Форум » Поэзия » Марина Цветаева » Ответить
Марина Цветаева
440Гц: Марина Ивановна Цветаева. Стихи и страницы жизни На страшный полет крещу Вас: Лети, молодой орел! Ты солнце стерпел, не щурясь, Юный ли взгляд мой тяжел? Нежней и бесповоротней Никто не глядел Вам вслед... Целую Вас — через сотни Разъединяющих лет.
Ответов - 12
440Гц:
440Гц: Кто создан из камня, кто создан из глины Кто создан из камня, кто создан из глины, - А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело - измена, мне имя - Марина, Я - бренная пена морская. Кто создан из глины, кто создан из плоти - Тем гроб и надгробные плиты... - В купели морской крещена - и в полете Своем - непрестанно разбита! Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети Пробъется мое своеволье. Меня - видишь кудри беспутные эти? - Земною не сделаешь солью. Дробясь о гранитные ваши колена, Я с каждой волной - воскресаю! Да здравствует пена - веселая пена - Высокая пена морская!
Мира: Не умрешь, народ! Бог тебя хранит! Сердцем дал — гранат, Грудью дал — гранит. Процветай, народ,— Твердый, как скрижаль, Жаркий, как гранат, Чистый, как хрусталь.
Мира: НАРОД Его и пуля не берет, И песня не берет! Так и стою, раскрывши рот: «Народ! Какой народ!» Народ — такой, что и поэт — Глашатай всех широт,— Что и поэт, раскрывши рот, Стоит: такой народ! Когда ни сила не берет, Ни дара благодать,— Измором взять такой народ? Гранит — измором взять! (Сидит — и камешек гранит, И грамотку хранит... В твоей груди зарыт — горит!— Гранат, творит — магнит.) ...Что радий из своей груди Достал и подал: вот! Живым — Европы посреди — Зарыть такой народ? Бог! Если ты и сам — такой, Народ моей любви Не со святыми упокой — С живыми оживи!
440Гц: Наследие Марины Цветаевой Марина Цветаева с дочерью Ариадной ЦВЕТАЕВА Марина Ивановна (1892 — 1941) Круг чтения Марины Цветаевой во многом определял ее интеллектуальный горизонт, арсенал образных средств, почву для притяжения и отталкивания, материал для творческого переосмысления. Это был тот мир, в котором она сама хотела жить. Ведь никого другого она не имела в виду, когда писала, что «женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в ту минуту, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне». Но имя Гейне здесь – собирательное. Цветаева любила многих. И лишь искусство могло предоставить ей такую возможность: любить многих, не изменяя ни одному, прожить сотни и тысячи жизней. Цветаева любила этот мир, и с ним в итоге слилась, зная заранее, что и для нее найдется «любовник в веках». И не один. И каждый будет единственным. И у каждого будет «своя Цветаева». Через сто лет и больше. И каждому она расскажет о себе, о тех, кого любила: о Пушкине, о Гейне, Гёте, Мюссе, Верлене, Лагерлёф, Гераклите, всех не перечислишь! Скольких она знала, сколько подлинных романов, трагических и счастливых, пережила, с поэтами, героями реальными и вымышленными – сразу не расскажешь. Читатель, запасайся терпением! Тебе дается карта, с помощью которой ты можешь многое узнать сам, пройдя по следам Цветаевой по изменчивому ландшафту мировой литературы. Биография Русская поэтесса. Родилась 26 сентября (8 октября) 1892, в московской семье. Отец — И. В. Цветаев — профессор-искусствовед, основатель Московского музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, мать — М. А. Мейн (умерла в 1906), пианистка, ученица А. Г. Рубинштейна, дед сводных сестры и брата — историк Д. И. Иловайский. В детстве из-за болезни матери (чахотка) Цветаева подолгу жила в Италии, Швейцарии, Германии; перерывы в гимназическом образовании восполнялись учебой в пансионах в Лозанне и Фрейбурге. Свободно владела французским и немецким языками. В 1909 слушала курс французской литературы в Сорбонне. Начало литературной деятельности Цветаевой связано с кругом московских символистов; она знакомится с В. Я. Брюсовым, оказавшим значительное влияние на её раннюю поэзию, с поэтом Эллисом (Л. Л. Кобылинским), участвует в деятельности кружков и студий при издательстве «Мусагет». Не менее существенное воздействие оказали поэтический и художественный мир дома М. А. Волошина в Крыму (Цветаева гостила в Коктебеле в 1911, 1913, 1915, 1917). В двух первых книгах стихов «Вечерний альбом» (1910), «Волшебный фонарь» (1912) и поэме «Чародей» (1914) тщательным описанием домашнего быта (детской, «залы», зеркал и портретов), прогулок на бульваре, чтения, занятий музыкой, отношений с матерью и сестрой имитируется дневник гимназистки (исповедальность, дневниковая направленность акцентируется посвящением «Вечернего альбома» памяти Марии Башкирцевой), которая в этой атмосфере «детской» сентиментальной сказки взрослеет и приобщается к поэтическому. В поэме «На красном коне» (1921) история становления поэта обретает формы романтической сказочной баллады. В следующих книгах «Версты» (1921-22) и «Ремесло» (1923), обнаруживающих творческую зрелость Цветаевой, сохраняется ориентация на дневник и сказку, но уже преображающуюся в часть индивидуального поэтического мифа. В центре циклов стихов, обращенных к поэтам-современникам А. А. Блоку, С. Парнок, А. А. Ахматовой, посвященных историческим лицам или литературным героям — Марине Мнишек, Дон Жуану и др., — романтическая личность, которая не может быть понята современниками и потомками, но и не ищет примитивного понимания, обывательского сочувствия. Цветаева, до определенной степени идентифицируя себя со своими героями, наделяет их возможностью жизни за пределами реальных пространств и времен, трагизм их земного существования компенсируется принадлежностью к высшему миру души, любви, поэзии. Характерные для лирики Цветаевой романтические мотивы отверженности, бездомности, сочувствия гонимым подкрепляются реальными обстоятельствами жизни поэтессы. В 1918-22 вместе с малолетними детьми она находится в революционной Москве, в то время как ее муж С. Я. Эфрон сражается в белой армии (стихи 1917-21, полные сочувствия белому движению, составили цикл «Лебединый стан»). С 1922 начинается эмигрантское существование Цветаевой (кратковременное пребывание в Берлине, три года в Праге, с 1925 — Париж), отмеченное постоянной нехваткой денег, бытовой неустроенностью, непростыми отношениями с русской эмиграцией, возрастающей враждебностью критики. Лучшим поэтическим произведениям эмигрантского периода (последний прижизненный сборник стихов «После России» 1922-1925, 1928; «Поэма горы», «Поэма конца», обе 1926; лирическая сатира «Крысолов», 1925-26; трагедии на античные сюжеты «Ариадна», 1927, опубликована под названием «Тезей», и «Федра», 1928; последний поэтический цикл «Стихи к Чехии», 1938-39, при жизни не публиковался и др.) присущи философская глубина, психологическая точность, экспрессивность стиля. Свойственные поэзии Цветаевой исповедальность, эмоциональная напряженность, энергия чувства определили специфику языка, отмеченного сжатостью мысли, стремительностью развертывания лирического действия. Наиболее яркими чертами самобытной поэтики Цветаевой явились интонационное и ритмическое разнообразие (в т. ч. использование раешного стиха, ритмического рисунка частушки; фольклорные истоки наиболее ощутимы в поэмах-сказках «Царь-девица», 1922, «Молодец», 1924), стилистические и лексические контрасты (от просторечия и заземленных бытовых реалий до приподнятости высокого стиля и библейской образности), необычный синтаксис (уплотненная ткань стиха изобилует знаком «тире», часто заменяющим опускаемые слова), ломка традиционной метрики (смешение классических стоп внутри одной строки), эксперименты над звуком (в т. ч. постоянное обыгрывание паронимических созвучий, превращающее морфологический уровень языка в поэтически значимый) и др. В отличие от стихов, не получивших в эмигрантской среде признания (в новаторской поэтической технике Цветаевой усматривали самоцель), успехом пользовалась ее проза, охотно принимавшаяся издателями и занявшая основное место в ее творчестве 1930-х гг. («Эмиграция делает меня прозаиком…»). «Мой Пушкин» (1937), «Мать и музыка» (1935), «Дом у Старого Пимена» (1934), «Повесть о Сонечке» (1938), воспоминания о М. А. Волошине («Живое о живом», 1933), М. А. Кузмине («Нездешний ветер», 1936), А. Белом («Пленный дух», 1934) и др., соединяя черты художественной мемуаристики, лирической прозы и философской эссеистики, воссоздают духовную биографию Цветаевой. К прозе примыкают письма поэтессы к Б. Л. Пастернаку (1922-36) и Р. М. Рильке (1926) — своего рода эпистолярный роман. В 1937 Сергей Эфрон, ради возвращения в СССР ставший агентом НКВД за границей, оказавшись замешанным в заказном политическом убийстве, бежит из Франции в Москву. Летом 1939 вслед за мужем и дочерью Ариадной (Алей) возвращается на родину и Цветаева с сыном Георгием (Муром). В том же году и дочь и муж были арестованы (С. Эфрон расстрелян в 1941, Ариадна после пятнадцати лет репрессий была в 1955 реабилитирована). Сама Цветаева не могла найти ни жилья ни работы; ее стихи не печатались. Оказавшись в начале войны в эвакуации в г. Елабуга, ныне Татарстан, безуспешно пыталась получить поддержку со стороны писателей. 31 августа 1941 покончила жизнь самоубийством. «А во лбу моем — знай!..» А во лбу моем — знай! - Звезды горят. В правой рученьке — рай, В левой рученьке — ад. Есть и шелковый пояс - От всех мытарств. Головою покоюсь На Книге Царств. Много ль нас таких На святой Руси - У ветров спроси, У волков спроси. Так из края в край, Так из града в град. В правой [...] Сайт о великом русском поэте XX века: http://www.tsvetayeva.com/bio.php
Ятвяг: Но тесна вдвоем Даже радость утр. Оттолкнувшись лбом И подавшись внутрь, (Ибо странник - Дух, И идет один), До начальных глин Потупляя слух - Над источником, Слушай-слушай, Адам, Чту проточные Жилы рек - берегам: - Ты и путь и цель, Ты и след и дом. Никаких земель Не открыть вдвоем. В горний лагерь лбов Ты и мост и взрыв. (Самовластен - Бог И меж всех ревнив). Над источником Слушай-слушай, Адам, Чту проточные Жилы рек - берегам: - Берегись слуги, Дабы в отчий дом В гордый час трубы Не предстать рабом. Берегись жены, Дабы, сбросив прах, В голый час трубы Не предстать в перстнях. Над источником Слушай-слушай, Адам, Что проточные Жилы рек - берегам: - Берегись! Не строй На родстве высот. (Ибо крепче - той В нашем сердце - тот). Говорю, не льстись На орла, - скорбит Об упавшем ввысь По сей день - Давид! Над источником Слушай-слушай, Адам, Чту проточные Жилы рек - берегам: - Берегись могил: Голодней блудниц! Мертвый был и сгнил: Берегись гробниц! От вчерашних правд В доме - смрад и хлам. Даже самый прах Подари ветрам! Над источником Слушай-слушай, Адам, Чту проточные Жилы рек - берегам: - Берегись... 1922
Ятвяг: Стихи к Пушкину Бич жандармов, бог студентов, Желчь мужей, услада жен - Пушкин - в роли монумента? Гостя каменного - он, Скалозубый, нагловзорый Пушкин - в роли Командора? Критик - ноя, нытик - вторя: - Где же пушкинское (взрыд) Чувство меры? Чувство моря Позабыли - о гранит Бьющегося? Тот, соленый Пушкин - в роли лексикона? Две ноги свои - погреться - Вытянувший - и на стол Вспрыгнувший при Самодержце - Африканский самовол - Наших прадедов умора - Пушкин - в роли гувернера? Черного не перекрасить В белого - неисправим! Недурен российский классик, Небо Африки - своим Звавший, невское - проклятым! Пушкин - в роли русопята? К пушкинскому юбилею Тоже речь произнесем: Всех румяней и смуглее До сих пор на свете всем, Всех живучей и живее! Пушкин - в роли мавзолея? Уши лопнули от вопля: - Перед Пушкиным во фрунт! А куда девали пекло Губ, куда девали - бунт Пушкинский, уст окаянство? Пушкин - в меру пушкиньянца! Что вы делаете, карлы, Этот - голубей олив - Самый вольный, самый крайний Лоб - навеки заклеймив Низостию двуединой Золота и середины. Пушкин - тога, Пушкин - схима, Пушкин - мера, Пушкин - грань.. Пушкин, Пушкин, Пушкин - имя Благородное - как брань Площадную - попугаи. Пушкин? Очень испугали!
Чтец: Борис Пастернак - Марине Цветаевой М.Ц. Ты вправе, вывернув карман, Сказать: ищите, ройтесь, шарьте. Мне всё равно, чем сыр туман. Любая быль — как утро в марте. Деревья в мягких армяка́х Стоят в грунту из гуммигу́та, Хотя ветвям наверняка Невмоготу среди закута. Роса бросает ветки в дрожь, Струясь, как шерсть на мерино́се. Роса бежит, тряся, как ёж, Сухой копной у переносья. Мне всё равно, чей разговор Ловлю, плывущий ниоткуда. Любая быль — как вешний двор, Когда он дымкою окутан. Мне всё равно, какой фасон Суждён при мне покрою платьев. Любую быль сметут, как сон, Поэта в ней законопатив. Клубясь во много рукавов, Он двинется, подобно дыму, Из дыр эпохи роковой В иной тупик непроходимый. Он вырвется, курясь, из прорв Судеб, расплющенных в лепёху, И внуки скажут, как про торф: Горит такого-то эпоха. <1929>
Чтец: Осип Мандельштам - Марине Цветаевой Не веря воскресенья чуду, На кладбище гуляли мы. - Ты знаешь, мне земля повсюду Напоминает те холмы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (Я через овиды степные . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Стремился в каменистый Крым - мне повезло случайно обнаружить эти две строки в примечаниях к стихотворению) Где обрывается Россия Над морем чёрным и глухим. От монастырских косогоров Широкий убегает луг. Мне от владимирских просторов Так не хотелося на юг, Но в этой темной, деревянной И юродивой слободе С такой монашкою туманной Остаться - значит быть беде. Целую локоть загорелый И лба кусочек восковой. Я знаю - он остался белый Под смуглой прядью золотой. Целую кисть, где от браслета Еще белеет полоса. Тавриды пламенное лето Творит такие чудеса. Как скоро ты смуглянкой стала И к Спасу бедному пришла, Не отрываясь целовала, А гордою в Москве была. Нам остается только имя: Чудесный звук, на долгий срок. Прими ж ладонями моими Пересыпаемый песок.
440Гц: Чтец пишет: - Ты знаешь, мне земля повсюду Напоминает те холмы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (Я через овиды степные . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Стремился в каменистый Крым, (...) Где обрывается Россия Над морем чёрным и глухим. Насколько провидчески!!!...
440Гц: Сложная судьба Марины Ивановны вызывает массу кривотолков и досужих домыслов, и мало у кого хватает глубинного такта понять сложность и многогранность цветаевского гения , а так же защитить её доброе имя от наветов. В данном контексте - Дуня Смирнова и Татьяна Толстая - олицетворяли толпу, а Ирма Кудрова - ангела-хранителя и лучших духовных традиций... Передача 2009 года, но я её увидела только вчера - и очень благодарна этой великой женщине за нравственную высоту.
440Гц: Настанет свой черед. Фильм о Марине Цветаевой
полная версия страницы