Форум » Поэзия » Геннадий Кононов » Ответить
Геннадий Кононов
Исаева Людмила : Геннадий Владимирович Кононов Родился 30 сентября 1959 года в городе Пыталово Псковской области. Закончил Псковский педагогический институт филологический факультет. Работал в начале и в конце преподавательского пути учителем русского языка и литературы в общеобразовательной школе. Один год был рабочим на заводе. Около 15 лет - преподавателем и воспитателем в школе для глухих и слабослышащих детей в г.Пыталово... Год - методистом в Управлении образования Пыталовского района. Но канцелярская работа показалась скучной - вернулся к преподаванию. Однако, своим призванием и смыслом жизни Геннадий Владимирович считал творчество. Он оставил потомкам около 2 000 стихов, полтора десятка повестей и загадку - тайну познания мира через образы... Публиковался при жизни в журналах «Русская провинция», «Юность», «Литературная учеба», в альманахах «Истоки», «Третье дыхание», «Скобари», «Приют неизвестных поэтов», в газетах «Литературная Россия», «Трибуна» и др. Многие стихи положены на музыку и стали образцами русского романса ХХ века. Фото Ольги Пятковской Возвращение. Там, где осень и полёт паутинок, там, где юность и ночная вода, я не верю в лак рекламных картинок: познаётся всякий сад по плодам. Там, где небо чуть повыше деревьев, там, где храмы так прижаты к земле, отыщу когда-то брошенный жребий в золочёном по краям сентябре. Я писал сюда в минуты бессонниц, только зря: на небесах адресат, и пролёты белокаменных звонниц опустели много вёсен назад. Отрешенные, как звёздные ночи, как беседы у чужого огня, Богоматери Любятовской очи навсегда заворожили меня. Над церквами луч закатный взметнулся. Рядом с этим всё дешёвка и тлен. Здравствуй, город, я вернулся, вернулся, я целую плиты царственных стен.
Ответов - 142, стр:
1 2 3 4 5 All
Исаева Людмила: * * * Я вырос под байки героев войны и труда. Как легкие чайки, мои пролетели года. Мои погасились негромкие миру долги, мои износились железные вдрызг сапоги. Копилась усталость. Менялись в постели тела. Из глупости в старость любовь, как река, утекла. Похмелье не ранит, мы только храним статус кво. Судьба не обманет, мы просто хотим не того. И камнем из прАщи летит надо дорогой звезда. Слова преходящи. и лишь тишина – навсегда.
ЮЛЯ: Мне очень запомнилось: Вопят коты, в окне клубится мрак, лишь ветхая тетрадка под рукою… Судьба не черновик, и всякий шаг лишает нас свободы и покоя. Вы о свободе знаете из книг – меж тем, едва услышав отзвук зова, иллюзии беспечный ученик неточное зачеркивает слово. Раб ослепленный Царства не узрит, но нет преград нагим глазам поэта, и жизнь его, как рукопись горит, исполнена огня, теней и света.
Тамара: Я двадцать лет за смертью волочился. Капризная отказывала мне. Теперь,когда я с нею обручился, Я вновь топлю тоску свою в вине. Ох,не её ль я домогался разве? Осталось акт формальный совершить. Когда ж я получил её согласье, до смертной дрожи захотелось жить.
Исаева Людмила: х х х Читать меню. Писать темно и мутно, спать до обеда и не рисковать, болтать с автоответчиком. Бывать на шабашах и в Шамбале попутно. Пусть грезит дух о молниях и птицах, судьба как книга. Смыслам нет границ. Поверь, я б вырвал парочку страниц, когда б не тосковал о тех страницах. Пылающими буквами вдоль стен начертан нам второй закон Ньютона. Дыши, душа, парами ацетона, покуда свищет ветер перемен…
Исаева Людмила: Ars-Poetika — На кого кричишь…на великого русского поэта… — в шутку однажды обронил Геннадий во время какого-то яростного спора. — Кто сейчас так пишет?.. …Действительно, так — никто. Беспощадно откровенно, с редкой образностью и философской плотностью мысли, пронизывающе остро, нервно, как будто кожу сдирает… Знал ли он сам, чего хочет? Со временем желания и намерения его менялись. Оставалось неизменным только отношение к настоящей поэзии и к литературным образам, которые способен рождать талантливый человек. Если бы меня попросили определить Геннадия одним словом, я бы, не задумываясь, назвала его «мальчик-нет». Не случайно в его фамилии и имени множество повторяющихся «но» и «н» — КоНОНОв ГеННадий. Любые мои предложения чаще натыкались на рефлекторное «нет», а потом уж, после долгих и аргументированных уговоров и объяснений преимуществ «„да“» над «„нет“», он снисходил и как бы соглашался. Но я-то знала, что он уступил нажиму, даже если вопрос решался в его пользу, и речь шла об его интересах. Будь-то творчество, быт или его здоровье. Таким протестом и долгими уговорами сопровождалось предложение напечатать стихи. То есть из мелких неразборчивых рукописей перенести вначале на машинку. После первых печатных листов ему это понравилось. Стихи стало легче читать. Еще дольше пришлось уговаривать отправить стихи по редакциям… Тут был особый бунт: «Это никому не нужно, не интересно. Кому надо — сам придёт и спросит…». Снобизм ли это, скромность, или особая щепетильность (думаю, то, другое и третье) переплелись и сложно смешались в его подсознании за те долгие годы жизни в одиночестве, болезни и работе в стол. До моего приезда в Пыталово в печатном варианте существовала единственная небольшая подборка стихов с озорным названием «ИЗДРАННОЕ», на тему Пушкина, созданная стараниями друзей к тридцати трехлетию Геннадия и отпечатанная в Пушкиногорской типографии, оформленная художниками заповедника. Книга выглядела совсем кустарно. Тираж составлял всего пять экземпляров. Сборник включал двенадцать стихотворений. Обложка авторского экземпляра книги была обтянута кусочком штофных обоев из музея Михайловского, где в то время проводились реставрационные работы. Сейчас этот уникальный экземпляр первой (и единственной при жизни) книжицы хранится в мемориальной квартире Геннадия Владимировича с рукописями и другими изданиями его стихов. Другом Геннадия по институту Вячеславом Козьминым и научным сотрудником музея Михайловское в Предисловии было написано: «Кононов — простой смертный тихоход. Может быть, поэтому он успел рассмотреть сквозь открыточную идиллию жёсткий холод и непонимание молящихся на иконы Кипренского и Тропинина паломников и служителей культа Пушкина. «Кумиризация». В этом слове слышится и сотворение кумира, и умирание его. Выживет Пушкин лишь в том случае, если сойдёт с небес и войдёт в наши храмы, хоромы и хижины гениальным ровней. В этом году Кононову стукнет тридцать три. Он сам давно уже выплавил гвозди и выточил крест. Читайте и распинайте! А после…Как обычно, по тексту Священного Писания.«… Геннадий Кононов три месяца не дожил до своего 45-летия. ARS-POETIKA — этим странным трактатом Геннадий Кононов предуведомил своё творчество, по аналогии предисловия к «Портрету Дориана Грея» Оскара Уайльда. «К боли привыкаешь. Шутки становятся уклончивы, а праздники редки. Я открыл ад в провинциальных переулках. Ад без Эвридики и других поэтических красот. И писал только о нём. Всё написанное — в известном смысле вой. Творческий акт служит анестезией и освобождает душу для следующего страдания. Тем не менее, я счастливый человек. Слишком многие рождаются, обучаются, размножаются, воюют и до смерти не имеют понятия, что такое творчество и для чего оно… Вдохновение не имеет ничего общего с повседневностью. Оно необъяснимо и абсолютно вне бытовых ощущений. Некоторые чувствуют его, созерцая природу, во время молитвы или эмоционального напряжения. Один чудак говорил мне, что его осеняет в состоянии эрекции… Человеческое сознание расколото. Существует ритуал норм поведения и публичных высказываний. Существует личный образ мыслей и поступков. Мои стихи принадлежат изнанке. В этом смысле они гуманистичны. В стихах релятивируется всё внешне устойчивое и неподвижное. Пишу, как получается. Вовсе не так, как бы мне хотелось. Научная картина понятна теперь лишь учёным. И то — узкофрагментарно. Лирическое понимание мира тоже доступно немногим. В этом нет ничего обидного. Ни для читателя. Ни для поэта. Поэт должен иметь права, коими располагают птицы небесные. Порхать, прыгать с ветки на ветку, чирикать, что заблагорассудится, нести яйца. Я учусь всё более совершенно видеть и называть. Всё, способствующее творчеству, нравственно. И наоборот. Любой способ писать годится только раз. Потом он становится штампом. В этом смысле каждый художник тривиален. Способы соединения слов, звуков, красок изнашиваются, функционируют одним, двумя, тремя порядками ниже — пока их ни начинают использовать в рекламе и пропаганде. Ни один художник не может быть образцом для другого. Возможно, истинная традиционность — в том, чтобы отказываться и отказываться вновь от старых традиций. Пушкина почитают, но лучше бы его читали. Я бы хотел вырастить в себе душу гибкую, отзывчивую. Душу, воспринимающую радость и страдание как единое, как духовную и художественную целостность. И вовсе я не желаю быть свободным от судьбы — но хочу воспринимать всё происходящее особым образом. Блаженны ищущие, ибо их правота утвердится в вечности, в то время как их борьба и страдания преходящи.« .................. Вот такая она, Геннадия Кононова ARS-POETIKA…
Исаева Людмила: АЗБУКА Мяч у Пети. Портфель у Нины. Тихо тая в небесном свете, шла машина, шуршали шины. Разбежались – но были! – дети. Собирайте мир осторожно, к слогу слог и предлог к предлогу. Ведь из азбуки строить можно текст, молчание и дорогу. На лужайке щенки. А вы бы сняли вечную книгу с полки. "Ерш и щука – смешные рыбы, а у елки иголки колки". Все в ней нравственно, и несложно, и неложно, мой брат похмельный. Все из азбуки сделать можно: душу, тело и крест нательный. Кто стоит у креста в тумане? Кем работает мама Димы? Словно в Библии и в Коране, все ответы необходимы. Незаметно приходит зрелость – и, возможно, придет с годами, раз из азбуки можно сделать Еву, Змия и сад с плодами. Мальчик бегает в ней дворовый, но недвижны, как изваянья, керамические коровы в рыжих сумерках покаянья. В этой книге, подобной храму, о Марии напоминая, мама вечная моет раму, и мила нам земля родная. Все в порядке: обмылок мыла обменяла на шило Мила, труд – для папы, у мамы – дети, Мила – с шилом, а мяч – у Пети.
Исаева Людмила: * * * В то мгновенье, когда вдохновенье горит горячее, чем дурь в игроке, мне явился под утро почтенный старик с тощей книжкой в усталой руке. Он сказал мне: « У Вас затянулась борьба, на челе – поражений печать. В этой книге начертана Ваша судьба. Не хотите ли почитать?» – Я, когда назревал повседневный провал, не желал о последствиях знать, и под грохот удачи отнюдь не вставал, продолжая спокойно дремать. Я тащил без натуги обыденный груз, скромно жил, потихоньку писал, губ пегасам не рвал, не насиловал муз, но служил им, как верный вассал. Ковылял я несуетно в век скоростей, избегая корысти и зла. Под звездою Рассудка, без мнимых страстей моя нищая юность прошла. Стал я хуже и жестче. Моя ли вина в том, что сердце стучит все быстрей, что бесстыдная зрелость, груба и нежна, стала новой подругой моей. И в больном наслаждении корчится плоть, извращенно познав благодать. Что касается старости... Видит Господь, ей в постели моей не бывать. Отгрешить и покаяться я не успел. Плод запретный казался мне гнил. Я грошовые песни почти что допел и дешевые вина допил. И Любовь, воплощенье иного Огня, я воздвиг, словно храм на крови. Только старые липы получше меня Знают цену и сроки любви. Прочитать, как шатался в родимых краях, ошибался и локти кусал? Эх, старик, что мне книга откроет твоя? Я не хуже свою написал. И, захлопнувши дверь, я, скучая, следил, как чернели мертво фонари и по улице гость мой, спеша, уходил в розоватое мясо зари. Просыпалось в безликих домах большинство, в лужах весело щелкал ледок, заносило дороги опавшей листвой, да сквозил по спине холодок.
Исаева Людмила: * * * Бывает, медлит и летящий камень… Часы не мысли, вспять не повернут, И часто мы опаздываем с вами На пять шагов, веков или минут. И давится словами не сказавший, И гибель недожившему близка. Расплата поджидает опоздавших: Непониманье, память и тоска. Короткая, короткая весна. Петрарку б ждал исход летальный, когда б ему пришлось, как мне, писать стихи в сентиментальной, холодной, сумрачной стране, где жизнь с разбитою дорогой равны печалью и длиной… Но печь моя, уже красна, зевает пастью раскалённой, и водка кажется солёной. Короткая, короткая весна… Болит во мне её вина, на мир гляжу её глазами. Мотнулся маятник и замер - короткая, короткая весна… Сжимает иней горло клёна. Короткая, короткая весна в накидке траурно-зелёной. * * * И днём меня терзают, и сняться до зари полуночных окраин немые пустыри, в которых воплотилась бессонница Творца, чьё творчество на диво правдиво до конца. канавы и рытвины созданья без имён колючая проволока бог весть каких времён мельчайший из дождичков кончается длясь собаки заходятся да чавкает грязь * * * Мир отщепенцев и шутов, неистребимый, как Израиль, Нам распрощаться не пора ли? Но я, пожалуй, не готов. И как оставить мне игру, привыкшему к печальной касте, сдать свой серпастый-молоткастый навеки ключнику Петру?
Исаева Людмила: ХХХ То, что слышишь, – не всегда фраза. Что открыто, – не всегда дверца. То, что сверху, – не всегда разум. То, что слева, – не всегда сердце. Трудолюбие – не знак дара. Что разбито, – не всегда билось. То, что больно, – не всегда кара. То, что впору, – не всегда милость.
Исаева Людмила: ОТ РОССИИ – В ДАЛИ Напряженно бесполый и квелый. Ни с женою, ни с Богом не споря, допиваю декабрь невеселый от России в Дали, в Сальвадоре. Снег с лыжнею на склоне таланта невесомой рукой нарисован, и елозит смычок музыканта по струне миокарда басовой. Все по Чехову, глухо и голо. Все по-зимнему голо и глухо. Но вонзился зигзаг рок-н-ролла в слякоть мозга сквозь левое ухо. Поднялся я, лицо утирая, – стерся глаз, но сквозь дырку в заборе ночь узрел я от края до края от России в Дали, в Сальвадоре. Ветер свищет и свищет в миноре о России в Дали, в Сальвадоре. Поллитровка допитая sorri… На пороге небесной отчизны вмиг развеются все наважденья в лучший миг моей заспанной жизни, за мгновенье до пробужденья.
440Гц: Что ни год, я все меньше живу и все больше кажусь, сохраняясь в пределах освоенной роли без боли. Разделив твои чувства, от доли своей откажусь: ни к чему в моем возрасте эта прекрасная доля. Не по силе моей, не по совести, не по судьбе. Расплатись за меня. Сдачу можешь оставить себе. Состоянье любви, как пятнашки в весеннем дворе: догонять, убегая. Касаться души или тела. Я открыт правосудью – ведь шапка горит на воре. Безобразно треща и смердя, наконец, догорела. И остался бычок, поцелуем прилипший к губе. Расплатись за меня. Сдачу можешь оставить себе. Был на третьих ролях я, и брейк танцевал на углях, замороченный страстью, что так не пристало монаху… Быть судьей безопасней в игре на любовных полях, но его чуть попозже отправят на мыло иль на х... Я молил о свободе, но небо не вняло мольбе. Расплатись за меня. Сдачу можешь оставить себе. Мы с любовью и верой когда-то бывали близки, с грациозной надеждой (хоть барышни легкого нрава). Терпки губы подружек, и быстры у них язычки. Догонять, убегая, - любимая с детства забава. Нам похожий на Амстронга ангел играл на трубе. Оплати этот джаз. Сдачу можешь оставить себе. Перемелется… Скоро, не зная куда, словно новый Балда, по традициям пушкинским с силой тягаясь нечистой, по асфальту и глине пройду, не оставив следа, сохраняясь в пределах программы, хвала Программисту. Хоть совсем не силен я в подобной спортивной ходьбе, расплатись за меня. Сдачу можешь оставить себе. Под дождем, без затей, всех морских поминая чертей, я пройду. По утрам, когда в ванных снежнейшая пена, под дождем бесконечным я смою отчизну с лаптей. Казановы смывают усталость с натруженных членов, космос заново чист, а дожди нипочем голытьбе. Расплатись за меня. Сдачу можешь оставить себе. Геннадий Кононов
440Гц: ЧТО НУЖНО ПОЭТАМ Желать почти что нечего… Звезд – на пути беспутном, немного водки вечером, немного кофе утром. Немного неба хмурого над хмурою рекою, немного хлеба, курева, бумаги и покоя, да смыслов потуманнее, да пару рифм недружных. Немного понимания… Любви – совсем не нужно. х х х Вот диплом мой и паспорт. Возьми, полистай не спеша. Всех живых я живее, и свет мой не сгинет во мраке. Я не бомж, господа. Говорят, у меня есть душа. Я плачу за жилье, состою в профсоюзе и браке. В документах указаны имя, и возраст, и пол. Без труда в пять минут я любую анкету заполню. Снимки предков я в старом альбоме недавно нашел. Рассмотрел – с ощущением странным, как будто их помню. Я люблю свою землю, и я не уеду в Париж, Что бы тут ни случилось. У нас есть надежды и силы. У страны есть герои: Добрыня, Мальчиш-Кибальчиш. Так что я не безроден. Придется – умру за Россию. Мир погряз наш во зле, справедливости нет на земле. Но не зря приходили волхвы со святыми дарами. Я читал, что распяли Христа за меня в том числе. Он не русский, но наш. Иногда я бываю и в храме, и висит грозноликий, внушающий мужество Спас над рабочим столом в нашей тихой, уютной квартире. Есть двуглавый орел. Думцы думают думу за нас. Господин Президент обещал, что замочит в сортире всех врагов государства. Пусть жизнь в нас висит на соплях, мы должны делать дело на совесть и ладить с законом. Я на службу хожу. Получаю зарплату. В рублях. Вам охранник покажет мой письменный стол с телефоном. У меня есть друзья – и, скажу вам, немало друзей, стоит номер набрать – обласкают, нальют и накормят, в этой пятиэтажке когда-нибудь будет музей. Посмотреть бы – да жалко, без нас это дело оформят. Так вела колея, так дорога сложилась моя. Я чирикал в пути, хоть насквозь простудился и вымок. Есть листы со стихами – считаюсь их автором я. На журнальных страницах найдешь мое имя и снимок. Опекают меня. А могли б, например, посадить. Все сложилось о, кей на пути моем мягко-пологом. Но – при этаком счастье – боюсь, не смогу подтвердить своего бытия после смерти пред Господом Богом.
440Гц: ОДИН В ПОЛЕ Чуть дрогнет состав, пробуждаясь под снежным круженьем. Затрепанной куклой в проеме замрет проводница – и лязгнет вагонная дверь, обозначив границу как будто покоя с таким же условным движеньем. Предвидя крушенье, от четких расчетов шалея, строку телетекста гоняя от точки до точки, компьютер, молясь, повторяется, просит отсрочки, и буквы программы читает архангел с дисплея. Меж тем программист, просчитавший огонь и разруху, уходит в пустыню, в леса, словно новый Мессия. Вот дао: окольной дорогой, по краю России, в снегу по колена, глухими проселками духа... январь 97 г.
Исаева Людмила: ДУХОВЕН ЛИ КОНОНОВ? Сегодня в "личку" ко мне поступило письмо следующего содержания: "Заглянул сегодня в тему "Геннадий Кононов". Я не буду открыто высказывать свое мнение, но и скрывать его от Вас не собираюсь. Это не только плохие стихи, но и вредные для психики. Своего мнения пока в теме ни кто не высказал, думаю, что и не выскажет. Есть простой способ проверить на сколько эти стихи востребованы - предложите собрать деньги на издание книги. Нормальный тираж (не пять экземпляров) стоит приличных денег. Киньте кличь скинуться тысяч по пять, по десять и посмотрите сколько человек откликнется." А вот мнение другого читателя: «Трагически умер… По стихам видно, что испытывал судьбу… Получал адреналин от того, что бросал вызов силам, для которых он не был даже букашкой… Такие откровения возможны лишь среди равных. А у него — поставить на колени ту, которая сама уложит кого хочет, когда хочет, как хочет и куда хочет…Размахался он не тем и не там… Вот и кара Господня за содеянное... Для живущих здесь, это конечно что-то революционное, особенное. Это вызов, непокорность, вседозволенность, желание выделиться, взлететь… Но чем выше взлетаешь, тем больнее падение. Недоступное манит, я понимаю, неплохо там побывать, но с меньшими затратами. Я не призываю ползать по земле, но знать свой потолок желательно…« Мнение читателя на стихотворение «Ходок». (Вечерний Гондольер, номер 148, рубрика «Лабаз Пера», Русская литература, Современная поэзия в интернете.) Такая реакция, не часто, но появляется у консервативно настроенных читателей поэзии Геннадия Кононова. Из чего проистекают эти суждения? Есть ли в поэзии Г.Кононова тот самый демонизм, за который его творчество надо изолировать от общества? Был ли Геннадий Кононов человеком роковым и тотально злым, чтобы опасаться его иезуитского слова, способного подвигнуть к разрушениям? Владеют ли судящие полным представлением о творчестве и духовном поиске автора двух тысяч стихов и полутора десятка повестей?.. * * * Пылает небо, губы иссуша, и каплями на лбу и на виске измерен путь. Усталая душа трепещет как свеча на сквозняке. Все зрительские заняты места, И брошен столб на землю, наконец. Предательство – тень всякого креста. Кровь пастыря обрызгала овец. 1995г. Как правило, во всяком явлении каждый находит то, что ищет. Попытаемся вникнуть в суть произведений и жизни поэта. Не стоит меня предуведомлять, стараюсь быть объективной. И мне кажется, что категоричность противников стихов и идей Г.Кононова вытекает их фрагментарного восприятия кононовского творчества. И в то же время, кто же из нас изначально родился мудрым и не ошибался в юности, в зрелости? У кого из нас не было противоречий в приятии мира? Чем в этом Геннадий Кононов хуже любого из нас? Только мы нагрешили и забыли. А Гена о своих этапах роста и осознания смел писать, да ёщё и в рифму. Многие ли из нас имеют эту смелость утверждать, предполагать и предлагать что-то своё, искренне веря в это, и готовы вынести свои суждения на суд людской? Я не скажу, что в стихах Геннадия Кононова не бывает бравад и совсем нет вызова Богу, Судьбе, смерти… Но и за бравадой, как правило, у Кононова есть содержание. Не важно, что кому-то оно не по душе. Да, грустные тексты… да разные тексты, чаще светлая грусть. Сокрушается о несовершенствах мира, в котором жил, в котором мы живём… А вы находите этот мир совершенным? Действительность наша и впрямь горчит. Стоит ли упрекать в том поэта? Стоит ли вообще в нём искать только негативиста и безбожника? Он писал о том, что видел, как понимал и как чувствовал: * * * Грохоча исходами летальными, ледяная рухнула стена, и пространства твердые оттаяли. Знаю, будни – праздников цена. Не беда, что быт горчит растлением, что смердит свободная печать, не беда, что эта площадь – Ленина. Здесь удобно встречи назначать. Знанье, грустно, а незнанье пагубно, и гордыня часто вводит в грех. Горький возраст: нам уже не надобно прав на жизнь, на труд и на успех. И блаженны весело поправшие вольности троянские дары, ибо знают только проигравшие способ выйти из чужой игры. 1993 г.«Игра в игре» Так чего же нельзя простить Кононову? Может быть, внутренних составляющих души человеческой, что зовутся подсознанием? Или философской иронии? Или глубины понимания обречённости и страдания духа в теле? Из цикла «Стихи неисправимого» * * * 1. Вот сентябрь. На закате заплачет стекло, И в тазах запыхтит золотое варенье. Все фигуры расставлены, время пошло, время сбора плодов, время дыма и тленья. В тёмных омутах душ закружило уже шелуху золочёную. Вы замечали: не хватает смиренья осенней душе как весной красоте не хватает печали. 2. О, сестра моя, тёмен и холоден кров, по углам паутинным сгущаются тени, мокнут серые травы, и летняя кровь остывает в системе людей и растений. Никогда не забыть эту долгую дрожь. Но, когда перестанем казаться телами, назову твоим именем город и дождь, ибо в сердце твоём снов осеннее пламя. Нам, в одеждах из кожи, сожжённых до дыр, опаляя сердца, подниматься упорно по пылающим лестницам в огненный мир, где не будет различья меж формой и формой. Сент.1995г. В человеке с настолько тонким, объёмным и многоплановым мироощущением в принципе невозможна недуховность. Собственно, только дух, душа и могут открывать подобные свойства мира….. Тогда о чём же спор, друзья мои? Геннадий Кононов не был двуликим Янусом. Он открыт, глубок, понимаем, чувствуем, осязаем. Составьте себе труд погрузиться, вчитаться, вдуматься. Может, и подобные вопросы покажутся нелепыми? ОЖИДАНИЕ Я спал в канаве, у креста дорог, потерянный, как никогда дотоле, и Голос мне сказал: «Вставай, сынок, – для вечери уже заказан столик». Как этот полдень безнадежно юн! И, ничего уже не опасаясь, я пальцем на песке пишу: июнь. Я не люблю, я только прикасаюсь к земли нагому телу не спеша, и привкус сна мне голову морочит. В очко играют тело и душа, и мент в машине в рацию бормочет. И так катастрофично чувство меры на зыбких рубежах любви и веры. Июнь 1996 г. «Стихи неисправимого» А ведь в июне 2004 года его не стало… Вам же, надеюсь, не придёт в голову увидеть буквально спящего на перекрёстке поэта… по аналогии с тем, как «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу» (Данте) вам не представляется буквально сумрачный лес, где дремучие ели, а скорее духовная чаща, куда забредает душа человека к своей зрелости. Перекрёсток — частый символ в поэтике Г.Кононова.. Как распутье, как крест, как распятье, как возможность выбора и наоборот обречённость. Надеюсь, «причём тут мент?» в этом полицейском государстве, вы не спросите… ЧТО БЛУЖДАЕШЬ ДУША… Что блуждаешь, душа, вдоль границ, возле сумрачных вод? Видишь – гуси летят за кордон коридором воздушным? Двери в осень открыты. Из дымных туманных болот прель ползёт по дорогам, и тянет багульником душным. Игрокам и игре сверхсознанье подводит итог. Эпилог.Утекает песок, истончается запах. Кто дойдет до предела – увидит слиянье дорог, всех дорог, устремлённых на юг, на восток и на запад. 1995г. Прошу не забывать, что поэт, в силу своего тяжёлого недомогания, готов был в любой момент предстать перед Всевышним. Поэтому-то и грань между этим и тем миром в его поэзии размыта. Десятки раз видела его умирающим. Диабетические комы, каждая из которых могла быть последней… Как чувствует себя человек, готовый в любой момент быть выкинутым из этого мира? Не это ли обрекало его жить и писать тщательно, успевать завершить дела, чтобы за спиной не осталось долгов? Геннадий не хотел мучительной смерти («…и девочка смерть легко постучит по стеклу»), однако ему достался тяжёлый уход, с неимоверными физическим и духовным страданиями и осознанием своей обречённости. * * * Бесприютность не порок. Тело по миру гуляет, грязь лечебная дорог от привычек исцеляет. И горит души свеча, тает в чьих-то ловких лапах, помня сумерек печаль и закатов терпкий запах. И, пока она жива, всё трещит свеча печально. Говори свои слова и храни своё молчанье. июнь 2003г. Мы все — бренные дети земли, каждый ищем свой способ жить, любить, принимать судьбу и с чем-то не соглашаться. У каждого из нас своё отношение к реальности вещей и своя сверхзадача. И способ самоутверждения у каждого свой. * * * Орут коты, в окне клубится мрак, но ветхая тетрадка под рукою. Судьба не черновик, и всякий шаг лишает нас свободы и покоя. Вы о свободе знаете из книг. Меж тем, едва услышав отзвук зова, иллюзии беспечный ученик неточное зачеркивает слово. Раб ослепленный Царства не узрит, но нет преград нагим глазам поэта, и жизнь его, как рукопись, горит, исполнена огня, теней и лета. май 1998г. Чем больше читаешь Кононова, тем меньше хочется хоть что-то комментировать. Поэт сам всё о себе, и о мире в котором жил, рассказал. Правда, существует распространённое заблуждение. Часто читатели стихов Геннадия отождествляют самого автора с его лирическим героем. Лирический герой Геннадия Кононова — игрок. Тема игрока и игры рефреном проходит через всё творчество Геннадия. Его лирический герой находит утешение в водке. Геннадий никогда так драматично не жил, как он об этом писал…по образу жизни он был больше благополучным человеком, если бы не болезнь. И если мог изредка позволить себе шалость попить водочки вдосталь…но и только… Пьяным он был спокоен, мягок, при большом перебирании просто засыпал, тихонько удалившись. Он никогда не садился за рабочий стол в нетрезвом состоянии. Говорил, что всё написанное по «нетрезвянке» поутру оказывается полной ерундой. И уж точно, был далёк от наркотиков и всего прочего. Социально он был весьма законопослушен и последователен. А дух его — он «дышит, где хочет…», даже если за рамками социальных ограждений. Его право. Судить будут не на земле. Говорю, а сама чувствую вроде бы беспредметную, но глубокую жалость… всё-таки достоинства человеческие в нём очевидно превалировали, хоть он и прятал их под маской циника. По-настоящему художественный образ игрока и самого автора слились лишь в самых поздних его произведениях. В последние месяцы Гена в одной из дружеских бесед сказал: «Я теперь играю во все игры…» Сколько их у него тогда оставалось, этих игр?.. И что он имел ввиду? Теперь можно только догадываться. Должна ли жизнь поэта быть до конца понятной и односложной? Что отличает простых смертных от избранников божиих, способных поэтически отражать мир? Наверное, чуткая, страдающая душа… «Творческий акт служит анестезией, и освобождает душу для следующих страданий…» — ….это из кононовской Арс-поэтики. Кононов неприменим к плоской, линейной утилитарности. В этом сила и красота его творчества. А быть ли Геннадию Кононову в вечности? Он уже там. Рукописи не горят… * * * И правила взрываются в ночи, и сквозняки свистят острее бритвы. Будильник в лихорадке. Он стучит, сбиваясь с общепринятого ритма. Концы, начала и другой гарнир сознания – оборваны негласно. На небосводе, вытертом до дыр, дрожит звезда безмолвно и опасно. Давай допьем, душа моя больна, но ад и смерть ее не одолеют. Добавь в реальность только каплю сна – ведь от последней капли не хмелеют. февраль 1996 «Стихи неисправимого» p.s. Должна сообщить, что в 2010 году вышел в свет сборник стихов Геннадия Кононова "На русских путях"- 500 экземпляров, деньги для издания которого были собраны именно"всем миром": друзьями, знакомыми и незнакомыми, хотя специальной широкой рекламы о сборе средств на издание книги мы не делали.
Беглая горожанка: цитата: Это не только плохие стихи, но и вредные для психики. Кое-кто, помнится, 150 лет назад про Пушкина такое говорил... цитата: Вот и кара Господня за содеянное… Пушкина с Лермонтовым вообще на дуэли убили, причём в совсем молодом возрасте. Тоже кара? Конечно! Лермонтов вообще про демонов писал. Любого талантливого человека не только хвалят. К сожалению, многими движет зависть к таланту - отсюда и гневные тирады. Человек великодушный никогда не станет гневаться на поэта (или даже на графомана) и читать морали. Скорее всего просто промолчит, а если и спросят его мнения ответит деликатно: надо ещё поработать над этими стихами, сыровато... цитата: Киньте кличь скинуться тысяч по пять, по десять и посмотрите сколько человек откликнется." Готова возглавить список подписчиков.
маэстро: Маэстро (в личку) пишет: Заглянул сегодня в тему "Геннадий Кононов". Я не буду открыто высказывать свое мнение, но и скрывать его от Вас не собираюсь. Это не только плохие стихи, но и вредные для психики. Могу и открыто подтвердить свое мнение, раз уж его вынесли на обсуждение. Стихи нессут негативные переживания больного человека. Если кому-то доставляет удовольствие терзать свою душу, то ради бога!!!!!!!!! Я не люблю нашу попсу и эстраду, мне не нравятся большинство бардовских песен, мне не нравится русский шансон. Но это творчество восстребовано, следовательно имеет право на существование. Я лишь высказал свое мнение!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Беглая горожанка: маэстро пишет: Стихи нессут негативные переживания больного человека. Скажите, маэстро , а что несёт роман Пушкина "Евгений Онегин" ? И, если успеете, то поправьте в своём посте маэстро пишет: Стихи нессут Очень уж двусмысленно получается... Хотя верно...
Исаева Людмила: маэстро пишет: Стихи несут негативные переживания больного человека. Утверждение спорное. У кого на что в этих стихах душа отзывается... Для меня это не только друг и мой близкий человек, в первую очередь - Поэт с большой буквы. Мастер слова и образной философской мысли, обрамлённой достаточно совершенной, на мой взгляд, стихотворной формой. То, что Кононов не идёт на поводу расхожих, привычных образов и штампов, - не умаляет его в моих глазах, а выделяет из большинства многочисленной армии стихослагателей. И вообще, Геннадия Кононова невольно хочется назвать Ван Гогом от Поэзии, по сходству, оригинальности и неожиданности творческих образов... СТОИТ ТОЛЬКО ОКЛИКНУТЬ. 1 Пусть проходят больничные сны чередой, пусть совсем небогаты уроки былого – разбавление спирта святою водой придает аромат и уклончивость слову, и витает над текстом дымок золотой. Стоит только окликнуть, и я обернусь, благодарный тому, кто слова понимает. Мира горестна прелесть, равно как и грусть. Лишь кретины кретинов всерьез принимают. Лишь внизу, под подошвами, чудится хруст. Бог – умелый хирург. Болью правится дух, да и тело уходит с привычных тропинок. Вечер розов, как семга, и легок, как пух. Он плывет, как пропахший ранеткою рынок, полный осени, астр, торговок и мух. 2 За оградой в ларьке я куплю пирожок, чтоб к горячему хлебу рукой прикоснуться. Все обычно, лишь взгляд необычен, дружок, и обычные чувства уже не вернутся, даже если заплатишь последний должок. Город мой, твоя пыль солона и нежна. Ты сполна населен и людьми, и богами. Беспредельна, как вечность, твоя тишина, лишь осколки мелодий хрустят под ногами, да чуть слышно звенит над рекою луна. ...или вот это: *** С полусонным полувыражением к зеркалу слегка полуприник полунедоумок, полуправедник, полусталкер, полупроводник. За окном, нагие и озябшие, полуоблетали деревца. Зеркало, испачканное взглядами, полуотражает пол-лица… Соблюдай, собрат, полуспокойствие. Полумеры – в меру – не вредны, сердце, словно чаша, переполнено и часы минутами полны. Милость Божья всем сполна отмерена. Исчерпать ее нельзя никак. Скоро ты предстанешь перед Господом полным: сталкер, праведник, дурак. Есть ли ещё поэт, который говорит о себе с такой иронией и самокритичностью?.. И это не рисовка. Этот человек был всегда честен. Даже в ущерб самому себе...
Ветер: Исаева Людмила пишет: Пусть проходят больничные сны чередой, пусть совсем небогаты уроки былого – разбавление спирта святою водой придает аромат и уклончивость слову... Очень философски и поныне актуально сказано... Класс!
440Гц: Исаева Людмила пишет: У кого на что в этих стихах душа отзывается... Ветер пишет: Очень философски и поныне актуально сказано... Для Вас?!!.. Геннадий Кононов пишет: Добавь в реальность только каплю сна – ведь от последней капли не хмелеют.
Ветер: Ровным счетом из того, что Вы написали я не имел ввиду... тем более для себя... Зачем фантазировать и приписывать мне то, о чем я и думать не собирался. Все предельно ясно... мужик крепко бухал и часто болел... Весьма талантливо и красочно он описывает свое состояние, свойственное для людей непомерно употребляющих алкоголь, а именно: Пусть проходят больничные сны чередой, пусть совсем небогаты уроки былого – разбавление спирта святою водой придает аромат и уклончивость слову... И все! Для людей творческих это нормально. Некоторые даже считают здоровым образом жизни... Некоторые инъекции героина разводят святою водой... Такую вот я увидел жизнь в его строках. Своим примером и словом он указывает путь... путь к гибели... Зная его, каждый получает право выбора. Спасибо автору!
Ветер: Ну, а про Пушкина с Лермонтовым это вы уж совсем загнули...
Исаева Людмила: Ветер пишет: Все предельно ясно... мужик крепко бухал и часто болел... Не путайте литературного героя, современника Геннадия, о котором писал поэт, и - самого автора. Рискуете сделать неверные заключения. Да, Геннадий Кононов болел тяжело с самого детства инсулинозависимым сахарным диабетом. К концу жизни, по причине диабетической стопы (проще, гангрены), перенёс троекратную ампутацию: пальцев ноги, стопы и голени выше колена, далее - находился в состоянии инвалидности. Перенёс инфаркт миокарда, на костылях десятки раз поднимаясь и спускаясь по скользким ступенькам с первого на второй и третий этажи районной больницы - проходил ВКК, доказывал, что за пол года после ампутации у него нога не выросла.... По этим самым причинам пить, как Вы себе это представляете, он не мог. Я уже писала в воспоминаниях и повторю для Вас, Ветер, что, существует распространённое заблуждение, когда читатели стихов Геннадия отождествляют самого автора с его лирическим литературным героем, видимо, из-за того, что стихи пишутся от первого лица. Когда Кононов говорит "Я" - это не всегда он, но каждый, кто оказался в подобном герою положении... Такой приём часто применял и Владимир Высоцкий. Лирический герой Геннадия Кононова — игрок, в плане эксперимента ценой в жизнь.... Тема игрока и игры рефреном проходит через всё творчество Геннадия. Его литературный герой находит утешение в водке, как и его поколение, о котором поэт пишет. Геннадий никогда так драматично не жил, как он об этом писал. По образу жизни ( учитывайте его профессию, а Геннадий Владимирович отработал только в школе для глухих и слабослышащих детей воспитателем и преподавателем около двадцати лет, а ещё - методистом в управлении образования, преподавателем в общеобразовательной школе ), он был достаточно благополучным человеком, если бы не хроническая, неизлечимая болезнь... Он мог изредка позволить себе шалость попить водочки вдосталь ( но в его возможностях это было не столько, сколько в Ваших )... Пьяным он был спокоен, мягок, при чуть большем перебирании - по английски удалялся и тихо засыпал. Но это было нечастое явление. И уж никогда он не садился за стол работать в нетрезвом состоянии. Считал, что написанное по пьянке - чаще, не имеет никакой ценности. А работал он много и ежедневно. Его правилом было: "ни дня без строчки". Так что выводы делайте сами... За подтверждениями сказанного можно обратиться к Тамаре - она была близко знакома с самим поэтом, домом, бытом, образом жизни семьи Кононовых..
Исаева Людмила: Артем Тасалов Несколько слов О ГЕННАДИИ КОНОНОВЕ (предварительное знакомство для читателя) ...и душа моя выпросит неба кусок, побираясь в развалинах сна. Геннадий Кононов На стихах Кононова я впервые споткнулся в альманахе "Скобари" (Псков) за 2003 г. Открываю его, вспоминаю, вот: ПРЕДУТРЕННИЙ ТЕКСТ И похмелье, и смерть, и разрыв, и семья - всё становится с возрастом легче, друзья. Ваш покой нерушим: хоть позор, хоть фавор. - Не пошли бы вы на хрен, - и весь разговор. Из лекарств остается один алкоголь. Слева - вовсе не сердце. Фантомная боль... Здесь же еще: ЧТО НУЖНО ПОЭТАМ Желать почти что нечего... Звезд - на пути беспутном, немного водки вечером, немного кофе утром. Немного неба хмурого над хмурою рекою, немного хлеба, курева, бумаги и покоя, да смыслов потуманнее, да пару рифм недружных. Немного понимания... Любви - совсем не нужно. Как бы ничего особенного... Только вот искренность и простота интонации, что ли. Да еще созвучность моему взгляду на жизнь. Сделал закладку в памяти. В Альманахе Псковской литературы за 2004 г., где были опубликованы и мои "Русские Элегии", Кононов тоже был, и был опять хорошо. Вот: ПОДРУЖКА ОСЕНЬ Я сегодня не удел. Скоро кончилась пирушка, и лобок мой поседел, вечно юная подружка. Я валяю дурака, я рискую от бессилья. Станционная тоска, листопадная Россия... Я шагаю по дерьму. Все равно мне и забавно. В гору легче одному, а теперь, с горы, - подавно. И ведет меня стезя беспристрастно и несложно. Полюбить ее нельзя, отвернуться - невозможно... Опять искренность, простота, созвучность... Подумал, что неплохо бы познакомиться. Но не ехать же к нему в Пыталово *). Одно название чего стоит. Успеется, подумал, в Пскове еще пересечёмся. На презентациях альманаха он не бывал... Летом 2004 г. в толчее на псковском рынке я встретил знакомого писателя, который сказал, что Геннадий умер. Не успел я... А ведь сколько раз могли, казалось бы, встретиться. В одном году поступили в ПГПИ - Псковский пединститут. Он - на филфак, я на естественно-географический. На филфаке бабы одни были. Ребята все у нас. На 2 курса старше учился Женя Шешолин, мы быстро сошлись и по сторонам особо не смотрели: были самодостаточны более чем: он из Латвии, я из Москвы. Геннадий родился в Пыталово. У филфака была своя общага - в сторонке. Вот и не пересеклись... Я тогда часто читал стихи на институтских вечерах, в том числе и свои. Визуально мы не могли не знать друг друга. Но вот... Потом, через многие годы - в конце и начале века уже - тоже могли пересечься: я работал в Доме Учителя методистом, он преподавал в Пыталовском интернате для глухо-немых детей; я работал в администрации Псковской области и тесно общался с работниками Управления образования, а он работал в Пыталовском районном управлении образования. Но я это узнал уже после, после... В октябре 2004 вышла хорошая статья в Псковской Губернии - интервью с другом Геннадия. http://gondola.zamok.net/148/148sidorov_1.html Пожалуй она и подвигла меня на то, чтоб сделать материалы по творчеству Геннадия для сетевых изданий. Тем более, что из Интернета я узнал, что стихи Геннадия вошли в сборник "Приют неизвестных поэтов", который был проанонсирован на книжной полке Сетевой Словесности, http://www.litera.ru/slova/polka/book.php?id=1085971542 где висит и моя книжка "Живая Земля", а в этом же сборнике есть стихи Юрия Рудиса, который входит в редакцию сетевого издания Вечерний Гондольер. Ну а с Вегоном я уже немного знаком. Вегон приютил мою последнюю виртуальную книжку. Вегон же согласился вывесить тексты Кононова, которые я стал собирать. Отсканировал все, что было в 3-х номерах альманаха "Скобарь" и Антологии псковской литературы (Псков, 2001), несколько стихотворений висело в сети. И, наконец, Валентин Курбатов любезно передал мне сборник Издранного в электронном виде (впрочем, достаточно небрежно составленный) http://gondola.zamok.net/148/148kononov_2.html и книжку (брошюру по сути) из 45 стихотворений Кононова "Жизнь - за прозренье", которую собрали и выпустили в Пыталово родные и друзья поэта тиражом в 200 экз. уже после смерти Геннадия. Из книжки я взял предисловие и краткое эссе самого поэта. http://gondola.zamok.net/148/148kononov_1.html Одно фото - цветное на бумаге дал тоже В. Курбатов, второе - чорно-белое я взял из статьи в Псковской Губернии. В итоге подготовлено 145 стихотворений Г. Кононова, с которыми можно ознакомиться в Библиотеке Вечернего Гондольера. http://gondola.zamok.net/biblio/kononov/kononov.html Все их внимательно прочитав, я могу сказать пока очень кратко, что Геннадий Кононов - подлинный Поэт, достойный благодарного читательского внимания. Навскидку могу выделить как отличные такие тексты, как "Осень Пигмалиона", "От России в Дали", "Блудный сын", "Темные картинки" и др. Впрочем, у каждого заинтересованного читателя найдутся свои предпочтения. Мне его творчество интересно и дорого также и тем, что оно происходило в родном уже для меня контексте мифа-судьбы Псковской Земли на рубеже двух веков, так же, как и творчество моего друга Евгения Шешолина. http://spintongues.vladivostok.com/yevgeny_shesh.html Не имея пока возможности вдаваться в анализ творчества Кононова, я отсылаю читателя к текстам статьи С. Сидорова в Псковской Губернии и Валентина Курбатова : http://gondola.zamok.net/148/148curbatov_1.html П. С. Все же хочется озвучить самоочевидную мысль. Судьба и творчество Геннадия Кононова становились и совершались в глубокой провинции. Ещё в конце 70х г. прошлого века мне пришлось в составе "народного театра слова" обойти с концертами несколько районов Псковской области. И зимой, и летом. Уже тогда это была вымирающая земля. Брошенные деревни, пьющее население, ветхое жилье - уже тогда. Сейчас и представить страшно, как там люди живут. Кое-где теплится жизнь, конечно, где частный бизнес есть, но это - отдельные угли жизни на хладном пепелище псковской земли. Евгений Шешолин выдержал только пару лет учителем в сельских школах, - сбежал в Псков. А Геннадий где родился - там и пригодился... Он остался верен своей малой родине, о которой в его стихах сказано так много горьких слов. Более того - он работал с больными детьми, и сам был, по сути, инвалидом по диабету. В стихах его об этом почти не слова. Его горькое слово прорастало на самом дне социальной жизни страны. И горькое это слово было, по сути, молитвой пред Богом за ту землю, тех детей, среди которых он медленно умирал. Поэтому, я все же приведу здесь одну цитату из Писания, которая вошла мне в голову, когда я соприкоснулся с этой Душой: "Искал Я у них человека, который поставил бы стену и стал бы предо Мною в проломе за сию землю, чтобы Я не погубил ее, но не нашел". (Иезекииль 22:30) Возможно, это и преувеличение, но скажу - в лице таких людей как Геннадий Кононов Господь находит нужных ему людей... Представляю здесь ещё стихотворение Кононова: ОСЕНЬ ПИГМАЛИОНА 1 Круг замкнули года и суда возвратились из странствий, Поломались игрушки, матронами стали подружки. В нежилых помещеньях, в холодных осенних пространствах все вдруг стало работой: стихи, потаскушки, пирушки. Осень псиною пахнет. Амура поникшие крылья он ваяет устало, с натурщиком шутит неловко. Гипс крошится, как время. Прикинувшись мраморной пылью, пыль с обочины Духа легла на виски и кроссовки. С каждым годом работать ваятелю проще и проще. Вдохновенье все реже, и ясность, как облако в луже. Мгла пульсирует влажно. Пустынны священные рощи. Только черные птицы в магическом зеркале кружат. 2 Боги ценят усердье. Однажды его озарило. Гипс и мрамор задвинув, оставив за кадром натуру, он собрал Галатею, слепил ее тело из мыла, а одежные вешалки стали скелетом скульптуры. опушил ей свиною щетиной лобок и ресницы. Конский хвост - на затылок. Подмышки - на крашеной вате. Вставил пробки от "Спрайта" в пустые девичьи глазницы и железное сердце велел подмастерьям сковать ей. Он подкрасил ей губы, пока подмастерья потели. И в ушах, и на шее созвездием светятся стразы. Кубик Рубика скрыт под сферическим лбом Галатеи, и наброшен ей на плечи плащ из угарного газа. Прозвучали над Кипром в тот миг олимпийские трубы, Воплотилась мечта, и свершилось, что может лишь сниться. В рефлекторной улыбке раздвинулись мертвые губы, синтетической радостью вспыхнули пробки в глазницах. 3 На краю восприятья мелодия льется устало. Галатея поет, принимая красивые позы. Собрались праздным утром друзья и беседуют вяло. В вазах, еле дыша, коматозные белые розы обмирают, и мыло душисто скользит под рукою - втихаря под столом гладит деве колено приятель. А по выцветшим улицам бродит, исполнен покоя, сон, приправленный перхотью листьев. Расслабься, ваятель. Ты, считавший себя полубогом, себе не хозяин. Олимпийцы горазды играть человеческой страстью. Почему ты увлекся поп-артом болотных окраин?: К счастью, морок иллюзий непрочен. Октябрь, ненастье, Ломит спину... Вослед перелетному длинному клину поглядишь, да кривою дорожкою, зыбкою , липкой - свежевымытым взглядом упершись в раскисшую глину, - входишь в осень. http://samlib.ru/t/tasalow_artem_wladimirowich/5-1.shtml
Исаева Людмила: Алексей СЕМЁНОВ «Когда раздвинутся пространства между нами…» 17-23.06.2009г. Наконец-то, вышла первая настоящая книга Геннадия Кононова. Поэт умер в 2004 году. Как сказал на вечере-премьере в Центральной городской библиотеке Валентин Курбатов: «Мы не сумели принять его в Союз писателей…» Можно добавить: и хорошо, что не сумели. Молодцы. Нечего ему было там делать. Плохо другое – ни одной своей книги Геннадий Кононов при жизни так и не увидел. Но здесь Союз писателей, в том состоянии, в котором он находился и находится до сих пор, ему бы вряд ли помог. Впрочем, Геннадий Кононов ни в какой Союз не рвался, никаких заявлений не подавал… Это подтвердил все тот же Валентин Курбатов. А то Александр Бологов, долгое время возглавлявший псковское отделение писательского союза, начал беспокоиться: а вдруг кто-то подумал, что он лично «зажимал» поэта? Валентин Курбатов заверил, что это была его собственная инициатива – знакомить псковских писателей со стихами Кононова. Писатели «читали стихи Геннадия Кононова с отвращением». Иначе и быть не могло. Отвращение – очень подходящее слово. Не знаю, как относился Геннадий Кононов к творчеству членов псковского отделения Союза писателей, но, как мне кажется, от Кононова их отделяла пропасть. Они даже писали на разных языках, хотя все буквы, вроде бы, были из русского алфавита. «Отвращение» – совсем не то, что «непонимание». Сегодня не понимаешь – может быть, завтра поймешь. Но если организм устроен иначе? Если органически не перевариваешь то, без чего не может жить другой? Как быть тогда? Таким же отвратительным для землян должен казаться настоящий инопланетянин. В жизни Геннадий Кононов никаким инопланетянином не был. Друзья на вечере-премьере не раз вспоминали о том, как он умел веселиться. Отличие, в сущности, было одно: Геннадий Кононов писал такие стихи, а все остальные – нет. Они-то, эти две тысячи стихов, и создали, в конце концов, пропасть. Хотя, на первый взгляд, все должно быть наоборот. Стихи, казалось бы, - это такие нити, соединяющие поэта с окружающим миром. И это действительно так, если не принимать в расчет то, что когда поэт подбирает слова, когда он думает и по-настоящему переживает, то уносится куда-то вверх и в сторону от остальных людей. Иными словами, его разрывает на части. С одной стороны, он живет здесь, в этом мире. Получает зарплату, ходит по земле, питается, может быть даже – смотрит телевизор… Но есть и другая сторона. Чем сильнее автор, тем дальше его заносит и тем труднее возвращаться обратно. В конце концов, наступает время, когда вернуться уже невозможно. Смертельно хочется вернуться, но жизнь такой возможности не дает. В общем, поэт живет, как все, а умирает – по-своему. Хотя внешне эти различия можно и не заметить. Один из друзей Геннадия Кононова Александр Березов вспоминал, как поэта хоронили. Денег на гроб не хватало. Позднее не хватало денег уже на книгу. Вадим Андреев продавал диски своей группы Отцы и дети… Деньги понемногу собирались… Книгу готовили Вадим Андреев, Людмила Исаева… Подготовительная работа, растянувшаяся на много месяцев, шла мучительно. На русских путях, видимо, по-другому не бывает. В итоге появилась книга «На русских путях», изданная псковским издательством «Логос». Друзья сделали все возможное, чтобы пропасть между Геннадием Кононовым и окружающим нас миром стала немного меньше. Тираж книги небольшой – 500 экземпляров. Однако и этих 500 экземпляров пока нет, они появятся к осени. Таким образом, небольшая пачка книг, все-таки появившаяся на свет этим летом, разошлась мгновенно. По этой причине имеет смысл привести послесловие к книге «На русских путях», которое, по просьбе друзей Геннадия Кононова, я написал в прошлом году. Это была большая ответственность – оказаться раз и навсегда под обложкой, на которой написано: «Геннадий Кононов». Послесловие Иногда кажется, что любая настоящая книга выходит слишком поздно. Иначе, почему мир до сих пор так несовершенен? Однако можно сказать и иначе. Если бы мир был совершенен, то не было бы хороших книг. В том числе и этой. …Геннадий Кононов жил на самом краю России. В Пыталово. Очень трудно, находясь на краю, искать золотую середину. В жизни, наверное, он ее так и не нашел. Зато в стихах все получилось как надо. Когда-то Геннадий Кононов написал: «Я давно уже привык к преодоленьям / крайних точек, даже самых болевых…». Преодолел ли он ту самую крайнюю болевую точку на карте России, где он родился и умер? Мне кажется что да, преодолел. Еще при жизни. И способ для этого выбрал единственно верный – стихотворный. «Так вела колея, так дорога сложилась моя. / Я чирикал в пути, хоть насквозь простудился и вымок. / Есть листы со стихами – считаюсь их автором я. / На журнальных страницах найдешь мое имя и снимок». Его боязнь не подтвердить свое бытие «…после смерти пред Господом Богом», к счастью, оказалась неоправданной. Две тысячи стихов за совсем недолгую жизнь, притом, что он «губ пегасам не рвал, не насиловал муз…» - это две тысячи совсем не молчаливых свидетелей его жизни. И сейчас уже неважно, что при жизни Геннадия Кононова выходили лишь редкие журнальные публикации. Поздно жалеть. Надо думать, что будет завтра. Особенно потому, что мы точно знаем, что будет завтра. В этом нет никаких сомнений. Будут его стихи. В них заложен такой заряд, что безжалостные пласты времени не смогут их заглушить. Как сказал Геннадий Кононов, «русские пропасти дна не имеют». А русские пути, видимо, бесконечны. Хотя бы потому, что замкнуты в круг. Но круг этот – такой огромный, что способен завести куда угодно. В библейскую пустыню и в буддийский монастырь. В космос и в пивную. На спасательный круг это мало похоже. Скорее – на бесконечную круговерть. До головокруженья. А «в российской круговерти / Что сможем, допоем, / Переболеем смертью / И страсть переживем». Временами поэзия Геннадия Кононова кажется слишком беспросветной, а пути, им пройденные, полными грязи, которую не отмыть. Но тут на глаза попадаются строки: «Грязь, когда ее любят, / становится Светом Небесным, / но для этого нужно,/ Джульетта, под ноги смотреть». Возможно, по этой причине автор так часто смотрел вниз. И искал он там не корни, а то самое Небо, отраженное в какой-нибудь первой попавшейся луже. Любовь и отчаяние близки друг к другу. Иногда они объединяются в отчаянную любовь. Или в отчаянное отрицание любви, когда кажется, что мечты – несбыточны. «Я – изгнанник страны, где сбываются сны, / где просторно гулять одноглазому Лиху. / В той стране всякий вход одновременно – выход, / жажда странствий – сильнее влечений иных». То есть, выход – есть. Его не может не быть. И Геннадий Кононов его знал. Его русский путь был в русском слове. Русский стихотворный язык был его пространством, на которое не распространялись визы. Однажды став обладателем билета, он, не оглядываясь, пустился в путь, который продолжается до сих пор. Его уже нет, а его голос только набирает силу. Возможно, это кажется несправедливым. Однако представим, что все было бы наоборот. Он есть, а стихов – нет. Согласился бы он на такой расклад? «Кровь старого разлива / Стучит в висок, твердя: / Мы так неприхотливы, / Мы — люди из дождя. / И шепот веры сбивчив, / Небес неясен знак... / Безумия мотивчик / Насвистывай, сквозняк». Да, шепот его веры – сбивчив. Короткая весна, для верности, словно бы огорожена колючей проволокой. Родник забит грязью. «Анонимные зрачки случайных прохожих» полны беспросветной тьмы. Казалось бы, спасения нет. Но это не так. Свет - в музыке стиха. Слова складываются единственно возможным способом и начинают светиться. В противном случае это было бы никому неинтересное брюзжание. То, что делал Геннадий Кононов – надежный способ заглушить тюремные медные марши, которыми переполнен бессмысленный русский эфир. Он пытался задвинуть подальше фальшивые звуки. И не случайно многие его стихи уже давно превратились в песни. Они звучат на дисках и концертах. Но как только диск умолкает, а концерт заканчивается, слова снова возвращаются на бумагу, в рукописи. Теперь у этих песен появился новый дом – книга. Есть куда возвращаться. За это спасибо друзьям Геннадия Кононова. Бесприютность, конечно же, не порок. Но сколько можно скитаться? Дом, наконец, построен. Книгу можно листать, читать, перечитывать, откладывать… Русские пути привели к перекрестку, на котором этот Дом расположен. Можно идти направо, налево, прямо. Нельзя лишь вернуться назад. Кто взял в руки эту книгу, тот уже открыл дверь и что-то увидел. Забыть его стихи – сложно. Проще вообще их не знать. Так спокойнее. Но спокойствие бывает обманчиво. Часто оно похоже на те фальшивые звуки, которые всю жизнь мучили Геннадия Кононова. «С духом времени наше искусство несходно. / Песнь поэта бесплатно летит к облакам. / Дух же дышит, где хочет, и вот принародно / Музы ходят по льду, по коврам, по рукам…» Облака уплывают вместе с песнями. Вслед за ними улетают и поэты. Они, в отличие от своих песен, не возвращаются. Тем важнее для нас прислушаться к этим песням. Может быть, они обращены именно к вам, к тебе, ко мне. Полностью статья на : http://www.pskovcenter.ru/display.php?type=article&id=168
Исаева Людмила: Бытие перед Богом Валентин Курбатов (из вступления к стихам Геннадия Кононова, написанного в 1999 году для подборки стихов в журнале “Литературная учеба”). Мы виделись не часто и в общем больше на бегу, говорили больше о стихах, стараясь, как часто бывает при личных встречах, обойти самые тревожные места. Меня смущала холодноватость этой, казалось, до срока утомленной музы, ее мнящаяся книжность, как будто даже цитатность, сквозь которую, однако, глядело живое, нелицемерное, искреннее и напряженное сердце. В стихах было неуютно, как при разговоре с замкнутым, не очень счастливым собеседником, который отчетливо одинок, но при этом не нуждается в тебе. Было ясно, что дело тут не в одной личности, что тут глядит поколение. Я спросил, каких он лет и чем жил? Геннадий сказал, что ему скоро сорок и что родился он в Пыталове. Писать начал классе в седьмом и сразу сочинил большую “порнографическую” поэму. Мать нашла, выдрала, прилетела в школу – чему вы тут учите? Слава Богу, учительница была умна и вместо причитаний и выговоров принесла молодому поэту пушкинскую “Гаврилиаду” и тем отвадила от словесной мерзости даже при опасных предметах. В шестнадцать лет поступил в Псковский педагогический институт на филологию и писал там, что все пишут в институтах – романтику, гитарные стихи, даже целую рок-оперу сочинил, которую сам забыл, а сверстники помнят и при встречах цитируют – там были цепкие стихи. Теперь уже писал неотрывно: в деревенской школе после распределения, где успел, как часто бывает в таких школах, попреподавать всё – от физкультуры до математики; на заводе в Пскове, где громадный фрезерный станок “ГРАФ” позволял при обработке одной детали сложить как раз четверостишие, соблазняя дисциплинирующим ритмом. Завод явился не для украшения биографии. Просто в школе стало невыносимо лгать себе и детям про давно умершую идеологию. Языка он за зубами не держал и в рифму и без рифмы комментировал темы политинформаций и душеспасительных бесед. Слава в РОНО нажилась быстро и, когда в 1984 году понадобилось из-за болезни матери вернуться в Пыталово, ему могли предложить только школу для глухонемых детей – там его сатиры слушать было некому. И он полтора десятилетия учил ребят чтению и грамматике, труду и ориентации в быте и обществе, учил переплывать беспокойное и для его детей вдвойне глубокое море жизни. В стихах об этом ни слова. Это тоже черта выпавшего поколения 80-х – все время держать дистанцию между жизнью и делом и одно в другое не пускать. В результате стихи делаются скрытны, как будто каждое слово норовит обойтись только защитным верхним смыслом, оберегая душу от чужих, слишком пристальных взглядов, отчего тетради складывались в стол годами без досады, словно и назначались не для читателя, как вечерний дневник. Слова при такой ощетинившейся поэтике часто теряют глубину и плоть и делаются ненадежны как маска, а воздух чтения тревожен, будто ты тут и впрямь лишний. Это горестное завоевание 80-х – собеседники этих лет переглядываются через нашу голову, понимая друг друга со словесной оболочки, не нуждаясь в самом существе слова, в его Божьем значении, потому что тогда оно свяжет их и сделает беззащитными. Невольники выветрившейся свободы… Эта поэзия не честолюбива и не ищет бессмертия, но это страница в истории русской поэзии, которую опустить нельзя, иначе уже ничего не поймешь в нынешнем дне и не почувствуешь, как слово, будто после долгой болезни медленно вспоминает себя и возвращается из изгнания, а душа еще нерешительно, пока только по сумеркам, но уже выходит на старую русскую дорогу – доверия и любви к другому Все фигуры расставлены. Время пошло, Время сбора плодов, время дыма и тленья… (После 22 июня 2004 года – дня смерти Поэта - все слова полегчали. Надо было писать послесловие…) Наверное, я слишком долго прожил в обществе, которое умело прятаться от самых существенных вопросов души за голосом “подавляющего большинства”. Позвоночник окостенел. Я понимал, что Геннадий большой поэт, но не умел по-настоящему вступиться за него, предлагая его стихи журналам, всё оговаривался, будто защищался, а они это сразу чувствуют. Не нашел слов. Не сумел перекричать громоздкую традицию ложной гражданственности. Как не сумел в свой час сделать этого он. Боль и искренность еще отпускались “по карточкам”, ссылались во вторые и третьи тетради, на зады журнального и книжного существования. Герой эрдмановского “Самоубийцы” вначале 30-х под занавес обессилено лепетал под таким прессом: дайте нам шепотом, отвернувшись к стене, сказать, что нам плохо жить. За громом великих строек вы не расслышите нашего шепота, а мы сохраним “простого человека”. Герои “Зависти” Олеши перед еще не набравшим силы НКВД доверчиво выговаривались: дайте нам провести перед вами парад ненужных новому времени чувств любви, одиночества, чести, страдания, отчаяния. Вы все равно растопчете их молодыми ногами своих физкультурников. Но эти чувства останутся в архиве человечества. Но их ссылали в обыватели и пессимисты и запирали в клетку. Хорошо, если только метафорическую. Демократическая клетка оказалась не просторнее коммунистической. Настоящая боль и живая душа оказывались подозрительны и тут. Геннадий оставался мужественно одиноким. У него были друзья и любимые женщины, кто его слышал и понимал. Но для поэта, странно сказать, этого мало. Его служение Господне и, как в древних пророках, принадлежит не ему. Сам поэт по чистоте души может об этом не подозревать и удовлетворяться таким кругом, да голос-то небесный в нем ищет дали, бьется в тесноте и жаждет простора. Поэт может смириться и отказаться от печати, а дар его будет протискиваться сквозь прутья клетки, обдираясь в кровь и требовать выхода. В любимом моем стихотворении “Вот диплом мой и паспорт” он писал “Все сложилось о’кей на пути моем мягко-пологом. Но - при этаком счастье – боюсь, не смогу подтвердить своего бытия... перед Господом Богом”. Это не личная боль. Это Господь в поэте требует вершины, чтобы прокричать Заповеди блаженства, потому что они не его, а Его Отца он не праве удерживать их в одном себе. У Пьетро Паоло Пазолини в “Евангелии от Матфея” Христос идет и говорит неостановимо сквозь снег, зной, крики толпы, падение империй. Он кричит свое сердце, потому что это не только его сердце, потому что им кричат другие. Вот главное и больное. Сам-то смиришься, да другие в тебе не умолкнут, пока не изорвут твое сердце. Он служил красоте, с редкой независимостью, не клоня головы ни перед кем, потому что того требовал Поэт в нем и служение Истине. Мы не видели этого героизма, и сам он первый засмеялся бы над таким определением, как умел только он – нежно и чуть иронично. “Ну, а поэт мимоходом и без особой охоты, ищет местечко в обозе, себе на уме” Обоз это что-то вроде не очень героическое. Кто его видит, этот обоз? Но отними его, и все блестящее, всесветно видимое передовое тотчас задохнется, потому что там, в обозе, - его силы, его жизнеобеспечение. Он свое внутреннее высокое место знал, и имя держал в чистоте. Зарабатывай хлеб, чем хочешь. Музу на панель не пускай. Она тоже умеет перенести голод и холод, когда видит силу и твердость Поэта. Уж что-что, а страдание русская муза знала во всех оттенках и во все дни истории. И у Геннадия, как у всех больших русских поэтов, Муза была сестрой своих горьких и сильных предшественниц. И потому голос его уже не умолкнет. Псков 2005 Валентин Яковлевич Курбатов – критик (род. 1939) Родился в городке Салаван Ульяновской области. Долгое время жил на Урале. Служил на Северном флоте. Окончил ВГИК. Выпустил книги об Астафьеве, гоголевском иллюстраторе А. Агине, М. Пришвине, В. Распутине и написал много статей и книг по русскому искусству и русской зарубежной литературе. Живет в Пскове. Член СЖ СССР (1971), СП СССР (1978), академик АРСС (1997). Секретарь СП России (1994-99), член правления СП России (с 1999). Член редколлегий ж-лов "Лит. учеба", “День и ночь”, “Русская провинция”, “Роман-газета”, редсовета ж-ла “Роман-газета ХХ1 век” (с 1999), обществ. совета ж-ла "Москва".
Беглая горожанка: Ветер пишет: Своим примером и словом он указывает путь... путь к гибели... А Высоцкий вообще наркоман! А Крылов - обжора. Отчего, между прочим, и помер! Ветер пишет: Ну, а про Пушкина с Лермонтовым это вы уж совсем загнули... "Выпьем, няня! Где же кружка?", - разве хороший пример подаёт А.С. Пушкин нашей молодёжи? К гибели ведёт такой образ жизни! Всем известно, даже детям, что он в Тригорское ездил к Вульфам жжёнку пить! А Есенин - дебошир, пьяница, бабник, каких поискать... И вообще: надо читать только те стихи, которые пишут морально устойчивые поэты! Про светлый путь, про родные бярозы... Мда. Как у нас всё-таки любят грязное бельё чужое разглядывать, нюхать... А нет грязного - запачкаем и вывесим - что б все знали - он, гад, безнравственный! Зато у нас, конечно же, нравственность на высоте.
маэстро: Исаева Людмила пишет: И вообще, Геннадия Кононова невольно хочется назвать Ван Гогом от Поэзии, Не всякую мазню можно назвать абстракцией. Беглая горожанка пишет: А Есенин - дебошир, пьяница, бабник, каких поискать... Далеко Кононову до Есенина, Пушкина и Высоцкого. Беглая горожанка пишет: Как у нас всё-таки любят грязное бельё чужое разглядывать, нюхать... Стихи Кононова мне грязное белье и напоминают. Но на вкус и цвет товарища нет. НРАВИТСЯ?! ЧИТАЙТЕ НА ЗДОРОВЬЕ!
440Гц: маэстро пишет: Далеко Кононову до Есенина, Пушкина и Высоцкого. Разве?!! А я думаю - он давно уже там... Геннадий Кононов включен в Антологию поэтов России 20 и 21 века... Как-то случилось так... И в вузах по его стихам защищают дипломы:"Россия в стихах Г.В.Кононова" "Метафорика стихов Геннадия Кононова", "Образность поэзии Г.Кононова" и др. темы... В школе, где он жил и преподавал, по краеведенью, в разделе "Поэты края" он изучаем... Да и, почитайте отзывы Валентина Курбатова! Или Вы не знаете кто такой?.. Живя в Псковской области - Валентина Яковлевича неприлично не знать. Живая легенда. Только я не могу понять, чего Вы добиваетесь? Дискредитации поэта Кононова? Вам это не под силу. Кононов - вне времени, и, давно уже, вне таких смешных оценок...
маэстро: 440Гц пишет: Только я не могу понять, чего Вы добиваетесь? Приношу извинения за резкие высказывания! Просто мне нравится творчество Ван Гога, Есенина, Пушкина и Высоцкого. И мне показалось не уместным сравнение. Больше дискредитировать Конова не буду.
Беглая горожанка: маэстро пишет: Просто мне нравится творчество Ван Гога, Есенина, Пушкина и Высоцкого. Ну как же так! Они же пьяницы, развратники и дебоширы! Ван Гог - псих, ухо себе отрезал! Посмотришь на его картинки - и сам рехнёшься! А Высоцкий - ваще наркоман. Как такое может нравится? Это преступные стихи, они ведут к разложению общества! НЕ ПУЩАТЬ! Люда, выложи, пожалуйста, что-нибудь из прозы Кононова. Рассказы у него - чудесные...
Исаева Людмила: маэстро пишет: И мне показалось не уместным сравнение. Думаю, показалось... Предметного разговора по текстам Вы не предложили. А только огульное охаивание - кто же так свою позицию в творчестве отстаивает? Вы вполне могли расходиться во взглядах с Кононовым. Ничего нет в этом предосудительного. Но интереснее аргументированное несогласие, подтвержденное конкретными текстами. Если и обобщения (сравнения) - то с конкретными примерами тех авторов, на которых ссылаетесь... Например, примеры из нескольких произведений... Есенина... Или Высоцкого и Кононова? Почему бы нет?.. По тексту одного и другого - для детального рассмотрения. Тогда понятно станет, за что Вы не любите Кононова, и за что уважаете поэзию Есенина или Высоцкого?... А Пушкина Вы давно читали?... Что именно? Интересная деталь... в Пушкиногорской типографии была напечатана самая первая подборка Кононовской Пушкинианы... Это было 12 произведений пушкинской тематики со смешным названием "Издранное". Друзья сделали такой подарок к 33-летию Геннадия, брошюру, обтянутую обрезком штофных обоев из музея Михайловского, где проходили тогда реставрационные работы... Я с удовольствием, без всякого напряжения, включусь с Вами в обсуждение... А то какая-то деструктивная особенность образовалась - зайти в тему, где ничего не интересно, обхаять и удалиться. Я говорю это не только Вам. Зачем, тогда, спрашивается, заходить?!!.. (Вопрос риторический. Не принимайте его только на свой счёт, пожалуйста). А это из Пушкинианы: Геннадий Кононов В запущенном саду, терзая и лаская, ночная синева взыскует колдовская. Пока ты слышишь ночь и соловьев тирады - ползет сырой рассвет цыганом - конокрадом. Когда шагнешь в туман, попробуй оглянуться: тюльпаны, словно гимн, во мгле ночной взметнутся, напоминая вновь в тиши полурассвета, как подобает жить и умирать поэтам. Стихи прозвучали как романс на фольклорном фестивале в Польше, в исполнении друга Гены Вадима Андреева. Там же были переписаны мамой одного юного дарования Ратмира Белого, участника телеконкурса "Утренняя звезда", который дошёл до пулуфинала именно с этой песней (из-за мутации голоса в финале не участвовал)... Один из членов жюри, не безызвестный Олег Газманов, сказал тогда: "Давно на передаче "Утренняя звезда" не было такого содержательного текста и такой замечательной музыки..." - как-то так.... Есть перекличка у Кононова и Сергеем Есениным?.. Есенин: Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою»... У Кононова: "...медный день раскаленно звенит в ушах, засыпая песком очи, исчисляя в молекулах и в рублях все пустое, что не приемлю. Хороши васильки в небесных полях, только я предпочел землю..." А уж с Высоцким - есть ли хоть какое-то сравнение?... В принципе, этого сходства и не должно было быть. Разные вкусы. Другое время. Различные взгляды... Когда Владимир Семёнович ушёл, Геннадий Владимирович только начинал свой творческий путь... Тем не менее, кто-то сходство и тут нашёл! Из обсуждения стихов Г.Кононова после прочтения их в Рунете: http://1001.ru/arc/isaeva/issue11/ "На сайте совершенно случайно. К творчеству имею кое-какое отношение, архитектор, но жизнь моя до сих пор протекала в обход поэзии. Мне всегда хватало внутренней творческой самореализации. Начал читать стихи через силу, медленно, беззвучно, с расстановкой, по нескольку раз возращаясь,перечитывая абзац за абзацем, как будто пытаясь настроить давно стоявшую в углу запылившуюся гитару, нащупать резонанс. И вдруг совершенно внезапно, мой внутренний голос, до этого робко, как бы по слогам, произносящий слова, вдруг неожиданно стал приобретать тембр голоса Владимира Высоцкого, и чем дальше, тем больше. И вот, наконец, голос Владимира Высоцского и гитара зазвучали вместе, во всю силу... Да, это была ВСТРЕЧА !!! Низкий Вам поклон!!!" Простетов Владимир Леонидович http://1001.ru/articles/post/6777 http://1001.ru/arc/isaeva/issue11/ Для тех, кому лениво читать - можно послушать в качественном исполнении В. Луцкера: http://politao.gondolier.ru/#17.12.15
маэстро: Исаева Людмила пишет: Зачем, тогда, спрашивается, заходить?!!.. Людмила, если бы Вы не выставили мое мнение о стихах Кононова, которым я поделился с Вами в личке, на всеобщее осуждение, я бы в теме и не высказывался. Исаева Людмила пишет: И я с удовольствие, без всякого напряжения, включусь в обсуждение... Я с удовольствием выключусь из этого обсуждения.
Исаева Людмила: маэстро пишет: Людмила, если бы Вы не выставили мое мнение о стихах Кононова, которым я поделился с Вами в личке, на всеобщее осуждение, я бы в теме и не высказывался. Я их выставила, не указывая авторства. Если продолжение неприятно - Вы могли не продолжать и не признаваться в своей причастности. Тайна была бы сохранена. Только, чести ради, скрыто сказать необоснованные вещи - можно?!! А открыто и аргументированно порассуждать об этом - выходит, затруднительно?.. Вы высказались, не дав мне шанса заступиться за мне дорогую и понятную поэзию. Адекватно ли это? Я же не против Вашего вкуса. Если уж Вы проявились (тайно или явно) - то хотелось бы вывести дискуссию на предметный разговор, с доказательствами Вашей позиции, ссылками на конкретные тексты. Где аргументы по текстам Кононова? В сравнении с Есениным, Высоцким. Пушкиным. Бродским. Мандельштамом... (или этих авторов Вы любите меньше?) Пока - голословные обиды, далёкие от сути литературной дискуссии и интересного общения... Уж, извините за прямоту. Вы же к этому, кажется, нас призывали - говорить честно и открыто? 25 ноября 2007 года в Центральной городской библиотеке состоялся вечер памяти поэта и прозаика Геннадия Кононова(1959-2004). В программе: - Слово писателя В.Курбатова. Представление книги: "Приют неизвестных поэтов (Дикороссы)"; - Чтение стихов поэта в исполнении А.Березова; - Презентация музыкального альбома "Про жизнь и про любовь" (1998). Поэзия Г.Кононова в исполнении В.Андреева (ПГПУ); - Выставка публикаций поэта из цикла "Издранное". Комментарий журналиста О.Пятковской. http://bibliopskov.ru/lira.htm
440Гц: Вечер памяти Геннадия Кононова 30 сентября 20012 года. г.Псков. Исполняет: Вадим Андреев и "взрослая" часть группы "Отцы и Дети" ПГПУ Татьяна Никитина - ударные, Елена Рогалёва - бас-гитара.
440Гц: "За гранью зари..." Стихи Г.Кононов. Исполняет Вадим Андреев. 30.09.12.г.Псков
Исаева Людмила: Вечер памяти Геннадия Кононова 30 сентября 2012 года. г.Псков. Три друга: Вячесла Козьмин, Вадим Андреев, Геннадий Кононов, первая половина 90-х... Кононова (Исаева) Людмила, Геннадий Кононов, Вячеслав Козьмин, Вадим Андреев, 1993г. ВАДИМУ АНДРЕЕВУ Ад - фабрика зеркал, и в мире внешнем есть отблески от плоскостей нездешних: власть, слава, деньги, мании, пороки и прочий яркий мусор жизни грешной. По бедности, в духовном перегибе ль, немые, замороченные рыбы, мы бешено к блестящему стремимся - как щуки, что с блесной глотают гибель. Она блестит боками золотыми, покуда, задыхаясь запятыми, пишу я текст для странного концерта собрату, вопиющему в пустыне. И крутится судьба магнитной лентой, и мается душа, полураздета, и падает во сне моем холодном февральский дождь над Соротью и Летой. Геннадий Кононов 30 сентября 2012 года Геннадию Владимировичу Кононову могло бы исполниться 53 года… Ранее в этот день или в ближайшие, после тридцатого, выходные к поэту собирались его самые близкие друзья. Когда Геннадия не стало, друзья, как бы по инерции, ещё стягивались несколько сентябрей на литературно-музыкальные посиделки памяти дорогого друга в его родном городе Пыталово. Через некоторую паузу встречи продолжились в Псковском Пединституте - теперь университете ( ПГУ) - альма-матер Геннадия. В ПГУ на кафедре русского языка с 1984 года преподаёт институтский друг Геннадия Кононова Вадим Андреев. Вадим Константинович - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и музыкант - десять лет назад организовал при своём тогда ещё институте беспрецедентную рок-группу «Отцы и дети», уникальный коллектив из студентов и преподавателей, совместно музицирующих в неожиданном жанре. Они поют, как сами представляются - филологический рок, аранжируют и исполняют песни на стихи классиков: А.С. Пушкина, А. Фета, И. Северянина, И. Бродского, Федерико Гарсиа Лорки, и современников - Вячеслава Пасенюка, Геннадия Кононова. Благодаря преподавателям филфака, стихи Геннадия включены в научно-методические вузовские пособия, в частности, по филологическому анализу художественного текста, чтобы в том числе и таким образом, во время разбора и анализа, они запоминались и расходились… В последние годы поэзия Геннадия Кононова стала темой выпускных дипломных работ студентов ПГУ и культпросветучилища. В тематике - образ России в стихах Кононова, поэтика, метафорика и образность поэзии Г.В.Кононова. Ко Дню рождения, теперь и памяти, друга-поэта, выпускника этого института, Вадим проводит для студентов и коллег-преподавателей музыкальные концерты-отчёты. В этот раз близкие друзья и почитатели творчества Геннадия Владимировича собрались в Пскове в отдельном зале кафе «Сундук». 30 сентября было необычным не только для нас, но и для природы. После ливневого дождя над городом раскинулась двойная радуга - для позднего сентября явление нечастое. Организовал встречу Вадим Константинович Андреев. В зале были только приглашённые гости – почитатели таланта Геннадия Кононова и небольшой круг лично близких Гене людей, кому удалось выбраться и приехать из разных уголков области. Музыкально-литературный вечер сложился весьма живо и органично. Проникновенно декламировали стихи Геннадия Кононова студенты третьего курса филфака. Сам Вадим Андреев прочёл несколько знаковых для него стихотворений, спел ряд новых и прежних, полюбившихся слушателям, уже традиционных для наших встреч романсов на стихи друга. Повеселила участников вечера шуточная поэма «Ольга» на языке современной молодёжи. Татьяна Геннадьевна Никитина, профессор ПГУ, доктор филологических наук, по совместительству участница группы «Отцы и дети» - когда-то выпустила «Словарь молодёжного сленга» и подарила его Геннадию. Гена не преминул тут же воспользоваться им, чтобы поэкспериментировать со словом и написал, четырёхстопным ямбом, на молодёжном сленге, поздравительную поэму ко Дню рождения журналистки Пыталовской районной газеты «Наша жизнь» Ольги Пятковской. О своей инициативе по распространению стихов Кононова в интернете рассказал член псковской писательской организации (в которую Геннадию Кононову влиться так и не довелось), поэт Артём Тасалов. В 1997- 98 году, после почти двадцатилетней работы в стол, когда Гена делал первые робкие попытки приоткрыться литературному сообществу, критик и литературовед Валентин Курбатов принёс стихи Кононова для знакомства в Псковское региональное отделение Союза писателей России. Мэтры-поэты морщились и раздвигать свои плотные ряды не торопились. Самостоятельных книг у Г.В.Кононова не было, да и публикаций – раз, два и обчёлся. …Какой же ты «член…», если ещё не признан? Не доверяли ли они своей интуиции, или это была элементарная ревность и зависть – что теперь гадать? Тем более, что Гена и сам туда не особенно стремился. Но об этом на данной встрече говорить не хотелось. Сохраняли светлую ностальгию о жизнерадостном поэте и хорошем человеке. Кроме сольного исполнения романсов Вадимом Андреевым под гитару, прозвучали интересные рок-композиции из репертуара «Отцов и детей», по-преимуществу, на стихи Геннадия Кононова. В «Сундуке» на этот раз играли и пели лишь «отцы» рок-группы: Вадим Андреев - акустическая гитара, вокал, Татьяна Никитина – ударные, Елена Рогалёва – бас-гитара. Елена Ивановна – зам. зав.кафедрой, доцент, кандидат педагогических наук. Вместе со стихами мне предоставилась возможность прочесть творческий трактат писателя «Арс-поэтика», который когда-то вышел в одном из номеров «Склянки Часу». Рассказала гостям, что в журнале публикуются не только стихи и воспоминания о поэте, но и, впервые, напечатана по максимуму проза Кононова – у почитателей его творчества есть возможность через интернет выйти на журнал и заказать себе номера с интересующими произведениями. А для читателей «Склянки Часу» была предложен необычайно интересный, на мой взгляд, цикл стихов по мотивам книги Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, их приключениях отважных, забавных и достославных во Фландрии и иных странах», который был написан Геннадием Кононовым по просьбе Вадима Андреева, как либретто предполагаемой рок-оперы «Тиль». Собирательный герой средневековых нидерландских и немецких легенд, бродяга, плут и базарный жулик - в романе Костера обретает новый образ, родину: «Я родом из прекрасной Фландрии», любовь, следовательно, ответственность и все связанные с этим переживания: ярость угнетённого, горечь потерь и свою, жизнеутверждающую, философию. Он становится искателем правды, защитником родной земли, воином, страждущим справедливости. Дух бунтарства был близок Геннадию Кононову. Тиль привлекал своей творческой неуёмностью. Уленшпигель у Костера говорит о себе: « […] Я и живописец, и крестьянин, я и дворянин, я и ваятель. И странствую по белу свету, славя все доброе и прекрасное, а над глупостью хохоча до упаду…». В «Легенде…» много судьбоносных превратностей и мистических метаморфоз, через призму которых преломляется сознание и поступки героев, восстанавливается подлинное отношение к вечным ценностям. Особенно Геннадия Кононова занимала идея перевоплощения Семерых, где Гордыня становится Благородной Гордостью, Скупость преображается в Бережливость, Гнев — в Живость, Чревоугодие — в Аппетит, Зависть — в Соревнование, Лень, не больше не меньше, как в Мечту поэтов и мудрецов… А восседавшая на козе Похоть способна стать высокой Любовью. Сам Гена называл этот процесс «перекидыванием монады» - то есть, под давлением жизненных испытаний качества человека, доведённого до крайности, способны поменять вектор развития и обрести свою противоположность. Под впечатлением от произведения Геннадий написал к предполагаемой рок-опере около двух десятков стихотворений под общим названием «Тиль» или «Мотивы Фландрии». Оперы не получилось, ввиду того, что тексты не срослись в последовательно развивающееся драматическое действо – необходимое условие для оперного сценария. Лишь несколько текстов исполняются самостоятельными романсами. Однако, как поэтический цикл и авторское вИденье - он необычайно интересен. Читатели обнаружат во многих срезах средневековья сходства и параллели с проблемами нашего времени, не случайно в описание средневековых картинок автор, не без иронии, вводит отнюдь не средневековые эпитеты. Надеюсь, поклонники «Легенды об Уленшпигеле…» оценят данное поэтическое воплощение по достоинству. Помните, из Предисловия, монолог совы: «Вы придумали другое объяснение: Ulen (вместо Ulieden) Spiegel - это, дескать, ваше зеркало, ваше, смерды и дворяне, управляемые и правящие, зеркало глупостей, нелепостей и преступлений целой эпохи»... Геннадий Кононов Тиль или Мотивы Фландрии. 1.Совы Тот в каталажке, тот в бегах… В особняках – уют. Убийцы в мягких сапогах умело гнезда вьют. И шлюхи в кабаках снуют, и нищим камни подают, и тормозную жидкость пьют у храма, в двух шагах. Тяжелый, медленный рассвет. Дрожащая листва. Сквозь камень, сквозь похмельный бред пробилась ты, трава. Чеканит шаг солдат-сова, молчит в ночи стукач-сова, и учит жить монах-сова, и сходит жизнь на нет. 2. Рожденный в сорочке Темною ночью ты был зажжен как пламя, сын мой, рожденный в сорочке, в городе Дамме. Летнею ночью пахло цветами шибко. Благоуханный боярышник тлел пушистый. У работяги нет ни гроша в кармане. Весь я – сплошное сердце, где шрам на шраме. Стар начинать с нуля я, но ты попробуй, сын мой рожденный в сорочке, в городе Дамме. 3. Ритуал Под рваным отца плащом был мальчик дождем крещен. Дорожный седой песок, святая вода и соль. И лужа - его купель, и облако - колыбель. 4. Акробаты В домах полно детей и блох, а на лужайке возле рынка ослы жуют чертополох, играют скрипка да волынка. Народ, спеши сюда скорей. Здесь юность розова, и часто тела фламандских дочерей хохочут, глядя на гимнаста. В домах полно детей и блох, мужья в загуле, вяжут жены, и на канате пляшет бог, в пруду зеркально отраженный. 5. Еда Индюшек жирные зады и телеса окороков… Фортуна любит молодых, но деньги любят стариков. Отцам пора уж помирать, а детям – время пить и жрать: вино под нежную сардинку, великолепную грудинку, бананы, яблоки и сливы, бифштекс, коньяк, салат и пиво, подливу с ляжкою свиною, икру, угрей и заливное – о да – из толстого налима. О, три флорина! Сияет истин вечный свет и в ветчине, и в пироге, но скоротечен блеск монет, как жизнь поленьев в очаге. Отцам – копить и собирать, а мы, конечно, будем жрать: котлы, жаровни и бутыли, девичьи груди налитые, хмельное, жирное, густое, высоконравственность устоев, слонов, китов, медведей, зайцев, монахов сморщенные яйца и всё, что непереваримо. О, три флорина! О да – еда. 6.Ночью Ночью в оглохшем городе жизнь не такая скверная. Спят палача подручные, слуги закона верные, спят дураки чиновные, спят рогоносцы важные, спят сребролюбцы тощие и стукачи присяжные. Молятся Богу грешники, бдят со свечою книжники, воры да заговорщики шаркают по булыжникам. Я же сижу как паинька и поддаю, как водится. Кончился сон мой, светлая галльская Богородица. Мнится мне, что наёмные плотники ржут как лошади, что молоточки стукают в такт на безлюдной площади. Видятся цепи звонкие, да и другое многое… Я поддаю, да голую шею рукою трогаю. Удаль моя разгульная кончилась, не воротится, висельников заступница, галльская Богородица. 7. Белый порошок Горит очаг, коптит свеча, все будет хорошо… Подружка, темное вино и белый порошок, и затяжной, как стон во сне, провал или прыжок. ты видишь вижу я как в черных водах мертвый лед шуршат в ночи века сжимает льдышку тыщу лет горячая рука пока на камень хладных скал я падаю виском струится время вверх и вниз безжизненным песком ты видишь вижу я как снег и век течет песок но сон уже другой вот на престоле Князь Весны прекрасный и нагой шатаясь пьяные леса сосут земли вино над ними сеть из звезд и солнц в них кривоногий гном что соки пьет ночь напролет жуя гнилье колод древесный дух корнями рта целует лоб болот полет зеленых огоньков и пыль далеких звезд ночные феи лепестков в плащах цветных волос и начался отсчет времён с великого нуля и дух дождя покрыл поля и зачала земля ты видишь вижу я подружка белый порошок и темное вино жизнь оплодотворяет смерть мир стар и юн равно блажен уснувший свят кто пьян и счастлив кто нашел подружку темное вино и белый порошок 8. Песенка Неле Догорела моя звезда, мне оставив лишь боль без меры. Друг мой милый, ты опоздал, серый рыцарь со шпагой серой. Поваляться б с тобой в траве под высокою колокольней, но сверчок в пустой голове напевает мне: больно, больно. Где ты, рыцарь, в каких краях? Скоро ль милого ждать мне в гости? На свободу душа моя рвется, с хрустом ломая кости. Исковеркал меня недуг. Поднимается боль, как брага. Я давно уж не сплю, мой друг, серый рыцарь с кровавой шпагой. 9. Образ жизни Здесь дорог хлеб, недешево вино, на двадцать жоп лишь пятеро штанов. Как Божий глас, здесь звон монеты медной, и нету мест на кладбище для бедных. 10. Серенада Надежней копилок, приятней прощаний и брюха поповского много святей поля поцелуев, поля обещаний, где девы красивых находят детей. Пугают нас адом, но это не нОво, мы слышали много такой чепухи. Монах толстопузый за пинту двойного на тысячу лет нам отпустит грехи. До первых лучей пусть продлятся объятья. Мне сладко, красотка, с тобою грешить. Так падай к ногам, белоснежное платье, во имя спасенья невинной души. 11.Возвращайся Для преданного друга, как ни горько, едва ли у меня найдется корка. Сидел бы в будке, сторожил бы клетку, жрал вкусные хозяйские объедки. Ну, куда тебя черт понес? Возвращайся к хозяину, пес. Мой вшивый брат, теперь везде на свете нас ждут тюрьма, побои, стылый ветер. Хоть хороши таверны и бордели, но жрать тебе придется раз в неделю. Ну, куда тебя черт понес? Возвращайся к хозяину, пес. 12. Под снегом Качнулся снег в окне и замер. Пока Писание листаю, на отсыревших стенах камер, как плесень, петли вырастают. Зима проклятая все длится, и третьи сутки снег валится. Я пью, но пьяным не бываю – в сухой песок вино уходит. Я неустанно убиваю, но вечно жив король в колоде. Лет через тыщу, как сегодня, чугунные мордовороты сукном ночным и преисподним опять затянут эшафоты. Снег будет падать на дорогу, и слабые - забудут Бога. 13. Поединок /баллада/ Дождь чуть моросил на простуженный вереск, и тучи метались, подолы задрав. Сошлись на поляне стрелок Уленшпигель и доблестный рыцарь барон Розенкрафт. Отвагой блистая и доблестью духа, сошлись они, тяжесть похмелья поправ. Прекрасною Дамой им стала сивуха: в дележке спиртного был строг Розенкрафт. Исход поединков рассчитывать глупо. Надежду оставь, как говаривал Дант. О, поле, где вороны грают над трупом!.. Но вот помочился в кустах секундант, стряхнув пару капель у древней лачуги, чихнул, Розенкрафта и дождь матюгнул, проверил кинжалы, исправность кольчуги и смело ширинку свою застегнул. Готовы к сраженью соперники были. В плюмаже цветастом (ну вылитый панк!) пьянчуга-барон восседал на кобыле, покрытой бронею, как натовский танк. Вонючую жижу хлебала из лужи кобыла, увязнув в земле, как во зле. Но Тиль Уленшпигель смотрелся не хуже, в рванье разодет и верхом на осле. Осел был дворянских кровей, вероятно, и ребра его распирали бока, и юбкою шлюхи в сомнительных пятнах покрыт был блохастый товарищ стрелка. Ведь Тиль понимал в совершенстве и букву, и дух поединка. Прекрасна была и палица (вилка, вонзенная в брюкву), и в правой деснице большая метла. - Барон, столь известный масштабами пуза, покинет нас, гёзы, теперь навсегда. Известно, что этот смердящий огузок в бою не увидишь в передних рядах. Охотно он лезет лишь в пьяную драку. Клянусь я мошонкой осла моего: придется мне выложить этого хряка, обрыдла, как триппер, мне рожа его. - Быстрей, чем бутылка бургундского пьется, быстрей, чем потом вытекает моча, душа алкаша к небесам вознесется! – на это барон Розенкрафт отвечал. Любезный читатель, представь эту схватку – ужель не шелОхнется сердце твое? Сошлись. В бога душу! Блеск стали был кратким, и в брюкву, как в брюхо, впилось лезвие. Не дал мне Господь вдохновенного дара сей бой описать – мы сидели в тылу… Стрелок отбивает удар за ударом и в глотку барона вонзает метлу! ……………………………………………….. Лились на поминках и вермут, и херес, а после, в тиши многолистных дубрав, смеясь добродушно, валились на вереск тяжелые шлюхи, подолы задрав. 14. Жалоба Ламме Уж пора бы дом и очаг обресть, и помягче жену, ей-Богу! Мне тоскливо... Должен я пить и есть, а не грязь месить по дорогам. Хватит, сын мой, шататься, искать рожна. Эфемерно на брюхе сало, да и кожа моя чересчур нежна для дубины, стрелы, кинжала. Чтоб инако мыслить, я, право, глуп. Рекам крови и пушек грому предпочел бы с мясом горячий суп человек моего объема. Я рожден, чтобы жить, ковырять в носу, гладить бабу и спать без страха, не блуждать, как потерянный пёс в лесу, меж костром, петлею и плахой. 15. Антверпен Здесь в августе женщин соски – как малина, и всякий бочонок почат. Каналы струятся, как старые вина, червонцы и цепи бренчат. Антверпен! На шумных твоих перекрестках веселье вселенских торгов, и нож пробивает дубовую доску за двадцать шагов. Меняет монету еврейское гетто, и зелень уже не нова. Ковры, гобелены, кончается лето, алеет каштанов листва. Антверпен! На шумных твоих перекрестках на выбор – Мадлен и Марго, и нож пробивает дубовую доску за двадцать шагов. Из тьмы погребков выплывают синдбады. Свет, шелест шелков, как во сне. Торговые лавки, товарные склады, и лучшие бл…ди в стране. Шерсть, золото, книги, сережки, подвески, от кухонь и копоть, и гарь. Трепещут от бриза в домах занавески, качается красный фонарь. Антверпен! На шумных твоих перекрестках есть всё, окромя дураков, и нож пробивает дубовую доску за двадцать шагов. 16. Пьющие с утра Дворцы в фальшивке позолот. Туман. Каналы. Очень рано. На страже ангел у ворот и в стельку пьяная охрана. Рассвет – начищенная медь. Уже свершились все зачатья. На миг притихла даже смерть, ждет, как любовник под кроватью. И вишни за ночь у реки наряд свой белый поменяли, и розы ночью лепестки в навоз бестрепетно роняли. Паук уже раскинул сеть и методично убивает. Воронам жирным не взлететь, а мы - сидим и выпиваем. 17. Проповедь Ламме. Взгляни на себя. Как покойник, ты мрачен и бледен, и пьян, как свинья, и, как крыса церковная, беден. Весь мир обойди – не встретишь такого урода. Для жизни иной нас сОздали Бог и природа. Чтоб душу спасти, должны ли глотать неустанно бобы, ветчину, сосиски, котлеты, сметану? Князь хлещет вино и жрет каплунов. Нас надули. Мы ружья куем и льем бесполезные пули. Пасутся стада. Растут неуклонно надои. Мы ж - сыты враньём, молитвами и водою. Согнулись сады. Плоды собирай, не мешкай. Смотри – на полях колышется рожь в насмешку. Когда перемрем, твердить матерям не стыдятся: «Наделайте новых, а эти уже не годятся». 18. Сонет Коль всё вам пресно, смешно, постыло, коль ваша юность сдана в утиль – придите, ждет вас веселый Тиль в стране веселья, где звон бутылок. Там кружка с пивом у Ламме в лапах, там каплет сало на плешь золы, кипят наполненные котлы, витает святый жаркого запах. … А за окошком черно и голо, туманы, слякоть, доносы, голод, и возле храма, в тени креста все ярче, жарче костры пылают, все злее, громче овчарки лают, все выше – головы на шестах. 1988 г.
Исаева Людмила: Диагональный роман. Андреев-Кононов Выступление Артёма Тасалова о работе с творчеством Геннадияи Кононова
440Гц: Вадим Константинович Андреев.
440Гц: С наступающим праздником Светлой Пасхи! Два стихотворения на эту тему из Г.Кононова: ПОСТ К весне он сник и выбился из сил: на деньги год неурожаен был. Лишь ширилась в карманах пустота в последний день Великого поста. И солнце отощавшее вставало да облака жевало над рекой. Бумажек и на хлеб недоставало, а он мечтал купить себе покой. ПОКА (ПАСХА) Пока весенний колокольный звон расходится над городом кругами и Пасха пахнет сном и пирогами, я вижу мягкий свет конца времен. Пусть говорят, что огнь неугасим, и карами пугают нас напрасно. Я знаю: все на свете станет ясно, когда с небес на землю поглядим. Сквозит в окно процеженный рассвет, и поп с дьячком, пожалуй, разговелись, и, затрещав, предельно разгорелись те несколько свечей, сходя на нет. Мы бытия читаем буквари и задаем ненужные вопросы, пока бредут ко всенощной березы, как девушки, мерцая изнутри. А жизнь тасует души и тела. Ей все едино, дряхлой: вечность, миг ли. А мы не понимаем, мы привыкли, что в празднике - любом - есть привкус зла. Пока весенний колокольный звон расходится над городом кругами, я вижу мягкий свет конца времен…
Исаева Людмила: Сегодня Троицкая вселенская родительская суббота. В этот день: поминают усопших, подают заупокойную записку... Сегодня, 22 июня 2013 года - день памяти по погибшим в ВОв и день скорбления по поэту Геннадию Кононову... 22 июня 2004 года перестало биться сердце большого, редкого поэта. ....Кто-то из великих сказал: Стать выше себя не просто И всем по плечу едва ли. Но все мы такого роста, Какой потолок избрали. Гена избрал для себя наивысший творческий потолок - бескомпромиссность в выражении собственных чувств. Мне довелось слышать диаметрально-противоположные мнения о сути поэзии Кононова, в то же время совсем равнодушных - не было. Собственно, этой целью и задавался сам поэт - расшевелить сонное общество. А методом воздействия он избрал авторский бунт против заскорузлости, пошлости, однообразия... Геннадий по своей природе был честным человеком, его нервировали малейшие компромиссы и уступки с самим собой, особенно - в поэзии. И степень его искренности выдержала проверку временем. Судите сами. ПАСТОРАЛЬ Прохлада сада, пчел гудение, стихи, сирень в начале дня... Зеленый остров Вдохновения, ты все еще хранишь меня. За рекою в полях простор, за рекой по ночам костер, за рекою заря светла и тепла как зола. Зеленый мир под синей крышею, в твоем песке следы подков. Как грусть о давнем и несбывшемся, прозрачны лица облаков. Это только начало дня. Ничего не хочу менять. Я еще упаду в траву. Я еще поживу. В той сказке много недосказано. Сентябрь смиряет прежний пыл. Но, муза лета сероглазая, я ничего не позабыл. Свежей, чем в первый день творения, распахнут утренним лучам зеленый остров Вдохновения - моя последняя печаль. * * * Ангел крест в небесах задевает крылом, а внизу, где жарища и облако пыли, - свист автобусов. "Горы Святые, шалом!" Я повернут затылком к великой могиле. Здесь на плиты бросают цветы по пути, и обрывки газет ветерок подметает. Я повернут. Затылком. И надо идти. Пусть насмешливый дух над толпою витает. В этот знойный, зеленый полуденный час, незаметно шагнув из своих измерений, он присядет, свободный от тела, меж нас, меж случайных прохожих в случайное время. ПРЕДУТРЕННИЙ ТЕКСТ И похмелье, и смерть, и разрыв, и семья - всё становится с возрастом легче, друзья. Ваш покой нерушим: хоть позор, хоть фавор. - Не пошли бы вы на хрен, - и весь разговор. Из лекарств остается один алкоголь. Слева - вовсе не сердце. Фантомная боль... У соседей сейчас самый сладостный сон... Отрешись. Не кивай головой в унисон, не ищи человека, как тот, с фонарем, не подначивай женщин, не спорь с главарем. Денег больше не станет, хоть снится дерьмо. Сбрось с измученной шеи хомут иль ярмо. С чистой совестью особей ты не встречал, хоть они и стремились к Началу Начал. Не печалься и стой на своем рубеже, иль топчи перекрестки - светает уже.
Исаева Людмила: * * * Темнеет роща, видима едва. Мягка на ощупь ночи синева, и дом окутан теплой и живой новозаветной этой синевой. Струятся воды. Мир природы прост. Дай рюмке отдых, слушай шепот звезд. Речушки норма, логика куста точнее формул Будды и Христа. И не мешает воссоединить ту нить, где рядом "нет" и "может быть". ПОЛДЕНЬ Полдень подкрался, размеренный, сонный и лишний. Шанс твой упущен. Смотри. О пустом не тужи. Кротко, покорно осыпались белые вишни, липкой метелицей пух тополиный кружит. Все - тишина. Ирреально удушье пушинок. Возле истертых веками, обшарпанных стен тихо лепечет струя поливальной машины. Зной, и просвистана птицами синяя тень. Пьесу полудня читал я от корки до корки. Жаль, что не вспомнить ни жестов, ни слов, ни имен. Медленно падает блеклая роза с галерки, и улыбаются дамы прошедших времен. КАРДИОГРАММА Мы работаем, зло не считая за труд, и от пота сияет чело. Стрелки наших часов безнадежно врут. Сердце встало… Опять пошло… В полумраке , средь сумерек и воды, под луною блестит стекло. Здесь цветок отрицает свои плоды. Сердце встало… Опять пошло… Мы лишь тихие гости из мертвых царств. Нам в кромешной ночи светло. Спирт - ты знаешь - основа любых лекарств. Снова встало… Опять пошло…
Исаева Людмила: Беглая горожанка пишет: Люда, выложи, пожалуйста, что-нибудь из прозы Кононова. Рассказы у него - чудесны... Геннадий Кононов Смерть Мурзика Журнал "Склянка Часу", №38 В конце декабря свистела над окаменевшей грязью колючая крупа, не скрашивая глиняных оттенков земли, неба, человеческих лиц. Над мертвой развороченной почвой дребезжали скелеты деревьев. Почва извергала новостройки жутковато-серых кирпичных бараков для молодых хозяев Нечерноземья. Машины летели в кюветы вместе с похмельными шоферюгами, визжали поросята, глина оттаивала от горячей крови, зеркала отражали несуществующее. В эту зиму Сергей Штольцман и Мурзик остались без Хозяйки. Шла неделя, вторая, и кот на собственной шкуре познал трагическую разницу между мужчиной и женщиной. Жизнь оскудела. Забившись в теплую духовку, он тосковал после жидкой похлебки, которую Хозяин именовал супом из овощей. Кот не любил Хозяина – тот был ленив, капризен и избалован. От него перепадали самые щедрые куски, но вслед за подачкой мог последовать выверенный удар метелкой. Теплые руки Хозяйки, варившей, бывало, дивную уху и сладострастно щекотавшей Мурзика за ушами, были надежней. Теперь вечерами Штольцман валялся на диване с сигаретой (что прежде не поощрялось), а кот возлежал у него в ногах на подушке (что в былые дни повлекло бы неминуемую кару). В один из таких вечеров постучали в дверь. Мурзик метнулся под стол и, уже оттуда, удивился: во-первых, самому стуку, а во-вторых, тому, что Сергей не изменил позы – лишь раздавил в пепельнице окурок и, не отрываясь от экрана телевизора, буркнул: «Привет». Хозяйка вернулась не одна. За ее спиной маячил рыжеволосый богатырь, неотразимо пахнущий парижским одеколоном. Так основательны были его плечи, настолько нездешне веяло уверенностью, что даже самостийный Мурзик пережил что-то вроде почтения и восторга. Появившись из-под стола, кот на всякий случай потерся о ноги Хозяйки. – Ну вот, Штольцман, – осторожно сказала она – познакомься, это Илья… – Штольцман, – усмехнулся Хозяин. И поднялся с ложа. Жалко он выглядел с гостем. Мурзик отошел – запах носков и засаленных тапок был слишком плотным. Сверху сочувственно смотрел богатырь. – Ну и грязищу развел… – привычно начала было Хозяйка и смолкла. – Раздевайтесь. Сейчас чайник поставлю… Как там Светка? – Впорядке. Она сразу освоилась. Сейчас с ней мама Ильи. В цирк собирались, так что нас не проводили… Здорова она, довольна, не волнуйся… Что в школе? – Ничего… Контрольную твои по алгебре завалили. – Тоже новость… Ужинал? Илья, достань, что там у нас… Богатырь начал вытаскивать из сумки пакеты. – Хлеб у тебя есть? Отлично. А газ?.. Вы покурите пока. Не комплексуй, Штольцман. Мы к вечеру уедем. Я книги возьму, если ты не против. – Ну, давай, Сергей… Гость был немногословен. Не спеша, разливал он по стаканам цветной иностранный алкоголь. На Штольцмана старался не смотреть и, похоже, чувствовал себя неловко. Хозяин же принял ситуацию как неизбежное и, возможно, последнее неудобство. Поглядывал на часы. Пили молча. Кот сидел на лежанке. Он охотно бы пошел к Хозяйке на кухню, где уже начинало вкусно пахнуть, – но чуял, что там ему не будут рады. Кроме того, Мурзик не выпрашивал пищу у человека. Он предпочитал красть. Кот родился в этом доме. Он был еще молод, когда учительская семья, отслужив положенное, то есть отдав три года ниве разумного, доброго и вечного, уехала из Бобылева – как многие семьи до нее. Мурзика решили взятьс собой, но кот скрывался в бурьяне и на зов хозяев не пожелал выходить. Их сменили Штольцманы. Мурзик вернулся в дом. Он нравился новой Хозяйке. Хищный и красивый, он жрал лишь свежее мясо или рыбу, пил только молоко и отличался великим талантом убивать крыс и птиц. С возрастом, однако, кот избаловался и охотился разве из спортивного интереса. Тогда, три года назад, старые хозяева все же вернулись за Мурзиком. У них была маленькая дочь, требовавшая кота – не какого-нибудь, а того самого, из деревни. И Мурзик попался. Искусанный мужчина не без труда запихал его в рюкзак и увез. Новая Хозяйка загрустила. Но через четыре дня, поутру, кот – уставший с дороги, свежевал в коридоре мышь из числа обнаглевших за время его великого странствия. Мурзика боялись петухи, дети, гуси и собаки. Не раз Хозяйка имела неприятные объяснения с соседями из-за передушенных им цыплят. Грозились пристрелить этого кота, отравить или повесить – но Мурзик был осторожен и хитер. Однажды он попался на месте преступления. Его поймал Коля Галкин, местный ветеринар. Коля хотел сгоряча утопить подлеца. Потом хотелось ветеринару сделать этого кота евнухом, но операция представлялась сложной ввиду отчаянного сопротивления Мурзика. Поразмыслив, Галкин нашел подходящую казнь. Он посадил кота в деревянную клетку для цыплят в глубине сада и повесил на дверцу замок. Мурзик сожрал всю траву в пределах досягаемости, пока Штольцман не обнаружил его и не выкупил за литр «Столичной». И, если бы пьяный ветеринар не проболтался о возмездии, настигшем рецидивиста, погибнуть бы коту от голода и моральных травм. Когда у Штольцмана бывали гости, Мурзик снисходил до игры, забирался на колени, даже ластился и мурлыкал, а когда подвыпивший гость расслаблялся и делал неосторожное движение, кот неожиданно впивался зубами в руку. Сергей всегда предупреждал об этом новых людей, но мало кто сохранял бдительность, пока на собственном опыте не убеждался: даже очень ласковый хищник опасен по природе своей. Свету он не кусал. Бывало, она тянулась ручонкой к роскошному хвосту, но Мурзик лишь сердито водил хвостом – недостойно для бывалого самца кусать жалкое подобие котенка. И, надо сказать, Света прекрасно его понимала: хвост оставался неприкосновенен. Мурзику иногда попадало от Хозяина. Битье метлой безболезненно, однако оскорбительно – и в один прекрасный день Штольцман столкнулся с совершенно мистическим фактом. Он намеревался, как обычно, поучить кота метлой. Мурзик, почувствовав униженье, метнулся в заднюю комнату. Сергей последовал за ним. Кота не было. Хозяин начал поиски, не упуская из виду окна и закрыв за собой дверь. Кота не было нигде. Матерясь, Штольцман несколько раз обследовал по порядку книжный шкаф, печь, стол, диван. Мурзик дематериализовался. С того дня, как только над ним нависала опасность, кот спасался в астральном мире задней комнаты. После нескольких неудачных экспериментов Сергей привлек к поискам жену. И окончательно убедился в том, что иные измерения существуют, а коты – не случайные спутники ведьм и колдунов. Штольцманы не раз проверили – Мурзик действительно исчезал. Но только в пустой комнате. Если Хозяин гнал его метлой, а впереди уже поджидала Хозяйка, кот сдавался на милость победителей. Секрет открылся неожиданно. Мурзик кормился на кухне. Сергей наклонился, чтобы положить в его миску кусок колбасы. Кот ухватил Хозяина зубами за руку – не со зла, а, скорее, по рефлексу. И бросился в свое укрытие, не дожидаясь расправы. Взбешенный болью и черной неблагодарностью Штольцман бросился следом. Обнаружив, как обычно, дематериализацию, он в гневе сорвал с кровати одеяло вместе с матрацем. И… встретился взглядом с Мурзиком. Оказалось, этот разбойник в прыжке цеплялся когтями за пружины старой железной койки снизу и прижимался к ним. Увидеть его, заглянув под кровать, было невозможно. Переждав опасность, Мурзик сваливался на пол и скрывался еще какое-то время – до полного исчезновения адреналина в крови хозяев. В комнате легли на пол перехваченные шпагатом коробки. Возле дивана валялся забытый Светланой Чебурашка. Люди и кот ели. Изредка звякало о рюмку горлышко бутылки. Наконец кончилась молчаливая вечеря. Хлопнула дверь. Загудел на шоссе автобус. Штольцман, отвернувшись от ветра, выплюнул окурок. Расписание качалось и скрипело. Апокалиптически возникал и удалялся за холмами столб света от фар автобуса. Господи, сниспошли взамен надеждам крепкий сон. Грея брюхо на лежанке, Мурзик изредка открывал глаза и глядел на Хозяина. Сергей поначалу читал в постели, потом поднялся, плеснул в стакан желтой жидкости из бутылки, выпил и уснул, не выключив свет. Дремал кот, спали все люди, а возможно, и мыши – не спала лишь большая фотография Хозяйки над письменным столом. Женщина стояла под деревом посредине осени и невесело улыбалась. Вокруг нее осыпались парки, а она не думала об очевидном: мол за осенью приходит зима, якобы понедельник – день тяжелый, а третьему лучше не прикуривать от одной спички, и нервные клетки нужно беречь, а по счетам молодости платят, в основном, одиночеством. Хозяин, возвращаясь с работы, сидел над книгами, пил отвратительно горький чай, спать ложился рано. Появился на кухне новый ряд пустых бутылок, потом еще один. О пропитании Мурзик теперь заботился сам. Наконец выпал снег. Ночью висели за окном театрально огромные снежинки. В доме царила тишина и запустенье. Мыши, к счастью, не перевелись. Со стола Сергей убирал по утрам, а ночью там закусывал кот. Дымили трубы, зубрили школьники, машины сновали днем и ночью. Штольцман периодически испытывал приступы отвращения и растерянности. Две предновогодние недели он не пил, из школы возвращался поздно, кормил Мурзика и молчал. По ночам, ухмыляясь, писал что-то в толстой тетради. Кот тоже не спал, бродил по квартире. Жили мирно. Вечером Сергей вдруг подошел к отрывному календарю, оторвал по очереди много листков и сказал коту: –Новый Год завтра. Дожили до праздничка. Пора нам вылизывать… И, вздохнув, пошел за шваброй. В последнее время Новый год в этих краях как-то не удавался. В декабре сыпался с жестяного неба дождь. С утра вечер вырождался в ночь. Надежды таяли. И даже оптимисты в конце декабря трезвели. Всё тонуло в липкой грязи: автобусы, деревья, стрелки часов, любовь. В предшествии одного такого Нового года мы приехали к Штольцманам в гости, как раз 31 декабря. Компания подвыпивших холостяков с подружками. Экзотики захотелось, и маленький автобус, отплевываясь грязью, привез нас в Бобылево. Вечеринка как вечеринка: объятия, поцелуи, цинично-рассудительные бредни, гитара, кофе, прекрасный флирт под коньяк. После боя курантов решили потанцевать в местном клубе. И пошли. Сергей же категорически отказался нас сопровождать, а мы не вняли его странной ухмылке. Новогодняя ночь была черна и зловеща. А каков оказался путь! Много раз мы все могли погибнуть в одной из ям и траншей, не замечаемых днем. Ноги вязли и скользили, кто-то ругался, девочки вскрикивали… Мы, конечно, не дошли. Вернулись на свет окон. Бесчеловечно требовать от городских людей мужества героев Купера. Впрочем, неизвестно, как чувствовали бы себя эти герои, доведись им прогуляться темной ночью по Бобылеву. Под утро, сгрудившись у печки, потягивали алкоголь, девочки затевали большую стирку. Днем пришел сосед Штольцмана по прозвищу Миклуха и поведал, опохмелившись, как он едва не погиб накануне – а ведь туземец! Дело было так. С вечера, откушав водки, Миклуха потащился к матери – закусить праздничным. По пути предстояло пересечь глубокую траншею. Он знал, что через нее перекинута хорошая доска. К тому же имел фонарик. Так что Миклуха шел уверенно, вопил песню о крыше дома своего. Достигнув траншеи и побродив туда-сюда, он обнаружил три доски. Протер глаза. Доски лежали рядышком. Миклуха плюнул, помянул маму Господа нашего, перечислил некоторые малоизвестные навыки куртизанок (ругаться этот парень был мастер) и пошел по средней. Он не ошибся – ноги ощущали опору. Однако Миклуху здорово покачивало. Чтобы ускорить опасный путь, он заторопился, оттолкнулся и прыгнул, ноги поскользнулись на глине, – ледяная вода сомкнулась над головой. Потом он долго и мучительно карабкался. Дождь не прекращался. Каждый раз после срыва Миклухе хотелось сдаться, но собрав силы он снова и снова делал попытки. Он уже и ругаться перестал, а потом и помолился, как умел – очень было холодно… Выбрался наконец. Пришел к маме уже трезвый. Ботинки, правый носок и шапка так назавтра и не нашлись. Самое главное, что и досок поутру он тоже не обнаружил. Ни трех, ни одной. Так повествовал Миклуха, а по стеклам стекали струйки уже новогоднего дождя. Теперь зима индевела лакированными открыточными пейзажами. Мурзик чередовал лежанку с духовкой. Дурное багровое светило зависало с утра над полями. Уходила лыжня к далекому лесу. Но Штольцман не зашнуровывал больше ботинок. Уже стояли наготове два чемодана. Кто-то слышал, кто-то догадывался, что у Сергея неприятности. Но – семьи, житейская замороченность, незавершенные дела, которые никогда не станут завершенными, служба, а главное – специфическая тактичность… о, эта тактичность – тема особая. Каждый ловит своих блох сам… Когда у тебя радость, пиши письма, приезжай в гости, и всякий порадуется с тобой. Когда наоборот – призадумаешься. Что за странная манера – демонстрировать себя на коне и чураться чужой беды?.. Двери открыты и заперты одновременно. В конце концов все обходится. Поутру Штольцман расстегнул большую сумку и предложил Мурзику: – Полезай. Кот настороженно отошел к лежанке. – Как знаешь. Ты свободен выбирать. Еду оставлю. Дней на пять… Дверь запирать не буду. И Сергей стал растапливать печь. Потом курил, жег бумаги и фотографии. Наконец просигналила машина. – Прощай, брат. Хозяин хотел дружески потрепать Мурзика по загривку. Тот извернулся и хвать Штольцмана за ладонь зубами. Сам шмыг под диван. –Вот скотина, – выругался Сергей и стал искать в кармане носовой платок. Обмотал руку. Открыл форточку и швырнул на улицу ключ. На лестнице загрохотали сапоги. Мурзик следил, как исчезали за дверью ноги и чемоданы. Потом вылез, скользнул в дверь. Побежал по тропинке в снегу. Грузовик Миклухи был уже далеко… Вернувшись через форточку, кот съел кусок сыру и спрятался в духовке. Дом был стар и с каждым годом выглядел все печальней. Когда-то в нем жили пограничники. Как все старики, он спал плохо. Летом на чердаке возились совы и летучие мыши, слышались скрипы, шорохи, порой – редкие тяжелые шаги. Зимой было тихо. Может, души покойных пограничников оставляли заставу, улетая с птицами к теплым морям. Кот лежал, слушал, как свистит ветер за окном. Утром Мурзик побродил по безлюдным комнатам. Под самодельным стеллажом он нашел упавшую книгу. Книга открылась на странице с цветной картинкой. На картинке рос приземистый дуб, вокруг дуба, на цепи, как поганый пес, бродил жирный черный кот-поросенок с хитрыми желтыми глазами. Мурзик фыркнул: карикатура ему явно не понравилась. Лежанка стояла неуютной. Дно и стенки духовки обжигали холодом. Еда закончилась. Мышей с каждой ночью становилось меньше. Кот не понимал, куда они исчезают. В конце концов он отправился на добычу по соседним домам. Добравшись по глубокому снегу до забора, Мурзик брезгливо подергал лапами, вскарабкался и осмотрелся. Азор, забившись в конуру, почуял, заворчал и смолк: холодно. Открылась дверь. Ирина Родионовна, хозяйка пса, вынесла дымящуюся миску. Просеменила валенками к будке. Пахло мясом. Азор вылез, сунулся мордой – горячо. Кот наблюдал. Азор был столь же славен в обществе собак, как Мурзик среди котов. Кормить его могла только хозяйка. Игорь, сын Ирины Родионовны, двигал еду к будке граблями. Правда, однажды пес едва не погубил свою репутацию. Случилось так. Тот же Миклуха на Пасху, позавтракав бутылкой вермута, поспорил с корешами, что поцелуется с Азором, как подобает православному христианину. Возле конуры он, конечно, пожалел о своих христианских чувствах, но отступать было поздно: на кону стояли три литра. Пес, захлебываясь, хрипел на цепи. Аве, Цезарь! Зрители притихли. Когда Миклуха подошел вплотную, испепеляя Азора взглядом, пес неожиданно умолк и юркнул в будку. Но человек стал неумолим. Он вытащил за цепь упирающегося и визжащего зверя и, перехватив пасть свободной рукой, расцеловал чудовище. В тот день слава пса отчасти померкла – однако повторить подвиг Миклухи желающих не нашлось. Мурзик ждал. Когда, по его рассчету, суп достаточно остыл, кот спрыгнул с забора и, выгибая спину, неторопливо пошел к будке. Азор замер. Рванулся. Над деревней завис оглушительный лай, переходящий в вой. Справа и слева поддержали соседские собаки. Мурзик прогуливался перед самой пастью. Когда скрипнула дверь, кот притаился за сугробом. Ирина Родионовна обругала дурака и скрылась в избе. Мурзик показался снова. Все тело его напряглось, краем глаза он следил, как медленно разгибается гвоздь, придерживающий цепь… Опасность была смертельной. Еще чуть-чуть – прыжок! – Мурзик на поленнице. Тщетно мечется и воет сорвавшийся пес, волоча по снегу цепь. Еще прыжок! Мурзик на крыше. Снова вышла Ирина Родионовна. – …твою мать! Игорь! Игорь! Не так-то просто отнять свободу. Пес оскалился и прижался к стене. Про кота он уже забыл. Пока хозяева уговаривали и пугали Азора, Мурзик жрал его похлебку. Дурные приметы выпали из карманов мира. То солнце всходило в три диска, то собаки таскали по дороге полусгнивший крест со старого кладбища… А еще…Но это увидел один лишь Мурзик. Утром, сидя на лестнице, он заметил мышь. Еда, тонко пища, сползала по ступенькам. Кот накрыл ее. Комочек, извернувшись, выскочил на снег. Хищник догнал, ударил лапой. Раненая мышь, встретившись бусинками глаз с немигающим мистическим взглядом Мурзика, умерла от ужаса. Он взял ее мягко зубами и оцепенел. По тропинке бежали мыши. Исчезали за сугробом. Еще одна стайка прошмыгнула, и еще… И почудилось коту, что еда поднялась над сверканием снега и полетела к солнцу. Нахлынула вдруг злобная тоска, сжалось кошачье сердце, Мурзик сжал зубы. Хрустнуло. Вкус крови успокоил, и, кажется, стало теплей. Скоро пришло время великого голода. Днем выла метель, утихала к вечеру, и вгрызался в дома и деревья мороз. В городах прекратили работу школы и детские сады. Люди двигались перебежками, греясь в магазинах. В заводских цехах между станками полыхали костры, в магазинах исчезла водка. А в Бобылеве вертикальные столбы дыма упирались в безжизненно-хрустальные небеса. Народ сидел по домам, греясь чаем и водкой. Только по ночам саднили душу ирреально-огромные звезды. Уцелевшие галки прятались в трубах. Деревья взрывались изнутри. Сады погибали. В эти дни Мурзик сильно простудился. Он лежал на твердом от мороза половичке, кашлял, как ребенок, и чуял, что кашлять ему осталось – кот наплакал… Хотелось жить. Вечером, на дрожащих лапах, он добрался до соседей. Сел в засаде. У Ирины Родионовны сгорело в чугунке вытапливаемое сало. Открыли на минутку двери, выпустить чад – и кот проник в дом. В кухне на столе он обнаружил хлеб, лук и внушительный кусок свинины. Слишком большой для кота кусок… Мурзик сбросил его на пол, спрыгнул сам и потащил сало на улицу. Но тут из комнаты вывалилась хозяйка: –Ах ты… Кот бросил кусок лишь тогда, когда усилия потеряли смысл. Он успел еще прошмыгнуть в дверь, но на снегу его настигло полено. Удар сломил заднюю ногу. –Мр-р-разь! – заорал Мурзик. Ирина Родионовна подняла сало и принялась очищать его ножом. А кот дополз до своего половичка и лег. В эту минуту Штольцман курил в туалете библиотеки. Сигарета была последней – как и трешка в заднем кармане. Затянувшись, он ощутил ворту вкус горящего фильтра, а в теле – озноб. Сергей бросил, что осталось, в писсуар. Ревматически ныла левая нога. «Заболеваю», подумал он и тихо попенял неизвестно кому. Штольцман спустился к реке и вышел на лед. Побрел по тропинке. Время тянулось, как жевательная резинка. Светились фонари на другом берегу. Кружилась голова, прилипла к спине майка… Наконец перешел. Стал подниматься на берег. Поскользнулся. Утоптанный снег вывернулся из-под ног. Полежал. Нашарил очки. Стекла целы. Пополз вверх. Медленно, на четвереньках. Поднялся. Розовая мгла застилала мир. И узрел Штольцман светлое беспредельное пространство, область свободы без трагических заблуждений, где нет вопросов, не нужны ответы… Он понял… Кто-то положил ему руку на плечо. –Перебрал, парень? Замерзнешь… Ты где живешь? Сергей встал. Ему хотелось жить, хотелось еще… линии окон наклонились, и Штольцман опять упал на снег. Люди в форме…машина…гудело в ушах. –Володь, да он вроде трезвый… –Точно, бля… Звякни в «Скорую». Мурзик сделал еще попытку. Он выбрался в сад. Там жила больная галка. Видел кот плохо. Гудело в ушах – как в тех деревянных ящиках летом… Он полз. Летать галка не могла. Только прыгала по насту. Они сделали круг у яблони. Разрыв между котом и птицей не сокращался. Мурзик полз терпеливо – что еще оставалось? Через час он загнал галку в яму, и сполз следом. Птица оказалась сильней. Она ударила кота острым клювом в голову и выпрыгнула наверх. Мурзик долго лежал. Галка тоже ждала – надеясь, что кот сдохнет, и она выклюет ему глаза. Не дождалась. Набравшись сил, Мурзик вылез и пополз к помойке. Быстро темнело. Кот забыл, как он ловил мышей, как нежился на лежанке, как любил кошек… Вечность полз он так, измученный голодом и болью, пока не забыл и своего имени. Мурзик засыпал, пробуждался и снова впадал в беспамятство и только скреб ногами наст. Помойка была пустынна, как лунный кратер. Снег уже не таял под брюхом. Но Мурзик еще жил. И узрел кот теплое зеленое лето. Сытое… Свисали сосиски, струилось молоко. Коты и кошки белые, рыжие, черные лакали молоко. Кто-то большой и сильный гладил его по шерсти… Мурзик поднял морду и заорал человеческим голосом. Вспыхнули и завертелись звезды и оборвались… Кто-то белый спросил кота: – Ваша фамилия?.. И поднялось ледяное светило, отразившись в больничных стеклах. 1984–1985гг
Александр: Сказанное Геннадием пленяет и появляется мысль - а какого лешего мне в голову не пришел такой же склад мыслей, а главное - ощущений?
440Гц: Александр, спасибо, как хорошо Вы говорите... Не много, кто осмеливается высказывать свои чувства к поэту, чаще - отмалчиваются, а если и говорят, то более негативные отзывы. Геннадий мыслит образами, метафорами, состояниями, а мы - более привыкли к линейно-прагматической оценке конкретных словосочетаний... Мне кажется, из-за этого сложности в понимании поэзии Кононова. Когда поэт говорит "налей, ...душа моя больна" - он не просит налить и напиться, он пытается сказать, что в безысходности жизни - любой порыв правомочен для продолжения её ( жизни), ибо мертвецы - не просят выпить, даже от отчаяния...
Исаева Людмила: Осень - любимая тема стихов Геннадия Кононова... *** За оградой кучи глины, тени вязов, пентаграммы георгинов. Воздух вязок. Мир, просторный и свободный. Вермут, осы, слёзы, крик гусей холодный, омут — осень. *** Как бы ни было, а продолжается жизнь. Мы прощаем, прощаемся, пьём за разлуку, И нагая селёдка на блюде дрожит В рыжем золоте масла и кружеве лука. Посошок на дорожку. Глотай и катись. Всё оплачено, даром ничто не даётся... А сады продолжают осенний стриптиз, И меж рамами блёклая бабочка бьётся. *** Чёрной свечкой сгорает моё поколение. Как водa, утекают года. Тело садом пропахло, в росе по колени я, и во мгле застывает звезда. Миражи безвозвратно иссякшего времени, что оставлено мной в дураках... Навалились туманы иным измерением, и сентябрь заметался в зрачках. Это — дао посёлков, тоска невесомая, пониманье до самого дна. Но мерцвет по-старому Сороть бессонная, и, как флейта, она холодна. *** Смотреть, как тают журавли в пустой безрадостной дали — забитый в тучу клин... И прекратить считать нули, и пить за линии Дали, за лилии долин... ОСЕНЬ ПИГМАЛИОНА 1 Круг замкнули года и суда возвратились из странствий, Поломались игрушки, матронами стали подружки. В нежилых помещеньях, в холодных осенних пространствах все вдруг стало работой: стихи, потаскушки, пирушки. Осень псиною пахнет. Амура поникшие крылья он ваяет устало, с натурщиком шутит неловко. Гипс крошится, как время. Прикинувшись мраморной пылью, пыль с обочины Духа легла на виски и кроссовки. С каждым годом работать ваятелю проще и проще. Вдохновенье все реже, и ясность, как облако в луже. Мгла пульсирует влажно. Пустынны священные рощи. Только черные птицы в магическом зеркале кружат. 2 Боги ценят усердье. Однажды его озарило. Гипс и мрамор задвинув, оставив за кадром натуру, он собрал Галатею, слепил ее тело из мыла, а одежные вешалки стали скелетом скульптуры. опушил ей свиною щетиной лобок и ресницы. Конский хвост - на затылок. Подмышки - на крашеной вате. Вставил пробки от "Спрайта" в пустые девичьи глазницы и железное сердце велел подмастерьям сковать ей. Он подкрасил ей губы, пока подмастерья потели. И в ушах, и на шее созвездием светятся стразы. Кубик Рубика скрыт под сферическим лбом Галатеи, и наброшен ей на плечи плащ из угарного газа. Прозвучали над Кипром в тот миг олимпийские трубы, Воплотилась мечта, и свершилось, что может лишь сниться. В рефлекторной улыбке раздвинулись мертвые губы, синтетической радостью вспыхнули пробки в глазницах. 3 На краю восприятья мелодия льется устало. Галатея поет, принимая красивые позы. Собрались праздным утром друзья и беседуют вяло. В вазах, еле дыша, коматозные белые розы обмирают, и мыло душисто скользит под рукою - втихаря под столом гладит деве колено приятель. А по выцветшим улицам бродит, исполнен покоя, сон, приправленный перхотью листьев. Расслабься, ваятель. Ты, считавший себя полубогом, себе не хозяин. Олимпийцы горазды играть человеческой страстью. Почему ты увлекся поп-артом болотных окраин?: К счастью, морок иллюзий непрочен. Октябрь, ненастье, Ломит спину... Вослед перелетному длинному клину поглядишь, да кривою дорожкою, зыбкою , липкой - свежевымытым взглядом упершись в раскисшую глину, - входишь в осень. ................. Л.К. СПИ СО МНОЙ Вот в отсыревшей вечности, иконописно строен, бдит на пороге времени, окутан облаками, хранитель равновесия, святой Георгий-воин — одна ладонь над овцами, другая — над волками. Ложись со мной средь осени непокаянно-пьяной. Мы можем спать. Космически надёжна наша стража. Дрожит Весов созвездие в ознобе фортепьянном. Стучит по подоконникам дождь, вкрапленный в пейзажи. Чернеют обречённые, оставленные гнёзда. Пьют водку, стыло звякая стеклянным за стеною. Плывут в реке сентябрьской простуженные звёзды. Мгновенье равновесия. Мы дома. Спи со мною.
440Гц: Литературно-музыкальная встреча в кафе "Сундук" г.Псков 30 сентября 2012 года в День рождения Геннадия Кононова.
440Гц: Уважаемые почитатели творчества Геннадия Кононова! 30 сентября в кафе «Фрегат» (ул. Воеводы Шуйского, д. 9) в 19.00 состоится «Вечер поэзии Геннадия Кононова». По традиции в этот день друзья Г. Кононова, а также почитатели его творчества собираются вместе, чтобы почитать стихи, послушать песни, рассказать о своих встречах с поэтом. Приглашаем всех любителей поэзии. Вход свободный.
fregat: 440Гц пишет: 30 сентября в кафе «Фрегат» (ул. Воеводы Шуйского, д. 9) В каком городе?..В Пскове или Пыталове?..
440Гц: fregat пишет: В каком городе?..В Пскове или Пыталове?.. Спасибо. Вечера памяти Г.Кононова последние годы проводятся в Пскове.
440Гц: 30 сентября состоялась традиционная литературно-музыкальная встреча друзей и почитателей творчества Геннадия Кононова в г.Пскове. Небольшой фото-отчёт об этом событии. Прошу прощения за качество снимков - вспышкой пользовались редко, чтобы не отвлекать выступающих и гостей вечера.
440Гц:
440Гц:
440Гц: "Мотылёк" Вадим Андреев. Стихи Геннадия Кононова. 30.09.2013. Кафе "Фрегат", г.Псков. "Подружка-осень" Старший состав рок-группы "Отцы и Дети" Слова Геннадия Кононова. Музыка Вадима Андреева
440Гц: "Усталые путники" (ЖЁЛТЫЕ СТИХИ ( Г.К.) Вадим Андреев - Ксения Киселёва, стихи Геннадия Кононова Запись с литературно-музыкальной встречи 30 сентября 2013 года, г.Псков, кафе "Фрегат" Усталые путники, зной, пыль, - один из них ты. У сонных источников – динь, дон - увяли цветы. Трава пожелтевшая, свет, смерть. И хочется жить, Но лето кончается – динь, дон – а шмель все жужжит. На юг ли, на запад ли ей течь – воде все равно. Браслет уронила я – динь, дон – на темное дно. Бродяги бездомные, день, ночь. Один из них – он. У желтых источников – динь, дон – кончается сон. В рассветное зарево мой взгляд – натянутый лук. И круг все вращается – Инь, Ян – вращается круг. Геннадий Кононов
440Гц: Из личной биографии поэта... "На русских путях." стихи Г.Кононов муз.В.Андреев
Тамара: Ой,там на 3.40 минуте -я Мне вообще кажется,что там немало моих фоток
440Гц: Да. Если есть в архивах что-то, пожалуйста, поделись. И посвящение ко Дню рождения. Кстати, в раздел шутливой поэзии - оно тоже вполне бы... Особенно, если рассказать в деталях, что тому предшествовало...
Тамара: 440Гц пишет: И посвящение ко Дню рождения. Есть и посвящение,но оно в Пыталове пока хранится.
440Гц: А фото с Геннадием, со Дня рождения его, твоего, моего, или просто, по жизни? Расскажи Виктору, каким был Гена в реальной жизни? Был ли он хоть когда-то хамом? Или он уважал и чтил людей? Закрывался ли его дом от людей или двери его квартиры были открыты в любое время суток для всякого стучащегося? Не делился ли он последним, что у него было, с нуждающимися? Я могу рассказать одну удивительную историю. Много лет подряд, заходила в дом Кононова попрошайка из Острова. Девочка бедная, не большого разума, на простейшую работу ей было сложно устроиться, а она ещё и кормила полулежачую маму, собирала милостыню. Мы Оле (так звали эту девочку, возраст её сложно было определить, от 16 до 20 примерно)...никогда не отказывали не только в деньгах, пусть и не больших, так как сами не шиковали, но и прежде, чем хоть чем-то помочь, её сажали за стол и кормили. А Геннадий расспрашивал о жизни, о проблемах, о людях, с которыми Оле приходилось сталкиваться... И с чувством юмора у Геннадия Кононова тоже всё в порядке было. Какие смешливые и озорные оды писал он друзьям к знаментельным датам!.. Он всё старался делать качественно и старательно.
Тамара: Всё это так,Люда,вот только мы забыли у самого Виктора спросить,интересно ли ему это будет читать. А "Оду Жанне" я обязательно поищу в следующий приезд в Пыталово.
Виктор 12345: Тамара пишет: Всё это так,Люда,вот только мы забыли у самого Виктора спросить,интересно ли ему это будет читать. В молодости я написал несколько песен под гитару,тогда очень модно было играть на гитаре.Затем-провал,ни чего не писал и вдруг прошлой весной кто то вселился в мое сознание,как будто реинкарнировался поэт из прошлого.Я просто и сам не понимаю,сажусь и пишу.
Алексей Трашков: Вадим Андреев и группа «Отцы и дети» Номинанты премии «Status Media-2013»: «Деятель культуры» Вадим Андреев, доцент кафедры русского языка Псковского государственного университета, со студенческих лет увлекается музыкой, и является автором более 100 песен (сольные альбомы «Про жизнь и про любовь», «Сальвадор», «Время сбора плодов», «Встречи случайные»). Многие из его произведений входят в репертуар заслуженного артиста России, нашего земляка Яна Осина. В 2001 году В.Андреев создал рок-группу «Отцы и дети», участниками которой являются студенты и преподаватели ПсковГУ. Окончившие вуз студенты из года в год передают новым участникам группы музыкальную эстафету, давая им возможность увидеть своих преподавателей в неформальной обстановке творческого процесса, приобщиться к вечным темам добра и зла, жизни и смерти, отцов и детей, любви истинной и мнимой. Объединение элементов традиционного рока с новыми музыкальными тенденциями, внимательное отношение к слову в собственных текстах, обращение к стихам современных профессиональных поэтов и к классике (А.Пушкин, А.Фет, И.Северянин, В.Хлебников, С. Кирсанов, И.Бродский, У. Уитмен, Ф.Г.Лорка) привело к эволюции музыкального стиля В. Андреева и самоопределению «Отцов и детей» как исполнителей «филологического рока». Группа «Отцы и дети» подготовила и записала три музыкальных альбома («Арифметика», «Воля всем», «Ступени»). Особое место в культурно-просветительской деятельности В.Андреева и «Отцов и детей» занимает популяризация творчества псковского поэта Геннадия Кононова (подготовка и проведение музыкально-поэтических вечеров, выступление перед студентами и школьниками). Группа тесно сотрудничает с Центром лечебной педагогики г. Пскова, в течение двенадцати лет передавая ему все средства, заработанные на концертах, а также участвуя в совместных музыкальных проектах. http://businesspskov.ru/rbusiness/media/76918.html http://businesspskov.ru/rbusiness/media/78625.html Голосование: http://pln-pskov.ru/statusvote/
440Гц: Геннадий Кононов Из цикла: "Нечерноземные элегии" ЭЛЕГИЯ ОЗНОБА Быстрое лето, сноведений клипы, Пахнут карамелью душные леса. Жаркие сосны, потеющие липы, Якорь креста вонзился в небеса. Теплые крылья в ящиках скворешен, Клоп по иконе, милостивый Бог… Это Россия. Боже, будь к ней нежен. Чистая рубаха, смертный холодок… 1991 год ЭЛЕГИЯ ОТЪЕЗДА Над скушной толпой - иероглифы "Рыба" и "Мясо". Листок календарный последний оторван как чек. Чуть тлеет Россия, преступный кончается век. Обломки души на промерзшем асфальте дымятся. Какой-то маньяк указует холодным перстом в опухшее небо над гладкой, как шар, головою. Повыцвело время, пространство свернулось листом печальной газеты с начальным названием "Двое". Грохочут колесами ставшие близкими дали. Россия не дом, а вокзал для случайных марусь, и пряник разрезанный с сахарной надписью "Русь" детишки грызут на занюханном этом вокзале. Здесь вечные толки о голоде и недороде. Грохочут колеса, пространство и сердце дробя. Ты очень умен, только черт не глупея тебя. Багаж невесом твой, а поезд твой скоро уходит. Теперь при прощаньях прощаешься навек, по сути. Пусть грешник выносит к вагону свой легонький груз. Россия не дом, а вокзал для случайных марусь, но ад никогда никому не откажет в приюте. 8 января 1992 год.
440Гц: Виктор пишет: Как больно читать эти колкие,цепкие строчки, -Россия не дом,а вокзал для случайных Марусь. Так что ж ты в вагоне провел все денечки, Катил бы на Запад,а мог бы к жене в беларусь. Здесь вечные толки о голоде и недороде. Согласен частично,но ведь велика она Русь. И если на Севере плохо растет в огороде- На юге арбузы,а в наших лишь клюква да груздь. И жаль мне тебя,что не видел красот от РОССИИ, Лишь сахарный пряник,что малые дети грызут. И зря ты взвалил на себя эти грузы миссии, Боюсь россияне здесь просто тебя не поймут. Я знаю прочесть ты не сможешь теперь эти строки, Поспорить со мною о смысле всех прожитых лет. Вокзал не для нас,да и мы не совсем одиноки- Богаты друзьями,с тобой оставляющих след. Здесь мало увидеть-здесь нужно всмотреться, А лучше родиться здесь,жить. Прислушаться нужно к природе и к сердцу- К чему здесь прозападно выть! Спасибо, Виктор! Я с интересом и не без удовольствия прочла Вашу стихотворную отповедь. В общем, всё верно, грусть временщика - в стране с её неустроенностью и безвременьем (если обратили внимание - написано оно 1992году - сложное время для России), и временщика - на земле (если помните - Кононов жил каждый день, как последний, болезнь могла в любой день и час прервать его жизнь.) Но попробуем подойти к этому по-порядку.
440Гц: Продолжу обсуждение ответа Виктора Геннадию Кононову на стихи: "Элегия отъезда". Виктор пишет: Здесь мало увидеть-здесь нужно всмотреться, А лучше родиться здесь, жить. Прислушаться нужно к природе и к сердцу- К чему здесь прозападно выть! С каким багажом подходили россияне к концу предшествующего столетия? Вспомним, кому в то время (1992 год) на Руси жилось хорошо?.. Производства свернулись. Зарплаты учителям и всем бюджетникам, задерживались по 4 месяца. Сельские хозяйства, колхозы, совхозы - уже развалились. Кстати, Виктор, Вы говорите: "лучше родиться здесь, жить." Геннадий родился, жил и учительствовал именно тут, в смежном районном городке Пыталово, Псковской области... Развитие сельского хозяйства, начатое фермерами-энтузиастами, стало чахнуть, потому что Псковская область относится к зоне рискованного земледелия. Начните говорить с земледельцами сейчас, и тогда, как успехи? Что услышите? Вымерзло. Вымокло. Засушило. А если собрали - реализовывать негде. Затраты на выращивание больше, чем доходы от урожая. Отсюда: "Здесь вечные толки о голоде и недороде." Геннадий как раз опирается на реалии местные, а не прозападные. Тем более, что на западе он никогда не был. Прислушаться нужно к природе и к сердцу - пишет Виктор. А возможны ли были бы эти стихи вообще, если бы поэт "не слышал", не чувствовал сердцем страдание и муки русской провинции того времени, и России в целом?.. И что в этих стенаниях поэта Кононова говорит о "прозападности"? Отъезд? Почему же на Запад? А что, ехать можно только в одном направлении? На мой взгляд, отъезд - это тоже образ, состоянии временности, состояние, при котором человек живёт в ожидании каких-то перемен. Так в тот период жила вся страна. И в этом смысле Геннадий Кононов как нельзя точно угадал состояние и чувства многих людей, кто любит свою землю и переживает за её судьбу. И уж совсем не понятно Ваше утверждение: И жаль мне тебя,что не видел красот от РОССИИ, Именно красоты РОССИИ - основная из тем 2 тысяч стихов Кононова....
Виктор 2: Кто увлечен красотами,тот не видит недостатков и прощает все, но кто озлоблен,тот постарается выкопать в нас всю дрянь и выставить ее так ярко в наружу, что по неволе ее увидишь. Н.В. Гоголь
Исаева Людмила: Н.В.Гоголь пишет: Кто увлечен красотами, тот не видит недостатков Г.Кононов ЧЕРЕМУХА Поэтами истертое до дыр, любезное богеме и народу, не рассуждая, осыпаясь в воду, цветение отходит в лучший мир. Созревший вечер ветренен и сыр. Держа в руках неволю и свободу, гулять в акмэ, любить одну природу, сменив вино на творог и кефир: Покоясь в полуяви, в полусне, с лихой бедой уравновешу радость, и аромат финала сладок мне. Я трону листья, раненые тлей, вдыхая заключительную сладость, – и синтаксис затянется петлей. * * * Ночью снится крещенье огнем и льдом. Поутру по счетам платишь и будильник нежно стучит в ладонь – словно женскую грудь гладишь. Просветлев, сотрут поцелуй зеркала, зашипит океан в ванной. Может быть, та женщина умерла или просто ушла рано. Все колодцы до дна исчерпала плоть, а на дне ни на грош веры. Не молись, ничего нам не даст Господь, кроме жалкого чувства меры. Не молись, давно уже спит душа, и, вливаясь в поток ночи, медный день раскаленно звенит в ушах, засыпая песком очи, исчисляя в молекулах и в рублях все пустое, что не приемлю. Хороши васильки в небесных полях, только я предпочел землю. ЗАВТРАШНИЙ ДОЖДЬ Весь дрожа, как мираж, прокатился товарный состав. На пленэре алкаш из нирваны восстал, недоспав. В бред дневной духоты луч последний вонзился как нож. Побледнели цветы: приближается завтрашний дождь. Пал удар, как топор. Предвкушают грядущую грязь и готический бор, и тропинок славянская вязь. Дрогнул листьями лес. И по коже – холодная дрожь. На ширинке небес дернул молнию завтрашний дождь. Уходи, уходя в запредельный последний полет, где лишь влага дождя, где чистейшего разума лед. Мне уже не успеть срифмовать повседневную ложь: наша песенка спе... Начинается завтрашний дождь.
440Гц: Спешу порадовать друзей и почитателей поэзии Геннадия Кононова тем, что по результатам конкурса VI ежегодной независимой премии в области бизнеса и достижений в общественной сфере Псковской области Status Media-2013, в номинации «Деятель культуры», победу одержал Вадим Андреев и его уникальная рок-группа «Отцы и дети». Для тех кто несведущ, Вадим Константинович Андреев - преподаватель ПГПУ и музыкант, руководитель группы "Отцы и дети", много лет пишет музыку и исполняет песни на стихи своего друга Геннадия Кононова. А коллектив уникален тем, что в нём на протяжении многих лет работают бок о бок преподаватели и студенты. Желающие познакомиться со стилем работы рок-руппы "Отцы и дети" могут послушать её тут: http://vk.com/otcy_i_deti http://yandex.ru/video/search?text=%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%BF%D0%BF%D0%B0%20%D0%BE%D1%82%D1%86%D1%8B%20%D0%B8%20%D0%B4%D0%B5%D1%82%D0%B8%20%D0%BF%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2&where=all&filmId=ZTXN1_bCUXI http://yandex.ru/video/search?text=%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%BF%D0%BF%D0%B0%20%D0%BE%D1%82%D1%86%D1%8B%20%D0%B8%20%D0%B4%D0%B5%D1%82%D0%B8%20%D0%BF%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2&where=all&filmId=ZuukmMwUUXI
440Гц: Вадим Андреев. Время сбора плодов...
Исаева Людмила: Сегодня - 22 июня - день памяти и двойной день траура, началась Великая Отечественная, и 10 лет, как не стало на этой земле поэта Геннадия Кононова... Из личного архива - Геннадий Кононов, фото школьного и студенческого периода, ранее - нигде не публиковались.
Исаева Людмила: Так выглядела комната поэта в его квартире в Пыталово с 2004 по 2010 год. В связи с переездом по личным обстоятельствам в другой город, квартиру Геннадия пришлось продать. Администрация Пыталовского района отказалась заключить соглашение и принять её как музей, в дар городу, глава Администрации Андреев ответил: : "Нам свой Краведческий не на что содержать - продайте свою квартиру и заплатите долги". Так и сделала. http://1001.ru/articles/post/6770
440Гц: Геннадий Кононов ДОН ГУАН - СТАТУЕ Я давлюсь любовной чушью, в лом мне юмор, и сатира, и черемуха в окне. То ли жизнью, то ли Русью, то ли хлоркой из сортира длинно тянет в ноздри мне. Подсчитает баб и бабки Лепорелло - и уедет. Пусть труба поет отбой. Командор, обуйте тапки, не тревожьте Вы соседей непрестанною ходьбой. Я займу немного денег, я прочищу уши ватой, заценю себя ценой, и в карман засуну ценник. Пусть торчит щеголевато, как платочек кружевной. Захвачу на память снимки, и, от нежности пьянея, - на вокзал. Еще пьяней замелькают версты, мысли, все одна другой длиннее и одна другой смешней. Командор, не надо грусти, берегите честь мундира - на войне, как на войне. То ли жизнью, то ли Русью, то ли хлоркой из сортира потянуло в ноздри мне.
440Гц: Геннадий Кононов * * * Припомнив вечерком, от жизни вдалеке, предсмертный бред гвоздик в занюханном ларьке, помянем всех друзей, подружек и семью, и радость дней младых, потенцию мою. Я за подполье пью. За вечный недобор. За всех, кто не прошел естественный отбор. За тех, кого ведет во тьму седая нить, где музыка еще имеет место быть.
НЕ Кононов: 440Гц пишет: Геннадий Кононов Да,займи немного денег, И прочисти уши ватой. Не скупись на скромный ценник, Чушь с любовью-глуповато. Юмор -в лом,сатира-тоже, Жизнь-не жизнь и Русь-не Русь. На вокзале с пьяной рожей С хлорным запахом борюсь.
440Гц: НЕ Кононов пишет: Да,займи немного денег, И прочисти уши ватой Эпиграмма для "НЕ Кононов" И стало ясно, он прошёл естественный отбор, отобран в стойло заурядным свином, не заплачут потомки о таком: он жизнь свою прожил глухим-слепым кретином.
Исаева Людмила: 22 июня, четыре дня назад, был день памяти Кононова... Похоронен Геннадий Владимирович в г.Пыталово, где родился, вырос, и где учительствовал большую часть своей жизни. Он был не только замечательным поэтом, но и великолепным педагогом. Его ученики хранят помять об этом замечательном человеке и проводят литературные встречи в его честь. Геннадий Кононов Август Одежды сбросив на бегу, вошли в озерный холод сосны, чадит костер на берегу, ползет туман и тлеет космос. Еще не рвет губЫ узда, в избытке совести и хлеба, свободно падает звезда, а почва ненавидит небо. Но в предвкушеньи сентябрей душа моя полураздета, и вертит вечный круг зверей небесных медленное лето. Гонимый роком, как Эдип, лелеет август зрелость злаков, уже растратив нежность лип, тюльпанов пыл и похоть маков. Не в отраженный небом сад бредут колхозники с плаката пить терпкий вкус и аромат тугих плодов в огне заката. Мужик (гордится им страна) ковш самогонки хапнет сходу – и звезд сухие семена падут в беспамятную воду. Средь дураков один. Ушел мужик, он знает: помнить – поздно. …Но за пределами времен вошли в озерный холод сосны. *** Всякий раз свежо и ново, трепеща в ладонях бабочкой, светит пойманное слово, как луна в окно покойницкой, и, пока Высоцкий хрипло в телевизоре заходится – я приклею запах липам, свист трехтактный к горлу иволги. Может – копоть, ритмы, свечи отрешенных фраз продуманных… Может – бедной, рваной речи страсть, повторы, заикания… Забубенной запятою вопль обрублен анархический. - Замахнемся на святое! А святому все до лампочки – всякий раз свежо и ново, трепеща в ладонях бабочкой…
Исаева Людмила: Фото с литературных встреч в честь поэта Геннадия Кононова.
АТ: спасибо за новые фотки скачал в архив:)
440Гц: Друзья! 30 сентября в кафе «Фрегат» (ул. Воеводы Шуйского, д. 9) в 19.00 состоится «Вечер поэзии Геннадия Кононова». По традиции в этот день друзья Г. Кононова, а также почитатели его творчества собираются вместе, чтобы почитать стихи, послушать песни, поговорить о творчестве поэта. Приглашаем всех любителей поэзии. Вход свободный. * * * В российской круговерти что сможем, допоем, переболеем смертью и страсть переживем. Кровь старого разлива стучит в висок, твердя: мы так неприхотливы, мы — люди из дождя. И шепот веры сбивчив, Небес неясен знак... Безумия мотивчик насвистывай, сквозняк. *** И днём меня терзают, и сняться до зари полуночных окраин немые пустыри, в которых воплотилась бессонница Творца, чьё творчество на диво правдиво до конца. канавы и рытвины созданья без имён колючая проволока бог весть каких времён мельчайший из дождичков кончается длясь собаки заходятся да чавкает грязь ЛОКАЛЬНЫЙ ЦВЕТ 1 Дрожат зеленым дерева - кривые, пыльные уроды. Ползет зеленая трава в жиру садов и огородов. Юнцов зеленых злая речь, затон зеленых глаз порока, позеленевший медный меч и зелень знамени пророка… 2 Ал на стене распятый клоп, и флаг кровавых революций, и светофор, твердящий "стоп", и рты, которые смеются. В стакане липком ал портвейн, Как жизнь, что вытекла из вен. 3 Желт цвет прославленных имен властями купленных поэтов, цвет императорских времен, пороков, од и эполетов. Цвет амулета на весах, и светских шлюх, и шлюх поплоше… Но одуванчик очень дешев и мудро желт песок в часах. 4 Туман в России сер, махров. Дурак - по - серому безгрешен. Сер тихий пепел всех костров, горящих или догоревших. Я - сер. Семь бед, один ответ. Пусть, никому не докучая, в похмельной серости рассвет хранит прозрачное молчанье, и тает серая весна под бормотанье серой сказки. Любите чистые тона и зря не смешивайте краски.
440Гц: Написано в 90-х актуально сегодня... Геннадий Кононов * * * Нам прегрешения простят. Гарант тому – Отец Небесный… Так говорил вчера в «Вестях» один мужик общеизвестный. Но тает век, как грязный снег. На тёмных кухнях, как в начале, звучит визионерский сленг… Вперёд, дизайнеры печали. 1992г. ПИЩА МЁРТВЫХ. …Я позабыл звучанье слова в небесной радостной отчизне. И понятое в прошлой жизни Невыразимо в жизни новой. В домах, где моль и воздух спёртый, Где не живут, - я слышу Голос, Растерзанный, хрипящий Логос, Что служит пищею для мертвых. Но у разбитого корыта И в тварном запахе секреций Вовеки сердцу не согреться, покуда истина сокрыта. В домах, где моль и воздух спёртый, Всё ирреально, Несомненно Лишь то, что в человеке тленно – И мы вперед пропустим мёртвых. Они уходят. Плоть им пухом. Звезда упала и погасла, И льётся медленно масло В огонь на жертвенниках кухонь. 1994г. * * * Прозревающий увидит (смерть – ослепшему лекарство), Если вырвется из тёмных, дымно снящихся пещер: В мире, более реальном, чем земные наши царства, паутину звуков, схемы мер, желаний и вещей. * * * Прошлое уже необратимо. О поблажках Бога не молю. Я люблю теперь огонь без дыма, и цветы без запаха люблю. Ангел влажной тряпкою стирает стены нарисованной тюрьмы. Вечер, словно Троя, догорает, и слова являются из тьмы. 1995г. СВИДЕТЕЛЬ. Сошедшего с креста увидев, он ослеп, и стала жизнь проста как зрелище и хлеб. И падал словно тень к дырявым сапогам опустошённый день под судороги гамм. Узревший не умрёт. В скрещении дорог посыпан солью лёд. Не поскользнётся Бог. 1994г. * * * Меж столбами погасших навек фонарей, нехороших предчувствий полны, мы проходим, листая страницы дверей, по дорогам безбожной страны. По канавам течёт – вся в разводах – вода. Торопливо проходят года. Послезавтра, намедни – а в райских садах золотое Сейчас – навсегда. 1994г. * * * Я хотел бы остаться в начале дорог, затерявшись в холодной небесной отчизне. Я б хотел не рождаться, скользнуть под скребок. Мы ей – Богу, так мало привязаны к жизни. Но века за веками на стыке судеб растворяется вечный закат в позолоте, льются вина в стаканы, ломается хлеб, к сожаленью, не ставшие кровью и плотью. Где ж моя половина кутьи и питья? Отпустите домой утолённую душу! Режет нож пуповину. Вновь – крест бытия. Колыбельная, братец, не любо – не слушай. 1993г. ИЗ НИЧЕГО В НИЧТО. Потусторонне смотрят из–за штор, посюсторонне бродят магазинами те, кто рождён из ничего в ничто, чьи рты полны жевательной резиною. Им так легко держаться на плаву, их жизнь благообразием известна нам, их души лишь во времени живут – и есть ли путь им в Царствие Небесное? Просчитано прекрасно и мудро, течёт судьба и обжигает холодом, и полнолунья ржавое ядро, свистят, летит в ночи над серым городом.
ВКонтакте: Страничка Гены Кононова ВКонтакте: http://vk.com/kononovg
440Гц: ЛИТЕРАТУРНО-МУЗЫКАЛЬНЫЙ ВЕЧЕР В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ГЕННАДИЯ КОНОНОВА 30 сентября 2014 года. ПСКОВ кафе "ФРЕГАТ"
Филфак: Открытый институт русского языка и культуры имени Е.А. Маймина «Говори свои слова и храни свое молчанье» 30 сентября 2014 года в псковском кафе «Фрегат» состоялся «Вечер поэзии Геннадия Кононова» Геннадий Владимирович Кононов, поэт, родился 30 сентября 1959 года в г. Пыталово Псковской области. На фото: Геннадий Кононов В 1980 году окончил факультет русского языка и литературы Псковского государственного педагогического института. Более 20 лет работал учителем в школе. Стихи начал писать, когда был еще студентом. Однако большинство своих ранних стихотворений Г. Кононов не сохранил, очень требовательно относясь к своему творчеству. Период поэтической зрелости следует отнести к концу 80-х – началу 90-х годов 20 века. Первые публикации появляются в конце 90-х годов. Печатался в газетах «Литературная Россия», «Литературная учеба», в журналах «Юность» и «Москва», в поэтических альманахах «Третье дыхание», «Истоки», «Приют неизвестных поэтов» (Москва), «Скобари» (Псков). Творческое наследие составляет более 1.500 стихотворений и 15 прозаических текстов. Умер 22 июня 2004 года. В 2009 году вышел сборник стихов Геннадия Кононова «На русских путях». Захолустный городок Пыталово, 90-е годы XX века – вот пространствено-временные координаты творчества Геннадия Кононова, который в своем произведении «Ars poetika» признается: «Я открыл ад в провинциальных переулках. Ад без Эвридики и других поэтических красот. И писал только о нем». Литературный критик В. Курбатов называет поэзию Геннадия Кононова «ощетинившейся», оценивает ее как «горестное завоевание 80-х», где слова «делаются ненадежны, как маска, а воздух чтения тревожен…». «Может быть такая поэзия недолговечна, – пишет далее В. Курбатов – да она, кажется, и не честолюбива и не ищет бессмертия, но это страница, которую опустить нельзя, иначе уже ничего не поймешь в нынешнем дне и не почувствуешь, как слово, будто после долгой болезни, медленно вспоминает себя и возвращается из изгнания, а душа еще нерешительно, пока только по сумеркам, но уже выходит на старую русскую дорогу – доверия и любви к другому». 30 сентября 2014 года Геннадию Кононову исполнилось бы 55 лет. В день его рождения в кафе «Фрегат» состоялся очередной ежегодный поэтический вечер. Бесприютность не порок. Тело по миру гуляет, Грязь лечебная дорог От привычек исцеляет. И горит души свеча, Тает в чьих-то ловких лапах, Помня сумерек печать И закатов терпкий запах. И, пока она жива, Всё трещит свеча печально. Говори свои слова И храни своё молчанье… Это стихотворение Г. Кононова стало своеобразным эпиграфом всего вечера. Его прочел друг поэта и ведущий вечера Вадим Константинович Андреев. Вадим Андреев открывает вечер И дальше, действительно, «говорили» слова человека, которого уже 10 лет нет с нами, но который живет в своих произведениях и в памяти друзей. Первокурсницы филфака Настя Стаценко, Светлана Факеева, Катя Данилова, Вика Кучеренко, Светлана Рошка, Даша Матвеева, читая стихи совсем не молодого поэта, поразили зрителей, сумев передать глубину и своеобразие достаточно сложных поэтических текстов. Особенно убедительным, по мнению искушенных знатоков творчества Г. Кононова, было выступление Насти Стаценко: Когда раздвинутся пространства между нами несвежей простынью в последнюю из зим, когда рассвет воспрянет поздний над домами, и дым над крышами поднимется, как гимн, когда попутчики присядут у дороги, и нежной девушкой обнимет их мороз, когда пройдут предположительные сроки, когда с зимою поцелуемся всерьез, когда щеки моей коснется снега твердь – взгляну на жизнь свою сквозь собственную смерть. Когда отыщутся попутчики покруче, а почтальоны не заблудятся в пурге, когда Татьяна, вновь влюбленная, получит посланье краткое от Кононова Г., когда ребенка не замучают безвинно и не замочат, словно бешеного пса, когда растает и закапает с овина в стране, которую мне Доктор прописал, когда и мне в святом раю не рявкнут: «Брысь!» – взгляну на смерть свою сквозь собственную жизнь. Музыкальная часть вечера началась с того, что В. К. Андреев спел под гитару несколько романсов, написанных им на стихи Г. Кононова. – Я реализовался как музыкант, только благодаря Гениным стихам, – сказал Вадим Константинович. – Его поэзия близка мне по духу, и часто песня рождается сразу, в процессе чтения стихотворения. В. Андреев: «Вот сентябрь… На закате заплачет стекло…» Наталья Анатольевна Лаврецова, представитель псковской писательской организации, рассказала о создании литературного альманаха «Нам свыше Родина дана», в который вошла и подборка стихов Г. Кононова. Один экземпляр сборника был передан в архив творческого наследия поэта. Приятной неожиданностью для всех стало выступление Екатеринбургских бардов Ирины и Надежды Камянчук. Их песни стали своеобразным подарком поэту в день его юбилея. Ирина Камянчук В заключение вечера выступила группа «3D» в составе Т. Г. Никитина, факультет образовательных технологий (бонги), ее коллега Е. И. Рогалева (бас-гитара) и В. К. Андреев (гитара, вокал). Исполненные группой 11 песен представили поэзию Г. Кононова в необычной музыкальной интерпретации: джаз, рок, баллады и т.д. Группа «3D» Гостями вечера стали студенты и преподаватели разных факультетов, недавние выпускники филфака, друзья Г. Кононова Недавние выпускники филфака Хочется верить, что никого из присутствующих поэзия нашего земляка не оставила равнодушным. http://majmin.pskgu.ru/page/5a9e76e8-2418-4332-b27b-28453d1f49c9
port-folio: Альманах "ПОРТ-ФОЛИО" http://www.port-folio.org/2006/part193.htm
440Гц: Филфак пишет: Приятной неожиданностью для всех стало выступление Екатеринбургских бардов Ирины и Надежды Камянчук. Их песни стали своеобразным подарком поэту в день его юбилея. Ирина Камянчук "ОСЕНЬ"
440Гц: Дуэт Ирина и Надежда Камянчук "ГДЕ МОЯ ДУША"
440Гц:
440Гц:
440Гц:
440Гц:
440Гц:
440Гц:
440Гц: Те, кто знал лично и помнит Геннадия, кому он интересен и дорог...
440Гц: РОДИНА - "«3D-формат» - Слова Г.Кононов - Музыка В.Андреев 30 сентября 2014 года, Псков, кафе "Фрегат"
440Гц: МУЗА Кононов-Андреев - «3D-формат» 30 сентября 2014 года, Псков, кафе "Фрегат"
440Гц: ЭВРИДИКА Текст Г.Кононов, Музыка В.Андреев Группа «3D-формат»
440Гц: "А-Рифметика" - Ян Осин (В.Андреев - Г.Кононов)
Исаева Людмила: Одна из первых статей после ухода Геннадия Кононова вышла в "Псковской Губернии", могу заверить: Вадим Андреев очень хорошо знал Геннадия и достаточно искренне ответил на все вопросы № 37 (207) 06-12 октября 2004 г. «Блаженны ищущие…» Поэт Геннадий Кононов: «Я бы хотел вырастить в себе душу гибкую, отзывчивую…» «Стучат часы и календарь худеет. Пульс тикает, нам отмеряя срок. И сердце охладевшее твердеет, И всадник медлит у креста дорог. Доколе можно размножать распятья? Но, если странник дрогнувший свернет, Ему, во тьме, под тяжестью проклятья, Петлей тропинка горло захлестнет» Геннадий Кононов 30 сентября этому человеку исполнилось бы 45 лет. Однако в Книге Судеб свои даты и свои сроки. Он долго болел, и 22 июня 2004 года (какая трагическая дата!) его не стало. Он не был «номинальным» поэтом. Для того, чтобы стать членом Союза писателей, необходимо иметь сборник стихов, а для этого в доперестроечное время нужны были связи, а в постперестроечное – деньги. Ни того, ни другого у него не было. «…Когда щеки моей коснется снега твердь – взгляну на жизнь свою сквозь собственную смерть…» Геннадий Владимирович Кононов родился 30 сентября 1959 года в г. Пыталово Псковской области. В 1980 году окончил факультет русского языка и литературы Псковского педагогического института. Более 20 лет работал учителем русского языка и литературы, а также истории. Стихи начал писать, когда был студентом. Однако первые его публикации появляются лишь в конце 1990-х годов. Печатался в газетах «Литературная Россия», «Литературная учеба», в журналах «Юность» и «Москва», в поэтических альманахах «Третье дыхание», «Истоки», «Приют неизвестных поэтов» (Москва), «Скобари» (Псков). Многие из стихов Г. Кононова стали песнями благодаря лидеру псковской рок-группы «Отцы и дети» Вадиму Андрееву, другу и соавтору поэта. С ним мы и беседуем о жизни и творчестве поэта. - Вадим Константинович, кем для вас был Геннадий Кононов? - Это, как рука, например: пока она есть, ее не замечаешь. Но что значит остаться без руки? Мы дружили, хотя виделись не часто. Встречаясь, делились своими успехами и проблемами, я пел ему свои песни, он читал стихи. В последнее время у нас был совместный проект, мы писали пособие по филологическому анализу текста для школьников и студентов. Сейчас книга находится в печати. Но, увы, Гена (буду называть его так, как и всегда называл) ее так и не увидел. А еще я многому у него учился. - Расскажите об этом подробнее. «Лирическое понимание мира… доступно немногим. В этом нет ничего обидного. Ни для читателя. Ни для поэта.» - Гена был очень начитанным человеком. Он хорошо знал зарубежную и русскую литературу (у него большая библиотека, от античности до современности), особенно поэзию. Вообще он очень тонко чувствовал поэтическое. Однажды сказал мне: «С тех пор как я прочитал первое стихотворение, я воспринимаю всю литературу через призму поэзии». Я учился у него ценить и понимать литературу. Он всегда мог сказать: «Вот хороший поэт, а этот – не очень». Я, например, не всегда могу это определить. - А по каким критериям он это делал? - В том-то и дело, что критерий – внутреннее чутье. Это, как знаток вин, он ощущает тончайшие оттенки вкуса, а какой-нибудь человек, попробовав, скажет: «Кислятина!». Не знаю, как, но почти всех современных известных поэтов открыл для меня именно Гена, хотя в то время они только начинали печататься и не были модными. «Я бы хотел вырастить в себе душу гибкую, отзывчивую. Душу, воспринимающую радость и страдание как единое, как духовную и художественную целостность…» - Как вы познакомились с Геннадием Кононовым? - В 1978 году я приехал из Эстонии, где я тогда жил, учиться в нашем пединституте. Получив место в общежитии, пошел в свою комнату и увидел там молодого человека с длинными русыми прямыми волосами, похожего на хиппи. Это и был Гена. Тогда он показался мне странноватым и не очень понравился. Но постепенно, день за днем находясь рядом с ним, я начал понимать, что наша встреча очень важна для меня. Более того, хотя разница в возрасте у нас была всего два года, я воспринимал Гену как человека старшего (по крайней мере, лет на 10), и он был для меня учителем жизни. - Почему? - Во-первых, он учился уже на третьем курсе, и знал то, чего мы, молодые, еще и не могли знать. И еще одно: Гена с детства был тяжело болен (диабет). Форма болезни была тяжелая, и поэтому необходимо было соблюдать очень жесткую диету. Но Гена сознательно решил для себя, пусть он проживет короткую жизнь, но будет жить, как все люди. Вероятно, поэтому он постоянно задумывался о жизни и смерти. О том, зачем человек живет, что такое душа. То есть, был человеком философского склада ума (я же тогда был спортсменом, бойко играл на гитаре – где уж тут думать о душе!). Кстати, это философское начало очень сильно сказывалось и в его творчестве, и в его учительской работе. - Творчество – понятно, но вот в работе учителя? «Не даю никому ни по роже, ни в долг, ни советов. И не знаю, к чему бы я мог относиться всерьез. Жизнь была так длинна,я в ней выслушал сотни ответов, Но любил только тех в ней, кто грамотно ставил вопрос.» - Сейчас попробую объяснить. Гена старался быть человеком беспристрастным. Он всегда пытался понять и принять человека таким, какой он есть. И ученика тоже. К сожалению, в нашей школе такой подход часто неприемлем. Поэтому, отработав три года в школе, он ушел на завод ТЭСО фрезеровщиком. Но по состоянию здоровья должен был уволиться и оттуда. Дальше судьба привела его в Пыталовскую школу для глухих и слабослышащих детей, где он и проработал большую часть своей жизни как воспитатель и учитель русского языка и литературы. Школа эта, понятно, отнюдь не престижная, учительский коллектив подобрался неформальный. Поэтому можно было работать, не поступаясь своими принципами. Для Геннадия Владимировича очень важно было установить с детьми (часто очень сложными) контакт. И это у него получалось. Бывая на уроках у друга, я поражался, с каким терпением он пытался донести до учеников образы, заложенные в стихотворении, особенно сложно было с образами звуковыми. Помню урок, на котором Гена объяснял, что значит «листья шелестят»… Последние годы своей жизни Гена работал в школе, где учатся подростки, часто из трудных семей, которые не прижились в обычной общеобразовательной школе. - Как у него складывались отношения с такими детьми? - Он старался учить их понимать жизнь, причем литература играла в этом процессе не последнюю роль. И, хотя представить его отношения с учениками как некую идиллию нельзя, он многих подростков вытаскивал из «пропасти» и спасал. К нему, например, мог кто-нибудь прийти и сказать: «Можно у тебя переночевать, мать меня из дому выгнала». Это высший показатель доверия. «Раб ослепленный Царства не узрит, но нет преград нагим глазам поэта, и жизнь его, как рукопись, горит, исполнена огня, теней и лета.» - Вадим Константинович, а вы знаете, как он писал стихи? - Он совершенно осознанно относился к своему творчеству, воспринимая его как высший дар и как свое ремесло. Он говорил: «Вдохновение не имеет ничего общего с повседневностью. Оно необъяснимо и абсолютно вне бытовых ощущений. Неизвестно, когда оно приходит. Однако нужно посадить себя за стол и заставить работать, чтобы что-то получилось». И еще: «Стихосложение – часть моей патологии». Он и жил как поэт. Он впитывал мир, как губка. Сидишь с ним рядом и чувствуешь это: вбирает в себя разговоры, ситуации, эмоции, природу («…не надо думать мной, февраль. Не чувствуй мной, зима…» – эта строчка показывает, что он воспринимает природу и себя как одно целое). В одной из наших бесед Гена сказал: «Знаешь, я сейчас играю во все игры, которые мне предлагают». Таким образом, видимо, пропуская через себя, перелопачивая, он и формулировал все потом в образах и строчках. «А музыка – только дрожащий от холода воздух сырой…» - Как родилась идея написать на стихи Геннадия Кононова песню? - Я всегда сочинял музыку, как только научился играть на гитаре. Но поскольку я всегда играл что-то близкое к року, то в студенческие годы я не принимал во внимание его стихи, пытался писать сам. А вот оказавшись в деревне (по распределению, после института) один на один с гитарой, я стал внимательнее всматриваться в Генины стихи. Так появились первые романсы под гитару, потом все это вылилось в альбом «Про жизнь и про любовь. Русский романс конца XX века». - А как же песни «Отцов и детей»? - О, не все так сразу! Когда появилась возможность записывать музыку на компьютере, где можно было достигнуть эффекта звучания целого оркестра, я стал писать песни более сложной музыкальной структуры. Потребовался более рваный ритм. Один раз я сочинял песню, мне не хватало припева, и вдруг я увидел стихотворение, которое идеально подходило и по смыслу и по ритму. Я позвонил Гене и спросил, можно ли так делать. Он сказал: «Стихи твои – делай с ними, что хочешь». С тех пор так и получаются песни. Так пишу для «Отцов и детей». - Но хорошо ли это? Ведь поэзия… - Ничего плохого я в таком положении вещей не вижу. Стихи остаются стихами, их читают. А песни песнями, их слушают. Кому что нравится. - А как относился поэт к вашим песням? - Песни ему нравились. А вот про стихи он часто говорил: «Это не мой текст». Я возражаю, говорю: «А как же я обозначу автора песен? Если напишу «Андреев», то возмутятся те, кто узнают в них твои строчки». Так на альбомах появился «лейбл»: «Г.Кононов – В.Андреев». «Пишу, как получается. Вовсе не так, как мне бы хотелось.» - Что, на Ваш взгляд, главное в творчестве Геннадия Кононова? - Это честность, искренность и яркая индивидуальная образность. - А тематика творчества? - Лучше всего об этом сказал сам поэт: «Я открыл ад в провинциальных переулках. Ад без Эвридики и других поэтических красот. И писал только о нем. Все написанное – в известном смысле вой. Творческий акт служит анестезией и освобождает душу для следующего страдания. Тем не менее, я счастливый человек. Слишком многие рождаются, обучаются, размножаются, воюют и до смерти не имеют понятия, что такое творчество и для чего оно…» «Нам истина дается как намек. Срок истекает. Он почти истек. А потому и спрашивать смешно, чей это хлеб и чье мы пьем вино…» - Мы узнали о поэте. А можно ли будет почитать его стихи? - Да, сейчас в Пыталово печатается сборник его стихов. И, надеюсь, скоро не только друзья и знакомые будут знать поэзию Геннадия Кононова. Ищите, читайте. «Блаженны ищущие, ибо их правота утвердится в вечности, в то время как их борьба и страдания преходящи…» Беседовал Сергей СИДОРОВ. http://gubernia.pskovregion.org/number_207/18.php
440Гц: Joker-Point пишет: "В последнее время Россия - источник стольких дурных новостей, что многие из этих новостей проходят незамеченными", - пишет в статье, опубликованной The International New York Times, журналистка Маша Гессен. В тени таких вестей, как обвал рубля и приговор братьям Навальным, осталось следующее: объявление нескольких НКО "иностранными агентами", уход ведущего российского экономиста с должности в вузе, новые атаки на независимые СМИ. Геннадий Кононов (1959-2004) * * * 1 Жуткое Отечество: казармы, тюрьмы, наползающая тьма – а маршрут, в отличие от кармы, выверен и точен не весьма. В прорубь рюмки наливаю зелье. Им ларек торгует во дворе. Только – невеселое веселье под небесной сталью в декабре. Тайное гниенье. Непросохший кров затерян в лучшем из миров, а в блокноте – кладбище усопших адресов, имен и номеров. 2 Зимний мир, безрадостный и твердый. Отзвуки борьбы и ворожбы. Темные, тяжелые аккорды. Сумрачная музыка судьбы. Время отправленья на билете смазано. Маршрут полузнаком. Не оттает музыка в кассете, пахнущей духами и снежком. Путь неблизкий, да багаж убогий… Проездной предъявлен документ. Поцелуй, как обморок, глубокий, и насквозь фиктивный хеппи-энд. Дек. 1995 г. «Стихи неисправимого» Геннадий Кононов ИЛЛЮМИНАЦИЯ В ночном окне порхают пары, с экрана кто - то лжет бездушно, народ, зверея от водяры, переползает в год грядущий. Орел моргает двухголовый, а жизнь горит свечой витою … Был Бог музыкой, светом, Словом. Но Слово стало пустотою. Сегодня празднично до дрожи. Вино сияет ледяное, и снег скользит нежнее кожи … Побудь, пожалуйста, со мною. Вот елка воткнута в распятье. Мерцает шар запретным плодом. Гремит магическим заклятьем "Ядрена мать" и "С Новым годом!" Печалью связаны одною средь шумных праздников народных … Побудь, пожалуйста, со мною в буддийских отсветах холодных. 1994г.
440Гц: ГЕННАДИЙ КОНОНОВ (Псков, г. Пыталово) 1959 — 2004 30 СТИХОТВОРЕНИЙ Из книги НА РУССКИХ ПУТЯХ Псков, АНО "ЛОГОС", 2009 г. http://seredina-mira.narod.ru/genkononov.html
440Гц: 22 июня - день памяти и скорби не только о погибших в ВОв, но и об ушедшем от нас в 2004-ом году большом поэте и дорогом человеке Геннадии Владимировиче Кононове... ЛОКАЛЬНЫЙ ЦВЕТ 1 Дрожат зеленым дерева - кривые, пыльные уроды. Ползет зеленая трава в жиру садов и огородов. Юнцов зеленых злая речь, затон зеленых глаз порока, позеленевший медный меч и зелень знамени пророка… 2 Ал на стене распятый клоп, и флаг кровавых революций, и светофор, твердящий "стоп", и рты, которые смеются. В стакане липком ал портвейн, Как жизнь, что вытекла из вен. 3 Желт цвет прославленных имен властями купленных поэтов, цвет императорских времен, пороков, од и эполетов. Цвет амулета на весах, и светских шлюх, и шлюх поплоше… Но одуванчик очень дешев и мудро желт песок в часах. 4 Туман в России сер, махров. Дурак - по-серому безгрешен. Сер тихий пепел всех костров, горящих или догоревших. Я - сер. Семь бед, один ответ. Пусть, никому не докучая, в похмельной серости рассвет хранит прозрачное молчанье, и тает серая весна под бормотанье серой сказки. Любите чистые тона и зря не смешивайте краски. Геннадий Кононов 1987-88
440Гц: ГЕННАДИЙ КОНОНОВ НОСТРАДАМУСА МЕСЯЦ СВИНЦОВЫЙ ПЛЫВЕТ http://ilyadom.russ.ru/dit5garden/dit5mon/20050525-kon.html
440Гц: Для всех, кто интересуется творчеством Геннадия Владимировича - сегодня, в 17.00 в Пскове на Конной -6 в Городской библиотеке состоится презентация 2-го выпуска Псковского литературно-художественного журнала, который посвящён поэзии Геннадия Кононова. Вход - свободный.
440Гц: Презентация Псковского литературно-художественного журнала № 2, 10 сентября 2015г г. Псков, выпуск которого пришёлся в том числе и на имя Геннадия Владимировича Кононова. http://pskov.monavista.ru/news/790728/ Электронный вариант 2-го номера можно посмотреть тут: http://seminart.ru/zhurnal/zhurnal-%E2%84%962#journal/journal2/28 Презентация была насыщенной и интересной людьми, творческим наполнением и осознанием того, что культурная Россия в провинции ещё не растеряла своего смысла, подтягивается и пытается сохранить души и глубокое содержание... Слава и поклон всем организаторам издания и творческим авторам, кто неформально мыслит и имеет свой индивидуальный духовно-интеллектуальный и эмоциональный запас прочности и интереса к жизни прошлой, настоящей, а, значит, и будущей. Особое спасибо Илье Сёмину, Артёму Тасалову, Владимиру Потресову, участникам и авторам второго номера Косте Кравцову, Диме Прокофьеву, удивительным юным художникам из ДШИ - авторам иллюстраций к сказке "ХОЛОМКИ" и всем тем, кто остался за кадром, но принял непосредственное участие в выпуске журнала, тем - кто помог организовать презентацию, лично Татьяне Котовой и Городской библиотеке на Конной-6, и тем, кто неравнодушен к слову и пришёл на презентацию журнала.
440Гц: 30 сентября 2015 года в День рождения поэта Геннадия Кононова в г.Псков на улице Воеводы Шуйского, д. 9. кафе "ФРЕГАТ" (на берегу Великой) в 19.00 пройдёт литературно-музыкальная встреча памяти поэта. Вход свободный. 6.Ночью Ночью в оглохшем городе жизнь не такая скверная. Спят палача подручные, слуги закона верные, спят дураки чиновные, спят рогоносцы важные, спят сребролюбцы тощие и стукачи присяжные. Молятся Богу грешники, бдят со свечою книжники, воры да заговорщики шаркают по булыжникам. Я же сижу как паинька и поддаю, как водится. Кончился сон мой, светлая галльская Богородица. Мнится мне, что наёмные плотники ржут как лошади, что молоточки стукают в такт на безлюдной площади. Видятся цепи звонкие, да и другое многое… Я поддаю, да голую шею рукою трогаю. Удаль моя разгульная кончилась, не воротится, висельников заступница, галльская Богородица. Из поэмы "Тиль или Мотивы Фландрии" http://sebezh.myqip.ru/?1-11-0-00000000-000-30-0#021
440Гц: Анонс-преамбула ко Дню рождения поэта Геннадия Кононова, отрывок из Литературно-музыкального вечера, состоявшегося 04.04.1998 года в Пыталовской районной библиотеке. Геннадий КОНОНОВ Липы и клены почти облетели Напоминаю, в г.Псков на улице Воеводы Шуйского, д. 9. в кафе "ФРЕГАТ" (на берегу Великой) завтра, 30 сентября в 19.00, состоится литературно-музыкальный вечер памяти поэта.
440Гц: Геннадий КОНОНОВ Чуть тлеет Россия
440Гц: Сегодня ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ поэта ГЕННАДИЯ КОНОНОВА. Встречаемся во "ФРЕГАТЕ" в 19.00
440Гц: Вадим Андреев Последних песен не бывает Сентябрь мечется от погоды к погоде, не зная, на какой остановиться. А хочется покоя и тепла ¬– такого, как в тот день, когда мы отмечали последний (сорок четвертый) день рождения нашего друга – поэта Геннадия Кононова. На древнем городище, возле церкви (там его и отпоют через полгода), близ города Пыталова, на границе России с Латвией, над туманной желто-зеленой далью, под мутноватым голубым небом. Молчали, пили вино (кажется, была и гитара), думали о будущем, думали как-то легко и весело, хотя болезнь давно вошла в наш дружеский круг, сделав встречи с Геной тревожно частыми. Было 30-е сентября. А еще было 30-е сентября 1978 года. Когда мы, молодые первокурсники-филологи (Псковский пединститут), с чуть нетрезвым обожанием взирали на нашего старшего (всего-то на два года – но каков! начитан, мудр, справедлив, дружелюбен, терпим к нашим мальчишеским, и зачастую довольно глупым, забавам!) товарища по комнате в общаге и распевали сочиненную им тут же для какого-то факультетского капустника песню. Я пою, все подпевают: «Нового на свете не было и нет – мудрость в сигарете дружеских бесед…». (Ну кто не пишет стихов для капустников!?) В студенческие годы Гена, видимо, только натягивал в себе поэтическую пружину. Он всегда что-то писал, но почти ничего не показывал (запомнилась из того времени одна строчка: «солнечный луч-иголка с хрустом пронзает куст…»). Настоящие стихи придут позже. А я пел что-то из Макаревича и «Смоков». Были сентябри восьмидесятых, когда мы словно заболели творчеством. Хотели делиться тем, что сделано, даже как будто соревновались. Каждая наша встреча (а распределение разбросало нас учительствовать в разные районы Псковщины) была своеобразным творческим отчетом. Гена привозил с собой и читал по 10-15 новых стихотворений. Я пел песни на его стихи. В этот период они наполнены грустью от осознания того, что молодость прошла (было нам тогда лет по 25!), ностальгией по растрепанному, но романтичному студенчеству. «Это лето отпето, вот мед на столе…»; «Наливают сады, тем, кто юн до поры…»; «Рано скорбеть, ведь еще не закончил игру я…»; «Время за окнами таяло и пролетало…»; «Я кому-то из юных отдал свой билет…» – вот первые строчки этих песен, вошедших позже в альбом «Про жизнь и про любовь» как «русские романсы конца XX века». Были сентябри начала девяностых, глухие, больные тихим отчаянием, безденежьем, стихами такими же безнадежными, как безнадежны темные улицы захолустного городка. В одном из своих произведений Гена писал: «Я открыл ад в провинциальных переулках. Ад без Эвридики и других поэтических красот. И писал только о нем». И моя музыка, как будто принимала, впитывала в себя эту боль, и песни звучали по-другому: «Позвони мне из рая. Контакт оголен, и по комнатам воют от боли обои...» или «Нету места сухого на круглой земле, обручальные кольца ржавеют в столе, отсырели сберкнижек страницы, и плюются телами больницы». Были еще сентябри, – наполненные женской лаской и заботой, теплом дома, поддержкой друзей. Гену начали печатать, сначала в местных газетах (это была большая радость), потом в журналах «Юность», «Москва». Его поэзия была замечена и оценена. Известный российский писатель, критик, литературовед Валентин Курбатов (во многом благодаря ему Гена стал известен широкому кругу читателей) писал о Геннадии Кононове: «Это самое яркое явление в поэтическом мире Псковщины последних лет. Его стихи написаны не на бумаге – на небесах, и когда мы оторвемся от ежедневной суеты и поднимем глаза к небу, там мы прочтем его стихи». Я в это время из студентов и преподавателей своего пединститута создал рок-группу, и песни на стихи Кононова вместе с нами распевало уже новое поколение, поколение наших детей, «племя младое, незнакомое». Такая же молодая сила пульсирует в Гениных стихах того времени… А потом было 22 июня 2004 года. Гены не стало. Но остался поэт. Остались стихи и песни. И последней песни нет… А может, их и вообще нет, этих последних песен?! (Литературная газета)
440Гц: http://pln-pskov.ru/culture/217455.html В Пскове состоялся очередной «Вечер поэзии Геннадия Кононова» 02.10.2015 19:45 ПЛН, Псков В среду, 30 сентября, в кафе «Фрегат» прошел традиционный «Вечер поэзии Геннадия Кононова», ежегодно организуемый другом поэта преподавателем кафедры русского языка и русского языка как иностранного Псковского государственного университета Вадимом Андреевым. Как сообщили Псковской Ленте Новостей организаторы мероприятия, «вечер» в этом году посетили преподаватели и студенты университета, друзья поэта, журналисты и даже гости из-за рубежа. «Замечательный вечер! Добрая, теплая, почти домашняя атмосфера, – отметил Владимир Шелков, музыкант из Израиля. – Вадим Андреев бережно хранит память друга-поэта, изучает его стихи со своими студентами. Интересно было послушать чтение ими стихов – это, ведь, уже следующее от автора поколение. Ну и, конечно, песни!» «Сейчас в Германии много негативного пишут о России. Мне очень жаль, что этих людей не было сегодня на «Вечере», – поделился своими впечатлениями гость из Германии Бернд Шлебергер. – Они смогли бы увидеть то, что увидел я: столько людей, которых собирает поэзия и музыка! Молодые люди с удивительно красивыми, умными, интеллигентными лицами. Внимание, с которым они впитывали стихи и музыку. Я не понял ни одного слова, но я понял все». Поэтическая часть мероприятия прошла при участии студентов факультета русской филологии и иностранных языков, которые прочитали полюбившиеся им стихотворения из творческого наследия Геннадия Кононова. Кульминацией стало выступление группы «3D-формат», в составе: В. Андреев (гитара, вокал), Т. Никитина (бонги), Е. Рогалева (бас-гитара). Прозвучали уже ставшие хитами песни на стихи Г. Кононова: «Подружка-осень», «Эвридика», «Диагональный роман», «За гранью зари», «Это Родина» и другие песни. На «Вечере» была представлена последняя публикация поэта в Псковском литературно-художественном журнале (2015). Особенно порадовала гостей сохранившаяся видеозапись 1998 года, где Геннадий Кононов читает свои стихи. Источник: Псковская Лента Новостей
440Гц: Студенты читают Г.Кононова на вечере поэзии 30.09.15г. Псков-Фрегат Роман Ходосов Даша Родченкова Катя Данилова Света Факеева
440Гц: Подружка-осень (слова: Г. Кононов, муз.: В, Андреев) в исполнении группы "3D-формат".
440Гц: Отзывы о вечере поэзии Геннадия Кононова http://majmin.pskgu.ru/page/2e0a3025-9651-40cc-83db-244d39bec371 Светлана Константинова, корреспондент (Псков): Геннадий Кононов, на мой взгляд, один из самых глубоких и интересных поэтов конца прошлого века. Лично мне он очень близок. Трагедийное восприятие мира в сочетании с иронией и самоиронией. С филологической точки зрения тут тоже все в порядке. Неожиданные, часто парадоксальные образы, игра слов, создающая многослойность, удивительная звукопись. Перечитывать могу часто. Осенью особенно тянет. Поэтому кононовский вечер всегда жду. Иду с удовольствием. Знаю, здесь будет Вадим Андреев со своей верной командой. И никогда не разочаровываюсь. Может, и стихи не всегда прочитаны так, как они слышатся мне. Но то, что сделано музыкантами, всегда в точку. До слез. Людмила Исаева (Себеж): «Вечера» всегда живые, не заорганизованные, всегда содержат моменты неожиданности, когда каждое новое прочтение стихов поэта разворачивает сознание, как бы отмывает восприятие действительности. Павел Дмитриев, журналист (Псков): Главное впечатление от вечера − то количество молодых людей, которое он собрал и всегда собирает. Причём, не студентов, которых, условно говоря, «пригоняют», обещая зачёт, а просто людей, для которых послушать стихи Геннадия Кононова вечером 30 сентября − уже ежегодная традиция. Тамара Васильева, учитель (Порхов): Вечер встречи! Что может быть радостнее?! А этот вечер − удивительная встреча с Геннадием Кононовым через его стихи, с Вадимом Андреевым, который очень тонко, точно, глубоко чувствует, что самое главное в стихах Г. Кононова. А музыка В. Андреева открывает, оттеняет многомерную «кононовскую» метафору. Тепло, уютно, радостно было в этот сентябрьский вечер и от того, как проникновенно читали стихи студенты, и от хороших песен группы «3D-формат», и от наполнявшего душу чувства, что хорошие стихи объединили так много хороших людей. И так приятно себя причислять к таким людям. Поэтому желание в конце вечера было одно: «Повстречаться бы снова на грешной земле…». Татьяна Шепелева, специалист по связям с общественностью (Псков): Это не просто поэтический вечер, а целый мир поэзии и музыки, гармонично сплетенных воедино. Лирическую атмосферу прекрасно дополнили зажженные свечи на столах и кленовый лист, как бы случайно упавший на стол с золотых осенних деревьев, стоящих за окном. А главное − в этом году можно было услышать самого поэта: участники встречи увидели видеозапись, на которой Г. Кононов читал свои стихи. Услышать стихи в исполнении автора − большая удача. Алексей Трашков (Себеж): Я стараюсь не пропускать ни одного «Вечера». Поэзия Геннадия Кононова − это концентрат мысли, из которого удалили воду. Получается коктейль из образов, отраженных в социальной и гражданской лирике, очень актуальной для сегодняшнего дня. Среди участников «Вечера» были и зарубежные гости. – Замечательный вечер! Добрая, теплая, почти домашняя атмосфера, – сказал Владимир Шелков, музыкант из Израиля. – Вадим Андреев бережно хранит память друга-поэта, изучает его стихи со своими студентами. Интересно было послушать чтение ими стихов - это, ведь, уже следующее от автора поколение. Ну и, конечно, песни! – Сейчас в Германии много негативного пишут о России. Мне очень жаль, что этих людей не было сегодня на «Вечере», – поделился своими мыслями учитель из Германии Бернд Шлебергер. – Они смогли бы увидеть то, что увидел я: столько людей, которых собирает поэзия и музыка! Молодые люди с удивительно красивыми, умными, интеллигентными лицами. Внимание, с которым они впитывали стихи и музыку. Я не понял ни одного слова, но я понял все. Факультет русской филологии и иностранных языков ПсковГУ Открытый институт русского языка и культуры имени Е.А. Маймина
Исаева Людмила: Геннадий Кононов ОДИН В ПОЛЕ Чуть дрогнет состав, пробуждаясь под снежным круженьем. Затрёпанной куклой в проёме замрёт проводница — и лязгнет вагонная дверь, обозначив границу как будто покоя с таким же условным движеньем. Предвидя крушенье, от чётких расчётов шалея, строку телетекста гоняя от точки до точки, компьютер, молясь, повторяется, просит отсрочки, и буквы программы читает арханел с дисплея. Меж тем программист, просчитавший огонь и разруху, уходит в пустыню, в леса, словно новый Мессия. Вот дао: окольной дорогой, по краю России, в снегу по колена, глухими просёлками духа. В ПРОСТОРНОЙ КОМНАТЕ Краплёной картою багряно-рыжей масти заходят сбоку и морочат игрока. Закат мучителен, как судорога страсти, в просторной комнате без стен и потолка. Я забываю адреса, огни, вокзалы, не успеваю, прикурив от уголька, о смысле странствий с русским ветром побазарить в просторной комнате без стен и потолка. И всадник солнечный натягивает вожжи, стучат часы и смерть, как женщина, близка, но с каждым годом мы становимся моложе в просторной комнате без стен и потолка. Потом, снаружи, станет лучше или хуже, но здесь привычней. Мы валяем дурака, и созерцают Бога серенькие лужи в просторной комнате... *** Горят века, обряды и жилища. Пылает купиной неопалимой земля моя — огромное кладбище... И нет конца истории сожжений. В сраженье очевидного с незримым незримое не знает поражений. Восплачем о распятых и убитых, послушаем, как звякают куранты и падают усталые гиганты поверх дорог, заросших и забытых.
440Гц: 21 марта - Всемирный День Поэзии В ПСКОВСКОЙ ОБЛАСТНОЙ УНИВЕРСАЛЬНОЙ НАУЧНОЙ БИБЛИОТЕКЕ пройдёт литературный вечер Геннадия Кононова. В программе примут участие Валентин Яковлевич Курбатов, Вадим Андреев, Наталья Лаврецова, Артём Тасалов, студенты ПГУ, друзья и почитатели поэзии Геннадия Владимировича Кононова. Начало в 16.00 в Актовом зале библиотеки. Приглашаю всех. Вход свободный.
ПОУНБ: 440Гц пишет: В ПСКОВСКОЙ ОБЛАСТНОЙ УНИВЕРСАЛЬНОЙ НАУЧНОЙ БИБЛИОТЕКЕ пройдёт литературный вечер Геннадия Кононова http://pskovlib.ru/multimedia/kononov2016/
440Гц: Сегодня - день памяти не только погибших в ВОв, но и дорого человека и поэта - друзья вспоминают Гену Кононова... ЧТО НУЖНО ПОЭТАМ Желать почти что нечего... Звезд - на пути беспутном, немного водки вечером, немного кофе утром. Немного неба хмурого над хмурою рекою, немного хлеба, курева, бумаги и покоя, да смыслов потуманнее, да пару рифм недружных. Немного понимания... Любви - совсем не нужно. http://stihiya.org/print_30477.html © 2009 Stihiya.org. Все права защищены. Современный литературный портал для читателей, писателей и критиков. Геннадий Кононов. Пыталово, Псковская обл. Антология русской поэзии
440Гц: КАКАЯ ПОЭЗИЯ И МУЗЫКА ОБЪЕДИНЯЕТ ПСКОВСКИХ "ОТЦОВ" и "ДЕТЕЙ"? Что будет, если доктора филологических наук наденут косухи и возьмут в руки электрогитары? Получится группа "Отцы и дети", которая в пятницу, 23 сентября, стала гостем ШОУ ВЕЖЛИВЫХ ЛЮДЕЙ. https://vk.com/mayakpskov
440Гц: 30 сентября - День рождения Геннадия Кононова, поэта из Пыталово. К этому дню ряд лет проходят литературно-музыкальные встречи. Друзья поэта приглашают всех, кто ценит глубокое, образное слово, любит думать и чувствовать, 29 сентября в кафе "ФРЕГАТ" в Пскове на Шуйского-9. Время встречи 19.00 Вход свободный.
440Гц: http://gubernia.pskovregion.org/news/vecher-pamyati-gennadiya-kononova-v-pskove-tradicionno-proydet-nakanune-dnya-rozhde/ Источник света: В Пскове прошел вечер памяти поэта Геннадия Кононова 30.09.2016 10:17 ЦДИ, Псков Как, в нашем обычном представлении, поэт пишет стихи? Садится за массивный дубовый стол, нахмурив вдохновенное чело, устремляет взгляд в иные времена и пространства, рифмы рождаются в священном трепете и ложатся на белые лощеные листы. В доме тишина - никто не мешает поэту творить. Из бытового - если только чашечка кофе... На самом деле все не так, вы же понимаете. Нет, у некоторых, особо одаренных, может, процесс творчества так и выглядит. Но у обычных поэтов слова рождаются из подножного корма и заплечной ноши - мешка, меча, креста. Каждому свое. Творчество псковского поэта Геннадия Кононова - абсолютно не кабинетное и очень свое: своеобразное, своевольное, своевременное. О том, как эти стихи появлялись на свет и о том, как их сохранить сегодня, размышляли участники поэтического вечера, организованного друзьями поэта вчера в кафе «Фрегат». *** А рождалась поэзия Кононова из массы неслучайных случайностей - из плотного материала жизни и литературы. И текст под стать - плотный, многоголосый, насыщенный ассоциациями. Ирония в нем идет в обнимку с высоким штилем, страдание и щемящая тоска - под руку с радостью жизни. Так простое бытовое наблюдение внезапно обнаруживает в себе искру высокого обобщения и становится афоризмом: Стих ветер к полудню, и дремлют, раздетые, дубы вековые, как древние идолы. Ноябрьским ветром иллюзии выдуло, и холоден свет без источника света. Он родился в Пыталово, закончил пединститут, после - работал учителем русского языка и литературы в сельской школе и интернате для глухих детей. Писал стихи почти 20 лет и показывал их только в узком дружеском кругу - в общих тетрадях, написанные бисерным почерком. «Всю свою кухню поэтическую Гена тщательно скрывал, - рассказывает его литературный референт, жена и друг Людмила. - Все отлеживалось, сохранялась скрытая глубинная тайна внутренней работы. Почему держал в тайне? Когда я спрашивала у него, он говорил, что это никому не нужно, а кому нужно - тот придет и спросит. По рукописям видно, как он оттачивал строки: вычеркивал, менял, искал нужное слово. Каждая строка - выбрана, выстрадана». Это была некая игра, в которой воображение всегда срывало банк. Достаточно было Вадиму Андрееву, ныне преподавателю ПсковГУ и автору многочисленных песен на стихи Геннадия Кононова, подать своему другу идею - «А давай придумаем рок-оперу?» - и рождался текст. Пара домашних коллажей, слепленных его женой Людмилой «из того, что было», - и цикл «Сонеты для тебя» готов. Если вам вдруг на минутку показалось, что игра эта была приятнейшая и забавнейшая, то в заблуждение вас ввела исключительно легкость журналистского изложения необыкновенная. Как говорил сам Кононов, «всё написанное — в известном смысле вой. Творческий акт служит анестезией и освобождает душу для следующего страдания» (ARS POETICA). «Гена выжимал в поэзии все соки из себя, - так, перефразируя слова Михаила Бахтина, начал поэтический вечер Вадим Андреев. - Он был мудрым, очень начитанным человеком. Его поэзия находится на другом уровне качества литературного воплощения, неслучайно его стихи сложно воспринимать на слух». *** Тем не менее - стихи воспринимались: многие отмечали удивительную атмосферу вечера - по-домашнему уютную, открытую, умную, душевную (зал был заполнен так, что опоздавшим пришлось искать дополнительные стулья в подсобке). Прозвучала лишь малая толика поэтического наследия Геннадия Кононова. Студенты филологического факультета и факультета начальных классов ПсковГУ читали стихи, исполнили отрывок из рок-оперы «Легенда о Тиле» - той самой, которую так и не закончили два друга в далеких 80-х. Участники псковской рок-группы «Отцы и дети» познакомили гостей «Фрегата» с песнями на стихи Геннадия Кононова. Приятным сюрпризом для слушателей стало выступление Нины Витковской - оказывается, монополии Вадима Андреева на право песенного осмысления творчества Кононова не существует. А Ольга Пятковская открыла гостям остроумного и добродушного поэта, сочиняющего на закорках вирши от имени собаки. Стихи собрата по перу читал и известный псковский поэт Артем Тасалов. Он также представил присутствующим первый номер «Всероссийского литературного журнала», в котором в числе авторов из 40 регионов нашлось место и для наших поэтов. В подборку включены стихи Евгения Шешолина, Владимира Клевцова, Алексея Маслова, Ильи Семина, Артема Верле, Геннадия Кононова и других. Рассказывая о журнале, Артем Тасалов поднял очень важную проблему - публикации произведений псковских авторов. Об этом же говорили и друзья Геннадия Кононова: стихи по-настоящему одаренных поэтов по-прежнему ждут своего издателя. Географию поздравлений и воспоминаний расширил певец и композитор, заслуженный артист России Ян Осин, по совместительству - уроженец Пскова. В этом году Ян не смог приехать на вечер памяти: он сейчас находится чуть ли не на Северном полюсе, своим творчеством помогая скрасить трудовые будни морякам-полярникам. Но он прислал запись песни, слова к которой принадлежат Кононову. Философски-светло промелькнул в канве поэтического вечера рассказ Вячеслава Козмина - еще одного однокашника Геннадия Кононова, ныне хранителя музея «Мельница в деревне Бугрово». «Как Гена стал архитектором» - это рассказ-воспоминание о том, как искусство победило быт. В поисках художественной правды друзья прорубили проем в стене: оттуда должен был выходить один из персонажей инсценировки - подарка на годовщину свадьбы Вадима Андреева. Сложно представить Геннадия Кононова плотником, разнорабочим, строителем - но чего не сделаешь ради искусства? И за топор взяться можно! В хорошем рабочем смысле, конечно же. *** Пока в теплом «Фрегате» продолжался вечер, на холодной улице воеводы Шуйского уже вовсю барабанил дождь. Столпившись под узким козырьком ресторана, публика, забывшая зонты, решала, как добираться до дома. Отвергнув версию «вплавь», мы вышли под дождь. Что интересно: стоит отпустить страх, расправить плечи (это обязательно!) - и дождь превращается из наказания в игру, приключение, если хотите - блуждание по темным кругам... провинциальных улиц. «Тем не менее, я счастливый человек. Слишком многие рождаются, обучаются, размножаются, воют и до смерти не имеют понятия, что такое творчество и для чего оно» (Геннадий Кононов). ПС: Почитать стихи Геннадия Кононова можно ЗДЕСЬ. http://gondolier.ru/148/148kononov_2.html http://businesspskov.ru/concert/118830.html
440Гц: Геннадий КОНОНОВ Горящая рукопись (Стихи разных лет) http://old.lgz.ru/article/19971/
440Гц: 19 марта отметил свой День рождения лучший друг Геннадия Кононова Вадим Андреев, зав. кафедрой, преподаватель русского языка ПГПУ, и, по зову сердца и таланта - музыкант, который много лет пишет песни на стихи Геннадия. Что касаемо меня, как бывшей студентки, - с лекций Вадима Константиновича вынесла главное: всё в этой жизни приходит в свой срок и в заслуженном качестве. Поэтому добиваться своего надо спокойно, последовательно, с глубоким внутренним убеждением и достоинством. НЕ припомню ни одной лекции, где бы Вадим Константинович хоть в малейшей степени повысил тон или добавил металла в голосе, даже в отношении самых нерадивых студентов. Поэтому приходить на его лекции неподготовленными считалось дурным тоном и было вдвойне стыдно. С Днём рождения, Дорогой друг! Пусть всё у тебя ладится и спорится. Пусть студенты любят уроки русского и с удовольствием ходят на лекции. А дом - сохраняет сердечное тепло, образцовый уют и привычное гостеприимство. Здоровья тебе и близким - воз и червонцев - тележку)), а ещё чтобы времени хватало на творчество! С обожанием, вся моя семья! Ура!
440Гц: Алексей Семёнов: О Кононове вспоминают в Пскове часто, в первую очередь благодаря песням, исполняемым Вадимом Андреевым. У Андрея Васильева другой подход. Он играет на гитаре, но временами кажется, что это лютневая музыка. Корни где-то там, глубоко. И тогда получается «Вот сентябрь…» («Вот сентябрь. На закате заплачет стекло, // И в тазах запыхтит золотое варенье. // Все фигуры расставлены, время пошло, // время сбора плодов, время дыма и тленья…») Здесь в стихах Кононова соединились сбор урожая и тленье. Это не праздник сбора урожая и не похороны. Геннадий Кононов написал о неизбежном переходе в новое измерение, а Андрей Васильев положил на музыку и спел. Не всякое варенье бывает золотым, но здесь – получилось. http://gubernia.pskovregion.org/culture/zerkalo-zadnego-vida/ Андрей Васильев - "Вот сентябрь" (стихи Г. Кононов)
440Гц:
440Гц: Как несбывшаяся рок-опера стала сбывшейся книгой: в Пскове прошел вечер поэзии Геннадия Кононова 28.09.2017 11:40 ЦДИ, Псков Тридцать лет назад в Пскове один поэт и один композитор задумали сочинить ни много ни мало - рок-оперу. Или мюзикл - как получится. Сюжет выбрали - легенду о Тиле Уленшпигеле. Идейный замысел обсудили. Поэт засел за тексты, композитор - за музыку. Но время шло, а мечта об опере так и не стала реальностью - зато на свет появился целый цикл лирических песен, объединенных общим мотивом исканий и странствий. Сегодня, спустя годы, стихи эти в память об их авторе, рано ушедшем из жизни поэте Геннадии Кононове, объединили в сборник, а что до песен - то они всегда звучат на концертах псковского композитора, преподавателя ПсковГУ Вадима Андреева. Вот и в РДК «Фрегат» на вчерашнем традиционном вечере, посвященном дню рождения Геннадия Кононова, без песен не обошлось. Причем исполняли их и организаторы, и зрители, и даже пара трубадуров из самого что ни на есть XIV века! *** Эти встречи проводятся ежегодно, в день рождения Геннадия Кононова - 30 сентября (или близко к этой дате). «Мы собираемся, чтобы вспомнить о нашем друге, земляке, замечательном поэте, - говорит Вадим Андреев. - Пока живы стихи, пока люди помнят его творчество - жизнь продолжается. Чем хорош Геннадий Кононов? Тем, что он будоражит людские умы, побуждает читать стихи, придумывать новые тексты. А еще - сочинять песни». Это больше, чем слова: вся программа вечера и строилась на творческих выступлениях начинающих и уже известных в Пскове авторов. Студентка факультета русской филологии и иностранных языков ПсковГУ Анастасия Стаценко прочла свое стихотворение, посвященное Геннадию Кононову: «Стихи его, как будто Минотавры, скрывают то, что нас обдаст огнем». Автор-исполнитель Нина Витковская исполнила две замечательные песни, одна из которых родилась буквально несколько дней назад. «В прошлом году я попала на вечер поэзии Геннадия Кононова случайно, в этом - готовилась к нему еще с лета», - призналась девушка. Свою песню на стихи Кононова представил и известный псковский музыкант, лауреат международных конкурсов авторской песни Андрей Васильев (ТО «Махаон»). «Меня поразило, что человек, всю свою жизнь проживший в псковской глубинке, писал такого качества стихи, - заметил музыкант. - Я считаю, это выдающийся поэт, без каких-то скидок на региональную принадлежность». Неотъемлемой частью вечера стали и песни в исполнении Вадима Андреева. Для выступления он выбрал произведения, которые давно не играл. «Пока я не нашел поэзию Кононова, я и песен-то не писал, - признался автор. - Нашел родную душу - и появились песни. Сейчас на стихи Геннадия пишут музыку даже в Челябинске». Ретроспектива со-творчества дуэта Кононов-Андреев - это череда «русских романсов конца XX века». Именно так обозначает жанр Вадим Андреев. Видимо, за щемящее ощущение единства радости и страдания. «Когда я стал перебирать песни, увидел, что наши первые творения пропитаны ностальгией, ощущением того, что молодость уже прошла. А нам было 22-23 года, - заметил Вадим Константинов. - Мне нравилась интересная манера Геннадия Кононова: он всегда говорил серьезные вещи, внешне с саркастической ухмылкой, а внутри - так он говорил в одном из своих стихов, были «губы до боли прокушены». От реальной бытовухи он восходил к высоким поэтическим образам». *** При жизни Геннадий Кононов не был избалован публикациями в печати, тем более - персональными сборниками. Единственным таким изданием стал сборник к 33-летию поэта, который составил его друг Вячеслав Козмин. В те годы в Пушкинском заповеднике, где тот работал, проводили ремонт - и рисунок штофных обоев из пушкинских комнат стал обложкой сборника, напечатанного на обычной печатной машинке. После смерти поэта стараниями Ольги Пятковской и Людмилы Исаевой был издан еще один сборник, в который было включено 45 стихотворений - по числу лет, прожитых Геннадием. В 2009 году вышел сборник «На русских путях». Этот год, 2017-й, тоже стал особенным для слова Геннадия Кононова. Людмила Исаева представила новый сборник его стихов, который только-только вышел в свет - «Тиль, или мотивы Фландрии». «Это моя первая попытка самостоятельно издать сборник стихов, - сказала Людмила Исаева. - Я оказалась в сложном положении - надо было сделать выбор из около 2000 стихотворений. Они все прошли через мою жизнь. Я преодолела свою робость - не судите строго результат». В сравнении со сборником 2009-го года, вобравшим в себя весь диапазон лирики Кононова, от светлых юношеских до социально-бытовых стихов более позднего периода, «Тиль или мотивы Фландрии» сконцентрирован на зрелом творчестве поэта, созданном в том возрасте, когда у человека уже сложилась определенная позиция в отношении всего. «Книга, несмотря на веселую картинку», не такая радужная, - предупредила Людмила. - Ее нужно читать вдумчиво, иногда мучаясь преодолением собственных ожиданий от мира. В ней собраны в том числе стихи, ранее не издававшиеся и не появлявшиеся в интернете». Костяк текстов нового сборника составляют как раз стихи, которые так и не стали либретто для рок-оперы. Остальные тексты, по словам Людмилы Исаевой, дополняют и растолковывают идею поэмы о Тиле и отражают поиск Геннадием Кононовым точки опоры. «Мне кажется, сверхлейтмотив «Тиля» - это поиск равновесия, в том, чтобы найти ответ на вопрос: есть ли выбор у Тиля (и Кононова) и что может быть выбрано за основу - любовь, друзья, родина, война?» В настоящее время часть тиража книги уже напечатана. Как только книга будет готова, псковичей пригласят на ее презентацию, которая пройдет в Псковской областной универсальной научной библиотеке. *** И все же - мечты должны сбываться! Творческий замысел Геннадия Кононова и Вадима Андреева, пусть и не в законченном его воплощении, предстал перед гостями вечера во «Фрегате» благодаря сценической композиции, в которой приняли участие студенты факультета русской филологии и иностранных языков Псковского государственного университета, Вадим Андреев и артисты творческого дуэта «Музыканты ветра» Светлана Родионова и Алексей Епифанов. Зрителям ничего не оставалось, как перевоплотиться в посетителей средневекового фламандского кабачка и хором подпевать «хей-хей», пристукивать башмаками с деревянными подошвами и прихлопывать в ладоши. Как будто только что покинул нас весельчак Тиль, отправившись на поиски Семерых и не ведая еще, что те, кого он ищет, в конце пути преобразятся: Гордыня станет Благородной гордостью, Скупость - Бережливостью, Гнев — Живостью, Чревоугодие — Аппетитом, Зависть — Соревнованием, Лень — Мечтой поэтов и мудрецов, а Похоть - Любовью. «Блаженны ищущие, ибо их правота утвердится в вечности, в то время как их борьба и страдания преходящи» (Геннадий Кононов, ARS POETICA). ПС: Почитать стихи Геннадия Кононова можно ЗДЕСЬ http://gondolier.ru/148/148kononov_2.html Елена Никитина http://businesspskov.ru/rdosug/concert/132111.html http://businesspskov.ru/prpt/?gallery=621
440Гц: «Блаженны ищущие…»Поэт Геннадий Кононов: “Я бы хотел вырастить в себе душу гибкую, отзывчивую…” Сергей Сидоров http://gubernia.pskovregion.org/number_207/18.php “Стучат часы и календарь худеет. Пульс тикает, нам отмеряя срок. И сердце охладевшее твердеет, И всадник медлит у креста дорог. Доколе можно размножать распятья? Но, если странник дрогнувший свернет, Ему, во тьме, под тяжестью проклятья, Петлей тропинка горло захлестнет” Геннадий Кононов Вадим Андреев о Геннадии Кононове: - Он совершенно осознанно относился к своему творчеству, воспринимая его как высший дар и как свое ремесло. Он говорил: “Вдохновение не имеет ничего общего с повседневностью. Оно необъяснимо и абсолютно вне бытовых ощущений. Неизвестно, когда оно приходит. Однако нужно посадить себя за стол и заставить работать, чтобы что-то получилось”. И еще: “Стихосложение – часть моей патологии”. Он и жил как поэт. Он впитывал мир, как губка. Сидишь с ним рядом и чувствуешь это: вбирает в себя разговоры, ситуации, эмоции, природу (“…не надо думать мной, февраль. Не чувствуй мной, зима…” – эта строчка показывает, что он воспринимает природу и себя как одно целое). В одной из наших бесед Гена сказал: “Знаешь, я сейчас играю во все игры, которые мне предлагают”. Таким образом, видимо, пропуская через себя, перелопачивая, он и формулировал все потом в образах и строчках. http://gondolier.ru/148/148sidorov_1.html
440Гц: Геннадий Кононов об ОСЕНИ ТРИДЦАТЬ КАПЕЛЬ Тридцать капель, не больше - настоян сентябрь на спирту. Листопад сбережет пустоту и подводит черту. Скользкий привкус болезни привычен и сердцу, и рту. Сердце делает сальто под куполом неба в заплатах. Взгляд, протяжный, как выдох: в коляске дитя голосит, тяжким выменем туча под куполом неба висит, осень настежь распахнута, внутренний дождь моросит, и порхают целители в белых дырявых халатах. ЧТО БЛУЖДАЕШЬ, ДУША... Что блуждаешь, душа, вдоль границ, возле сумрачных вод? Видишь - гуси летят за кордон коридором воздушным? Двери в осень открыты. Из дымных, туманных болот прель ползет по дорогам, и пахнет багульником душным. Игрокам и игре сверхсознанье подводит итог. Эпилог. Утекает песок, истончается запах. Кто дойдет до предела - увидит слиянье дорог, всех дорог, устремленных на юг, на восток и на запад. ТЕМНЫЕ КАРТИНКИ Спотыкается день, уходя, словно гость, ввечеру осовевший, и сморкается ангел дождя, утираясь крылом облысевшим. За окошком обвал темноты. Сердце к ребрам прикручено гайкой. Денег нету. У кошки глисты. Меланхолия мучит хозяйку. И течет незатейливый быт: за стеною - соседи в загуле, печка топится, чайник свистит, разбухают сардельки в кастрюле, разбирается хлам: керогаз, промолчавший лет тридцать будильник, тряпки, рваная кукла без глаз, пузырьки от лекарств, кипятильник, черно-белые снимки, стихи, тени слез с материнских подушек, деньги с Лениным, письма, духи - весь набор позабытых игрушек. Окружающая среда все темней изнутри и снаружи, и хохочет нагая звезда над своим отражением в луже. ... В час, когда почти не растет бурьян, не идут часы, неподвижна кровь, бесполезен разум, товарищ пьян, за гроши идет по рукам любовь, я шепчу: "Боже, не в этом суть, стеарин течет и дрожит звезда. Твой надежен мир и рассчитан Путь, бескорыстен Свет и чиста вода". Так я пью вино, и ложусь на дно, и пишу стихи. И Господь не спит. Но подкралась осень, стучит в окно, и сгорает голос к утру, как спирт. В летаргии мертвые спят поля. Не идут часы, неподвижна кровь... Как устала, Боже, от нас земля... Дай мне силы жить. Через ночь - Покров.
440Гц: 1 октября в кафе «Фрегат» (ул. Воеводы Шуйского, д. 9) в 19.00 состоится традиционный «Вечер поэзии Геннадия Кононова». Псковскому поэту Геннадию Кононову (1959-2004) в этом году исполнилось бы 60 лет. К этой юбилейной дате друзья поэта и почитатели его творчества решили издать очередной поэтический сборник. На вечере состоится презентация сборника. Прозвучат стихи Геннадия Кононова и песни на его стихи. Друзья поэта расскажут о нем и своих встречах с ним. Приглашаем всех любителей поэзии. Вход свободный. Геннадий Кононов * * * Не осмыслить простого, почти на фу-фу прожитого, несвятого житья, не унять эту мелкую дрожь, не допить осененного Духом вина золотого... За окошком по жести стучит нерешительный дождь. У окна со свечой понапрасну отчизна-невеста тыщу лет неприкаянно ждет своего жениха. Эх, Россия, такое большое отхожее место... Лужи, буквы по стенам, дерьмо и лузги шелуха. Эту землю хранит Божья Мать и Природа, поверьте. Пусть кровава звезда. Просто слишком земля молода. Просто - плоская жизнь. Просто - низкое качество смерти. Не стучите ногами, ведь все это так, господа. И уныло смердят злополучные русские бездны. Как всегда, отношение к жизни серьезней, чем жизнь. Всяк по краю идет. Не избыть нам похмелья. Кружись, лист последний, ложись за израненной дверью подъезда.
440Гц: 1 октября в кафе «Фрегат» (ул. Воеводы Шуйского, д. 9) в 19.00 состоится традиционный «Вечер поэзии Геннадия Кононова». Псковскому поэту Геннадию Кононову (1959-2004) в этом году исполнилось бы 60 лет. К этой юбилейной дате друзья поэта и почитатели его творчества решили издать очередной поэтический сборник. На вечере состоится презентация сборника. Прозвучат стихи Геннадия Кононова и песни на его стихи. Друзья поэта расскажут о нем и своих встречах с ним. Приглашаем всех любителей поэзии. Вход свободный.
440Гц: Звучат стихи Геннадия Кононова в исполнении друга поэта, филолога и музыканта Вадима Андреева. Псковская тетрадь. Геннадий Кононов. Выпуск 28.01.20
440Гц: «Открытый урок» памяти Геннадия Кононова В Центральной городской библиотеке отметили 60-летие Геннадия Кононова, учителя и поэта, родившегося, почти всю жизнь прожившего и умершего на Псковщине - в городке с жутковатым названием Пыталово, где он нашел свой повседневный персональный Ад и вдохновение, которое, по формуле Кононова, «необъяснимо и абсолютно вне бытовых ощущений. Некоторые чувствуют его, созерцая природу, во время молитвы или эмоционального напряжения, - записал он в своей «ARS-POETIKе». - Один чудак говорил мне, что его осеняет в состоянии эрекции…» ...Размышление, и медитация, и озарение, как всегда внезапное. Кононову повезло с друзьями и почитателями. При жизни он писал стихи исключительно «в стол»: так и не дождавшись издания ни одного сборника своих стихотворений - поэт умер в 2004-м. Зато после смерти издан уже четвертый по счету. После книг «Жизнь - за прозренье», «На русских путях» и «Тиль, или Мотивы Фландрии», авторский сборник «Издранное» - особое событие. Сборник действительно авторский - был составлен самим поэтом незадолго до ухода, но не по хронологии написания стихов, а по какому-то причудливому, одному автору ведомому, замыслу. (...) «Издранное» (от глагола «выдрать», словно листки из тетради) впервые родилось как шутка, в далеком уже 1992-м, к 33-летию Кононова. Название придумал друг поэта - Вячеслав Козмин. На обложке «Избранного» была зачеркнута буква «б» и надписана «д». Тот давний сборник напечатали ротапринтным способом в количестве десяти штук. Нынешний, авторский, внешне напоминает общую тетрадь (художник - Илья Семин) и издан в 60 экземплярах - по числу прожитых и непрожитых лет. Собственно презентацией новой книжки друзья поздравили Геннадия Кононова и его читателей с юбилеем. Друг и соавтор Геннадия Кононова по песенному творчеству Вадим Андреев рассказал о том, как работал вместе с поэтом над методическим пособием для студентов «Филологический анализ художественного текста». Одним из способов доказать эстетическую состоятельность литературного произведения филологи, вслед за известным лингвистом Александром Пешковским, предложили метод так называемого «стилистического эксперимента». Прием анализа заключается в том, чтобы подставлять вместо оригинального слова - другие, синонимичные, неизменно убеждаясь в точности авторского варианта, единственно верного и потому незаменимого. Вадим Андреев попытался осуществить «стилистический эксперимент» по замене слов в программном стихотворении Кононова «На русских путях» вслух, что называется, проверяя на публике «единство и тесноту стихового ряда», и понятно, что из игры с подменами можно было сделать один вывод: все уникальные слова стояли на единственно возможных для них местах, попутно открывая для слушателей какие-то новые, ранее неведомые, потайные смыслы: «Текст был только один, но менялись названья. Я любил одну женщину в разных изданьях и впотьмах золотую искал середину между хлебом единым и небом единым. <…> Не для ветреных дев, не для славы и хлеба я корпел, отвернувшись от низкого неба. Это был мой единственный способ продлиться, Это был мой единственный способ молиться на русских путях». Для поэта Артема Тасалова поэзия Кононова - это сошествие в Лимб: «Как будто я заглядываю не то чтобы в Ад, а куда-то в бездны, достаточно жуткие, - описал свои впечатления составитель одной из журнальных подборок Кононова. - Я вижу его творчество в метафизическом измерении. Из серых будней, из которых душа пытается вырваться, подняться вверх, вырастает духовная вертикаль, неслучайно его лирический герой с апостолом Петром накоротке». Мысль про Ад подхватил филолог из Тарту Александр Егоров и обратил внимание на «любовь к контрастам» и «непрямой разговор с предшественниками по поэтической традиции», который непрерывно вел Геннадий Кононов, а поэт и журналист Алексей Семенов подметил равнозначность категорий «цветение» и «увядание» в мировосприятии поэта, легко соединявшего дно и небо. Все сошлись на том, что Кононов - поэт, конечно, непростой (а что, бывает иначе?), многих, возможно, отталкивает его демонстративная брутальность, но это тоже в традициях русской поэзии, иногда выкрикивающей матом «Нате!» и выплевывающей «Христово тело» изо рта: «Когда устану от веселых сборищ, и уксус обнаружится в крови - одним глотком допью всю эту горечь, всю эту горечь водки и любви. И смерть придет, вся в облаке сирени. Как все, кто до нее, она придет. И я ее поставлю на колени, чтоб кончить в улыбающийся рот». Для меня же особая ценность стихов Кононова заключена в той радости, что получаешь от его поэзии прямо, точно кровь из чужой вены, которая тут же становится твоей собственной кровью. Каждая новая строчка неожиданна и перетекает в другую, а все вместе они устремляются в Космос. Стихи Кононова хочется присвоить, будто не он, а ты сам их сочинил, ты их автор; эта подлинность эстетического переживания очень хорошо схвачена в знаменитых стихах Пастернака: «…строчки с кровью убивают, / Нахлынут горлом и убьют!». Строфы Геннадия Кононова - настоящие, живые, нахлынувшие. Строчки подчас грубы и способны эпатировать, но всегда верны и естественны, как вода, и как любовь, которая принимает любую доступную ей форму: «...Но вечер, как поцелуй, нелеп, / и в окна хлещет ночная мгла... / Я зубы ломал о небесный хлеб, / вино Евхаристии дул из горла. / Любил, молился и хавал снег, / и мне не поздно начать с нуля, / а от любви исцеляют – смех, время, голод или петля». Александр Донецкий https://pln-pskov.ru/culture/357067.html
440Гц: Будь с ней нежен Понятие «элегия» даже для поэтов столетней давности было чем-то допотопным. Его, конечно, употребляли, но с долей иронии. В этом был какой-то дополнительный смысл. В ХХ и уж тем более в ХХI веке элегия значит совсем не то, что когда-то вкладывали в неё Гай Корнелий Галл, Проперций или Тибулл. «Увы, он не запечатлел катарсис в стихах» 27 сентября 2020 года - незадолго до дня рождения поэта Геннадия Кононова и в память о нём - в Центральной городской библиотеке прошла очередная литературная акция «Кононов на Конной». Несколько человек, рассевшись в круг в читальном зале и соблюдая «социальную дистанцию», читали не просто стихи Кононова, а его элегии, в основном «Нечерноземные элегии». Собственно стихов на этот раз прозвучало не так много. Геннадий Кононов был явно не из тех авторов, кто подстраивался под поэтов прошлого, стилизуя свои стихи. И если он называл свои отдельные стихи элегиями, то не для того чтобы кому-то подражать и даже не для того, чтобы кого-то пародировать. Если говорить совсем просто, то элегия - это любовный плач. Поэт страдает и не думает это скрывать. Наоборот, он это подчёркивает. Это стихи о важных утратах. Было, но прошло. Или проходит. В этом сущность элегий. А дальше начинается поэзия. Страдания могут быть поверхностны, а могут возвышать... Поэт Артём Тасалов перед своим выступлением в псковской библиотеке извинился. «До сих пор я был очень комплементарен к этому поэту, - сказал он о Геннадии Кононове. - Я его и сейчас так же ценю, как и раньше. Но конкретно по этой подборке скажу следующее: он не смог и не захотел оторвать свой взгляд от негативных проявлений провинциальной жизни». Чуть позднее Артём Тасалов приведёт серию цитат из кононовских элегий, призванных доказать, насколько Кононов погряз в чернухе. Попал в плен и не смог вырваться. По мнению Артёма Тасалова, «если ужас провинциальной жизни девяностых годов это крест, то он (Кононов - Авт.) намертво оказался прибит к этому ужасному кресту. Он не захотел или не смог, или то и другое, осознать тот факт, что в любое время в любом месте, по словам Бёме, ворота неба широко открыты. Он не смог или не захотел увидеть безоблачного неба, великолепных деревьев и цветов за маской провинциального идиотизма. Он увидел, но не показал человеческого лика который суть образ Божий во все времена на любом месте ... Увы, он не запечатлел катарсис в стихах». Видимо, Артём Тасалов имел в виду труд немецкого средневекового мистика Якоба Бёме «Аврора, или Утренняя заря в восхождении, или...». Между прочим, в этом труде теософа и сапожника Бёме сказано: «Такое познание я усматриваю не плотскими очами, а теми очами, в которых рождается жизнь во мне: на этом-то престоле открыты мне врата неба и ада, и новый человек созерцает посреди звездного рождения, и пред ним раскрыты внутренние и самые внешние врата». Итак, врат несколько и они открыты. Кто-то сосредотачивается на чём-то одном, а кто-то успевает заглянуть в разные места. Минут через двадцать, выслушав некоторые элегии Геннадия Кононова в исполнении Вадима Андреева, Ольги Пятковской и других, Тасалов немного смягчился. Взглянул на те же самые стихи с другой позиции, подумав, не слишком ли он был категоричен? «В безумном человеческом распаде» Вообще-то, похожие претензии к Геннадию Кононову предъявляют не только из-за цикла «Нечернозёмные элегии». Кононов вообще может восприниматься как поэт «тёмный». Он умел в стихах язвить, саркастически улыбаться, а то и клеймить. Над скушной толпой - иероглифы «Рыба» и «Мясо». Листок календарный последний оторван, как чек. Чуть тлеет Россия. Преступный кончается век. Обломки души на промерзшем асфальте дымятся... Картина предстаёт явно не идиллическая. «Какой-то маньяк указует холодным перстом в опухшее небо...», «пряник разрезанный с сахарной надписью «Русь» детишки грызут на занюханном этом вокзале...» Но девяностые ли это годы? Провинция ли? Разве это только картина тридцатилетней давности? Разве она характерна только для глухих углов? Кому-то покажется, что Кононов к своей Родине безжалостен. Это было бы так, если бы перед нами лежала банальная газетная статья с сухим описанием неприкаянных мест. Но это поэзия, в которой чувствуется боль. Но что это за боль? Сами названия элегий говорят за себя. В их названиях и в них самих есть «распад», «уход», «озноб»... Элегии Кононова «холодные», «мокрые»... Тёплые крылья в ящиках скворешен, клоп по иконе, милостивый Бог... Это Россия. Боже, будь к ней нежен. Чистая рубаха, смертный холодок... Ужас отлично сочетается с нежностью, а любовь с ненавистью. К тому же Кононов никого не обвиняет и себя от России, в том числе и от провинциальной, не отделяет. Здесь он скорее сдержан и балансирует на грани. Очерчен старый сад колючим рубежом, он злобно ощетинился, как зона. Фланелевый закат в окошке отражен и светится вечернею иконой. Россия, какой её увидел и почувствовал Геннадий Кононов, - это страна, в которой колючая проволока и иконопись прекрасно совмещаются. Да что там говорить, они друг без друга не существуют. «Брось, Боже, во тьму мне окошка чинарик: так страшно блуждать по сугробам и льдам...» Блудный сын постоянно напоминает, что не забыл о свете и напряжённо стремится к нему. Ищет. Буквально пробивается - сквозь ужас, боль, тот самый провинциальный идиотизм. И через столичный идиотизм тоже. На русских путях легко спутать источники света и заблудиться. «Что кривить душой? В безумном человеческом распаде // мне, как вам, порой охота зацепиться на краю...» Стихи Кононова - о распаде и о том, как люди цепляются за жизнь, чтобы не исчезнуть совсем. Идут, прямо-таки рвутся к краю, но в последний момент их что-то останавливает. Бездна их всё же пугает. Край это совсем не рай, хотя звучит похоже. К элегиям в ХХ веке в России обращались многие. Их до сих пор сочиняют. У Сергея Гандлевского есть «Элегия» с эпиграфом из Мандельштама: «Мне холодно. Прозрачная весна...» Элегии Кононова тоже содержат и холод, и прозрачность. Одно без другого, может быть, трудно представить. Гандлевский в «Элегии» в 1985 году пишет: Апреля цирковая музыка - Трамваи, саксофон, вороны - Накроет кладбище Миусское Запанибрата с похоронной. Был или нет я здесь по случаю, Рифмуя на живую нитку? И вот доселе сердце мучаю, Все пригодилось недобитку. Похоронная тематика у Кононова не менее важна: На окраинах кладбища. Пыль. Жестяные венки. Мрамор. Тени. Ограды. Тяготит притяженье Земли. Притяжение ада. Тупики. Да поля. Да канава. Лопухи да крапива на тысячи миль. Пыль. Разумеется, проще было бы закрыть на весь этот ужас глаза. Заявить, дескать, что есть притяжение Неба, а притяжение Земли - это что-то за пределами поэзии. Собственно, этим путём многие поэты следуют. От этого стихи получаются плоскими, приторными... Они вроде бы призваны вызывать умиление, но чаще вызывают зевоту. У Кононова всё иначе: Ветер как спирт обжигает, скуля. Время на шее - тугая петля. Ваня лежит на печи. Дом и хозяйство уйти не велят в полные тайного света поля, в сумерки света мочи... Петля времени затягивается. Палач - в пределах видимости. Откуда такое настроение? Самый простой ответ: Кононов тяжело болел. Но мы знаем случаи, когда больные люди, наоборот, предпочитали писать о чём-то светлом. Наверное, об этом катарсисе Артём Тасалов и говорил. Подобного восхищения у Кононова действительно нет.Кононов Мрачное настроение в стихах у Кононова возникает рано - ещё в восьмидесятые годы. Его товарищ и соавтор Вадим Андреев рассказал, что в жизни Геннадий Кононов был жизнерадостен и вовсе не производил впечатление мизантропа. И это снова повод поговорить о природе творчества. Получается, что Кононов весело, обернувшись в простыню, из студенческой общаги на Карла Маркса бежал купаться на реку Пскову, а потом, вернувшись, сочинял что-нибудь мрачное? Что ж, в этом нет противоречия. И притворства тоже нет. Просто настоящий автор (графоманы не в счёт) в своих сочинениях вольно или невольно заглядывает глубже, чем в обычных разговорах. Не то чтобы он в быту притворяется. Просто невозможно двадцать четыре часа в сутки выворачивать себя наизнанку. Это слишком болезненно. Наверное, тяжёлая болезнь, окончательно настигшая Геннадия Кононова, когда ему было едва за сорок, сыграла свою роль. Но это, можно предположить, была не решающая причина. Нету места сухого на круглой земле. Обручальные кольца ржавеют в столе, отсырели сберкнижек страницы, и плюются телами больницы... Сырость от слёз, от пота, от крови... Сырость развели. Извести её силы нет. В одной из элегий (той самой, что понравилась Тасалову) Кононов написал: Немало попутчиков было веселых, Но с каждой верстой отставал я на шаг - И вот в одиночестве пройден проселок. Свернуть еще можно, вернуться - никак. Веселье - для попутчиков. Они - успешны, они «встроились в жизнь», они «нашли себя», вырвались вперёд. А наш лирический герой - аутсайдер. С каждой новой верстой его одиночество становится всё очевиднее. Не стоит забывать, что стихи Кононов публиковал редко, и не одной нормальной книги при жизни издано не было. Более того, до сих пор некоторые «специалисты по литературе» сомневаются - есть ли что в его стихах? Они рассуждают примерно так, как это делали четверть века назад руководители псковского отделения Союза писателей России. Это те самые официальные «совписы», умевшие делать литературную карьеру. Кононов, несмотря на некоторые полезные знакомства (например, с Валентином Курбатовым) литературной карьеры сделать не сумел (если бы очень стремился, то сделал бы). Ольга Пятковская, хорошо знавшая Геннадия Кононова по пыталовскому периоду жизни, рассказала, что у Кононова не было ощущения, что он живёт в какой-то дыре. Во всяком случае, внешне это не выражалось. Были встречи, были выступления... Но здесь даже воспоминания не нужны. Достаточно стихов. В них Кононов, несмотря на то, что там он мог выглядеть как аутсайдер, ущербным не выглядит. Скорее, он выглядит сильным - настолько, чтобы произнести что-нибудь об окружающих вроде: Послушай, им здесь жить и здесь околевать, и наплевать на все иные мненья. И будет человек с крыльца в зарю блевать, остановив столетье на мгновенье. Если не придираться к рифме «околевать/ блевать», то блюющий на зарю земляк - сильный образ. Когда одновременно отворены настежь ворота в ад и в рай - образуется сквозняк. Александр Введенский за год до своей гибели написал «Элегию» (1940 год), строки из которой можно выбрать эпиграфом к элегиям Кононова: Нам восхищенье неизвестно, нам туго, пасмурно и тесно, мы друга предаем бесчестно и Бог нам не владыка. Цветок несчастья мы взрастили, мы нас самим себе простили, нам, тем кто как зола остыли, милей орла гвоздика. Введенский пишет о чём-то безбожном, рукотворном и закономерном. Не о несчастном случае, произошедшим с Россией, а о неизбежном. Могло ли произойти что-то другое? Я с завистью гляжу на зверя, ни мыслям, ни делам не веря, умов произошла потеря, бороться нет причины. Мы все воспримем как паденье, и день и тень и сновиденье, и даже музыки гуденье не избежит пучины. Обэриут - большой специалист по зауми, абсурду и бессмыслице - Введенский в своей поздней элегии учитывал свой опыт «отсидки». Он уже знал, каким бывает ад. В морском прибое беспокойном, в песке пустынном и нестройном и в женском теле непристойном отрады не нашли мы. Беспечную забыли трезвость, воспели смерть, воспели мерзость, воспоминанье мним как дерзость, за то мы и палимы... Ольга ПятковскаяЭто жалоба (плачь) в то же самое время и явка с повинной. Но не в НКВД, а туда, куда открыты врата. Элегии Кононова наследуют элегии Введенского. Только сарказма больше. И здесь важно обратить внимание на ещё одну тему. Первоначально в элегиях обычно не только причитали и жаловались, но и славословили. Геннадий Кононов исходную форму тоже соблюдает - но с оговорками: Как прекрасна здесь природа! Сколь духовны наслажденья! Танки наши очень быстры, духовых мажорна медь. В тридевятом государстве всяк умрёт за убежденья, и поэтому давно уж мне не хочется хотеть. Кононов, живя на окраине империи, о государстве не забывал. Он видел, что вокруг «краснознамённо и казённо». Радости от этого он явно не испытывал. И это ещё одна причина, почему «совписы» его недолюбливали . Они не видели в нём патриота. Мажорной меди духовых Кононов предпочитал другие звуки - включая звуки расстроенной гитары. Казённая красота и казённая любовь были достойны только осмеяния, а то и этого недостойны. «Это Россия. Боже, будь к ней нежен». Нежности не хватает, а не бурной непристойной публичной «любви». Тяжелобольной нуждается не в оглушительных мажорных духовых, а в чём-то более тихом и целительном. Но для этого надо резко снизить уровень «краснознамённости» и «казённости». В противном случае, нечернозём накроет с головой. Акция "Кононов на Конной" http://pskovcenter.ru/display.php?type=article&id=4523 Другие статьи А.Семёнова на эту тему:А. Семёнов, «Строить замки воздушные поздно» http://pskovcenter.ru/display.php?type=article&id=3842 А. Семёнов, «Вы о свободе знаете из книг...» http://pskovcenter.ru/display.php?type=article&id=4166
440Гц: Певец ушедшей эпохи. Архив метки: Геннадий Кононов Что блуждаешь душа… 20.11.2020 Все нормально. Для русского поэта - нормально: «Знакомьтесь. Он умер». Он умер три года назад. И надо бы написать про этот вечер. Про воспоминания друзей и бывшей жены, про выступления причастных к открытию (скорее, к приоткрытию), процитировать стихи. А мне - никак. Я лет десять живу с непонятной уверенностью (самоуверенностью), что Геннадия Кононова знаю. Знаю, что он поэт далеко не «регионального значения». Уверена, что читала его. Могу и поправиться: читала мало, но чту. От того и странно, что кто-то не знает… Его творчество, между прочим, при жизни в институтах изучалось. Вернее, в институте: это было в прошлом веке, году в одна тыща девятьсот девяносто седьмом (а может, и в восьмом). На факультете русского языка и литературы Псковского государственного педагогического института студенты изучали стихи Геннадия Кононова. Вернее, стихотворение. Геннадий Кононов Есть такая дисциплина - лингвистический анализ текста. Студенты страшно любят сокращения. Значатся у них в клеточках расписания ИГРЯ - это историческая грамматика русского языка, ИРЛЯ - история русского литературного языка, современный русский язык - вообще что-то неприличное. А лингвистический анализ текста - это ЛАТ. Лингвистически анализировать тексты нас учил Вадим (Константинович) Андреев. И на первом же занятии показал, как это делается, на примере стихотворения Геннадия Кононова. Вернее, текста. Как выяснилось на вечере памяти поэта, свои стихи он предпочитал называть текстами. Текст был про осень. И я его не помню. Интонацию помню, помню, что он был тяжелый (ощутимый такой, как ощутима тяжесть предмета в руке) и жаркий до головной боли. Может, вот это тихое помешательство, когда, глядя в никуда и прищелкивая пальцами, пытаясь ухватить за хвост хотя бы ту интонацию, выстукиваешь: «та-та та-та-та та-та та-та» - может, вот это всё и есть признак настоящей поэзии? Которая где-то в тебе самосохранилась, несмотря на самый подробнейший анализ? Текст был про осень… Геннадий Кононов написал две тысячи стихов и 18 повестей. Родился он осенью (30 сентября 1959 года), поэтому осень любил бескорыстно, по праву и воле рождения, не выбирая. Сколько из двух тысяч стихов - про осень?.. Я, наверное, никогда не найду тот текст, дающий право удивляться: «Неизвестный поэт? Он очень даже известный». Правда, Вадим (Константинович) Андреев на институтских вечерах иногда пел песни, тексты были Геннадия Кононова. И никогда не забывал упомянуть об авторе стихов. Очень коротко: поэт, живет в Пыталово, мой друг. Теперь - жил в Пыталово, умер в Пыталово. В этом мученически произносимом Пыталово, на границе с Латвией. Ему нравилось. А мы препарировали его текст, конвертировали его в ЛАТ. Нам нравилось. * * * «Не даю никому ни по роже, ни в долг, ни советов. И не знаю, к чему бы я мог относиться всерьез. Жизнь была так длинна, я в ней выслушал сотни ответов, Но любил только тех в ней, кто грамотно ставил вопрос». Геннадий Владимирович Кононов родился 30 сентября 1959 года. Окончил Псковский педагогический институт, факультет русского языка и литературы. Большую часть жизни проработал преподавателем русского языка и литературы. Умер 22 июня 2004 года. Стихи Геннадия Кононова были опубликованы в литературных журналах «Юность», «Москва», «Русская провинция», «Литературная учеба», в альманахах «Истоки», «Третье дыхание», «Предлог», «Приют неизвестных поэтов, «Скобари» и др., в газетах «Литературная Россия», «Трибуна». Не член Союза писателей - у него не было издано ни одной книги. Сейчас надо, очень надо издать. Друзья ищут спонсоров. Стихи Геннадия Кононова можно прочитать в Интернете. И немного - в «Псковской губернии» . 1 См. С. Сидоров. «Блаженны ищущие…» // «ПГ», № 37 (207) от 6-12 октября 2004 г. был певцом ушедшего XX века, озвучившим чувства и мысли людей, выросших из старой системы ценностей, а новую так еще не успевших создать, обрести. Как-то плохо жить не хотелось, а хорошо - не получалось. И кто в этом виноват? Как неприкаянные дети, мы метались в межвременье, пытаясь определиться, ради чего жить и что же существенно для человеческой души? Вроде бы все существенно, в то же время стало возможным от всего отречься. Легко поменять семью, дом, родину, любовь, идеи. Реально на течение событий стали влиять не чувства и идеалы, а расчет, деньги и способы их заработать. И очевидного врага как бы уже и не было, а жизнь светлее не становилась. Вот эту неприкаянность, вышелушенность и смог передать поэтическим образами и аллегориями. Куда стремится человек, не знающий, куда идти? Да топчется на месте или просит Бога о конечном исходе - возвращении Туда, Откуда явлен на землю, как в притче про осла, который ходит по кругу, вращая жернов, но не перемещаясь по-сути. И что есть суть движения на земле?.. Чувствовал ли, понимал ли сам Геннадий так глубоко природу вещей, о которой говорил и писал? Мне кажется, что на подсознательном уровне ему был дан некий камертон искренности и фальши мира. И там, где он угадывал тон, - стихи пронзительно емкие, мудрые, вечные. А где привносил свою осмысленную линию, свой психофизический бунт - там слышится явный вызов Создателю, протест, отрицание жизни на земле со всеми ее дарами и неиспользованными возможностями. Именно за этот бунт иногда настороженно принимают творчество Кононова. Вот опять короткий и зябкий псковский сентябрь..., в квартирах сыро, в кошельках пусто, в душах озноб - не согреться и не успокоиться. Последний день сентября - день рождения, а теперь памяти Геннадия Кононова. Потерянно встречаю, хотя дата ничего уже не меняет в душе моей. Теперь каждый день стал 30 сентября и 22 июня одновременно. Может, и у других так? Нынче ему исполнилось бы 50 лет. Прошлый сентябрь показал, что отношение к поэту законсервировалось в сердцах отдельных людей, знавших и друживших с поэтом, и особенно консолидироваться и делиться своими чувствами мы не горазды. В течение предшествующего и текущего года нам, его близким и друзьям, все реже доводилось пересекаться в разных сочетаниях. Последняя встреча состоялась накануне Дня России, в Центральной городской библиотеке Пскова, в поэтическом клубе «Лира», во время презентации первого большого сборника стихов Геннадия Кононова «На русских путях». Но презентацией книги эта встреча называлась несколько условно. Псковское издательство «Логос» безжалостно задерживает выпуск книги, хотя реально она должна была увидеть свет в еще в начале года. Для литературной встречи издательство выдало всего 15 экземпляров, которых, само собой, всем желающим не хватило. Согласно последним обещаниям редакции, выход всего тиража, а это 500 экземпляров, ожидался в августе… Сборник очень сложно пробивал себе дорогу. Деньги на него собирались всем миром пять лет. К великой радости удалось найти издательство, где это оказалось нам по средствам. Однако, в издательстве «падали» компьютеры, терялась информация, уходили редакторы. Навалился экономический кризис, который тоже внес свою лепту в задержку выхода книги. Порой казалось, что в этой череде случайностей прослеживается какая-то заколдованность или наговор. И вот сборник увидел свет, долгожданное детище. Но сблизило ли нас, близких друзей Геннадия Кононова, это событие?.. По слову поэта, мы по-прежнему встречаемся, « на горьком молчаливом пиру ...» (Г.К .), все те, кто хотел вобрать в себя больше, чем получилось. Мы знаем о существовании друг друга без слов, одними вибрациями души, взглядов, мыслечувств. Хоть видимся реже, мы все рядом, в одном объятии, распахнуты друг для друга, и постучись ко мне любой, хоть под самый рассвет - я подскочу и накрою стол и душу. Но не стучатся… Мало вспышек, редки наши встречи... Так ведь, чтобы потратить, надо прежде накопить: сил, новостей, чувств. А коли мы востребованы своей рутиной доверху более, чем полетом души - свободных радикалов на качественное общение не так много. Так чем же отравлены наши дни? А все тем же - междоусобицами, гонором, самолюбием, амбициями… Но чем больше времени отделяет нас от Геннадия, тем больнее рвут душу его стихи и мысли, и обнаженное отчаяние, как боль зубовная, как призыв бережно обращаться с тем, что вокруг, ибо все преходяще... *** Темнеет роща, видима едва. Мягка на ощупь ночи синева, и дом окутан теплой и живой Новозаветной этой синевой. Струятся воды. Мир природы прост. Дай рюмке отдых, слушай шепот звезд. Речушки норма, логика куста точнее формул Будды и Христа. И не мешает воссоединить ту нить, где рядом «нет» и «может быть». Пусть грезит дух о молниях и птицах, судьба как книга. Смыслам нет границ. Поверь, я б вырвал парочку страниц, когда б не тосковал о тех страницах. Пылающими буквами вдоль стен начертан нам второй закон Ньютона. Дыши, душа, парами ацетона, покуда свищет ветер перемен… *** С полусонным полувыражением к зеркалу слегка полуприник полунедоумок, полуправедник, полусталкер, полупроводник. За окном, нагие и озябшие, полуоблетали деревца. Зеркало, испачканное взглядами, полуотражает пол-лица… Соблюдай, собрат, полуспокойствие. Полумеры - в меру - не вредны, сердце, словно чаша, переполнено и часы минутами полны. Милость Божья всем сполна отмерена. Исчерпать ее нельзя никак. Скоро ты предстанешь перед Господом полным: сталкер, праведник, дурак. Стоит только окликнуть Пусть проходят больничные сны чередой, пусть совсем небогаты уроки былого - разбавление спирта святою водой придает аромат и уклончивость слову, и витает над текстом дымок золотой. Стоит только окликнуть, и я обернусь, благодарный тому, кто слова понимает. Мира горестна прелесть, равно как и грусть. Лишь кретины кретинов всерьез принимают. Лишь внизу, под подошвами, чудится хруст. Бог - умелый хирург. Болью правится дух, да и тело уходит с привычных тропинок. Вечер розов, как семга, и легок, как пух. Он плывет, как пропахший ранеткою рынок, полный осени, астр, торговок и мух. За оградой в ларьке я куплю пирожок, чтоб к горячему хлебу рукой прикоснуться. Все обычно, лишь взгляд необычен, дружок, и обычные чувства уже не вернутся, даже если заплатишь последний должок. Город мой, твоя пыль солона и нежна. Ты сполна населен и людьми, и богами. Беспредельна, как вечность, твоя тишина, лишь осколки мелодий хрустят под ногами, да чуть слышно звенит над рекою луна. Стихи Геннадия Кононова Людмила ИСАЕВА продолжение: https://schkola4kotovo.ru/pevec-ushedshei-epohi-arhiv-metki-gennadii-kononov-chto-bluzhdaesh-dusha/
440Гц: Псковская тетрадь. Геннадий Кононов (продолжение). Выпуск 04.02.20
440Гц: Геннадий Кононов * * * 1 Жуткое Отечество: казармы, тюрьмы, наползающая тьма – а маршрут, в отличие от кармы, выверен и точен не весьма. В прорубь рюмки наливаю зелье. Им ларек торгует во дворе. Только – невеселое веселье под небесной сталью в декабре. Тайное гниенье. Непросохший кров затерян в лучшем из миров, а в блокноте – кладбище усопших адресов, имен и номеров. 2 Зимний мир, безрадостный и твердый. Отзвуки борьбы и ворожбы. Темные, тяжелые аккорды. Сумрачная музыка судьбы. Время отправленья на билете смазано. Маршрут полузнаком. Не оттает музыка в кассете, пахнущей духами и снежком. Путь неблизкий, да багаж убогий… Проездной предъявлен документ. Поцелуй, как обморок, глубокий, и насквозь фиктивный хеппи-энд. Дек. 1995 г. «Стихи неисправимого»
440Гц: Вадим Андреев написал музыку на стихи поэта Геннадия Кононова (1959-2004) г.Пыталово П А С Х А Пока весенний колокольный звон расходится над городом кругами и Пасха пахнет сном и пирогами, я вижу мягкий свет конца времен. Пусть говорят, что огнь неугасим, и карами пугают нас напрасно. Я знаю: все на свете станет ясно, когда с небес на землю поглядим. Сквозит в окно процеженный рассвет, и поп с дьячком, пожалуй, разговелись, и, затрещав, предельно разгорелись те несколько свечей, сходя на нет. Мы бытия читаем буквари и задаем ненужные вопросы, пока бредут ко всенощной березы, как девушки, мерцая изнутри. А жизнь тасует души и тела. Ей все едино, дряхлой: вечность, миг ли. А мы не понимаем, мы привыкли, что в празднике – любом – есть привкус зла. Пока весенний колокольный звон расходится над городом кругами, я вижу мягкий свет конца времен… 1992 – 1995 Фильм собран Алексеем Трашковым
440Гц: https://www.facebook.com/groups/167561267112073 https://vk.com/public201757897 https://schkola4kotovo.ru/pevec-ushedshei-epohi-arhiv-metki-gennadii-kononov-chto-bluzhdaesh-dusha/?fbclid=IwAR2U246ZPwLXlpo74xazSRMxqlUzOq1vIqrl4p2WL8HFfBHBEwimgsCbsiU
440Гц: Геннадий Кононов КУПАЛЬСКИЙ ДОЖДЬ Дождь дается как дар. В нем любовно слились и сиянье, и тьма. Падай, словно Икар, на скрещенья дорог, на траву и дома. В мокрой юбочке рощ пляшет девочка-Русь до холодной зари, и в Купальскую ночь под потоком воды расцвели фонари. Все уносит поток, все сгорает в огне, поднимаясь в цене. А заветный цветок ты рассмотришь вполне лишь на зимнем окне. 6-7 июля 2003 года
440Гц: Из воспоминаний о вечерах памяти... Выступление "отцов" рок-группы "Отцы и дети" на вечере памяти поэта Геннадия Кононова 30 сентября 2012 г., кафе "Сундук" г.Псков Вадим Андреев - вокал, Елена Рогалёва - бас-гитара,Татьяна Никитина- ударные, музыка В.Андреева, стихи Г.Кононова, В.Козьмина
440Гц: 2-го октября в 18.00 почитателей хорошей поэзии приглашаем в Себеж на традиционный Квартирник, посвящёный Дню рождения Геннадия Кононова, который будет проходить в доме Медунецкого (бывший Дом Культуры, напротив Средней Школы). Гости вечера: поэт и музыкант Павел Радин и ансамбль русской песни "Рябинушка" из Санкт-Петербурга.
440Гц: В Себеже, под сенью малой родины Зиновия Ефимовича Гердта, по воле случая, поводом послужил День рождения незаурядного земляка, поэта Геннадия Владимировича Кононова, - собралась настоящая духовная элита, люди, которые составляют культурную основу общества. Давно уж всем ясно, что элита измеряется не величиной щиколотки, не положением в обществе и совсем не количеством денег и недвижимости, а вкладом в культурные основы общества тем трудом, что делает историческую Славу России. Как выразился при разговоре на эту тему Володя Тюрягин, себежский мастер-кузнец, работами которого украшен город: " Элита - это светлые." То есть, элита - это качество, воля и мораль. Нравственные основы элиты сохраняют общество в условиях любых социально-экономических режимов и будущее всего человечества зависит именно от таких людей. И Геннадий Кононов - учитель русского языка и литературы по профессии и поэт - по призванию, принадлежит, на мой взгляд, к элите. Участниками Себежского Квартирника были люди в высшей степени знаковые: знаменитый Невельский фермер, мудрец-философ и поэт, автор книги исторических воспоминаний "Знать бы дорогу", герой документального фильма выдающегося режиссёра документального кино Вячеслава Орехова "Крестьянин" - картина заняла Гран-при на Международном правовом фестивале "СТАЛКЕР" в 2017 году, - Станислав Игнатьевич Кучинский. https://www.youtube.com/watch?v=kGVMlfxEkMw&t=270s Завсегдатай Квартирников, Себежский самородок - один из лучших мастеров кузнечного ремесла в России, по совместительству интереснейший поэт и музыкант, Владимир Тюрягин, прочёл яркие поэтические "зарисовки". Впервые в Себеже побывал бывший настоятель храма Рождества Крестителя Иоанна в д.Юкки, Ленинградской области, руководитель Санкт-Петербургской Епархиальной школы звонарей, преподаватель факультатива "Основы колокольного искусства", один из ведущих звонарей современной России, занимающийся таким направлением звонарского искусства, как авторская колокольная музыка, нынче руководитель ансамбля народной песни "Рябинушка" культурно-досугового центра Агалатово, Павел Радин. В преддверии часа литературно-музыкальной встречи гости вдохновились видами Себежа с высоты птичьего полёта под звон колоколов 28-метровой Рождественской колокольни - архитектурной доминанты и гордости Себежа, недовзорванной советской властью частички Храма Рождества Христова на Замковой горе...
полная версия страницы