут же на меня сразу стали граждане нападать, что никакой поэтики души у Цоя не может быть, потому что он человек некрещеный. Спасибо, я знаю, что он некрещеный. Дух дышит, где хочет. Преград для него нет. Для него преграда – это Его собственное хотение, Его собственное воление. Поэтому когда граждане ни с того ни с сего, непонятно с какого переполоха начинают кричать, что на них Дух дунул, потому что Он везде, это неправильно. Еще есть гораздо хуже этого неправильного понимания: Дух дышит там, где мы считаем нужным. Этого надо бояться. От этого мы должны себя беречь, потому что это очень большой соблазн: мы определим, где может дышать Дух, и там Он будет дышать. Чуткость у нас должна быть. Вообще это очень большой, сложный вопрос и очень болезненный. Так, я не раз и не два слышала: «А кто мы такие, чтобы у нас был дар различения духов? Дара у нас такого нет и быть не может, потому что — а кто мы такие? А мы никто!». Хорошо, а тогда как мы будем жить? И как же мы, христиане, будем жить в падшем мире, если мы отказываемся от дара различения духов? К нему нужно стремиться, его надо стяжать. Это очень трудно. Это действительно дар, дар он и есть, понимаете, дар – тебе его Бог дает, а вовсе не какая-то система упражнений, которую ты предпринимаешь. Но к нему надо стремиться, потому что если не стремиться, так ничего и не будет. 40 дней Великого поста я читаю канон мученику Уару за тех, кто умер некрещеным, Потому что мученик Уар имеет благодать спасать некрещеных. Вообще это обычно кромешное занятие, это страшно тяжело, потому что совершенно буквально бесы за пятки кусают. А поскольку каждый день читаешь, каждый день и кусают, – сомнительное очень удовольствие. Но когда я читала этот канон за Цоя, была такая легкость, была такая радость, было полное впечатление, что он рядом и что он очень радуется. У него это было. Он был человеком невероятных способностей. Я не хочу ничего говорить о его способности к мистике, но у него были способности разнообразные. Он был очень сильный человек внутри себя, хотя этой силой никогда не злоупотреблял. Никто, по-моему, не понимает, почему, когда был его большой концерт в Лужниках, зажгли Олимпийский огонь. Постановления такого не было, ничего – а взяли и зажгли Олимпийский огонь вне олимпиады. Олимпиада, естественно, уже давным-давно прошла. Чаша осталась, и ее и зажгли. Мало кто уже знает, что благодаря Цою мы имеем то, что называется танцпол на рок-концертах. Раньше всегда были партер и стулья, да. Народ хочет танцевать, поэтому на концертах народ эти стулья потихонечку ломал. Тогда концерты стали втихаря запрещать. Безвыходная, это называется патовая ситуация. И это был Цой, который сказал: «Да, уберите эти стулья с самого начала». Понимаете, во-первых для этого нужны мозги — для того, чтобы сообразить этот простой выход из положения. Ведущий: Решимость. М. А. Журинская: Да. Дерзновение. Точно так же, когда снималась «Асса», была идея, что массовка разнесет всю съемочную площадку. Такая возможность действительно была, потому что массовка все что угодно может разнести – не только съемочную, тут и юпитеры посыпятся, и камеры, — все. Так Цой сказал нескольким тысячам человек: «Ребята, чтобы все было спокойно». И все было спокойно. Это и называется говорить как власть имущий. А для этого нужна духовная сила, правда. Говорить о том, что никакой быть не может духовной поэзии у Цоя, поскольку он некрещеный, я считаю опрометчивым, во-первых, и неправильным, во-вторых. Я уже не говорю о том, что Гомер тоже был некрещеный. Авраам, Исаак и Иаков тоже были некрещеные. Равно как пророки Исайя и Иеремия, и все прочие. Ничего не могу поделать. Были они некрещеные — и все. Дух через них дышал, как мы знаем, и Им глаголали пророки. Так что опять-таки Дух может гораздо больше, чем это Ему приписывается. И люди могут гораздо больше, чем это кажется возможным. Единый Бог создал мир и управляет им. Все согласны? Бог дал людям множество даров, в том числе дар творчества. И этот дар творчества тоже един у единого человечества. Он может проявляться по-разному. Но мы же интуитивно понимаем, что нехорошо говорить, что этих, этих, таких-то и таких-то, которые хотят не того, что мы хотим, чтобы их вообще не было на свете и что их надо стереть с лица земли. Нехорошо, да? Так вот, нехорошо, когда люди говорят: «Я страшно предан искусству, я умираю и рождаюсь на каждой опере Верди, но Вагнер…» И так далее, понимаете? Вот, в искусстве то же самое — стоит только позволить себе немножечко эту идею разделения, и все – конец! Ты уже не творческая единица. Ты уже непонятно что. Ты уже человек, одержимый враждебностью. А Бог не хочет, чтобы люди друг друга ненавидели. Он не хочет, чтобы люди отказывались от Него. Другое дело, когда сказано, что враги человеку домашние. Это ради мира в семье отказываться от Бога не надо. Но ради Бога разрушать семью тоже нельзя. Об этом говорил апостол Павел: если муж верующий имеет жену неверующую, и она согласна с ним жить, то пускай так все и остается. То есть, тут во главу угла ставится согласие неверующего члена семьи. И не сказано, что если жена верующая имеет мужа неверующего, то пускай она его голодом заморит, руки ему заломает и насильно в церковь приведет. Этого не сказано нигде. Я помню, как мучился отец Алексей Уминский на своих приходских беседах. «Батюшка, я такая духовно продвинутая, а мой муж такой не продвинутый, ну можно я им поруковожу-то?». — «Нет, нельзя». — «Совсем немножечко, ну можно поруковожу?». — «Нет, нельзя». — «Так что же мне с ним делать?» — «Молиться». То же самое, если жена неверующая. Что делать? Молиться. Если сосед неверующий, что делать? Молиться и быть добрым. То есть не показывать козью морду. Настаивать на своих принципах, не спускаясь в пучину зла – это очень трудно. Но только так мы можем оставаться христианами. Если мы будем хранить верность Христу, если мы будем упорно стоять в своей вере, но не безумствуя, не оскорбляя, не накидываясь с когтями и клыками на неверующих – это труднее всего. Если же кто начинает принимать идею, что Цой был христианским автором, так он начинает принимать ее «глобально». А он не был христианским автором. Тот самый «Апрель» – это не образ Христа, это в воздухе висящее ожидание пасхальной радости и не более того. Понимаете, есть такая «Легенда», совершенно невероятное произведение. Там по каждой строчке можно писать очень большой, очень философский текст. Она кончается словами: «А жизнь только слово, есть лишь любовь и есть смерть». Абсолютно правильное суждение. То, что мы называем жизнью, вернее, то, что в быту называется жизнью – это не жизнь, это непонятно что, это биологический процесс, понимаете. А есть любовь, которая и в этом мире и в будущем, и есть смерть как условие перехода из этого мира в будущий. И, наконец, там потрясающие слова: «Смерть стоит того, чтобы жить». Мы должны ценить смерть, понимаете, как переход. И вся наша жизнь – это подготовка к тому, что мы выполним условие и перейдем в жизнь вечную. Это и значит: «Смерть стоит того, чтобы жить», а любовь стоит того, чтобы ждать». Такой человек. Да, некрещеный. Поэт от Бога. Существует такая идея, что Цой приветствовал христианство в песне «Звезда по имени Солнце». Народ совершенно повелся на слова «Городу две тысячи лет». На самом деле это не христианство, а нумерология, ну да ладно. «Белый снег, серый лед на растрескавшейся земле. Одеялом лоскутным на ней город в дорожной петле. А над городом плывут облака, закрывая небесный свет. А над городом желтый дым, городу две тысячи лет». Простите меня, если считать, что 2 тысячи лет происходит (дальше: «Две тысячи лет война…») война между добром и злом, то кто сказал, что она идет две тысячи лет? По-моему, она идет от отпадения супротивного. Если это борьба добра – неужели этот город можно каким бы то ни было образом считать образом рая, образом добра? И можно ли назвать ее «войной без особых причин»? «Белый снег, серый лед на растрескавшейся земле» – а он ненавидел зиму, он ненавидел холод. Это же все совсем про другое. Текст совершенно потрясающий, слова «Звезда по имени Солнце» вошли в «Грамматический справочник русского языка». Сейчас в Питере выставка прошла: «Звезда по имени Цой». Тоже хорошо. Как лингвист могу сказать, что чем дальше, тем больше в корпус русского языка, в корпус русских текстов входят цитаты из Цоя. У меня есть такой легко составленный список. «Перемен» – это же просто у всех на слуху, что называется; в Белоруссии это запретили на всякий случай как революционный гимн. «Дальше действовать будем мы» – то же. Вообще о Цое можно говорить и думать, наверное, годами. Был ли он пацифистом – нет. Он был очень мужественным человеком. Абсолютно не был никаким толстовцем, но при этом «Я никому не хочу ставить ногу на грудь». Он был человеком благородным. «Последний герой» сейчас кто только не цитирует, кто только не говорит «Последний герой, доброе утро тебе и таким, как ты». Пословица уже. И даже один есть такой замечательный батюшка, который ведет очень интересный блог – отец Сергий. У него в блоге была какая-то статья просто с названием: «Война дело молодых, лекарство против морщин». Кстати, понимаете, почему лекарство против морщин? - Потому что до старости не доживают. Да, это и есть поэзия. Когда такие тривиальные вещи говорятся таким запоминающимся образом и становятся фактом нашего сознания. Или вот: «Город стреляет в ночь дробью огней, но ночь сильней, ее власть велика». Ночь – это явление мира, а город по сравнению с ним вещь гораздо более временная. Потом это уподобление ночного городского освещения выстрелам – это развитие Маяковского. «Багровый и белый отброшен и скомкан. В зеленый бросали горстями дукаты». Что «багровый и белый отброшен и скомкан» – более-менее понятно, конец дня. А вот что это: «в зеленый бросали горстями дукаты»? Это фонари на бульварах зажигаются. Образ казино, между прочим. Цой был абсолютно городской человек. Он к ночи относился хорошо. Это именно спокойная ночь. «Всем, кто ложится спать, спокойная ночь». Но, понимаете, дело в том, что там же еще заодно и «те, кто не хочет спать, садятся в седло». То есть каждому свое. Надо сидеть на этом годами, потому что это нужно прослушать. Слушать каждую песню и потом обсуждать ее часами. Потом слушать следующую и тоже обсуждать часами. Очень емкая поэзия. Именно каждому свое. Кто хочет спать, тот спит. Тот, который одержим беспокойством, садится в седло. - Марина Андреевна, что для вас первым толчком в движении к року послужило? - Вы знаете, получилось очень смешно. Это такая вынужденная остановка, потому что меня разные люди с разных сторон подзуживали писать мемуары. Я категорически не хочу писать мемуары по очень простой причине: у меня очень хорошая память. Я очень многое помню про очень многих людей, очень много всего, скажем так. Зачем же предавать это тиснению. Потому что люди же меняются, они уже другие совершенно. Я помню, какими дураками мы все были в молодости. Были и были, очень хорошо. Между собой это можно вспомнить, но зачем же это опять-таки делать это достоянием широких масс. А широкие массы очень любят все понимать в сторону нехорошую. Все-таки народ просит, и я решила тогда от народа отделаться. Я решила писать свои музыкальные мемуары, так сказать, музыкально-литературные, художественные. Начала я с описания момента, когда я поняла, что искусство – это вещь прекрасная и страшная, что она дивная абсолютно вещь. Мне было года, наверное, четыре. У меня в комнате забыли выключить радио. Я благополучно заснула, и вдруг оно заговорило. Я очень хорошо помню, я села в своей кроватке (а у меня тогда была такая кроватка с бортиками и с решетками), я сижу, и у меня по спине мурашки бегают от ужаса и восторга, потому что немыслимой красоты голос произносит слова, которые я абсолютно не понимаю. Я только понимаю, что эти слова немыслимо прекрасны. Вы будете очень смеяться, но то были слова: «Как молодой повеса ждет свиданья с какой-нибудь развратницей лукавой». Это был Пушкин, «Скупой рыцарь», и читал Владимир Яхонтов, великий артист. Понимаете? Тут до меня дошло, что искусство – это такая вещь, это вообще вещь. У Яхонтова же голос, а у Пушкина, между прочим, стихи. Так оно и пошло. Итак, я стала очень бодро описывать совершенно дурацкие стишки и городские баллады, которые мои одноклассницы писали в толстые тетрадки, что мы тогда слушали, как мы слушали и все слушали. Как мы пришли к магнитофону и открыли новую жизнь, потому что это были уже не пластинки, а передаваемое друг другу. Как мы еще сами играли и пели и говорили: «Слушай, тут неподалеку парень есть, потрясающие песни пишет: «Где твой черный пистолет? — На Большом Каретном»». Большой Каретный был у нас рядом. Действительно, все совпадало. Потом я дошла до того момента, когда мне нужно было это все описать в своих мемуарах: как это получилось, что я ливерпульскую четверку сменила на московскую? Кто такие ливерпульская четверка, вы все понимаете, а московская? — Высоцкий, Галич, Окуджава, Ким. Я дошла до этого момента и решила, что он достоин глубокого изучения, и заизучалась. Я пошла с начала. Это праздник, который всегда со мной, – все помню наизусть и без запинки. А все-таки я послушала битлов и решила, что не так они просты, как это кажется. А потом вспомнила, что этими битлами кормились такие мальчики, которых я тоже параллельно слушала. Но я тогда была уже сильно старше. Понимаете, эта волна: от битлов я перешла на русскую художественную, можно сказать, поэзию и песню. А потом я была уже достаточно взрослой, когда пошел русский рок, и это была уже некая дистанция. Но поскольку теперь я совсем взрослая, то я решила это освежить, и тут я ошалела. Совсем ошалела. А тут еще произошло двадцатилетие со дня смерти Цоя, и Бутусов спел «Дети минут». На этом тексте я засела – полгода точно я слушала и писала. Потом я это написала и выложила в интернет, а потом это прочел Бутусов и в свою очередь, можно сказать со всей почтительностью, удивился. А потом он написал, что всю жизнь так думал и не думал, что кто-нибудь так думает, как он. О роке, понимаете? О том, что это неотъемлемая часть мировой культуры. Что все это разделение — ерунда. А главное, что это продолжение, что называется, народной музыкальной песенной стихии, но уже некоторыми новыми средствами. Она имеет место. Отец Николай: Вопросы возникают по ходу ваших слов. Хорошо бы различить народное и интеллигентское. М. А. Журинская: А вот не различается, батюшка. Не различается. Искусственное противопоставление, совершенно искусственное. Об этом нужно отдельно, потому что глубоко укоренилось недолжное. Существуют, к сожалению, в текстах опечатки. Существуют в общепринятых мнениях тоже идеи, которые скорее всего тоже именно опечатки. Мы не умеем задавать вопросы. Произносится текст, тезис, что человечество не может обходиться без автомобиля. Почему оно не может обходиться без автомобиля? Я ужасно люблю один фантастический рассказ о том, как на Землю организовалось нападение из космоса, но это было нападение не материальных, а волновых существ, которые питались электричеством. И они съели все, понимаете? Радио они съели, люди стали жить без радио. Телевизоры они съели, люди стали жить без телевизора. Потом выяснилось, что можно без электричества. Автомобили все, кончились. Изобрели способ приводить в действие паровозы. В общем, человечество стало жить райской жизнью. Все это кончается тем, что в провинциальном городишке встречаются два бывших нью-йоркских журналиста, которые уже совершенно доходили от спешки и алкоголизма. Один из них там живет и издает местную газету. Номер выходит раз в неделю. На ручном печатном станке он ее издает. А второй тоже приехал по каким-то делам. Тот его принимает, а потом говорит: «Ты знаешь, ты меня прости, я вынужден тебя оставить, у нас сейчас репетиция. У нас камерный оркестр маленький. У нас сегодня репетиция, только жалко, что у нас флейты нет». Второй говорит: «Так у меня же с собой флейта! Пошли вместе!». Понимаете? Кто говорит, что мы не можем жить без автомобилей? Можем. И очень даже хорошо. Но это я так, я не то, чтобы против совсем автомобилей. А я против того, чтобы люди бросались штампованными фразами и совершенно спорные вещи воспринимали как бесспорные. Есть пример из близкой области. Сколько говорено о лжи во спасение! «Да, конечно, врать нехорошо, а вот, может быть, ложь во спасение, а это тогда-то и тогда-то, а это такие условия, недаром же в Библии сказано». Ребята, ничего подобного в Библии не сказано. Это сказано гражданами, которые «Ь» от «Ъ» не отличают. В Библии сказано: «ЛожЪ конь во спасение». Ложъ там с «ер». Ложъ – это церковно-славянское наречие, которое означает «напрасно». «Ложъ конь во спасение» значит: на коне не убежишь, конь тебя не спасет. То же самое, эта самая ложь встречается у нас в молитвах, и молитвословах пишется с мягким знаком. Это неправильно. «Ложъ перед Богом обретаюся» означает «напрасно», потому что без всецелой веры. Нет никакой лжи во спасение. Нет никакого компромисса. Дьявол – отец лжи. Неправильно прочли просто. Господь дал разум, Господь дал веру, но не надо говорить, что Библия допускает ложь. - А если массы настроены друг против друга отрицательно, и может вспыхнуть конфликт между ними, а если лидер одной массы сказал неправду другой массе, чтобы каким-то образом остановить? - Ничего хорошего из этого не получается. Потом я думаю, что вы имеете в виду какую-то конкретную ситуацию, но называете это все общими словами. Это мне напоминает такую пародию на редактора: когда некоторый автор написал, а редактор говорит ему, что так нельзя, это слишком резко, это слишком остро и так далее. В конце концов результат этой редактуры выглядит так: «К одному белковому телу подошло другое белковое тело и сказало…». Я не понимаю, что вы говорите: массы, лидер. Массы бывают разные, бывают массы без лидера. Это, кстати, бывает гораздо хуже, чем массы с лидером. А иногда бывают гораздо лучше, чем массы с лидером. Все эти разговоры о том, где у нас лидер, где у нас лидер… Лидеры возникают сами собой или не возникают. И то, и другое может быть и хорошо, и плохо. Вообще, жизнь гораздо более разнообразна, чем представление о ней. Когда я читаю такие: «Если… то, если… то, если… то», – мне становится просто скучно, потому что уже первое «если… то» для меня неверно. Рассмотрена только одна возможность. Все-таки марксизм отучил людей мыслить, и в науке тоже, потому что не рассматривается альтернатива. Все крутится в этом: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» – абсолютно бессмысленная фраза. Что значит: «Всесильно, потому что верно»? А можно сказать: «Верно, потому что всесильно»? Тоже можно. И то и другое не имеет никакого смысла, просто никакого, а так… Дело в том, что в науке считается правильным исследование, когда исследователь добросовестнейшим образом рассматривает все контраргументы и в идеале проводит контр-эксперименты. Понимаете? Человек должен верифицировать. У нас же этого совершенно нет. Опять-таки мы вернулись к тому, с чего начали: «Я считаю». А когда «я считаю», то тут никакой верификации быть не может. «Я считаю» – и все. Вот Шекспир – без одной секунды демиург, у него такого не бывает. Он тем хорош, что собирает своих персонажей откуда угодно, с бору, с сосенки, из второстепенных итальянских повестей, из хроник. Всех собирает в горсточку, потом нажимает какую-то кнопочку и на цыпочках уходит, и они начинают жить естественной жизнью, понимаете? Он им не диктует. Все, что вы рассказываете, этот сценарий, – это абсолютный произвол, произвол автора над персонажами. И это скорее всего, с вашего позволения, похоже на Достоевского, потому что про Достоевского Шкловский написал, что тот был мастер ставить своих героев в невыносимо постыдное положение. Понимаете? А Бог этого не делает. Бог не делаете того со своими людьми, что делает со своими героями Федор Михайлович Достоевский. Отец Николай: Ведь ему самому приходилось переживать подобное. М. А. Журинская: Но не все сразу. У нас в свое время в студенческие годы (сейчас начну писать мемуары) была такая поговорка про нагнетание обстоятельств. Мы говорили, что это все выглядит уныло, как «вид на деревенское кладбище ночью при грозе во время наводнения из окон горящего сумасшедшего дома». Вот этот сценарий — это оно и есть. Может быть либо одно, либо другое, во всяком случае, три, но не пять. Я понимаю, что это очень задевает воображение и заставляет его беспокоиться, но это напрасно. Этого просто не может быть, в этом есть какая-то такая нервность и страх. Моя мама с большим сочувствием относилась к прозе Окуджавы. Она там находила тоже некоторую нервность, авторскую нервность. Она все время говорила, что когда она читает прозу Окуджавы, ей все время хочется погладить его по головке и сказать: «Ты не волнуйся, у тебя хорошо получается, ты только не волнуйся». Должен быть такой подход: Бог действительно такого не устраивает. Это известно, что когда у нас возникают в жизни сложности, так нельзя и так нельзя, и так нельзя, то раз и навсегда: Бог не устраивает безвыходных ситуаций, Бог не устраивает порочных кругов. Если мы ощущаем какую-то ситуацию как безвыходную, мы плохо ищем выход. Мы не хотим порвать порочный круг в том месте, где он рвется. Мы не хотим этого по каким-то своим соображениям. Отец Николай: Безысходности-то у Достоевского нет, а до предела доводит, наверное, потому что именно он сам испытал. Веришь, как документальному, и рассказу из братьях Карамазовых о том, как помещик травит собаками детей своих крепостных, и в «Дневнике писателя» о том, как русский крестьянин попадает в рабство к другому русскому крестьянину и тот заставляет его причастие не глотать. Помните? М. А. Журинская: Между прочим, насчет неглотания причастия, отец Николай, это же действительно. Это же еще в 16-м веке было массовым явлением в деревнях. Причастие не глотали, а скармливали скоту, чтобы скотина была здоровее. Это наша скорбная история. Отец Николай: Что страшно. В том числе и то, что он говорил, что на так называемой Святой Руси не только в 16-м веке, но и в просвещенном 19-м все слышал. М. А. Журинская: Это да. Отец Николай: Но отношение его, конечно, с болью. Он ни в коем случае не смакует и не погружается во мрак какой-то, как очень многие. У него сами акценты очень верно расставлены, это самое главное, без идеализации и чего-то искусственного. Но не может не говорить, не может не сказать такой правды. Для Чехова – это пошлость. Для Чехова – это совершенно уродливая пошлость, а для него — такие дикие ситуации. М. А. Журинская: Это просто разное психическое и разное эмоциональное устройство. На то, собственно говоря, и есть духовное воздействие, чтобы это примирять. Вы знаете, есть такой совершенно дурацкий анекдот про раввина, но в этом анекдоте есть большая правда, очень большая правда. Раввин, естественно, всегда решал конфликты. К раввину приходят два человека, поспоривших. Один говорит: «Ребе, он меня так-то, так-то. Я так». Раввин говорит: «Ты прав». «И ты прав», – говорит второму. На что жена толкает его под локоть и говорит: «Слушай, не может быть, чтобы оба были правы!». А он отвечает: «Ты тоже права». Понимаете, это высшая мудрость, чтобы просто все успокоились. Это очень важно – нести людям покой. Я страшно люблю одну фразу из биографии Гурченко, я даже об этом писала. Она была студенткой ВГИКа, у нее была такая идея, что надо изо всех сил пробиваться и так далее. И пронесся слух, что есть один парень – молодой Рязанов, которому разрешили сделать то, чего никогда не было, советский мьюзикл, и он ищет актрису на главную роль. Идет Гурченко длинным коридором, и смотрит: навстречу идет Рязанов со своим ассистентом. Она решила показать себя, она решила пройти. А у нее была такая талия, и тогда девушки носили пышные нижние юбки, так на ней было три этих юбки — и талия. И она пошла парадной походкой, глаза сверкают, талия играет… Она дошла до него, он остановил ее, посмотрел и сказал ассистенту: «Успокойте ее, причешите — и на пробу». Прошла — и сыграла в «Карнавальной ночи». Ее тогда удалось успокоить. Понимаете, это очень важно: человека надо успокаивать. Прежде чем разобраться, в чем дело, надо успокоить. Человек просто чувствует, что к нему хорошо относятся. После этого уже можно долго говорить по сути дела, но весь смысл разговора сводится к тому, чтобы человек сказал: «Ой, я оказывается, дурака свалял». А не такая чапаевская рубка лозы, ты не прав, ты должен действовать так-то, и все, пошли. Слушайтесь меня. Так нельзя. - И с детьми тоже? И с детьми. Дело в том, что приличный человек сказал, что для детей нужно писать так же, как для взрослых, только лучше, разговаривать с детьми тоже нужно хорошо. http://www.pravmir.ru/o-viktore-coe/
440Гц: продолжение: О Цое и жизни • Марина Журинская Я помню, выступал Юра Белановский, он был учеником отца Петра (Мещеринова), его отец Петр очень любил. Юра читает доклад о воспитании отрока, подростка, о том, как все сложно, сложно, сложно… и наконец сказал, в чем главная сложность с подростками. С младенцем никакой сложности нет, младенцу скажешь «Завтра будешь причащаться», и все, и никаких разговоров. А подростку-то ведь еще и объяснить надо. Он же спросит, а почему я должен причащаться завтра. А зачем я вообще должен. С ним надо разговаривать. Я сидела, сидела, слушала доклад о таких сложностях, и написала отцу Петру записочку, что все эти сложности сводятся к одной фразе Бернарда Шоу: «Не будьте идиотами». Люди могут простить многое. Люди вообще народ добрый. Люди могут простить вранье, люди могут простить обман, когда их обжулили, люди могут простить измену. Есть одна вещь, которую люди не прощают, и правильно делают. Люди не прощают, когда ими манипулируют, когда с ними обращаются, как с вещью. А дети – это частный случай людей. То есть жизнь наша на самом деле сложна, но нас никто от нее не освобождал, Господь не освобождал. Мы должны думать, мы должны принимать решения. Мы должны посмотреть на себя перед лицом Божиим. Этого никто с нас не снимал. У Цоя есть такая песня «Все, что мне нужно, это несколько слов и место для шага вперед»; я это у Цоя всегда воспринимала в смысле решимости и готовности, как у Высоцкого: перед строем и т. д. И меня это вполне устраивало, потому что имеет место быть правда, действительно нужно иногда проявлять такую решимость. Но потом на концерте я услышала, как это поет Бутусов. И он спел совершенно не о том, никакого строя там не было. Это было призвание Авраама. Место для шага вперед, это когда Господь окликнул Авраама, и Авраам сказал: «Я». Фильм «Остров» восприняли как краткое руководство для покаяния и чудотворения. И батюшки стали чудотворить, и их коллеги стали жаловаться, что батюшки неправильно чудотворят. Один мой знакомый батюшка сказал: «Что с ними было бы, если бы им показать мультфильм «Волк и семеро козлят». Вот, ну, правильно каяться, неправильно каяться, правильно бесов изгонять или неправильно… а это кино, произведение искусства, оно не про изгнание бесов и не про покаяние, оно про людей. И, конечно, самый потрясающий, нежный, и самый любимый мой персонаж – игумен, которого играет Сухоруков. Там все играется на прорывах. Конечно, можно долго рассуждать, хорошо ли, когда человек приписывает себе достоинство, которого у него нет, и нагло задает вопрос «Любишь ли меня»? Плохо, можно сказать. Но на то оно и кино, что в мире кино это можно, потому что этим самым своим наглым вопросом он пробил этого несчастного лицемера и карьериста, который почувствовал, что там просто полная открытость, и тоже проявил открытость, и сказал «Да я тебя терпеть не могу». Он этим спасся. Отец Николай: Есть в искусстве право на фантазию. Но здесь не фантазия, но такая неправда, которая, по-моему, многое сводит на нет. Смотрите, сначала мы видим на экране, что человека доводят до полуживотного состояния, когда он уже за себя отвечать не может. И заставляют выстрелить в другого человека. Потом он всю жизнь переживает, постоянно читает Иисусову молитву, у него открывается дар и прозорливости, и чудотворения, он переживает, а потом к нему приходит этот убитый им человек, и он говорит «А я знал, что ты ко мне придешь». Чего переживал, спрашивается? М. А. Журинская: Персонаж находился в состоянии, о котором вообще надо говорить очень осторожно, потому что там не оскотинение, там символ адских мук. Там действительно был ад, потому что есть соображение, что ад – это бесконечный садизм всех над всеми, такого не может быть на земле, это ад. А потом он сказал, я знаю, что ты ко мне придешь, так, может быть, он имел в виду, что сподобится видения которое скажет, что простил. В конце уже сплошной катарсис, все со всеми примиряются и всех любят. Это хорошо, и этот самый отец Филипп тоже понимает, что он как дурак поступил, но он берет на себя крест. Он бросает все свои построения, и берет на себя крест. Счастье православного человека, – нефантомное. Обычно, говоря, что счастья нет, имеют в виду именно материальные концепции счастья. А в этом смысле счастье недостижимо, такого счастья не бывает. Об этом Фауст. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно». Когда Фауст счел мгновение прекрасным? — Когда он был обманут. Полный провал всего, — и тем не менее спасение. Я могу сказать, что у меня есть абсолютное представление о счастье и о счастливых моментах. У нас на даче была в три марша лестница с террасы, потом лесочек и потом вода. И когда в детстве утром выходишь в совершенно прекрасный солнечный день, когда не холодно, не жарко, сходишь с этой лестницы и бежишь к воде, причем ноги несут сами. Там тропиночки дурацкие были, там росли страшные елки с корнями поперек тропинки, так просто перескакиваешь и перелетаешь. И этот полубег-полуполет из дома при солнце к воде — это счастье. И я вам должна сказать, что подобное счастье я потом испытывала в жизни довольно много раз: это когда образом после литургии, когда причащаешься, выходишь на церковное крыльцо, — абсолютно то же чувство. Это счастье. - То есть это миг, все-таки? - А вы что хотите? Это миг, это образ рая. Мы же сейчас не можем претендовать ни на что, кроме образа. Это напоминание. - А это эйфория? - Нет, это не эйфория. Очень умный человек, хотя и католический священник, говорил о том, что самая главная ошибка – это путать эйфорию и благодать. Патер был прав, несмотря на свои коренные заблуждения. Так счастье — это когда тебе Господь улыбается, а Он может это делать по-разному. Например, когда у тебя очень хороший разговор произошел с очень близким тебе человеком, — и вдруг на минутку выяснилось такое схождение душ, которого постоянно быть не может. Это счастье. - А можно ли научить творчеству? помочь ему развиваться? - Только не надо говорить, я буду гением, а если человек живет чутко, если он чуток ко всему, — к Богу, к людям и к искусству, то это рано или поздно проявляется. Абсолютно неприличная вещь: говорить о себе, но я три месяца назад стала ювелиром. Я спросила батюшку, с чего бы это вдруг. А батюшка сказал, в защиту красоты и в знак протеста против безобразия. И я стала делать ожерелья, браслеты и даже кольца. Я научилась делать спиральные браслеты, это совершено замечательная вещь. И я начала делать мужские браслеты. Какая-то правильная тоска по Средневековью в мужчинах есть. - Это должен быть призыв Божий, или нужно себя искать? - А вы можете представить разделение на себя как такового и себя вне связи с Богом? Господь же с нами? - Ну, в каких-то отношениях можно пробовать и злиться, а ничего не выходит… - А вы Его спросите, вы с Ним посоветуйтесь. Есть такая замечательная притча о том, что человек, уже в Царствии Небесном встретившись с Богом, говорит: «Что же за жизнь у меня была такая трудная». — «Чего же трудного, Я делал все, что мог. Смотри, Я покажу тебе твою жизнь. Вот две цепочки следов, ты шел, а Я всегда был рядом». — «Не всегда, — говорит человек, — тут есть моменты, когда только один след». — «Да это Я нес тебя на руках». Так что чем больше мы будем жить в полной уверенности, что Господь всегда с нами, чем больше мы будем стараться быть сильными. Я одному своему автору вымарала безжалостно, хотя он очень сопротивлялся, рассуждения о том, что Церковь – это корабль, который везет нас в океан вечности, а как приятно иногда своей семьей спустить лодочку и устроить пикничок. Я сказала, что не буду это печатать. Никаких пикничков. Это отступничество. К этому надо относиться серьезно. - А кто-то говорит, что творчество – это дар, и он может быть использован не только во благо. И в ситуации с воспитанием детей: есть же много видов творчества и надо останавливать детей, если они с таким творчеством хотят познакомиться… Например, есть группа Блэк Саббат… - Так что, вы будете говорить ребенку, все слушай, а Блэк Саббат не слушай? Понимаете, дело в том, что жизнь должна быть такая, чтобы это было понятно. У ребенка надо воспитывать путем постоянного с ним взаимодействия не инвентарь, а надо, чтобы критерии жили в человеке, их надо вживлять. - А любопытство – это хорошо или плохо? Ребенок берет книгу и изначально знает, что книга не очень хорошая, а ему любопытно. - Это естественно, но это надо очень серьезно объяснять. Один из самых тяжелых разговоров в моей жизни по напряжению, потому что нужно было отнестись со всей ответственностью, — это объяснение мальчику-подростку, почему нельзя играть в карты. Родители должны быть людьми, твердыми в вере. Отсюда уже все качества. Понимаете? Твердый в вере родитель прекрасно понимает, что он должен быть интеллектуально достойным воспитания. Еве тоже хотелось просто попробовать. Да на самом деле, и Адаму тоже. Потому что, — я только вольно развиваю мысль владыки Антония, — когда грехопадение произошло? Все отличники бойко говорят, что когда Ева вкусила от древа познания. Нет! Когда Адам сказал: «Жена моя, которую Ты мне дал, дала мне, и я ел», — вот это квинтэссенция человеческой подлости. Все ему виноваты. Жена ему виновата, Бог ему виноват. А он весь в белом. Я из специальных приемов детской педагогики только одному поверила, по-моему, в нем есть большая правда: до 7 лет ребенка нужно твердо приучить к двум концептам: Надо и Нельзя. Потом уже не приучишь. - А как отличить теплохладность от гибкости? - Понимаете, это некоторая словесная эквилибристика. Когда мы говорим о гибкости, мы просто хотим охарактеризовать положительно. Что мы будем называть гибкостью? Умение никого не обидеть? - А что Вы называете теплохладностью? - Теплохладность – это очень грубое слово, грубое понятие. Вы знаете, что имеется в виду под теплохладностью? - Что это не холодно и не горячо. - А что это такое, когда оно не холодно и не горячо? Что это за температура? Это рвота, пардон. - Есть еще точнее фраза: равнодушие – престол сатаны. Теплохладность — это и есть безразличие, равнодушие. С таким человеком сатана что угодно может сделать. Которому все равно. - Которому все равно, у которого нет веры, который не хранит верность хотя бы злому, человек без стержня. Это не гибкость, это совсем другое. Это большая мерзость. Классика. Насколько горяч был Савл, которому дай волю – он бы вообще всех христиан расстрелял и порезал. Он и хотел это сделать. И таким же горячим стал проповедником христианства. Понимаете, в человеке был стержень. Мы очень хорошо можем себе представить оси, абсциссу и ординату. Очень большая величина была отложена по оси вниз, и Господь сразу перекинул ее наверх. Потому что было что перекидывать. Это было не ноль-ноль. Спаситель умел одновременно быть и горячим, и гибким. Как Ты осудишь? Она взята в прелюбодеянии, сказано побивать таких камнями. Что Ты скажешь? И уже все с камнями стоят. Или нарушай закон, или вместе с нами побивай камнями. И вот гибкий ответ: кто из вас без греха, первый брось в нее камень. А не сказал: отложите ваши камни и нарушьте закон. - Потому что Он знал закон. - Пример и принципиальности, и гибкости. - Это еще пример глубокого постижения. Дело в том, что в законе была одна вещь, которую все забыли. Принимать участие в побивании камнями может только тот, кто сам этим грехом не грешит. Этим. А поскольку для мужчин прелюбодеяние считалось ни во что, Он просто обратил внимание, что вы сами женам изменяете. Вы – прелюбодеи, какое право вы имеете побивать прелюбодейку? Никакого. Я же про это написала, что это и есть начало женского равноправия. Он простил: Я тебя не осуждаю, иди и впредь не греши. Это всегда были Его слова. Всем исцеленным он говорил: иди и не греши. Не потому что они до этого были грешники, а потому что тебя исцелили не для того, чтобы ты грешил, а для того, чтобы ты не грешил. Раз и навсегда было показано, что болезнь не есть наказание за грех. Это замечательное исцеление слепорожденного, по которому можно ставить итальянский фильм: сколько там крика, эмоций. Как к родителям пристают. А родитель говорит: он сам взрослый, с ним и разговаривайте. И апостолы тоже: это он согрешил или родители? А Христос говорит: ни он, ни они. Понимаете, нет прямой твердой связи. Ко мне некоторое время назад привели женщину молодую, которая находилась в состоянии, близком к безумию. Это ей в церкви кто-то сказал, что они с мужем не венчаны, поэтому у них детей нет. Это люди, которые всегда все знают лучше всех. Это ужасно. Они только не знают, что нужно думать. Мы вообще живем в мире, который болен. Я когда-то спросила одного умного батюшку: правильно ли я понимаю, что грехопадение человека можно рассматривать как заболевание, поражающее генетическую структуру и передающееся по наследству? Он сказал: да, можно. Есть такие болезни, передающиеся по наследству. Наша греховность – это точно такая же болезнь. И болезнь может быть по совершенно любому поводу. Бывает так, что человек ведет себя неправильно и в результате этого он болеет. Элементарный пример – алкоголизм. Пить – нехорошо, алкоголизм – заболевание. А бывает, что человек болеет, ведя абсолютно праведный образ жизни. Бывает, если люди ведут неправильный образ жизни, у них больные дети; например, врожденное косоглазие – известно, что это «пьяное зачатие». Бывает, у совершенно добродетельных родителей дети рождаются с какими-то тяжелыми болезнями. Тут ничего не поделаешь. - Кто согрешил, он или родители его? - А ни те, ни другие, но дабы явлена была милость Божья. Понимаете, так напрямую связывать болезнь и грех – это темные пережитки. Это нехорошо. Из-за этого у нас варварское отношение к инвалидам. Просто варварское. Мне жаловался один человек, настолько состоятельный, что он на свои деньги мало того что отреставрировал храм, он еще там построил дом причта. Трехэтажный. По-моему, можно считать его благодетелем. А у него дочка с ДЦП. Он делает все, что может. Есть какая-то специальная школа на Тенерифе, где этих детей учат некоторым непростым образом писать. Они полдня проводят в бассейне. Но вне этого бассейна и вне этой Испании она в инвалидной коляске. Он умоляет настоятеля того храма, который он отстроил, разрешения построить пандус для этой коляски. Проект есть, деньги он, соответственно, даст. А настоятель считает, что пандус на входе в храм нарушит благолепие. Поэтому или девочку тащите на руках, а в ней килограмм пятьдесят, или пускай не причащается. Лишь бы было благолепие. Это такое отношение к инвалидам. - А в этом случае это теплохладность или гибкость? - Где Вы видите гибкость? Не то, не другое. Я прошу прощения, я бы это назвала абсолютным равнодушием к людям. Христос это называл окаменением сердца. Когда Ему задавали вопросы, которые Он считал не вполне уместными, Он говорил: у всех у вас окаменевшие сердца. Это трудно, с окаменевшими сердцами. - А если с этим настоятелем храма по-другому поговорить? - Как по-другому? Чтобы братки с ним поговорили? - Сейчас можно и власть употребить, потому что сейчас есть повеление от властей, что все здания, где большое скопление людей, обязаны быть оборудованы пандусами. Так же, как и огнетушителями. - Вы видели, отец Николай, какие пандусы строят в подъездах московских домов? Человек вне коляски уже по этой лестнице идти не может, в коляске – тоже. И детская коляска тоже не проедет. У нас народ свободолюбивый, и на повеление властей реагирует довольно интересно.
Администратор: Посты не по теме обсуждения перенесены сюда
440Гц: Николай Бердяев Из ГЛАВЫ VI Бог, человек и богочеловек ("Философы" (Павел Флоренский и Николай Бердяев), М.Нестеров, масло, холст Государственная Третьяковская галерея, Москва) Начинать философствовать и богословствовать следовало бы не с Бога и не с человека, ибо оба эти начала оставляют разорванность непреодоленной, а с Богочеловека. Первичный феномен религиозной жизни есть встреча и взаимодействие Бога и человека, движение от Бога к человеку и от человека к Богу. В христианстве находит этот факт наиболее напряженное, сосредоточенное и полное свое выражение. В христианстве раскрывается человечность Бога. Очеловечение Бога есть основной процесс в религиозном самосознании человечества. На первых стадиях этого сознания Бог мог представляться подобным силам природы, животным, растениям. Тотемизм был откровением бога-животного. Возникновение же сознания человекоподобия Бога было обратной стороной сознания богоподобия человека. Бог без человека. Бог бесчеловечный был бы Сатаной, не был бы Троичный Бог. Основной миф христианства есть драма любви и свободы, разыгравшаяся между Богом и человеком, рождение Бога в человеке и рождение человека в Боге. Явление Христа-Богочеловека и есть совершенное соединение двух движений, от Бога к человеку и от человека к Богу, окончательное порождение Бога в человеке и человека в Боге, осуществление тайны двуединства, тайны богочеловечности. Тайна религиозной жизни непостижима вне двуединства, вне встречи и единения двух природ с сохранением их различности. Для сознания монистического, монофизитского непонятен самый первичный религиозный феномен, как феномен религиозной драмы, религиозной тоски и религиозной встречи, как тайны преображения и соединения. Также непонятен первичный религиозный феномен для сознания дуалистического. Тайна отношений между Богом и человеком невместима ни для монистически-пантеистического, ни для дуалистического сознания. Для одного сознания все находится в изначальном отвлеченном единстве и тождестве, для другого сознания все безнадежно разорвано и несоединимо, внеположно одно для другого. Бессилие монизма и дуализма понять тайну богочеловечности, тайну двуединства, есть бессилие рационального сознания и рационального мышления. Для рационального понятия о Божестве существует только отвлеченное Абсолютное, лишенное внутренней конкретной жизни, внутреннего драматизма отношений между Богом и Его Другим, завершенных в Третьем. Живой Бог и драматизм божественной жизни существует лишь для символически-мифологического мышления и сознания. Для такого лишь сознания Бог и человек стоят лицом к лицу, живые лица и отношения между ними есть жизнь, конкретная жизнь, полная драматизма, свойственного всякой жизни. Отвлеченный теизм, который был формой отвлеченного монотеизма; мыслит Бога и божественную жизнь как небесную монархию или небесный империализм, т. е. приписывает Богу гордое самовластие, самозамкнутость и самодовольство. Но такого рода небесный монархизм находится в явном противоречии с христианским учением о Св. Троице и ее внутренней жизни любви. Устроение земной жизни по образу такой небесной монархии есть утверждение самовластия и деспотии, а не утверждение триединой любви. Традиционное катафатическое богословие было подавлено мышлением в рациональных понятиях, и потому для него оставалась закрытой внутренняя жизнь Божества, из которой только и постижимо творение мира и человека, т. е. отношение Бога к своему другому. Творение мира и человека понимается экзотерически, внешне. Экзотерически-рационалистическое богословское сознание принуждено принять жестокую концепцию, согласно которой Бог без всякой нужды, по прихоти, без всякого внутреннего в нем движения сотворил мир, что творение Его ничтожно и внебожественно и что большая часть творения обречена на гибель. Богословское учение впадает в рационалистический дуализм, обратный полюс рационалистического монизма. Лишь мистико-символическое богословие возвышается до эзотерического понимания тайны миротворения, как внутренней жизни Триединого Божества, как нужды Бога в своем другом, в друге, в любящем и в любимом, в любви, осуществляемой в тайне Триединства, которая одинаково есть вверху и внизу, на небе и на земле. Богословское и метафизическое учение об абсолютной бездвижности Божества, об абсолютном покое в Боге есть экзотерическое и рационалистическое учение, оно указует на границы всякого логического понятия о Божестве. Но глубже мышление о Божестве как о coincidentia oppositorum [(лат.) совпадение противоположностей (ср. век. философия, Николай Кузанский)]. Так и мыслили все мистики. Так мыслил и Бл. Августин Абсолютный покой в Боге соединен в Нем с абсолютным движением. Лишь для нашего рационального сознания, в нашем природном мире, покой исключает движение, движение делает невозможным покой. Абсолютное же совершенство Божества совмещает в себе абсолютный максимум покоя с абсолютным максимумом движения. http://www.vehi.net/berdyaev/fsduha/06.html
Кузя: Очень лайк! Но вот какая штука. Моя старая и давно умершая учительница фортепиано, добиваясь от меня свободы мышечной, говорила: «Свобода и расхлябанность — это разные вещи, Варя». Свобода — это еще и обязательства. Свобода — это не только возможность говорить, что думаешь. Свобода — это еще и умение от свободы отказаться. Свобода слова — это в том числе умение промолчать. Хочется посоветовать прочитать текст целиком http://www.snob.ru/profile/8458/blog/67781 Некоторым - перечитать несколько раз. А отдельно взятым - не читать его вообще. Потому что, хоть выучи они его наизусть, умению промолчать никогда не научатся. "Смелость промолчать" Когда мне было четыре, кажется, года, меня отдали в детский сад. Какой-то очень хороший. По блату. Через неделю со мной там, видимо, случилось что-то неприятное, и я окосела. Ну то есть буквально. Глаза стали смотреть в разные стороны. Меня год лечили, таскали по врачам, потом чудом (по блату) отправили к светиле-профессору. Вылечил. И меня больше никогда не отдавали ни в какие коллективные секции. Школа не в счет, ее нельзя было избежать, да и мне там не было плохо. Там было никак. Или, например, в деревне, летом. Чернозем, Тамбовская область, дети из хороших семей, наши бабушки дружили, наши мамы выпивают на терасске, наши старшие сестры делают абажуры и лоскутные одеяла. Согласное гуденье насекомых, антоновка с ветками до земли. Рай. Мы, десятилетние дети, ночуем у Сарабьяновых на сеновале. Нас человек пятнадцать. И мне не плохо, нет, мне отдельно. Я веселюсь, ругаюсь с младшим братом, влюбляюсь, и пою на два голоса с сестрой. Все хорошо. Я еще не понимаю, что отдельно. Я не понимаю, что слово друзья не синоним слова единомышленники. Не понимаю, что не хватает мне только ощущения близости. А без него и рай не рай. Мне уже двадцать, и кто-то говорит: А у тебя есть ЖЖ? Я втягиваюсь моментально, конечно. В эту самую близость, в иллюзию близости, тем более прекрасную, что решительно выдуманную. Случайную. Теряю голову от ощущения почти что масонской ложи: ЖЖ это для немногих, для избранных, и все они прекрасны. Ой, у тебя что, тоже есть ЖЖ?! Да мы созданы друг для друга, это ж какое совпадение. Проходит два-три года, и вдруг в ЖЖ кто-то пишет гадость. Или, например, кто-то пишет гадость про тебя. Варваратурова как обычно, в своем репертуаре, читал, блевал. А ты, например, написала про то, что не представляло ценности в процессе, и было когда-то несравнимо с полуночным разговором в ЖЖ (казалось, нет в жизни ничего важнее, чем эти, до 5 утра с незнакомым человеком разговоры про Возвращение в Брайдсхед или Весну в Фиальте?) про всего лишь деревню, антоновку, про то, как Коля Сарабьянов катал тебя на раме по улице Подлесной, или лучше по Бутыркам, потому что на Подлесной сплошные кочки. Написала, поделилась с далеким, незнакомым (и не факт, что существующим) другом. А он читал и блевал. Как это? Ведь это же масонская ложа. Ведь это только крутые прекрасные люди пишут в ЖЖ. Там же нет неприятных людей! Невозможно понять, зачем там кому-то понадобилось писать пост про читал-блевал. У меня много друзей-иностранцев. У каждого из них есть фейсбук. Каждый раз, когда я рассказываю им об очередном своем (и не своем) конфликте в фейсбуке, они страшно изумляются. Переспрашивают. Где-где вы поругались? Они не могут представить себе, что фейсбук может быть площадкой для серьезного/тяжелого/важного/пронзительного разговора. Они вешают в фейсбуке фотографии с Нью-Йоркского марафона, с отпуска на греческом острове или концерта. Я не могу себе представить, что можно ежедневно спускаться в Азбуку вкуса, которая у меня внизу, под домом, только за тем, чтобы в очереди к кассе выяснять, на полном серьезе, основополагающие вопросы бытия. Мои иностранные друзья не понимают, как можно поругаться в фейсбуке, точно так же как я не понимаю, зачем ругаться в очереди в Азбуке вкуса. У моих иностранных друзей есть настоящая свобода, я полагаю. И нет необходимости отстаивать каждое мнение по каждому вопросу, как в первый раз. Как в последний раз. Недавно я устраивала в нашем клубе Мастерская встречу по итогам выборов мэра. Я звала туда людей с очень разными мнениями. Мне очень хотелось нормального обмена этими мнениями. Среди всех своих знакомых с большим трудом я отыскала одного человека, который голосовал за Собянина. Потому что ему нравится Собянин в качестве мэра. (Мне нет, если что.) Этот человек пришел в абсолютно чужеродную для него среду, и некоторые женщины стали в первую же минуту кричать как вам не стыдно. И знаете что? Он был единственным, кто уступил место женщине, которая опоздала и осталась без стула. Так совпало, я понимаю. Но тем не менее. Он встал и предложил ей стул. Мои демократические друзья не пошевелились, конечно же. Я это не к тому, что мои друзья хуже него. У меня, кстати, лучшие друзья на свете. Или что Собянин лучше Навального. (В этом я не смыслю.) Не к тому я это говорю. Я всего лишь намекаю на этот удивительный факт, еще раз. Если человек не разделяет ваших взглядов, это не значит, что он козел. Это не значит, что он ничтожество. Или что он не в своем уме. Это ничего не значит. Просто он не разделяет ваших взглядов. Мне кажется, наступил конец света, все в курсе, а я что-то пропустила. Я пропустила момент, когда все договорились друг с другом: Ребят, давайте теперь так, несогласие по ряду вопросов, автоматически означает отмену элементарных правил приличия. У людей вокруг не осталось никаких тормозящих механизмов. Чего тормозить-то, когда все равно катимся прямиком в преисподнюю? Конец света же. Иногда мне кажется, как жаль, что жизнь не пионерский лагерь (в котором я никогда в жизни не была). Как жаль, думаю я, что не существует общих правил поведения. Но на самом деле проблема не в отсутствии правил. Правил море. Они преследуют нас на каждом углу, выскакивают из-за каждого поворота, не прислоняйтесь, не стой под стрелой, тяги нет пользоваться прибором нельзя, не влезай убьет, 10 заповедей, в конце концов (точнее, начале начал), а Википедия вообще говорит прямо: Будьте объективны; в частности, не пишите о себе. Проблема не в том, что нет правил. Проблема в том, что, когда летишь на санках с ледяной горки или катишься в преисподнюю, в гробу ты видал эти правила. Проблема в том, что, дорвавшись в 90-е до ощущения свободы (как когда-то до ощущения близости), так называемые мы вцепились в нее, в эту свободу, в этот, простите шершавый язык штампа, пьянящий шанс свободы, мертвой хваткой, и так и остались в состоянии аффекта, пьяные, связанные по рукам и ногам, но зато со свободой в зубах. Людей вокруг не останавливает, что человек, про которого они пишут гадости (или ставят лайк гадостям), муж их подруги. Или брат. Или дочь. Что этот человек, например, только что чуть не умер. Или, наоборот, спас кому-то жизнь. Не останавливает ничего, гуляй, рванина, я думаю, что он говно, почему я должен сдерживаться, не кривить же мне душой! Объяснений этому можно найти миллион. Почти все будут верными. Ну, в том смысле, что как нас душат, а мы, пружинами, упираемся в стены руками, и пусть лучше хамство, чем несвобода. Про то, как все устали. Про то, как все не могут друг с другом договориться. Про то, что с 90-х прошло слишком мало времени, и мы еще не научились существовать так, чтобы действовать сообща, чтобы протестовать сообща. Чтобы иллюзорное ощущение близости заменить уже наконец близостью настоящей. Чтобы протрезветь. Но вот какая штука. Моя старая и давно умершая учительница фортепиано, добиваясь от меня свободы мышечной, говорила: Свобода и расхлябанность это разные вещи, Варя. Свобода это еще и обязательства. Свобода это не только возможность говорить, что думаешь. Свобода это еще и умение от свободы отказаться. Свобода слова это в том числе умение промолчать. Знаете, мир не рухнет, если вы просто один раз не напишете запредельное хамство, даже если пишете вы про самого неприятного человека во вселенной. Windsor Castle will stay without you, мир не рухнет без вашего мнения, без вашего хамства, без вашей злобы и без вашей агрессии. И без моей, да. Варвара Турова
Алексей Трашков: 10 советов тридцатилетним от тех, кому за сорок Через несколько недель после своего тридцатилетия, писатель и предприниматель Марк Мэнсон обратился к подписчикам своего блога старше 37 лет с просьбой поделиться своим жизненным опытом, добытым в период с 30 до 40 лет. Совместив все полученные ответы, Марк получил впечатляющий образец коллективной мудрости. На просьбу откликнулось более 600 человек, многие из которых прислали развернутые ответы на несколько листов. Разбирая их, Марк не без удивления обнаружил, что 5-6 советов раз за разом звучат у самых разных людей и, в той или иной форме, встречаются сотни раз. Видимо, именно эти несколько мыслей максимально точно описывают то, что происходит с человеком, разменявшим четвертый десяток. Полностью click here
Joker-Point: http://www.echo.msk.ru/files/1173726.jpg?1399027154 Вместо Мама - Мишка.... единоросский лозунг наверное решили увековечить. Видно гигант мысли, отец современной российской "демократии" еще возможно скоро заставит лизоблюдов переделать азбуку, для придания формы более патриотичной - в каждой клетке должен быть портрет Путина! А слова к буквам подобрать несложно, причём большинство уже подобраны правильно: Антимайдан - и портрет Путина; Беркут - и теперь уже тоже портрет Путина... Собссно, слово на букву П только поменять на "Педофил", чтобы слово "Путин" совсем деткам не надоело и они не ополоумели окончательно. (Из блогов) Тут точно картинка из сообщения № 708 воплощающая ужас очень даже уместна.
Алексей Трашков: Загадка для китайского школьника младших классов: Какой номер у парковочного места, на котором стоит авто? Ответ 87
440Гц: Для многоплановых выступлений Андрея Кураева и чудесных лекций Дмитрия Быкова есть отдельные темы, но в данном случае эти ролики надо разместить и смотреть разом, так как они органично дополняют общую тему. Предлагаю две многоплановые лекции по произведению Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита", как образец культурологической новаторской мысли и нестереотипного подхода к литературному матерьялу. Кто хоть сколько-то интересуется жизнью вообще и литературой - в частности, настоятельно рекомендую... «Мастер и Маргарита»: За Христа или против? Открытый урок с Дмитрием Быковым. Урок 6. "Булгаков. Роман для Сталина"
440Гц: (с) Однажды ученик спросил у Мастера: — Долго ли ждать перемен к лучшему? — Если ждать, то долго! — ответил Мастер.
440Гц: Сегодня пересмотрела "ОСОБОЕ МНЕНИЕ" с Андреем Макаревичем от ... 14.04.2014, где основные направления и состояния ума и чувств россиян были обозначены в его рассуждениях. Насколько его рассуждения оказались провидческими... Можно прямо цитировать чуть ли каждую фразу.
440Гц: Журналистский ликбез Леонида Парфёнова Леонид Парфенов:«В статьях Путина вы не найдете ничего про мечту Куда мы движемся Что дальше» ч.1 Леонид Парфенов:«В статьях Путина вы не найдете ничего про мечту Куда мы движемся Что дальше» ч.2
440Гц: ПОЗНЕР - ГУБИН - одна из толковейших передач...
440Гц: Уроки ораторского мастерства Как заставить людей себя слушать? Как научиться концентрировать внимание публики? Как заинтересовать собеседника? Не читать с листа, а рассказывать от себя. «Когда читаешь с листа, не очень-то интересно тебя слушать, а вот когда рассказываешь, то есть контакт с аудиторий, появляются эмоции, не только у меня, но и у слушателей. Когда рассказываешь, то говоришь то, что тебе самому запомнилось, что тебя заинтересовало. А сухие цифры и факты мало кому интересны». Ещё один секрет из педагогической практики: если в аудитории шумно и лектора никто не слушает, можно произнести какую-нибудь неожиданную фразу, например: «Чтобы не забеременеть, надо пить кефир». Все мгновенно замолкают, и можно спокойно продолжать выступать. Похожий пример: «Как мне кажется, легче всего привлечь внимание аудитории каким-то неожиданным, неординарным поступком. Довольно известна фраза Франклина Рузвельта, 32-го президента США. Когда на совещаниях Рузвельт замечал, что его слушатели отвлекаются, он говорил: "Сегодня утром я убил свою бабушку", и внимание возвращалось». К аудитории надо обратиться. Но как? В начале выступления к аудитории нужно оригинально обратиться, причём «чем хуже ситуация, тем больше оригинальности должно быть»: Мне кажется, возможны два варианта: непосредственно (вопрос, вопрошание) или опосредованно (высказывание). Например, вопрос: "Как вы думаете, кто я такой?", или повышаем степень: "Как вы считаете когда это кончится?!" или вопрощание (молчание и немое обращение — в редких случаях стратегия тоже успешная). Опосредованное обращение — громкое декламирование фразы. Это может быть высказывание великих: "Человек создан для счастья, как птица для полёта", "Быть или не быть" или даже четверостишие». Затем, нужно продолжать работать с аудиторией: задавать людям вопросы, требовать ответов и разбавлять выступление «эмоциональными вспышками»: «Лучшая встряска — это смех. Мы же доброжелательны. Поэтому огромную важность приобретает чувство юмора, удачные шутки и смешные примеры из жизни. Много солить не надо, но наша "пища" вкуснее, если её "подсолить", а иногда и "подперчить". И пусть это будут заранее заготовленные "вещицы". Никто ведь этого не узнает». Вообще, юмор — по общему мнению, хороший помощник для выступающего. Как сказала Любовь Евгеньевна Алпеева, «юмор — это волшебная таблетка, которая сделает выступление красочным и динамичным». Баир Гомбоевич Дашиев также советует оратору рассказать смешную байку из жизни или притчу, чтобы переключить внимание зрителей. Иван Анатольевич Рябчевских предлагает радикальные методы для тех, кто способен оценить его мрачное чувство юмора: «Как же заставить людей слушать? Можно угрожать им, пугать физической расправой в случае, если они не будут вас слушать. Можно оскорблять людей, ведь люди нашего времени нормальных слов не понимают, а оскорбление или бестактное высказывание в их адрес они всегда услышат и, более того, ответят Вам тем же. Можно предложить денег за то, что они будут слушать, и они будут слушать. Как научиться концентрировать внимание публики? Можно рядом с собой поставить красивейшую девушку, и внимание, как минимум, будет направлено в вашу сторону. Можно быть красивой девушкой, при желании можно стать ею». Многие ученики отмечают, что важна искренность и доброжелательность: нужно улыбнуться публике, показать, что вы рады всех видеть. Татьяна Николаевна Спиридонова в отчёте описывает, как ведут себя дикторы конференции TED: «Я очень люблю смотреть записи с конференции TED, где лучшие умы человечества презентуют свои идеи, достижения, открытия. Я заметила нечто общее в их презентациях, что делает выступление живым, интересным, запоминающимся: 1. Обращение к личному опыту. Истории из жизни. 2. Чёткая структура презентации. Движение мысли идёт линейно. + иллюстрация мысли. 3. Не "чтение с листа", а живая речь. 4. Диалог с публикой. Вопросы (например: "Поднимите руку все, кто..."). 5. Вера в идею. Заражённость ей. 6. Юмор. 7. Простота. Они не ставят себя на уровень проповедников или пастухов глупого стада. Они обращаются к равным. Все, включая учёных, президентов стран и многомиллиардных компаний. Каждому, кто хочет научиться говорить публично, я бы посоветовала периодически заглядывать на сайт конференции и смотреть выступления. Ничего лучше я не видела в сфере презентаций». Почти все ученики единодушно пришли к такому выводу: главное, чтобы выступающему самому было интересно выступать. Если он говорит неравнодушно, страстно, верит в то, что говорит, и понимает, о чём говорит, — то и слушать его хочется. Итак, спасибо всем, кто оставил подробные отчёты. Успешных выступлений и благодарных зрителей! Елена Анатольевна Очкова http://1001.ru/articles/post/17392
Joker-Point: Историческая неприкаянность Об исторических путях и беспутье Куда несешься ты? — Не дает ответа. Н. Гоголь Может ли страну выбросить на историческую обочину? Собственно, и та Утопия, на которую страна затратила минувшее столетие, тоже быстро, уже в 1920—1930-е, обратилась в свою противоположность, в пост крепостническое государство. Теперь этот вектор движения к архаике стал уже сознательной политикой — назад, в средневековье, в столетия одиночества на отшибе от Европы и Азии. А отсюда уже недалеко и до возвращения к периоду феодальной раздробленности Руси… Вспоминается «Заблудившийся трамвай» Н. Гумилева (1920 г.) — как метафора страны, заблудившейся в смене эпох: Мчался он бурей темной, крылатой, Он заблудился в бездне времен… Остановите, вагоновожатый, Остановите сейчас вагон. Но вагон неудержимо несется в пропасть безнадежно смешавшихся времен, и вот уже в окне мелькает: Вывеска… кровью налитые буквы Гласят — зеленная, — знаю, тут Вместо капусты и вместо брюквы Мертвые головы продают. Похоже, что за истекшее столетие мало что изменилось, и стране по-прежнему все равно куда стремиться, вперед или назад, в будущее или прошлое, лишь бы, ускоряясь туда или сюда, не жить в настоящем, в одном времени с человечеством. Ибо она умеет только выживать — на пределе сил, пребывая в том изнеможении и беспамятстве, куда, если верить платоновским «Чевенгуру» и «Котловану», завела народ предыдущая утопия. И сегодня — все та же потребность отгородиться от настоящего, заговорить себя магическими заклинаниями, не важно, какими: «коммунизм» или «русский мир». Коммунизм, несмотря на миллионы жертв, так и остался призраком, каким явился впервые в Коммунистическом манифесте («Призрак бродит по Европе», 1848 г.). Потом этот призрак поселился в России и напитался кровью не только ее, но и почти половины человечества. Теперь в Европу запущен новый призрак под названием «Румир», гораздо более чахлый, но все равно жаждущий крови. По сути, «Новороссия» — еще больший призрак, чем коммунизм, ведь и своя-то территория, «Старороссия», остается неухоженной, невозделанной и кроме даровых недр матери-земли мало какими рукотворными богатствами может похвастаться. Как князь Всеслав в ночи «волком рыскаше», так Россия мечется по географическим и историческим просторам, от Ивана Грозного до «бесклассового общества», от древней Корсуни до светлого будущего всего человечества, — лишь бы убежать от самой себя, от гнетущей пустоты, раскрывающейся в ее сердцевине. Страна только потому и посягает на чужое, что это вывернутая форма избавления от себя. Ее гораздо больше волнует Америка, Европа, Украина, чем собственная жизнь. Только через воинственное соприкосновение с чужим она начинает ощущать себя, а внутри нее — как будто мертвенность, бесчувствие, безжизние. Разве что внутренний враг, «национал-предатель», чужой среди своих, приятно ее «оживит», став целью скорейшего уничтожения… Если вырваться вперед не получилось, если безнадежно отстали — рванем назад, в азиатщину, в Московскую Русь, Третий Рим, крепостное право… Опередим всех на путях к «Великой Традиции». Словно история — это игровая площадка, картинг, где легко и весело рулить куда попало. Страна лихо разгоняется то в одном, то в другом направлении. Вместо того чтобы выравняться, влиться в общее движение цивилизации — рвется туда, куда ее развернуло тормозами и инерцией. Лишь бы убежать от самой себя… Это и есть то ничто, которое экзистенциальные мыслители, от Кьеркегора до Бердяева, Хайдеггера и Сартра, считали глубинной основой, точнее, безосновностью бытия. Но для них ничто — это отправная точка, способность взглянуть на бытие извне, помыслить и выразить его. Для России ничто — это точка прибытия, та «вукоебина» (емкое сербское слово — «глухое место, приволье волкам»), где она, устав от усилий модернизации и по-прежнему исторически неприкаянная, хочет укрыться. Мечется по всем просторам Евразии, то в Афганистан устремится, то в Арктику, ища спасения от какой-то сосущей пустоты. Почему она так безжалостно губит свое — и зарится на чужое, в общем-то не нужное ей? Почему ни в Европе, ни в Азии, нигде, куда приходит Россия, не возникает ничего нового, творческого, радостного, никакой пользы и воодушевления, кроме все той же мертвящей, цементирующей власти и разъедающей ее, но одновременно не разлучной с ней коррупции? Означает ли это, что мы опять вернулись к Чаадаеву? «Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно. Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет… Весь мир перестраивался заново, у нас же ничего не созидалось: мы по-прежнему ютились в своих лачугах из бревен и соломы… Я не перестаю удивляться этой пустоте, этой удивительной оторванности нашего социального бытия» (1829). Неужели этим отрывом от человечества и суждено завершиться тысячелетним приключениям российского духа? Сейчас политика перестает быть только политикой, поскольку задевает уже метафизический нерв существования страны, тот, где коренятся начальные и последние смыслы: куда, зачем? И всякий человек, причастный к России, ее культуре и языку, чувствует какой-то внутренний обвал, голос небытия, заклинающий то голосом В. Высоцкого: «Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!.. Хоть немного еще постою на краю», — то голосом А. Белого: «Довольно: не жди, не надейся — Рассейся, мой бедный народ!.. Исчезни в пространство, исчезни, Россия, Россия моя!» Гнуться не ломаясь? Можно ли долго гнуться, не ломаясь? Есть ли мера изнашиваемости у исторического материала, который постоянно растягивается в разные стороны, испытывается на краях, загибается то в архаику, то в прогресс, то в анархию, то в диктатуру, разгибается и вновь складывается по тем же самым швам? Еще один сгиб — и произойдет разрыв: обветшавшая историческая субстанция просто не выдержит таких многократных разнонаправленных деформаций. Эта гибкость, если не сказать, развинченность внутреннего стержня, была свойственна и крупнейшим представителям российской культуры, которые постоянно бросались из крайности в крайность, изменяя себе, сжигая то, чему поклонялись, и поклоняясь тому, что сжигали. Петр Чаадаев был одновременно отцом и западничества, и славянофильства: в своей «Апологии сумасшедшего» он переворачивает смысл первого «Философического письма» и превозносит как залог грядущего величия России ничтожество ее прошедшего и настоящего. Николай Гоголь вытравляет из себя художественный дар и «кощунственный» смех и сжигает свой заветный труд, второй том «Мертвых душ». Виссарион Белинский отрекается от своего гегельянского примирения с действительностью и готов «по-маратовски», огнем и мечом истребить одну часть человечества ради счастья другой. Федор Достоевский устами одного героя тончайше глумится над своими же идеалами, провозглашенными другим, и наделяет одинаковой силой голоса «за» и «против». Лев Толстой отрекается от своих величайших художественных творений ради крестьянской правды и опрощения. Владимир Соловьёв в своей предсмертной «Повести об Антихристе» выставляет в ироническом и демоническом виде те заветные идеи, которым посвятил свою жизнь пророка-мыслителя: всеединство, универсализм, экуменизм, теократию, объединение церквей. Василий Розанов совмещает в себя юдофила и юдофоба, ревностно выступает и за левых, и за правых, борется с христианством и умирает причастником Христовых тайн. Александр Блок, рыцарь Прекрасной Дамы и Вечной Женственности, карнавально представляет ее в образе блудницы в «Балаганчике» и «Незнакомке». Владимир Маяковский, поэт космически-трагедийный и мистериальный, в послереволюционные годы отдает себя на службу государственной пропаганде и «наступает на горло собственной песне». Андрей Платонов, утопист, коммунист, технофил, создает глубочайшую антиутопию социалистического общества — царства пустоты и смерти. Даниил Андреев проповедует как религиозный идеал универсальное государство-церковь — Розу Мира, которое прокладывает путь Антихристу. Русским писателям и мыслителям был в высшей степени свойствен жест сознательной или бессознательной иронии, опрокидывающей то, что создавалось десятилетиями напряженного труда, — решительность самоотрицания. Возможен путь органического роста, когда писатель, переходя из возраста в возраст, встает как бы на плечи самому себе — и поднимается все выше (перефразируя Ньютона, который говорил о своих предшественниках, — но мы и сами свои предшественники в разных возрастах). А можно себя прежнего — опрокинуть, отчего величины не складываются, а вычитаются. Вот и Россия постоянно вычитает из себя разные стадии своего прошлого, даже когда пытается вернуться к давно прошедшему. Таков знаковый код русской культуры: он включает в себя постоянную смену плюса на минус и минуса на плюс. Недавние интернационалисты разоблачаются как космополиты, великодержавные шовинисты чествуются как патриоты. Революция в России — не рывок вперед, не однократное событие, а шарнир, на котором постоянно всё крутится. Такая крутизна, «выкрутасность», все шире и опаснее раскручивает страну во все стороны, и это безразличие масштаба к векторам есть самое печальное и саморазрушительное в ее истории. По мысли Дмитрия Быкова, в России масштаб важнее векторов. Можно согласиться, но это повод для глубокой скорби, а не воодушевления. Самое трагическое — безвекторная масштабность, можно даже сказать, масштаб безвекторности, отчего страна и вертится по-хлыстовски на историческом беспутье. «Неподвижный странник», как ее иногда называют. Она поворачивает куда угодно, лишь бы дойти до края, убедиться в бесплодности очередного поворота — и развернуться в противоположную сторону. Гротескность социальных структур Неизвестно, что будет нам исторически ближе в следующий момент: полет на Марс или поход на половцев, наиновейший «айпад» или ордынское «айда». Повесть Владимира Сорокина «День опричника», как оказалось, не шарж, а хроника ближайшего будущего, точнее, уже настоящего, в котором наспех заимствованная у Запада техника сплетается с наследием тягчайшего деспотизма. Первая фраза: «Моё мобило будит меня: удар кнута — вскрик». Действие происходит в России 2027 года, отгороженной от остального мира Великой Русской Стеной. В стране восстановлено самодержавие, процветают ксенофобия, лубочно-квасной патриотизм и всевластие карательных органов, а единственными источниками дохода ничего не производящей страны являются продажа природного газа и поборы с транзита китайских товаров в Европу. Подборка новостей как будто взята из нынешних газет. «Дальневосточная Труба так и будет перекрыта до челобитной от японцев, китайцы расширяют поселения в Красноярске и Новосибирске, суд над менялами из Уральского казначейства продолжается, татары строят к Юбилею Государя умный дворец, мозгляки из Лекарской академии завершают работы над геном старения, Муромские гусляры дадут два концерта в Белокаменной, граф Трифон Багратионович Голицын побил свою молодую жену, в январе в Свято-Петрограде на Сенной пороть не будут, рубль к юаню укрепился еще на полкопейки». Все это кажется гротеском, но в данном случае — это не художественный прием, а причуда самой реальности, где накладываются, не перемешиваясь, отдаленные пласты времени. Повесть, вышедшая в 2006 году, намного опередила свой собственный хронологический расчет: понадобилось всего 8 лет, a не 21 год, как в книге, чтобы гротеск стал восприниматься как репортаж. К этим переходным структурам, возникающим в процессе ускоренной архаизации российского общества, можно отнести удачный термин Григория Померанца: «гротескность социальных структур». Это обнаружилось еще в 1990-е годы, когда страна переживала ускоренную модернизацию: к тоталитарному телу, в котором бьется идеологически пылающее сердце, приставляется демократически мыслящая голова. Тем более гротескна эта реальность сегодня, когда в общество ХХI века встраиваются культы и фетиши допетровской Руси. Когда-нибудь в будущем, по мере «обустройства» России, гротескность, возможно, сгладится, и возникнут более строгие, одномерные модели. Но было бы не простительным для исследователя упустить этот момент «вселенской смази», каламбурного смешения знаков и пренебречь гротеском как методом адекватного описания возникающей эклектической культуры: посткоммунистической, полукапиталистической, полуфеодальной, средневековой. Мост или пропасть? В своей «Русской идее» (1946) Бердяев выделил пять эпох русской истории: «Есть Россия киевская, Россия времен татарского ига, Россия московская, Россия петровская и Россия советская. И возможно, что будет еще новая Россия. Развитие России было катастрофическим». За последние десятилетия к перечисленным пяти Россиям успели прибавиться еще две: Россия постсоветская (демократическая, капиталистическая, рыночная, либеральная, взошедшая при Горбачеве и Ельцине) и Россия… здесь разброс возможных терминов еще шире: евразийская, или фундаменталистская, или антизападная, или изоляционистская, или автаркия, или чучхерия (от корейского «чучхе», самобытность), или Новомосковия (отгородившаяся от Запада, подобно Руси допетровской). Если Россия постсоветская на протяжении четверти века пыталась совершить скачок модернизации, то Россия евразийская за несколько месяцев совершила прыжок на несколько веков назад, в свое доевропейское прошлое. Одновременно это и географический кульбит: Россия повернулась лицом к Востоку. Но к какому? Еще остается в силе вопрос философа-поэта Вл. Соловьёва, обращенный к родине: «Каким ты хочешь быть Востоком: Востоком Ксеркса иль Христа?» Несмотря на усиление церковного фундаментализма, действующего от имени Христа, ответ уже, кажется, дан — в пользу Ксеркса. Точнее, Ксеркса в обличье Христа — самая жуткая подделка, какую только можно вообразить. Россия традиционно представлялась особой цивилизацией, которая соединяет Европу и Азию, но не принадлежит ни той, ни другой. Ее миссия — цивилизовать Азию, служить форпостом Запада на Востоке. Но какую же Азию теперь способна окультурить Россия? Японию? Китай? Южную Корею? Индию? От всей той «дикой Азии», которую, в воззрениях Вл. Соловьёва и его последователей, была призвана цивилизовать Россия, осталась разве что Северная Корея. Да еще ряд малонаселенных среднеазиатских стран (впрочем, и среди них большинство не пожелало примкнуть к «евразийскому» союзу). К нашему времени оказалось, что России некого цивилизовывать, кроме самой себя. Уровень ее промышленности, науки и техники, медицины, экономических и политических свобод упал ниже и европейского, и азиатского. И теперь страна воспринимается не как мост между Европой и Азией, а как огромная расщелина или пропасть, над которой Западной Европе и Восточной Азии, все теснее смыкаясь, придется когда-нибудь самим наводить мосты, заполнять встречей своих цивилизаций пустеющий промежуток. Историческая аритмия У Владимира Сорокина представлены не просто отдельные анахронизмы. «День опричника» — это, по сути, целый век или даже тысячелетие «опричнины»: кромешной жизни невпопад с миром, анахронический модус бытия страны, которая никак не может решить, в каком времени ей жить. Есть такой странный недуг — «хронопатия», патология в восприятии времени, нарушение связей между его объективным и субъективным ходом. Хронопат вечно опаздывает, не в состоянии уложиться в заданные сроки, потом подгоняет себя, его лихорадит, он развивает бешеные темпы, которые расшатывают его нервы и погружают в долгую прострацию. Применительно к странам и народам это можно назвать исторической аритмией. Российская история, состоящая сплошь из взрывов и застоев, — классический случай такой аритмии. Эта историческая аритмия учащается с каждой эпохой. Если для перехода от советского к постсоветскому понадобилось шесть лет перестройки, то для скачка из мирового пространства в Новомосковию — всего месяц: март 2014-го, когда Россия бросила вызов Западу. Эта расшатанность, раздерганность исторической походки может, конечно, сойти за широту души и рассматриваться нераздельно с географическим простором. «Ровнем-гладнем разметнулась на полсвета» (Н. Гоголь, «Мертвые души»). В системе облагораживающих понятий эта «разметность» — своего рода эластичность, топологическое выворачивание исторического пространства, многообразие политических режимов при сохранении неизменной оси вращения. Россия пробует себя в разных исторических формациях: от анархии до тоталитаризма, от застоя до смуты, от революции до консервации, от рабовладения до капитализма, от коммунизма до фашизма. Но ей не столь важна природа и сущность данного социального строя, сколько сам момент пробы, погони за своим ускользающим «Я». Россия познает себя через отрицание всего того, что раньше о себе узнала и чем себя определила. Отсюда не только географическая, но и историческая обширность страны, при отсутствии явно выраженного прогресса, поступательного движения. Это скорее вращение вокруг своей оси, перебирание и отбрасывание разных моделей. Никакие социальная форма и религиозная идентичность не пригодны для такого велико-пустотного существования, которое прокладывает путь из ниоткуда — через всё — в никуда. Россия — самая большая страна не только по территории, но и по исторической вместимости. Она не столько двигалась вперед во времени, сколько испытывала все новые и новые варианты своей исторической участи. Эту способность цивилизации сохранять свои основные свойства, проходя через многочисленные, диаметрально направленные формации и деформации, можно назвать историопластикой. Прогрессивность и пластичность — разные характеристики исторического движения: первое определяет меру развития, второе — размах колебаний. Но очевидно, что размах этот не беспределен, — и на очередном крутом вираже разогнавшуюся тройку может выбросить на историческую обочину, мимо которой бодро шествуют другие народы и государства. Михаил Эпштейн
шарко: Joker-Point пишет: автаркия, или чучхерия точно
440Гц: Школа злословия [снята с эфира] Евгения Альбац Евгения Марковна Альбац — российский политический журналист, политолог, общественный деятель и писатель.
440Гц: March 7th, 18:05 Приходит дочь к отцу и говорит: — Отец, я устала, у меня такая тяжелая жизнь, я не вижу в ней никакого смысла! У меня постоянно трудности и проблемы… Я все время плыву против течения.. У меня просто нет больше сил!!!… Что мне делать??? Отец вместо ответа поставил на огонь три одинаковые кастрюли с водой, в одну бросил морковь, в другую положил яйцо, а в третью насыпал кофе. Через некоторое время он вынул из воды морковь и яйцо, и налил в чашку кофе из третьей кастрюли. — Что изменилось? — спросил он девушку. — Яйцо и морковь сварились, а зерна кофе растворились в воде. — ответила она. — Нет, дочь моя, это лишь поверхностный взгляд на вещи. Посмотри — твердая морковь, побывав в кипятке, стала мягкой и податливой. Хрупкое и жидкое яйцо стало твердым. Внешне они не изменились, они лишь изменили свою структуру под воздействием одинаковых неблагоприятных обстоятельств — кипятка. Тоже самое происходит и с людьми — сильные внешне могут расклеиться и стать слабыми, тогда как хрупкие и нежные лишь затвердеют и окрепнут. — А кофе? — спросила дочь. — О! Это самое интересное! Кофе полностью растворился в новой враждебной среде и изменил ее — превратил кипяток в великолепный ароматный напиток. Есть особые люди, которые не меняются под давлением обстоятельств — они сами меняют обстоятельства и превращают их в нечто новое и прекрасное, извлекая пользу и знания из любой, даже самой неблагоприятной ситуации. Я хочу, чтобы ты прекратила вести себя как “морковка”, вспомнила о том, что ты человек, счастье которого – в его собственных руках! Будь как кофе. Будь сильнее кофе!
440Гц: ЖИВАЯ УКРАИНА
440Гц: (с) от Лена Маслова. Был найден в Балтиморе в 1962 году в одной старой церкви. Автор неизвестен. «Идите своим путем спокойно среди гама и суеты и помните о мире, который может быть в тишине. Не изменяя себе, живите, как только возможно, в хороших отношениях со всяким человеком. Говорите мягко и ясно свою правду и слушайте других, даже людей, не изощренных умом и необразованных; у них тоже есть своя история. Избегайте людей шумных и агрессивных; они портят настроение. Не сравнивайте себя ни с кем: вы рискуете почувствовать себя никчемным или стать тщеславным. Всегда есть кто — то, кто более велик или более мал, чем вы. Радуйтесь своим планам так же, как вы радуетесь тому, что уже сделали. Интересуйтесь всегда своим ремеслом; каким бы скромным оно не было — это драгоценность в сравнении с другими вещами, которыми вы владеете. Будьте осмотрительны в своих делах, мир полон обмана. Но не будьте слепы к добродетели; другие люди стремятся к великим идеалам, и повсюду жизнь полна героизма. Будьте самим собой. Не играйте в дружбу. Не будьте циничны в любви — в сравнении с пустотой и разочарованием она так же вечна, как трава. С добрым сердцем принимайте то, что советуют вам годы, и с благодарностью прощайтесь с молодостью. Крепите свой дух на случай внезапного несчастья. Не мучайте себя химерами. Многие страхи рождаются от усталости и одиночества. Подчиняйтесь здоровой дисциплине, но будьте мягким с собой. Вы — дитя мироздания не меньше, чем деревья и звезды: вы имеете право быть здесь. И пусть это для вас очевидно или нет, но мир идет так, как он и должен идти. Будьте в мире с Богом, как бы вы Его ни понимали. Чем бы вы ни занимались и о чем бы вы ни мечтали, в шумной суете жизни храните мир в своей душе. Со всеми коварствами, однообразными трудами и разбитыми мечтами мир все-таки прекрасен. Будьте к нему внимательны. Постарайтесь быть счастливым.»
440Гц: Молитва, написанная Антуаном де Сент-Экзюпери ▫Господи, я прошу не о чудесах и не о миражах, а о силе каждого дня. Научи меня искусству маленьких шагов. ▫Сделай меня наблюдательным и находчивым, чтобы в пестроте будней вовремя останавливаться на открытиях и опыте, которые меня взволновали. ▫Научи меня правильно распоряжаться временем моей жизни. Подари мне тонкое чутье, чтобы отличать первостепенное от второстепенного. ▫Я прошу о силе воздержания и меры, чтобы я по жизни не порхал и не скользил, а разумно планировал течение дня, мог бы видеть вершины и дали, и хоть иногда находил бы время для наслаждения искусством. ▫Помоги мне понять, что мечты не могут быть помощью. Ни мечты о прошлом, ни мечты о будущем. Помоги мне быть здесь и сейчас и воспринять эту минуту как самую важную. ▫Убереги меня от наивной веры, что все в жизни должно быть гладко. Подари мне ясное сознание того, что сложности, поражения, падения и неудачи являются лишь естественной составной частью жизни, благодаря которой мы растем и зреем. ▫Напоминай мне, что сердце часто спорит с рассудком. ▫Пошли мне в нужный момент кого-то, у кого хватит мужества сказать мне правду, но сказать ее любя! Я знаю, что многие проблемы решаются, если ничего не предпринимать, так научи меня терпению. Ты знаешь, как сильно мы нуждаемся в дружбе. Дай мне быть достойным этого самого прекрасного и нежного Дара Судьбы. ▫Дай мне богатую фантазию, чтобы в нужный момент, в нужное время, в нужном месте, молча или говоря, подарить кому-то необходимое тепло. ▫Сделай меня человеком, умеющим достучаться до тех, кто совсем “внизу”. ▫Убереги меня от страха пропустить что-то в жизни. ▫Дай мне не то, чего я себе желаю, а то, что мне действительно необходимо. ▫Научи меня искусству маленьких шагов.
440Гц: Павел Дуров Предприниматель, 30 лет В 2006 году выпускник филологического факультета СПбГУ Павел Дуров создал социальную сеть «ВКонтакте». В декабре 2013 года Дуров отказался предоставить ФСБ данные администраторов группы «Евромайдан» и продал свою долю в компании. В следующем году он уехал из России. Правила жизниЯ МИРОЛЮБИВ, я вегетарианец, и я не люблю войны. Я ПРОДАЛ СВОЮ ДОЛЮ «ВКонтакте», так как ее наличие могло помешать мне принимать правильные решения. Но я ни о чем не жалею — защита личных данных людей стоит этого и намного большего. С декабря 2013 года у меня нет собственности, но у меня осталось нечто более важное — чистая совесть и идеалы, которые я готов защищать. КОМПРОМИСС ХУЖЕ любой из альтернатив. Я БЫЛ В ГОСТЯХ у очень богатых людей, был на больших яхтах, частных самолетах, виллах — и я четко понял, что все это мне не нужно. ВСЕОБЩАЯ ЛЮБОВЬ — тревожный знак для человека, привыкшего плыть против течения. ПОМНИТЕ ТЕ СЛУЧАИ, когда ваше мнение шло полностью вразрез с мнением окружающих? Это самые ценные моменты, в которые нужно вцепляться мертвой хваткой. Мир вокруг нас развивается так быстро, что общепринятые убеждения на наших глазах становятся издевательством над здравым смыслом. ИДЕЕ ДОСТАТОЧНО 10% убежденных сторонников, чтобы сконвертировать остальные 90% общества на свою сторону. Убежденных в чем-то людей может быть меньше 10% — 5%, 2%, даже тысячная процента населения. Но если их вера в успех и преданность идее непоколебимы, им невозможно противостоять. В экстремальном случае для изменений любого масштаба достаточно веры одного человека. Вашей, например. НЕВЕРИЕ в возможность менять мир страшнее лени, пьянства или наркомании. Потому что именно оно является их причиной. НЕБОЛЬШОЕ НАПОМИНАНИЕ адептам позитивного мышления. Из словосочетания «будь здоровым» автоматически следует, что можно им не быть. Призыв «верь в себя» подразумевает, что в данный момент читатель этого не делает. ВСЕГДА, в каждую минуту своей жизни, даже когда вы абсолютно счастливы, имейте одну установку в отношении окружающих вас людей: я в любом случае сделаю то, чего хочу, с вами или без вас. КОММУНИКАЦИЯ ПЕРЕОЦЕНЕНА. Час одиночества продуктивнее недели разговоров. СПОСОБНОСТЬ К МНОГОЧАСОВОЙ КОНЦЕНТРАЦИИ на одном занятии — навык, который в нашу мобильно-онлайновую эпоху встречается все реже. Но именно этот навык необходим для интеллектуального, творческого или духовного прорыва. Будущее за теми, кто выработает иммунитет к технологическим ловушкам внимания и сохранит способность к длительной концентрации. ХАРАКТЕРНАЯ ЧЕРТА нашей цивилизации — любовь к лекарствам, которые опаснее самой болезни. НИКТО НЕ ВПРАВЕ запретить депутатам нашего парламента делать громкие заявления. САМЫЙ ОПАСНЫЙ ЯД — информационный. БЮРОКРАТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА, которая призвана с чем-то бороться, едва ли станет устранять корень проблемы. Более вероятно, что она будет незаметно стимулировать то, что должна уничтожить. Только так она сможет расширять свое влияние и финансирование. ГДЕ НЕТ КОНКУРЕНЦИИ — нет прогресса. УПРОЩАЙТЕ.
440Гц: КТО ТЫ, ЧЕЛОВЕК?....... "Кто ты, человек?" - фильм Тушкина В.Р. о природе сознания...
Старый Радиособак: 440Гц пишет: ссылаясь конкретно на Святых Православных Отцов, Дык это только для православных верующих..А с какого перепугу я - Агностик должен принимать их поучения за истину ? Тем более , что эти отцы очень всякими бывают...Святой Иосиф Волоцкий так живьём сжигал на кострах еретиков в Новгороде , а святой Александр Невский в Орде служил...Продолжить ??
440Гц: Старый Радиособак пишет: с какого перепугу я - Агностик должен принимать их поучения за истину ? А я не исповедую Веды, Буддизм, Даосизм, но охотно беру из этих источников знания и делюсь ими. И я по взглядам более космополит, но в Православии черпаю мудрость. Во всех направлениях развития человечества есть чем дополнить свои знания о мире, отсюда моё уважение и почитание Святых Православных отцов - ведь и они оставляли свои знания мудрость не конкретно православным, а всему человечеству.
Старый Радиособак: 440Гц пишет: в Православии черпаю мудрость. Если уж на то пошло , то мудрость у основателей..Христа , Будды , Конфуция...А у конфессий на основе их философии и учений - ИМХО лишь Концепции в зависимости от поставленных ими задач по влиянию на людей...
Joker-Point: Правда бытия 17:03, 24 июня 2015 Владимир Путин обвинил иностранные фонды в охоте за молодыми талантами Президент выступил на заседании Совета по науке, технологиям и образованию. Такое мнение президент высказал в ответ на выступление главы Российской академии наук Владимира Фортова, который сообщил, что большое число российских ученых работают за границей. Иностранные агенты виноваты проклятые пиндоеврогеи и игил Сам же нацлидер деньги дает только на танки, а младой ум для того чтобы мыслить - кушать хочет и не по ценам импортозамещения, а нормальным и адекватным. "Армату", даже законсервированную солидолом или ОЕКБ 122-7 в рот не положишь Но мне кажется причина озабоченности состоит в том, что ВВП просто хочет, чтобы таланты с ним делились, когда гранты получают....вот и всё, обычный рэкет и и ничего личного.
440Гц: Joker-Point, а учиться тут чему?... Тема - учимся учиться. Неприятно, ...хоть бы эту тему не засоряли идиотизмом... Разрешите перенести куда поуместнее, к примеру, в "Ленту дебильных новостей"?.......
440Гц: Старый Радиособак пишет: Концепции в зависимости от поставленных ими задач по влиянию на людей... Отнюдь, святые отцы, часто - отшельники, сами доходили до истины, и ни на кого не стремились влиять, лишь оставляли свои знания. Их прозрения - свод всеобщей мудрости - почитайте (ради удовольствия) Иоанна Лествичника или Григория Паламу.... или более поздних богословов Павла Флоренского, Сергея Булгакова (перечислила на вскидку лишь тех, чьи рассуждения формировали моё сознание с юности, мысли которых произвели на меня неизгладимое впечатление, и чьи труды имею всю жизнь в собственной библиотеке, как необходимые...))...А из не священников и св. отцов, но философов с православным уклоном Владимир Соловьёв, Лосский, Лосев, Ильин, и ещё Струве, Бердяев, Франк , впрочем все "веховцы" - вспомните "философский пароход" 22 года...это были философы с передовыми, прогрессивными философскими воззрениями и ... Православной духовной основой.
полная версия страницы